Манфред.
Действие III

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Манфред. Действие III (старая орфография)

ДЕЙСТВИЕ III.

Зала в замке Манфреда.

Манфред и Герман.

Сцена l-я.

Манфред.

Который час?

Герман.

Остался до заката

Лишь час один и вечер будет славный,

Манфред.

Скажи, ты все-ли так устроил в башне,

Как я велел?

Герман.

Да, граф. Там все готово;

Вот ключ вам и шкатулка.

Манфред.

Хорошо....

Ты можешь уходить. В душе моей

Неизъяснимое спокойствие. До ныне

Когда бы философии я верил

И не считал ее пустою грёзой,

Пустейшим изо всех научных слов,

Подумать мог бы я, что, наконец,

Открыта тайна счастья и во мне

Заключена. Отрадно, испытать

Хоть в жизни раз такое ощущенье;

Ему не суждено продлиться долго;

Но я обогащен познаньем новым

И должен записать себе на память,

Что есть такое чувство. Кто идет?

(Входит Герман).

Герман.

Обители Маврикия Святого

Аббат вас видеть хочет.

(Входит Аббат).

Аббат.

Мир тебе,

Граф Манфред!

Манфред.

Святой отец! присутствие твое

Приносит дому честь и благодать

Живущим в нем.

Аббат.

Дай Бог, чтоб это было!

Но я с тобой желал бы говорить

Наедине.

Манфред.

Одних оставь нас, Герман!

Что хочет мне сказать почтенный гость?

Аббат.

Я буду говорить с тобою прямо....

Мне в этом извинением послужат

Мои года, обязанности, сан

И добрые намеренья. предлогом

Послужит также мне соседство наше,

Хоть редко мы встречались. О тебе

Зловещая молва распространилась,

Бросая тень на доблестное имя*

Что безупречно было сотни лет.

Дай Бог, чтоб тот, кто это имя носит

Манфред.

Твоим словам

Внимаю я; ты можешь продолжать....

Аббат.

Все говорят, что, посвящая время

Наукам запрещенным, ты имеешь

Общение с нечистыми духами,

Что носятся в кромешном царстве смерти.

Я знаю, что людей ты избегаешь,

Их общества чуждаясь; что живешь

Отшельником; но в этом есть ли святость?

Манфред.

Скажи, кто распускает эти слухи?

Аббат.

Отцы моей обители, крестьяне

Соседних мест, твои вассалы даже,

Что на тебя взирают с недоверьем,

Боясь за жизнь твою.

Манфред.

Возьми ее!

Аббат.

Спасти я прихожу, но не губить....

Но если грешен ты, еще есть время

Омыть грехи слезами покаянья

И с церковью святою примириться

А чрез нея и с небом.

Манфред.

Вот ответ мой:

Какие бы дела не совершал я,

Они должны остаться вечной тайной

Меж совестью моей и небесами;

В посреднике я не нуждаюсь. Если

Виновен я - то это докажи

И за грехи карай....

Аббат.

Тебе ни слова

О каре не сказал я; лишь взываю

К прощенью и раскаянью. Мой долг

Надеждой облегчить больную душу

И грешника на правый путь вести.

Наказывать предоставляю небу.

Господь сказал: "Один я мстить могу"

Ту заповедь с смиреньем повторяю.

Манфред.

Старик! ничто не вырвет из души

Сознания её преступных действий,

Её неправд; ни праведников помощь,

Ни пост, ни покаянье, ни молитвы....

Для этого безсилен даже гнет

Отчаянья, что ада не боится

И может в ад и небо превратить.

Ужасен приговор, что над собой

Преступник сам с уныньем произносит

Аббат.

Я эти размышленья одобряю;

Но человек страдать не может вечно:

Отчаянье сменяется надеждой

И он спасенья ищет; путь к добру

Всегда открыт и рай тому наградой,

Кто во грехах покается. Сознанье

Своей вины к раскаянью ведет.

Произнеси хоть слово сожаленья

А я прощу, все что простить могу я....

Смирись!

Манфред.

Когда шестой властитель Рима,

Чтоб не свершился приговор Сената,

Что перед ним когда-то рабски ползал,

Себе кинжалом горло перерезал,

Какой-то воин, полный сожаленья,

Своим плащом остановить хотел

Струящуюся кровь, но император

Его рукой сурово оттолкнул

И, бросив взгляд, исполненный величья,

Ему сказал: "Теперь уж слишком поздно;

Ужели это преданность!"

Аббат.

Что хочешь

Ты этим мне сказать?

Манфред.

Как император,

Я говорю - "теперь уж слишком поздно!"

Аббат.

С своей душой, а чрез нее и с небом.

Возможно-ль, что надежды ты не знаешь?

