Турандот.
Действие второе

Турандот

Действие второе

Большая зала Дивана с двумя дверями, одна против другой. Предполагается, что одна ведет в сераль принцессы Турандот, а другая в апартаменты императора, ее отца.

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Труффальдин, Бригелла, евнухи. Все в китайских одеждах.

Труффальдин распоряжается евнухами, которые подметают залу. Велит поставить два китайских трона на двух концах сцены. Затем, по его указанию, ставят восемь стульев для восьми Мудрецов Дивана. Он весел и напевает.

Бригелла входит, спрашивает, для чего все эти убранства.

Труффальдин отвечает, что здесь должен спешно собраться Диван Мудрецов, император и его милая принцесса. По милости Неба дела идут отлично. Появился еще один принц, желающий, чтобы ему отрубили голову.

Бригелла замечает, что лишь три часа тому назад погиб один. Он упрекает Труффальдина, что тот весел, когда происходят подобные жестокости.

Труффальдин. Никто не неволил этих принцев отрезывать себе головы; если они сами сумасброды-добровольцы, так уж это их убыток и т. д. Говорит, что его обожаемая принцесса всякий раз, как ей удастся запутать какого-нибудь принца своими загадками и предоставить его своей судьбе, - дарит что-нибудь ему, Труффальдину, в ознаменование своей радостной победы, и т. д.

Бригелла высказывает свое отвращение к таким чувствам, недостойным патриота. Осуждает жестокость принцессы. Ей следовало бы выйти замуж и положить конец этому несчастью и т. д.

Труффальдин. Она права, что замуж не хочет и т. д. Это довольно надоедливая и нескромная штука, брак, и т. д.

. Так могут выражаться только евнухи, бесполезные и т. д. Все евнухи брак ненавидят, и т. д.

Труффальдин заявляет злобно, что он потому ненавидит браки, что от них рождаются разные Бригеллы.

Бригелла раздраженно кричит, что он благородный человек и т. д. Что такого рода взгляды весьма постыдны, что если бы мать Труф-фальдина не вышла замуж, то и самого его на свете не было бы.

Труффальдин. Все это бессовестное вранье. Никогда его мать замужем не была, а, однако, он великолепнейшим образом родился.

Бригелла. То-то и видно, что он родился против добрых правил.

Труффальдин говорит, что он - начальник евнухов, и просит в его дела носа не совать. Раз Бригелла - начальник пажей, так пусть и убирается заниматься своим делом. А уж ему, Труффальди-ну, известно, какие штучки по части браков Бригелла проповедует своим пажам и т. д.

Пока между этими персонажами происходит словесная стычка, евнухи приводят залу в порядок. Слышна музыка, играющая марш. Это - император, в сопровождении двора и Мудрецов, идет в залу Дивана. Бригелла из почтения удаляется. Труффальдин со своими евнухами уходит известить свою дорогую принцессу.

СЦЕНА ВТОРАЯ

Под звуки марша выходит стража, одетая по-китайски. Затем восемь Мудрецов, за ними Панталоне, Тарталья и хан Альтоум, все в китайских нарядах. Альтоум - почтенный старик в богатом китайском одеянии. При его появлении все припадают лицом к земле. Альтоум всходит и салится на трон, ближний ко входу. Панталоне и Тарталья садятся по обе столоны трона. Мудрецы - на заготовленные для них стулья. Марш прекращается.

Альтоум

О, верные мои, доколе буду

Страдать и мучиться? Едва... едва

Успели мы свершить обряд печальный

Над прахом злополучнейшего принца,

Как, вот, является искатель новый

И новой скорбью мне сжимает грудь.

О, злая дочь, рожденная на горе!

Что толку проклинать теперь тот час,

Когда я дал торжественную клятву

Великому Конфуцию - исполнить

Мной изданный указ? Нарушить клятву

Я не могу. Жестокости дочерней

Предела нет. И недостатка нет

В глупцах упрямых, в дочь мою влюбленных.

И некому советом мне помочь.

