Пираты Мексиканского залива.
Часть вторая. Род графов Торре-Леаль. IX. Добром или силой

Часть вторая. Род графов Торре-Леаль

IX. ДОБРОМ ИЛИ СИЛОЙ

Дом дона Кристобаля де Эстрады стоял позади монастыря святого Франциска. Эстрада не считался богатым человеком, но обладал достаточными средствами, чтобы жить в Мехико без всяких забот. У него не было ни родителей, ни близких родственников, и он проживал доходы от своего имущества, не зная других занятий, кроме любовных похождений и танцев на балах. Хотя его уже и не называли юношей, он все же был во цвете лет, и девицы на выданье считали брак с ним приличной партией.

Дон Кристобаль никогда не участвовал в скандальных происшествиях, случавшихся чуть ли не каждый день в столице колонии, и потому был спокоен, что на него не падет подозрение в похищении доньи Аны. Утешаясь этой мыслью, Эстрада мечтал о своей пленнице и нетерпеливо поглядывал в окна, подстерегая первые лучи утренней зари. Разгоряченное воображение то и дело обращалось к запертой в его доме женщине, которая могла затмить всех собравшихся здесь красавиц. Но вот взошла заря, и сердце Эстрады забилось еще сильнее. Последние гости начали расходиться. Эстрада вышел вместе с ними на улицу, распростился при первом удобном случае и стремительно зашагал к своему дому. Он постучал в запертую дверь. Ему открыли, и, вытащив из кармана ключ, он бросился вверх по лестнице. Донья Ана, измученная тревожными мыслями, дремала в кресле. Шум открывшейся двери разбудил ее. Тусклый утренний свет проникал в комнату сквозь забранное толстой решеткой окно.

донья Ана замерла, теряясь в догадках.

- Да хранит вас бог, прекрасная сеньора, - сказал Эстрада.

Донья Ана не ответила.

- Поговорите же со мной, красавица, - продолжал Эстрада. - Боюсь, что вам не удалось отдохнуть. Это помещение недостойно вас, но, что поделаешь, я не успел подготовить вам должный прием. Поверьте, дальше все будет по-другому.

- Кабальеро, - высокомерно произнесла донья Ана, - извольте объяснить, что все это значит? Где я?

 Нет ничего проще. Вы находитесь в моем доме, в доме вашего покорного слуги, Кристобаля де Эстрады, с сегодняшнего дня - в вашем доме.

- Дон Энрике велел привести меня сюда?..

- Простите, дон Энрике не имеет к этому никакого отношения.

- Объясните же мне эту загадку.

- С величайшим удовольствием, ибо теперь мне терять больше нечего. Ночью я увидел, как вы вышли из своего дома, несомненно собираясь бежать с доном Энрике. И тут я подумал: сам бог посылает мне эту добычу; чем оставлять ее маврам, путь лучше достанется христианам. Я захватил вас, и вот вы со мной и в моей власти.

 Но это недостойно настоящего кабальеро!

- Донья Ана, я хочу обратиться к вашей памяти. Я вас увидел, я полюбил вас, вы подали мне надежду. Больше того, в иные дни вы давали мне понять, - как, впрочем, еще многим, - что любите меня. Но вскоре другой завладел вашим вниманием, и вы обо мне забыли. Напрасно я просил, рыдал, умолял; напрасно дни и ночи бродил вокруг вашего дома. Все было кончено, я умер для вас… А это разве достойно дамы?

- Дон Кристобаль! Вы избрали подлую месть!

- Сеньора, клянусь вам, я не думал о мести. Вы встретились на моем пути, что же, по-вашему, оставалось мне делать? Нужно обладать каменным сердцем, чтобы не воспользоваться таким случаем. Вы - в моей власти. Неужто вы думаете, что человек, завладевший такой прекрасной дамой, как вы, может легко отказаться от нее? При чем же тут месть? Я поступил бы так же, даже если бы нас ничто не связывало.

- Другими словами, вы решили не выпускать меня отсюда?

 А это уж зависит от вашего поведения.

- Как это понять?

- Очень просто. Согласны вы быть моей? Тогда вы можете свободно уходить и возвращаться…

- Дон Кристобаль!

- К чему обманывать друг друга? Я решил, что добром или силой, а вы будете моей.

 Никогда!

- Выслушайте меня и будьте благоразумны. Однажды вы сказали, что любите меня.

- Я солгала.

- Нет, тогда вы меня любили.

- Пусть так. И что же из того?

 А то, что вам будет не так уж неприятно принадлежать мне.

- После вашего низкого поступка?

- В этом обвиняйте не меня, а судьбу.

- И вы полагаете, что я соглашусь быть чьей бы то ни было возлюбленной?

- А кем вы собирались быть для дона Энрике?

 Супругой!

Эстрада весело расхохотался.

- И для этого вы бежали с ним? Полно, не будьте ребенком! Вы стали бы его возлюбленной и, если вам этого так уж хочется, сможете стать ею и теперь, потому что ради такой женщины, как вы, охотно забывают былые грехи.

- Вы от меня ничего не добьетесь!