Мне это странно. Даже те, что в Бога

Не веруют - какой-нибудь мечтой

Себя лелеют, прилепляясь к ней,

Как утопающий к соломинке.

Манфред.

Отец!

И я когда-то в юности имел

Возвышенные чувства и стремленья....

Я мир обнять хотел своею мыслью

И просвещать народы; я хотел

Подняться до высот неизмеримых,

Чтоб, может быть, потом упасть, но так,

Как падает ревущий водопад

С отвесных скал в клокочущую бездну,

Туманом поднимаясь к небесам;

Чтоб вновь упасть, одетый блеском молний.

То были грёзы - их теперь уж нет!...

Аббат.

Но почему?

.

Я обуздать не мог

Своей природы. Тот, кто хочет править

Презренною и жалкою толпой,

Тот должен льстить, порой повиноваться,

Удобного мгновенья выжидать,

Потворствовать позорным побужденьям

И сделаться одушевленной ложью.

Я не хотел смешаться с волчьим стадом,

Хотя б чтоб править им. Лев одинок

И я ему подобен.

Аббат.

Отчего

Ты избегал общения с людьми?

Манфред.

Мне жалок человек, но никогда

Жестоким не был я - и зла не делал.

Я, как самум: среди пустыни знойной,

Где не растет ни травки, ни куста,

Он носится зловещим ураганом,

Клубя песок дыханьем раскаленным.

Кто встретится, - того погибель ждет.

Так жизнь моя прошла; - и их уж нет,

Что на пути со мною повстречались....

Аббат.

Увы! я начинаю опасаться,

Что к помощи моей ты не прибегнешь....

Но ты еще так молод.

Манфред.

На меня

Взгляни, старик! На свете люди есть,

Что в юности уж стары.... Без насилья

Они не достигают средних лет....

Иные погибают от разврата

Иль от трудов- других в могилу сводят

Страданья иль болезнь, - порой безумье....

Одни кончают жизнь с разбитым сердцем,

Что от тоски до срока увядает,--

Губительнее нет заразы этой;

Ей тысячи имен и форм, и видов!

Ты на меня взгляни; все эти яды

Довольно чтоб разрушить человека!...

Не удивляйся, что я стал таким,

А лишь тому, что все еще живу я....

Аббат.

Но выслушай меня.

Манфред.

Я почитаю

Твои года и званье; я уверен,

Что ты пришел сюда с похвальной целью;

Но тщетно все; чтобы щадить тебя,

С тобою я беседу прерываю.... Прости!

(Манфред уходит).

Аббат.

Как много благородства в нем

И гордой силы воли! много пользы

Он мог бы принести, когда-б направить

На правый путь все эти силы духа....

Теперь все хаос в нем: и мрак, и свет,

Смешение возвышенных стремлений

С пустым и жалким бредом. Он погибнет;

Я этого не должен допустить;

Его спасти, - он стоит искупленья....

Я праведное дело довершу

И постараюсь вновь его увидеть....

Сцена 2-я.

Другая комната. - Манфред и Герман.

Герман.

Вы приказали мне вам доложить,

Когда закат настанет: - за горою

Садится солнце.

Манфред.

На него взгляну я.

(Манфред подходит к окошку).

Блестящий шар, природы первобытной,

Кумир и красота! Перед тобой

Склонялись в прах гиганты, что родились

От жен земных и от духов небесных,

Тех ангелов, что небо потеряли

За смертную любовь. Тебе, как Богу,

Когда не знали тайны мирозданья....

Тебе неслись хвалы и песнопенья

Халдейских пастухов, когда впервые

Ты горные вершины озарил....

Ты Божества всесветлый представитель....

Оно тебя своей избрало тенью....

Ты центр миров безсчетных, - Бог земной,

Ты землю согреваешь и живишь,

В сердца людей бросая луч надежды....

Ты временами года управляешь,

И, царствуя над миром и природой,

На всех людей кладешь свою печать....

Во славе ты восходишь и заходишь....

Прости! тебя я больше не увижу....

Мой первый взгляд любви и удивленья

Был для тебя; прийми же на прощанье

И мой последний взгляд. Твои лучи

Уж не блеснут над тем, кого сгубили

Любовь и жизнь.

И скоро я последую за ним.

(Уходят).

Сцена 3-я.

Горы, - В отдалении виден замок Манфреда. - Терраса перед башней. - Вечер.

Герман, Мануэль и другие слуги Манфреда.

Герман.

Как странно! сколько лет уж он проводит

Все ночи в старой башне, сна не зная

И без свидетелей. Я в ней бывал

И многие из нас в нее входили,

   Но никогда разведать не могли,

Чем занят он. Наверно в этой башне

Есть комната, куда никто не входит.