Панталоне

Уж прямо ума не приложу, ваше величество, какой вам дать совет. У нас, в наших краях, на таких законах не клянутся. Да и указов таких не издают. И примера такого не было, чтобы принцы влюблялись настолько в портретик, чтобы за оригинал голову сложить; и девицы у нас такие не родятся, чтобы мужчин ненавидеть, как дочка ваша, принцесса Турандот. Н-н-е-е-т, у нас о такого рода девицах и понятия не имеют, даже во сне. Прежде, чем мои несчастья заставили меня покинуть мою родину, и судьба незаслуженно вознесла меня на пост секретаря вашего величества, я про Китай только то и знал, что тут имеются великолепные порошки против перемежающейся лихорадки. И уж так я теперь удивлен, как увидал тут такие порядки, разные такого рода клятвы и таких парней и девушек. Расскажи я такую историю в Венеции, так мне бы сказали: "Ступай ты, болтунишка, хвастунишка, враль несчастный, иди ребятам свои сказки рассказывать". Расхохотались бы мне прямо в лицо и повернули оглобли.

Альтоум

Тарталья, посетили вы его,

Несчастного искателя?

Тарталья

Так точно, ваше величество, он там, в обычных приемных комнатах, отведенных для иноземных принцев. И я был поражен его осанкой, его прекрасным лицом, благородством разговора! Я в жизни своей не встречал такого достойного человека. Прямо влюбился я в него, и сердце у меня разрывается, как подумаю, что такой красивый, хороший, такой молоденький принц идет на убой, словно козел какой... (Плачет).

О, горе несказанное! Ужель

Нам не помогут жертвоприношенья?

Ужель хоть каплю света не прольют

На тайну Небеса и не помогут

Решить загадки дочери жестокой?

Но нет, надежды тщетны!..

Панталоне

Будьте покойны, ваше величество, насчет этих жертвоприношений. Сотня быков Небу заказана, потом Солнцу сто лошадей, да Луне сто свиней. (В сторону). Я то, по совести говоря, не очень понимаю, какой толк может быть от такой императорской бойни?

Тарталья
(в сторону)

Лучше было бы принести в жертву одну свинку-принцессу. И всякому бы горю конец.

Альтоум

Итак, пусть новый принц войдет сюда.

Один из стражей уходит.

Попробуем его отговорить.

А вы, умы ученые Дивана,

Министры верные, мне помогите,

Панталоне

Нам это дело привычное, ваше величество. Сначала всласть поболтаем, а потом он пойдет себе горло резать, как индейский петух.

Тарталья

Слушай, Панталоне. В этом юноше много ума и остроты. Я не теряю надежды.

Панталоне

Что? Это чтобы он эти бабьи закорючки разгадал? Это уж вы - ах оставьте!

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

Те же и Калаф в сопровождении стражи.

Калаф
(преклоняет колени, касаясь рукой лба)

Альтоум

Встань, юноша неосторожный!

Калаф подымается и, поклонившись, с благородной осанкой становится среди Дивана между двумя тронами, лицом к аудитории. Альтоум, внимательно оглядев Калафа, продолжает в сторону.

Прекрасен он! Всем сердцем жаль беднягу!

Скажи, несчастный, ты откуда? Чей

Ты сын?

Калаф
(несколько смешавшись, но затем с благородным поклоном)

Мой государь, могу ль просить я

О милости - остаться неизвестным?

Альтоум

Рождение, надеяться на брак

С моею дочерью?

Калаф
(величественно)

Я - принц, и если

Угодно Небу, чтобы умер я,--

Мое рожденье, положенье, имя

Я до того последнего мгновенья

Хотел бы скрыть. И пусть тогда узнают,

Что не дерзнул бы никогда мечтать

О царственном союзе, если б сам

Я не был крови царской.

(Склоняется).

А пока

Дозвольте мне остаться неизвестным.

Альтоум
(в сторону)

Полны достоинства его слова.

Как жаль мне юношу!

(Громко).

Темнейшие загадки разгадав,

Окажешься не царственного рода,--

Как быть с законом мне?..

Калаф
(прерывая его с горячностью)

Лишь для князей

Был издан ваш закон. Мой господин...

Да будет воля Неба... Если я

Вас обманул, и род мой - недостойный,

Тогда обман я этот искуплю,

Склонивши голову под топором,

И пусть мой труп останется лежать

Добычей воронам, псам и шакалам.

Но, знайте, есть в Пекине человек,

Который подтвердит мое рожденье.

(С поклоном).

Пока - хочу остаться неизвестным,

Об этом, как о милости, прошу.

