Начало 4-й главы "Чальд-Гарольда"

НАЧАЛО 4-й ГЛАВЫ "ЧАЛЬД-ГАРОЛЬДА"

В Венеции мост вздохов подо мною;

Стою я меж темницей и дворцом;

Град высится, сияя, над волною,

Как поднятый волшебника жезлом.

Здесь шли века, и озаряет слава

Тех чудных дней былые торжества,

Где каждая окрестная держава

Крылатого еще страшилась льва,

И, воцарясь, уселась величаво

Венеция на эти острова.

Как некая надводная Цибела,

Она, в тиаре каменной своей,

Красуется торжественно и смело,

Давнишняя владычица морей.

Была пора; для дочерей сбирала

Приданое она со всей земли;

Восточные края, как дань вассала,

К ее ногам сокровища несли,

И пиршество ее делить, бывало,

Могучие гордились короли.

Безмолвствуют в гондолах их гребцы,

Стал редок звук пленительного гласа,

И рушатся пустынные дворцы!

Но здесь, хоть всё покинуто и сиро,

Прелестно всё. В природе нет утрат,

Нет гибели; и рядит, как для пира,

Она досель возлюбленный свой град,

Приют родной увеселений мира,

Италии блестящий маскарад.

Но манит нас он славой непреложной,

Другой, чем ряд тех доблестных теней,

Которые в Венеции бездожной

Еще грустят о силе прежних дней.

Не нашему трофею лечь в забвенье!

Нет! времени не ведая обид,

Переживет Риальта он паденье;

Шейлок и Мавр прочнее, чем гранит:

Какое б здесь ни было разрушенье,

Пустыню нам их образ оживит.

Не праху подлежат души созданья:

В нас лучшего они существованья

Вселят мечту и вложат луч святой.

И эта жизнь роскошная, другая,

Чем вялый быт в плену земной тюрьмы, --

Существенность призраком заменяя,

Украсит всё, что ненавидим мы,

И блеск внесет, и ароматы мая

В немой предел бесплодности и тьмы.

И в юности, взыскательной и смелой,

Влечет нас в мир счастливых небылиц,

И в старости, пустой и обеднелой,

Порыв души; и много им страниц

Наполнилось - наполнилась и эта.

Но образы бывают: их черты

Существенней волшебных грез поэта,

Полней живой и дивной красоты,

Чем все того несбыточного света

Блестящие и странные мечты.

Знавал, во сне иль наяву, порою

Те образы я в днях моей весны;

Мир им! - они явились предо мною

Что б ни были - теперь они мне тени.

Их заменить я мог бы... полон ум

Еще досель мной встреченных видений;

Пусть пропадут! стыдится этих дум

Рассудок мой. Других жду впечатлений,

И голосов других я слышу шум.

Стал сроден мне язык иноплеменный,

В толпе чужой я не слыву чужим;

Везде в нас дух хранится неизменный,

И сам он свой. Убежищем родным

Могла б страна мне сделаться иная

И людный, да, или безлюдный брег,

Хоть я и сын прославленного края,

Где быть рожден гордится человек.

И, мудрости отчизну покидая,

В чужой предел коль перешел навек,--

Люблю ее я, может, и поныне;

И если б дух бесплотный мог избрать

Себе приют, - сложив свой прах в чужбине,

К своей земле вернулся б я опять.

Хотел бы я, когда промчатся годы,

А если нет? и мне лишь славы всходы

Вдруг поднялись, чтобы пропасть потом,

И меж имен, которых чтут народы,

Не вспомнится об имени моем?..

Пусть так! и лавр, других чело венчая,

Пусть лучшее украсит торжество!

Спартанца будь мне надпись гробовая:

"Спартанцы есть похвальнее его!"

Не сродно мне пока людское племя;

Не просит ум сочувствий и не ждет.

Растил я терн; взошел в свое он время

И исколол... и кровь моя течет...

Я мог бы знать, бросая это семя,

Какой с него собрать придется плод.

Не потому, чтобы боялся боли,

Сам о себе заговорил я вслух.

Кто зрел во мне, средь мук, упадок воли?

Когда слабел от судорог мои дух?

Но место дам я грозному укору,

И ветр небес не унесет его!

Слова мои в свою свершатся пору,

Я на главу людей взвалю, как гору,

Месть тяжкую проклятья моего...

Месть моего прощения!.. Не я ли --

Будь, небо, ты, земля, родная мать!

Будь ты судьей! - не я ль, кого так гнали,

Довольно снес, чтоб ныне сметь прощать?

Не свергли ль в прах, ругаясь надо мною,

Они мои надежды и права?..

Не Жизни ль жизнь, в борьбе с их клеветою,

Утратил я? .. и устоял едва, --

Лишь потому, что сотворен судьбою

Не весь из их гнилого вещества! ..

1850

Примечания

Начало 4-й главы "Чальд-Гарольда". Перевод строф 1--10 и 134--135 из 4-й главы поэмы "Паломничество Чайльд-Гарольда". Впервые - "Киевлянин на 1850 год", кн. 3. М., 1850, стр. 203--206. В сб. 1863 г. не вошло. Внук Павловой, поэт Д. И. Павлов, в некрологе поэтессы Павловой ("Русское обозрение", 1894, No 12, стр. 963) писал о том, что ею была переведена вся 4-я глава, но до сих пор найти этого перевода не удалось. Мост вздохов -- мост через небольшой канал в Венеции, соединяющий тюрьму и дворец дожей. Цибела (греч. миф.) - "мать богов", богиня плодородия во Фригии. Тиара Октавы Тасса "Освобожденный Иерусалим" (1575), написанная октавами. В Венеции бездожной. В конце XVIII в. Венеция как самостоятельное государство перестала существовать, поэтому дож, стоявший во главе города-государства, уже не избирался. -- см. стр. 574. Шейлок -- герой комедии Шекспира "Венецианский купец". Мавр -- Отелло, герой одноименной трагедии Шекспира.