Трехлетния я дал бы сбереженья,

Чтоб тайны графа знать.

Мануэль.

Опасно это....

Довольствуйся и тем, что ты уж знаешь.

Герман.

Что многое порассказать бы мог....

Давно ли ты здесь в замке проживаешь?

Мануэль.

Я до рожденья графа был слугою

Его отца, с которым мало сходства

Имеет он.

Герман.

Бывает часто такъ*

Но в чем они не сходны?

Мануэль.

Мысли их

И нравы, и обычаи - все розно.

Граф Сигизмунд был горд, но смел и весел,

Любил пиры и бранное похмелье....

За книгами он ночи не сидел;

Но часто в дни - он ночи превращал,

Пируя и беседуя с друзьями....

Он не бродил, как волк, среди лесов,

Но жизнь любил и радости земные....

.

Блаженные то были времена!

Когда-б они могли вернуться снова....

О них уж позабыли эти стены.

Мануэль.

Чтоб старый замок снова оживился,

Он должен перейти в другия руки....

Я много здесь таинственного видел!

Герман.

Будь друг и разскажи хоть что-нибудь....

Я помню: - о каком-то темном деле

Ты намекал, что здесь случилось в башне.

Мануэль.

Был, как сегодня, тихий чудный вечер....

Закат алел. По Эйзеру ползла,

Румяня снег, пурпуровая туча,

Как и теперь; подумать можно б та же.

Чуть слышно ветер дул; луна всходила,

Вершины гор, лучами серебря.

Граф Манфред занимался в старой башне;

Он с тою был, что разделяла с ним

Его труды, прогулки и занятья,

С товарищем своих ночей безсонных,

С единственным на свете существом,

Которое, казалось, он любил,

С Астартою, которую любить

Он даже был обязан по рожденью --

Она была его.... Сюда идут....

(Входит Аббат)

Аббат.

Скажите мне, где граф?

Герман.

Он в старой башне.

Аббат.

Я должен говорить с ним.

Герман.

Невозможно....

Нам никого не велено впускать.

Аббат.

Я на себя готов принять вину,

Коль есть вина, но видеться с ним должен.

Герман.

Аббат.

Не разсуждай и о моем приходе

Ты графу доложи.

Герман.

Никак не смеем.

Аббат.

Так сам пойду немедленно я к графу.

Мануэль.

Отец святой, помедли!

Аббат.

Почему-ж?

Мануэль.

Пойдем со мной* ты многое узнаешь.

Сцена 4-я.

Внутренность башни.

Манфред один.

Луна блестит, лучами озаряя

Вершины снежных гор- сияют звезды --

Я красотой природы очарован;

Волшебный ночи вид отрадней мне,

Чем образ человека. Под навесом

Её светил, в её тени лучистой

И вот во мне невольно пробудилось

Забытое давно воспоминанье:

В такую ночь, когда и молод был

И странствовал - однажды я стоял

Под сводами немыми Колизея,

Среди развалин царственного Рима.

Вдоль груды арк, разрушенных веками,

Деревья колыхались в лунном свете,

Ложась пятном на небе. Звезд сиянье

Сквозь трещины развалин проскользало;

За Тибром раздавался лай собак

И слышался средь Кесарских чертогов

Могильный свист совы. По временам,

Однообразный оклик часовых

По ветру доносился. Кинарисы,

Что выросли среди проломов стен,

Скрывали горизонт, хоть находились

Невдалеке от места, где стоял я.

Там вырос лес, где Кесари царили,

И плющ ползет, где лавры расцветали...

Разрушились дворцы и стали прахом;

Кровавый цирк один лишь уцелел

И говорит красой своих развалин

О прошлых днях. На этот чудный вид

Луна потоки света проливала;

Она своим покровом серебристым

Скрывала след унылый разрушенья,

Смягчая запустенья мрачный вид.

В её лучах таинственных и нежных

Прекрасное прекрасным оставалось

И становилось им, что даже было

Разрушено на веки. Я стоял

В немом благоговеньи пред величьем

Былых времен и возносился мыслью

В великим венценосцам дней минувших;

Дворцы их и гробницы стали прахом;

А все они безсмертны и велики...

Такая же, как нынче, ночь была --

Я замечал, что часто мысль блуждает

И далеко уносится, когда

В себе самой ей должно углубиться....

(Входит Аббат).

Аббат.

Мой добрый граф, к тебе пришел я снова;

Смиренное усердие мое

Ты должен пощадить; коль зло посею,

Пусть на меня обрушится оно --

Но если из беседы нашей выйдет

То блого, что я с верой ожидаю,

Пусть осенит оно твою главу --

Сказать хотел бы - сердце. Если тронуть

Удастся мне его молящим словом,

Я душу благодатную спасу,

Что хоть грешна, но не совсем погибла.