Альтоум

Я эту милость дарую тебе.

Отказа нет. О, если бы ты столь же

Был милостив к высокому престолу,

С которого я шлю к тебе мольбы!

Послушай, откажись от испытанья,

Которому себя подвергнуть хочешь!

Ты мне понравился, и я готов

Все предложить тебе, что только может

Дать император. Ты мне будешь другом

И соправителем. Когда мои глаза

Должны закрыться будут, я тебе

Оставлю все мое благоволенье.

Меня насильно палачом не делай.

Моя ошибка сделала меня

Позором подданных. Прошу тебя

О милости, о, храбрая душа,

Не заставляй меня твой труп оплакать!

И ненависти к дочери моей

Не разжигай в сердцах! И вместе с ней --

Ко мне, за то, что я родил ее,

Источник горести моей и смерти.

(Плачет).

Калаф

Утешьтесь, государь. Известно Небу,

Как я вам сострадаю. Вашу дочь

Пример отца не мог тираном сделать.

Оставим это. Вся вина отца,--

Когда его за то винить возможно,--

Лишь в том, что нежно он любил свою

Единственную дочь, и миру дал

Такую красоту, перед которой

Бессилен человек. Благодарю

За ваших чувств святое благородство.

Я был бы вам помощником плохим!

Пусть либо Небо даст мне Турандот,

Мою избранницу, в супруги, либо

Пусть пресечется жизнь, которой бремя

Без Турандот невыносимым станет.

Я смерти требую, иль Турандот.

Панталоне

себе голову рубить, словно козленок какой, да еще всех нас заставлять над вами слезы проливать, как все эти прочее отчаянные? Вы имейте в виду, что принцесса вам три такие загадочки заворотит, что и сам астролог Чингарелло не разгадает. Даже и мы, которые сколько уж времени сидим тут депутатами вместе с их превосходительствами, с этими мудрецами Дивана, сидим специально, чтобы решить, кто разгадал правильно, и кто - нет, - так даже и мы, люди опытные, книжники, и то иной раз надсадимся, пока доберемся до смысла этих самых загадок, которые жестокая принцесса загадывает. Потому что тут нужно иметь и желудок железный, и кишки холщевые, и всякую такую штуку. И все новые она придумывает, будь они прокляты. И коли бы она не раздавала ответы на них сложенными и запечатанными их превосходительствам мудрецам, так, пожалуй, те не знали бы, куда у них голова потерялась. Так-то, сынок, шел бы ты с миром. Стоишь ты там, прямо, как цветочек. Жалость смотреть берет. Я вам потому это говорю, что добра вам хочу, а то, ежели вам угодно на своем стоять, так, ведь, мне до вашей головы столько же дела, сколько до огородной редиски.

Калаф

Старик, не утомляй себя речами.

Я смерти требую, иль Турандот.

Тарталья

Заладил - Турандот, Турандот... Да какого ты черта на стену лезешь, сын мой милый? А ты лучше пойми. Тут ведь не то, что на пари загадки загадывать за чашку кофе с пышкой, да за полплитки шоколаду с ванилью. Ты пойми раз навсегда: тут идет дело о голове. Я никаких других убеждений и приводить не стану, одного этого довольно. О голове идет дело, о голове, о голове. Вот его величество сам тебя просит; он принес в жертву сто лошадей Солнцу, да сто быков Небу, да сто свиней Луне, да сто коров звездам, все из-за тебя, а ты, неблагодарный, стоишь на своем и досаду ему причиняешь. Коли бы даже не было на свете других женщин, кроме принцессы Турандот, и то бы порядочной глупостью это было. Ты меня извини, мой милый, принц мой. По совести скажу: это из любви к тебе я с такой свободой выражаюсь. Понял ли ты хорошенько, что значит голову потерять? - прямо невозможно!

Калаф

К чему старания? Напрасно все:

Я смерти требую, иль Турандот.

Альтоум

Жестокий! Но пусть так. Ты вкусишь смерть,

А я отчаянье.

(Стражу).

Пускай принцесса

Пожалует в Диван на испытанье,

И пусть она упьется новой жертвой.

Страж уходит.

Калаф
(пылко говорит сам с собой)

О боги, ниспошлите вдохновенье!

Пусть вид ее меня не поколеблет.