- Подумайте хорошенько. Вы - в моей власти, никто не может помочь вам, хотя вас и ищут повсюду. На меня не падет и тени подозрения, я принял все меры предосторожности. Соглашайтесь, вы знаете, что я люблю вас. Вы можете быть счастливы со мной. Сопротивление бесполезно, все равно конец будет один… Разрешите прислать вам завтрак? Простите, что за разговором я позабыл об этом.

 Я ничего не хочу, - сказала донья Ана.

- Полно, уж не хотите ли вы уморить себя голодом, как принцесса из сказки.

Донья Ана, несмотря на весь свой гнев, улыбнулась. В конце концов, этот человек ей был не так уж противен.

Всякая другая женщина, попав в такое положение, пришла бы в отчаяние. Но донья Ана привыкла к дерзким ухаживаниям столичных молодых людей и достаточно наслышалась от приятельниц об их любовных приключениях, чтобы не отнестись к ночному происшествию столь трагично, как отнеслась бы какая-нибудь наивная простушка. Если говорить правду, донья Ана начала без особого неудовольствия мириться со своей судьбой. Волновала ее только мысль, что же могло приключиться с доном Энрике?

От Эстрады не укрылось все, что происходило в сердце пленницы. С каждой минутой он чувствовал себя тверже, победа казалась ему не столь уж трудной и далекой, и он понял, что благодаря случайности может добиться того, чего никогда не добился бы любовью и постоянством.

 Донья Ана, - сказал он, - я пойду распоряжусь, чтобы вам подали завтрак и приготовили лучшее помещение. Здесь вам неудобно, а вы нуждаетесь в отдыхе, ведь ночь вам выпала беспокойная.

Донья Ана взглянула на него, не отвечая. Но в этом взгляде уже не было вражды. «Как знать, - подумала она, - быть может, мягкостью я добьюсь свободы».

Дон Кристобаль вышел, и вскоре два раба принесли донье Ане завтрак. Она несколько раз пробовала с ними заговорить, но не получала ответа. То ли они были немые, то ли получили строгий наказ молчать.

Прошел час, и снова появился дон Кристобаль.

- Сеньора, - сказал он, - предназначенные вам покои готовы. Соблаговолите следовать за мной.

- Здесь вы можете отдохнуть, - сказал Эстрада.

Донья Ана огляделась. В глубине комнаты она увидела окно, но, увы, оно было расположено слишком высоко и забрано частой решеткой.

Эстрада понял ее мысль.

- Бесполезно искать выхода, пока я сам не укажу его, - сказал он. - Это окно выходит на высокие стены монастыря. Монахи не придут на ваш зов, да и у вас слишком хороший вкус, чтобы сменять меня на одного из них. Отдыхайте и подумайте над тем, что я сказал: моя - добром или силой. Больше я не произнесу ни слова.

 Ваша дерзость начинает мне нравиться. Пожалуй, вы скоро покажетесь мне достойным любви.

- Дай-то бог. Это избавит вас от неприятностей, а мне принесет счастье. Отдыхайте.

И дон Кристобаль, выйдя из комнаты, запер тяжелую дверь на ключ.

- Пусть решает бог! - воскликнула донья Ана и одетая бросилась в постель. Вскоре она спокойно спала.

Донья Фернанда потратила немало сил, чтобы отыскать убежище доньи Аны. Однако все поиски оказались тщетными, и в конце концов достойная сеньора решила, что похитителем был дон Энрике. Таинственный ночной бой она сочла чистой комедией, полагая, что юноша разгадал расставленную ему ловушку и, как говорится в народе, отплатил с лихвой.

убить. Поверив, что донья Ана действовала заодно с Индиано, он решил забыть эту женщину и ждать разгадки событий от будущего.

Дон Энрике без труда покорился судьбе; сердце его уже было занято таинственной красавицей с улицы Такуба. Стремясь рассеять мрачные мысли и снова увидеть прекрасную даму, дон Энрике прогуливался по тем местам, где впервые увидел незнакомку, подолгу стоял перед домом, расспрашивал соседей и в конце концов выведал ее имя и звание.

Впрочем, узнать ему удалось немного: женщина эта недавно приехала издалека, откуда именно - неизвестно, очевидно, она очень богата, все слуги у нее индейцы и не говорят по-кастильски, поэтому у них ничего не выспросишь, а главное, эта дама ведет столь замкнутый образ жизни, что соседи впервые увидели юную красавицу лишь в день святого Ипполита на балконе дома. Дон Энрике был близок к отчаянию, дни проходили один за другим, а прекрасная незнакомка словно испарилась.

Донья Ана не появлялась в обществе, история с похищением постепенно забывалась, и никто больше не говорил о ней.

А вот в доме дона Кристобаля де Эстрады произошли перемены. Теперь это уже не было жилище холостяка, и в городе стало известно, что хозяин дома зажил семейной жизнью. Правда, сеньору могли видеть только доверенные служанки. Донья Ана больше не была пленницей, а Эстрада отказался от балов и прогулок. Друзья говорили, что он вступил на праведный путь.