Манфред.

Меня не знаешь ты. Мои дела

Разсмотрены и дни уж сочтены...

Уйди, а то в опасности ты будешь...

Аббат.

Манфред.

О нет, старик,

Я говорю: остерегись и бойся!

Аббат.

Что это значит?

Манфред.

Ты взгляни сюда...

Что видишь?

Аббат.

Ничего.

Манфред.

Взгляни опять

И пристально. Теперь скажи, что видишь?

Аббат.

Я должен бы дрожать, но не дрожу...

Я вижу, что зловещий, грозный призрак

Выходит из земли- его лицо

Закрыто покрывалом- он одет

Громовым облаком и между нами

Становится; - но он не страшен мне...

Манфред.

Ты прав - тебе вредить не в силах он,

Уйди.

Аббат.

Пока врага я не сражу,

Не сдвинусь с места я; зачем он здесь?

Манфред.

Зачем? не знаю сам; его не звал я...

Непрошенный он гость...

Аббат.

Погибший смертный!

Таких гостей присутствие опасно;

Я за тебя страшусь: зачем друг с друга

Не сводите вы глаз? - ужасный призрак

Открыл лицо и на его челе

Видны следы его сразивших молний,

А взор горит безсмертной злобой ада...

Исчезни!

Манфред.

Ты зачем сюда явился?

Дух.

Я за тобой пришел.

Аббат.

Кто ты? Ответствуй....

Дух.

Я дух его судьбы - или за мной!

Манфред.

Я не хочу признать. Кем послан ты?

Дух.

Узнаешь сам; теперь или за мною!

Манфред.

Я не таким, как ты повелевал,

Тебя же презираю... Прочь отсюда!

Дух.

Твой час настал - за мной идти ты должен.

Манфред.

Я знал и знаю, что мой час настал;

Но не тебе свою отдам я душу.

Как прожил я, так и умру один.

А ты, уйди!

Дух.

Я буду звать на помощь

Своих собратий. Встаньте!

(Появляются духи).

Аббат.

Прочь отсюда!

Где вера есть, там ваших нет владений...

Я именем Того вас заклинаю...

Дух.

Поверь, старик! свои права мы знаем;

Ты слов святых не расточай напрасно...

И чтоб не делал ты - он нашим будет...

Манфред.

Бороться до конца я буду с вами...

Пока в груди дыханье остается,

Я буду вас презрением клеймить;

Пока живу - с остатком сил последних

Вести борьбу я стану; взять меня

Лишь по частям вы можете.

Дух.

Возможно ль,

Что гордый маг, проникший в мир незримый,

И возмечтавший равным с нами быть --

За жизнь свою так держится упорно,

За жизнь, в которой муку лишь нашел!

Манфред.

Клевещешь ты, коварный дух неправды!

Я знаю, что последний жизни час

Переживаю я - и не хотел бы

Его продлить ни на одно мгновенье;

Не с смертью я борюсь, а лишь с тобою

Я не вступал в союз с нечистой силой;

Я не тебе своей обязан властью,

Ее стяжал я - знаньем, силой воли,

Опасностью, трудом и пониманьем

Великих тайн, наследье тех времен,

Когда с людьми в общеньи жили духи

И равными считались меж собой...

Тебя я презираю; власть твоя

Перед моей ничтожна. Скройся в ад!

Дух.

Ты связан с нами цепью преступлений...

Манфред.

Моим судьей ты никогда не будешь...

Преступнику - преступник не судья,

Я чувствую, что власть твоя безсильна,

Я знаю, что ты мной владеть не будешь.

Что сделал я, то сделал- за грехи

Меня карает совесть - эта казнь

Сильней всех мук и всех терзаний ада;

За грешные дела и помышленья

Сама себе воздаст ответ тяжелый

Лицом к лицу всю вечность оставаясь.

Меня не искушал ты и не мог

Моим быть искусителем тобой

Обманут не был я; за что же стану

Добычею твоей? Я сам себе

Был палачем. Разсейтесь, духи ада!

Не вы, а смерть победу торжествует...

(Духи исчезают).

Аббат.

Как бледен ты! В устах кровинки нет,

Мятется грудь твоя, дрожа от муки;

Молись, мой сын; хоть мысленно молись,

Но так не умирай.

Манфред.

Конец настал...

Глаза мои тускнеют; все кругом

Подернулось туманом; от земли

Я уношусь куда-то. На прощанье

Аббат.

Как холодна она

И в сердце холод смерти... Что с тобою?..

Манфред.

Старик, не так-то трудно умирать...

(Умирает.)

Аббат.

Его уж нет.... Душа разсталась с телом....

Куда она направит свой полет?

Подумать страшно мне; но он угас!..

П. Козлов.