Мой ум волнуется - я сознаюсь --

И бьется сердце, и дрожат уста.

Диван священный, мудрецы и судьи

Моих ответов и моей судьбы!

Простите мне мой пыл, явите милость

К слепому от любви, который сам

Не знает, где он, что он, и летит

К своей судьбе, влекомый тайной силой.

СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ

Слышны звуки марша, вперемежку со звоном тамбуринов. Входит Труффальдин с палашом на плечах. За ним следуют его евнухи. Затем разные рабыни, под звон тамбуринов. Затем две рабыни под покрывалами, одна богато и величественно одетая по-татарски (это Адельма), другая в обычном китайском наряде (Зел и м а). В руках у последней маленькая тарелка с запечатанными листами. Труффальдин и евнухи, идя один за другим, распростираются на земле перед Альтоумом, затем встают. Рабыни преклоняют колена, поднося руку ко лбу. Затем входит Турандот, под покрывалом, одетая в богатый китайский костюм, с гордым и надменным видом. Мудрецы и министры припадают лицом к земле. Альтоум встает на ноги, Турандот подносит руку ко лбу и торжественно кланяется отцу, затем всходит на свой трон и садится. Калаф, встречающий приход принцессы коленопреклоненно, встает и в очаровании смотрит на нее. Все возвращаются на свои места. Труффальдин, проделав на свой лад разные забавные церемонии, берет у Зелимы тарелку с запечатанными листами, раздает их мудрецам и удаляется, исполнив еще несколько китайских церемоний и поклонов. Во время всех этих немых обрядов играет марш. С уходом Труффальдина в зале Дивана воцаряется молчание.

СЦЕНА ПЯТАЯ

Альтоум, Турандот, Калаф, Зелима, Адельма, Панталоне, Тарталья, мудрены и стража.

Турандот
(надменно)

Кто здесь так храбро льстит себя надеждой,

Не наученный опытом других,

Проникнуть в тайный смысл моих загадок?

Кто хочет жизнь за это положить?

Альтоум

Вот он.

(Указывает на Калафа, который стоит среди залы Дивана).

Быть избранным тобой себе в супруги

Без испытанья, не терзая сердца

Того, кому обязана ты жизнью.

Турандот
(взглянув на Калафа, тихо Зелиме)

О Небо! Ни один из смельчаков,

Являвшихся передо мной в Диване,

Еще мне состраданья не внушал.

А этого мне жаль, Зелима!

Зелим
(тихо ей)

Что же,

Задайте легкие ему загадки

И перестаньте быть жестокой.

Турандот
(тихо ей, с горделивым видом)

Как? А честь моя? Как смеешь говорить

Ты, дерзкая!

Адельма
(пристально рассматривая Калафа, в сторону)

Тот самый, кто у нас при Каразанском

Дворе работал, как невольник жалкий,

Когда был жив отец мой, Хейкобад.

Итак - он принц! Я чувствовала это

И сердце отдала ему.

Турандот

О принц,

От гибельной попытки откажитесь.

Я не жестока, нет. Известно Небу,

Что слух об этом - ложь. Но я таю

В моей душе глухое отвращенье

К мужскому полу. Чтобы защитить

Себя и быть свободной, я готова

Все сделать, что могу и что умею.

И почему должна лишиться я

Свободы той, которая доступна

Должна быть всем? Кто заставляет вас

Меня жестокой делать против воли?

И если вас возможно убедить

Оставьте, принц, попытки, не дерзайте

Испытывать мой ум. Я им горда,

Лишь им одним горда. Мне Небо дало

Мой разум и талант. И если здесь,

В Диване, кто-нибудь меня превысит

Своей догадкой, дав мне всенародно

Изведать стыд, - я мертвой упаду.

Избавьте же меня от злого долга

Загадывать загадки. Или вам

Придется смерть оплакивать напрасно.

Калаф

Прекрасный голос, и прекрасный облик,

И дивный ум, редчайшей остроты,--

Все в этой женщине! Зачем же так

Мужчина создан, что своей он жизни

Готов не пожалеть для обладанья?

Ах, гордая умом, она не знает,

Что чем ее достоинства прекрасней,

Чем более противится она

Его женою стать - тем он сильнее

Жестокая, что если бы имел

Я не одну, а сотню тысяч жизней,

Я все бы их за вас принес на плаху.

