Мысли, внушенные экзаменом в колледж.
(Старая орфография)

Текст в старой орфографии, автоматический перевод текста в новую орфографию можно прочитать по ссылке: Мысли, внушенные экзаменом в колледж.

МЫСЛИ, ВНУШЕННЫЯ ЭКЗАМЕНОМЪ ВЪ КОЛЛЕДЖЪ.

(Thougths suggested by o College examination).

          Среди коллегъ величiемъ блистая,

          На кресле Магнусъ съ важностью сидитъ,

          Какъ некiй богъ; студентовъ юныхъ стая

          На ментора съ тревогою глядитъ;

          Безмолвствуетъ толпа головъ поникшихъ,

          Его лишь голосъ потрясаетъ залъ,

          Браня глупцовъ несчастныхъ, непостигшихъ

          Великихъ математики началъ.

          Блаженъ юнецъ! Онъ объ Эвклиде слышитъ,

          Но сведенiй почти лишенъ другихъ;

          По англiйски двухъ строчекъ не напишетъ,

          А греческiй скандуетъ бойко стихъ;

          Не знаетъ онъ, какъ кровью истекали

          Отцы его въ усобице родной,

          Какъ велъ Эдвардъ полки въ блестящей стали,

          Какъ Генрихъ стиснулъ Францiю пятой;

          Онъ удивленъ при слове Magna Charta,

          Но скажетъ вамъ, какъ управлялась Спарта;

          Ликурга мудрость онъ прославитъ вамъ,

          А Блэкстонъ спитъ подъ толстымъ слоемъ пыли;

          Онъ греческихъ не мало знаетъ драмъ,

          Да; таковы юнцы, которыхъ ждутъ

          Чины, медали, должности, награды;

          Иные жъ взять, пожалуй, были-бъ рады

          За красноречье призъ, - когда дадутъ.

          Но знайте, что серебряной той чаши

          Оратору простому не добыть,--

          Не потому, чтобъ надо было быть

          Витiей, чтобъ главы пленились наши:

          Стиль Туллiя иль Демосфена пылъ

          Тутъ совершенно-бъ безполезенъ былъ.

          Намъ ясности и пылкости не надо:

          Ведь речью мы не убеждать хотимъ;

          Такой успехъ другимъ мы отдадимъ,

          Кому въ томъ есть и гордость, и отрада;

          Стремясь себе лишь нравиться самимъ,

          Мы не хотимъ увлечь людское стадо.

          То взвизгнемъ мы порой, то взвоемъ вдругъ;

          Красивымъ жестамъ подражать опасно;

          Нетъ, аспирантъ недвижно долженъ врать

          Кто о заветномъ кубке мыслью занятъ,

          Тотъ стой столбомъ и вверхъ смотреть не смей;

          Затемъ болтай безъ устали, скорей -

          О чемъ нибудь: ведь кто-же слушать станетъ?

          Кто всехъ быстрей трещитъ, тотъ лучше всехъ;

          Кто въ краткiй срокъ всехъ больше мелетъ вздора,

          Тотъ болтунамъ прiятней всехъ, безъ спора.

          Сыны науки, за столь славный трудъ,

          На бреге Кэма мирно почиваютъ,

          Живутъ безвестно и въ забвеньи мрутъ;

          Настолько жъ тупы, какъ изображенья,

          Висящiя въ ихъ залахъ по стенамъ,--

          Что знанья все засели только тамъ;

          Въ манерахъ грубы, въ пошлыхъ формахъ точны

          И къ новому въ своемъ презреньи прочны,--

          Бэнтлея, Брунка, Порсона отчетъ

          О техъ стихахъ, что критики предметомъ

          Они тщеславны, тяжелы, какъ эль,

          Съ больнымъ умомъ, съ противными речами;

          Но все-жъ они чувствительны сердцами,

          Когда велитъ имъ церковь или власть,

          И въ ханжество всегда готовы впасть.

          Могучимъ лордамъ льстятъ они безбожно,--

          Они предъ нимъ гнутъ спину каждый разъ,

          Какъ только митру получить имъ можно;

          Но чуть лишь лордъ немилостью сметенъ,--

          Бегутъ къ другому, кемъ онъ замещенъ.

          Вотъ ихъ дела, вотъ плата за ихъ штуки!

          И кажется, что мы не погрешимъ,

          Сказавъ: по плате имъ цена самимъ.

Н. Холодковскiй.

"Здесь нетъ никакой мысли, направленной противъ лица, описаннаго подъ именемъ Магнуса. Онъ представленъ лишь исполняющимъ неизбежную обязанность своего званiя. Притомъ, нападенiе на него могло бы нанести ударъ только мне же самому, такъ какъ этотъ джентльмэнъ въ настоящее время столько же отличается своимъ красноречiемъ и достоинствомъ, съ какимъ онъ исполняетъ свои обязанности, сколько въ более молодые годы отличался остроумiемъ и веселостью". (Прим. Байрона).

Это былъ д-ръ Вильямъ Лофтъ Мансель, назначенный Питтомъ, въ 1798 г., магистромъ Тринити-колледжа и впоследствiи бывшiй епископомъ въ Бристоле.

Бентлея, Брунка, Порсона отчетъ.

"въ настоящее время профессоръ греческаго языка въ Тринити-колледже, въ Кэмбридже, ученый, умъ и творенiя котораго оправдываютъ оказываемое ему вниманiе".

"Я видалъ Порсона въ Кэмбридже, въ зале нашего колледжа, а также и въ частныхъ домахъ, хотя редко; но ни разу не встречалъ его иначе, какъ пьянымъ", писалъ впоследствiи Байронъ Муррею (20 февраля 1818 г).

Будь это Питтъ илъ Петти въ данный часъ.

"Съ техъ поръ, какъ написаны эти строки, лордъ Генри Петти потерялъ свое место, а потомъ (я чуть было не написалъ: вследствiе этого!) лишился и чести быть представителемъ университета. Фактъ, столь очевидный, не требуетъ комментарiя>.