Зелима
(тихо Турандот)

О, загадайте легкие загадки!

Он так достоин вас.

Адельма
(в сторону)

Как он хорош!

О, если б он был мой! Зачем не знала

Тогда я, что он принц! Теперь же я

Сама рабыней стала. О, как страстно

В моей душе любовь зажглась при мысли,

Что он - царевич! Буду же смелее.

Любовь всегда смела.

(Тихо Турандот).

О Турандот,

Про нашу славу вспомните.

(в сторону, недоумевая)

Лишь он,

Лишь этот принц способен сожаленье

Мне в сердце пробудить?

(Решительно).

Но нет, должна

Себя я пересилить.

(Резко Калифу).

Так готовься,

Надменный, к испытанью.

Альтоум

Значит, ты

Настаиваешь, принц?

Калаф

Да, я сказал:

Я смерти требую, иль Турандот.

Альтоум

Пускай же будет роковой указ

Прочитан всенародно в устрашенье.

Панталоне вынимает из-за пазухи книгу законов, целует ее, прижимает к груди, потом ко лбу, затем передает Тарталье, который, сначала распростершись на земле, берет книгу и читает громко.

Сим объявляется, что каждый принц

Просить имеет Турандот в супруги.

Но прежде он средь Мудрецов Дивана

Обязан три загадки разгадать

Самой принцессы. Если разрешит,

То станет мужем ей. Но если он

Окажется к решенью неспособен.

То будет сдан немедля палачу,

И палачом да будет обезглавлен.

Хан Альтоум указ сей выполнять

Перед лицом Конфуция клянется.

Окончив чтение, Тарталья целует книгу, прижимает ее к груди и ко лбу и возвращает Панталоне, который, приняв ее распростершись на полу, встает и представляет ее Альтоуму, а тот опускает на книгу поднятую руку.

Альтоум
(со вздохом)

Мучительный закон! Тебя исполнить

Перед лицом Конфуция клянусь.

Панталоне вновь засовывает книгу за пазуху. В зале Дивана воцаряется полная тишина. Турандот подымается.

Турандот
(академическим тоном)

"Поведай мне, кто может неустанно

По замкам шествовать, в село любое

Входить? Его вовек не тронут в стане

Поверженных и победивших в бое.

Ему все рады, даже если странник,

Придет он рано. Всем он друг - не скрою.

Тягавшихся с ним дурнями сочтут.

Неведомый, но видимый он тут".

(Садится).

Калаф
(поднимает глаза к небу, как бы раздумывая.
Затем кланяется Турандот, касаясь рукою лба).

Я был бы счастлив, если бы загадки

Все были также просты! О принцесса,

Кому ж не ясно, что обходит вечно

Все города, все замки, все селенья,

Что совершает безвозбранный путь

Средь криков пораженья и победы,

Что равного себе не терпит в мире

И здесь находится - простите - солнце?

Панталоне

Тарталья, а ведь он ее подкузьмил.

Тарталья

В самую середку попал.

Все мудрецы
(вскрывают первую бумагу и хором говорят)

Великолепно, Солнце, Солнце, Солнце!

Альтоум
(весело)

Мой сын, пусть Небо даст тебе поддержку

В дальнейшем.

Зелима
(в сторону)

Боги, милостивы будьте!

Адельма
(в волнении, в сторону)

О Небо, не давай ему догадки.

Пусть он не будет мужем Турандот.

Я чую смерть мою.

Турандот

Он победит?

Он разум мой превысит? Нет, не верю!

(Громко).

Безумец, слушай вновь и отгадай!

(Встает и снова продолжает академическим тоном)

"Произрастила твердь

Всегда младое древо,

Но древнее. С ним смерть

Для всех потомков Евы.

Листочков не найдешь

Белей, свежей, задорнее,

Но в них таится ложь,

Ведь с тыла листья черные.

Так как по всем приметам

Зовется древо это?"

(Садится).

Калаф
(немного подумав, с обычным поклоном)

Простите, госпожа, что снова я

Загадку вашу разрешу. Растенье

Кончина человека, чьи листы

Белы снаружи и черны с изнанки,

То будет - с днями и ночами Год.

Панталоне
(весело)

Тарталья, а у него есть в башке кое-что!

Тарталья

По совести сказать, чем дальше, тем лучше!

Все
мудрецы (вскрывают второй лист, и хором)

Великолепно, это - год, год, год!

Альтоум
(радостно)

Какая радость! Боги, помогите

Ему закончить так же!

Зелима
(в сторону)

О, когда бы

Загадкой этой кончить испытанье!

(в сторону, в отчаянии)

Ах! Я его теряю.

(Тихо Турандот).

Госпожа,

В единый миг вы можете утратить

Всю вашу славу. Он вас превосходит.

Турандот
(тихо, в негодовании)

Молчи! Погибнет прежде род людской,

И рухнет мир.

(Громко).

Узнай, глупец несчастный,

Чем больше ты стремишься превзойти

Меня, тем больше мною ненавидим.

Отсюда ты не выйдешь. Откажись

Со мной тягаться - и избегнешь смерти!

Калаф

Лишь ваша ненависть одна, принцесса,

Меня смущает. Умереть готов,

Раз милости я вашей недостоин.

О, откажись, мой сын, и ты, о дочь,

От новых испытаний. Он достоин

Твоим супругом быть. Он заслужил!

Турандот
(гневно)

Супругом? Отказаться? Пусть закон --

Свершится.

Калаф

Не печальтесь, государь.

Я смерти требую, иль Турандот.

Турандот
(негодующе)

В супруги смерть получишь. Вот увидишь.

(Встает и читает академическим тоном).

"Скажи мне, как зовется страшный зверь,

Четвероногий, мудрый и крылатый!

Он любит всех: трепещущих теперь

Иль честно облачающихся в латы,

Живущих в мире. Гневом обуян,

И всюду шествуя, как триумфатор,

И ширь земную, что богатством пенясь,

Век миром наслаждается: из стран

Те счастливы, где правит новый Феникс".

Прочтя загадку, Турандот гневно отбрасывает с лица покрывало, чтобы поразить Калафа.

Смотри в лицо, и не дрожи! Теперь Реши загадку, или будешь мертвым!

Калаф
(в замешательстве)

Какая красота! Какой восторг!

(Закрыв глаза руками, он молчит).

Альтоум
(в волнении)

Погибнет он. Мой сын, не поддавайся.

Приди в себя!

Зелима
(с горечью, в сторону)

Рассудок я теряю...

Адельма
(в сторону)

Ты мой, о чужестранец! Да, ты мой!

Моя любовь тебя укрыть поможет.

(в тревоге)

Эй, эй, сынок милый! Мужайся! Эх, кабы можно было помочь ему. У меня поджилки со страху трясутся, как бы он себя не погубил.

Тарталья

Не будь этого этикета, я бы сбегал на кухню за банкой с уксусом.

Турандот

Несчастный, ты погиб. В своей судьбе

Повинен ты один.

Калаф
(приходя в себя)

О Турандот!

Вы ослепительною красотой

Меня смутили. Я не побежден.

(Обращается к аудитории).

Ты, зверь четвероногий и крылатый,

Гроза вселенной, ты, что торжествуешь

Над морем и землей, даруя тень

Блаженную широкими крылами

Стихии беспокойной и земле,

Возлюбленным сынам твоей державы,

О, новый Феникс, зверь блаженный, ты --

Панталоне
(в порыве восторга)

Ах ты, будь ты... милый ты мой. Не могу удержаться... (Бежит обнять его).

Тарталья
(Альтоуму)

Ну, ваше величество, можете успокоиться.

Мудрецы
(вскрывают третий лист, и хором)

Лев Адрии. Да, верно, верно, верно!

Слышны восторженные крики народа и звон музыкальных инструментов. Турандот без чувств падает на трон. Зелима и Адельма ухаживают за ней.

Зелима

Он победил. Принцесса! Успокойтесь!

Адельма

Любовь моя погибла? Никогда!

Альтоум радостно покидает трон в сопровождении Панталоне и Тартальи. Мудрецы вереницей удаляются в глубину сцены.

Альтоум

Довольно, дочь моя, терзать меня

Твоей жестокостью. Ты, милый принц,

Обнимает Калафа. Турандот, придя в себя, в бешенстве сбегает со ступеней трона.

Турандот
(в припадке ярости)

Остановитесь!

Пусть не надеется он мной владеть,

Хочу еще задать ему загадки,

Но не сейчас. Мне слишком краткий срок

Был дан для подготовки. Не могла

Обдумать я загадок. Подождите...

Альтоум
(прерывая ее)

О нет, жестокая, теперь уж поздно.

Я больше не смягчусь. Закон суров,

И должен быть исполнен. Приговор

Панталоне

Нет уж, извините! Больше никаких загадок не требуется, и никаких голов больше резать не будем, - словно это не головы, а тыквы. Этот мальчонка догадался. Все по закону выполнено, теперь пожалуйте бриться. (Тарталье). Верно ли я говорю, господин канцлер?

Конченное дело! И никаких толкований не требуется. Как изволят полагать их превосходительства, господа мудрецы?

Все мудрецы

Исчерпано, исчерпано! Довольно!

Альтоум

Свое откроет имя, а жрецы...

Турандот
(в отчаянии)

Отец мой, пощадите, подождите!..

(негодующе)

Ждать нечего. Я все уже решил.

Турандот
(бросается перед ним на колени)

Ко мне, и если дорога моя

Вам жизнь, я умоляю уступить

Мне новый день для новых испытаний.

Я не смогу перенести стыда.

И сделаюсь надменному женой.

Женой мужчины! Подданной мужчины!

Уж слов одних довольно для меня!

Мысль самая убить меня способна!

Альтоум
(в сильном гневе)

Упрямая, жестокая и злая!

Довольно слушал я! За мной, министры!

Калаф

Вас, государь, прошу я отменить

Приказы ваши. Я не буду счастлив,

Когда меня она так ненавидит.

Моя любовь мне не позволит быть

Утешусь я, когда вся страсть моя,

Весь пыл души - достойны лишь презренья?

Жестокая тигрица, если я

Твоей души суровой не смягчу,

Твоим не буду мужем я. Но ах,

Когда бы ты могла увидеть муку

Истерзанного сердца, то, клянусь,

Ты пожалела бы. Чего ты хочешь?

Дозвольте ей другое испытанье!

Мне жизнь моя противна.

Альтоум

Никогда! Мое решенье твердо. В храм идемте,

Турандот
(в порыве)

Пусть в храм идут. Но там на алтаре

С отчаянья и горя ваша дочь

Калаф

Умрет? Прошу вас, государь,

И вы, принцесса, окажите милость.

Пусть в новый день здесь соберут Диван,

И непокорному уму я сам

И вот она: "Чей сын и как зовется

Тот принц, который должен был просить,

Как нищий, корку хлеба, и который

Чтоб жизнь поддерживать, носил мешки

К вершине счастья, о каком не мыслил,--

Еще несчастней сделался, чем прежде?"

Пусть завтра здесь, перед лицом Дивана,

Жестокая душа найдет разгадку

И если вы разгадки не найдете,

То обещайте мне не отказать

В руке любимой, и спасти от муки

Несчастного, и сердцем умягчиться.

Тогда пускай несытая душа,

В своей жестокости непоборимой,

Моей упьется кровью, насладится

Моею смертью...

Чужестранец, я

Условье принимаю.

Зелима
(в сторону)

Адельма
(в сторону)

О, новая надежда!

Альтоум

Не позволяю вам. Пускай закон

Исполнен будет!

Калаф
(опускаясь на колени)

Государь, когда

Даруйте мир и дочери, и мне,

О пусть не я лишу ее отрады,

Пусть дух ее утешится. И если

Ей ум поможет в этом, - завтра пусть

Турандот
(в сторону)

Я задыхаюсь от обидных слов.

Он надо мной смеется!

Неразумный,

Что требуешь? Да разве ты не знаешь,

Каков в ней ум? Прекрасно! Я готов

Вам уступить еще в последний раз.

Тогда она опять свободна будет.

Но я не допущу трагедий новых:

Хотя б она сумела догадаться,--

Ты не умрешь, и ты уйдешь живым.

(Тихо Калафу).

Иди за мной... несчастный... неразумный...

Вновь звуки марша. Альтоум, в сопровождении стражи, Мудрецов, Панталоне и Тартальи торжественно удаляется в ту дверь, из которой вышел. Турандот, Адельма, Зелима, Труффальдин, евнухи и рабыни с тамбуринами удаляются в другую дверь.