| Автор: | Смоллетт Т. Д., год: 1748 |
| Категория: | Роман |
Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Родерик Рендон. Глава III. (старая орфография)
III.
В это время воротился в отечество брат моей матери, служивший лейтенантом на линейном корабле. Увидев мое бедственное положение, он не только снабдил меня всем необходимым, но решился не уезжать, не уговорив деда обезпечить меня. Но образование, полученное им на корабле, делало его совершенно неспособным к подобному подвигу, тем более, что он не имел никакого понятия о характере деда, да и вообще мало был знаком с образом жизни нашего общества.
Наружность его также мало располагала в его пользу: сложен он был геркулесовски, с бычачьею шеею и оглоблеобразными ногами. Одежда его состояла из солдатского сюртука, перешитого корабельным портным, красных брюк, выпачканных смолою, серых чулков и башмаков, три четверти которых закрывали серебряные пряжки. Обшитая галуном шляпа его была такого устройства, что дно её возвышалось на полтора вершка над полями. На шее мотался шелковый платок, а на почерневшей галунной портупее, висела сабля с медным эфесом. В руках он носил дубовую палку. В таком наряде отправились мы к дому деда. Тут нас встретили сабаки моего кузена, Джовлер и Цезарь. Зная их ненависть ко мне, я было пустился бежать, но дядя, ухватив меня одной рукою, нанес палкою такой ловкий удар Цезарю, что тот пал мертвый к нашим ногам. Потом, почувствовав нападение Джовлера сзаду, дядя обнажил саблю и одним взмахом отрубил ему голову. Таким образом, когда мой кузен и вся дворня, вооруженные дубьем и дрекольем, прибежали на помощь собакам, то увидели сражение оконченным.
Взбешенный кузен, ругаясь и бранясь, приказывал дворне напасть на убийцу, но мой неустрашимый дядя, выступив вперед, (при чем все его противники заблагоразсудили убраться), начал пероговоры:
-- Послушай, братец, - сказал он, - твои собаки первые напали на меня, и если я их убил то потому, что защищался. Советую же тебе быть учтивым и не останавливать меня.
Кузен мой, недослышал ли он мирных предложений дяди или потеря собак довела его до сумашествия, только он схватил молотильный цеп и бросился на дядю. Ах ты каналья! - закричал дядя, - подойди только, и конец тебе.
Это восклицание, сопровождавшееся знаменательным взмахом сабли, охладило гнев молодчика; тем более что, оглянувшись, он увидел, что его помощники убрались в дом, и заперев за собою ворота, предоставили ему самому оканчивать спор.
Начались переговоры.
-- Кто ты такой? - спросил мой кузен, - какого чорта тебе нужно? вероятно какой-нибудь бродяга матрос, сбежавший с корабля и занимающийся разбоем. Но ты у меня не вырвешься, я доведу тебя до висилицы; ты кровью заплатишь мне за смерть собак, - чтобы спасти целое поколение таких оборвышей от висилицы, я бы не пожертвовал одною собакою!
-- Молчать, молокосос! молчать! - закричал дядя, - молчать! или я тебе вздую спину и утру тебя дубовым полотенцем.
С этими словами он вложил в ножны саблю и схватил палку. В это время одна из моих кузин, услыхав крик на дворе и отворив окно, спросила, что это все значит?
-- Ничего особенного, - отвечал дядя, - ничего особенного, мне надо видеть старого джентльмена; а эта выскочка как кажется, хочет остановить меня, - вот и все. Через несколько минут нас впустили и мы прошли в комнату деда. Тут дядя отвесил несколько морских поклонов и начал говорить. - Ваш слуга, ваш покорный слуга, сэр! Что хорошого, дедушка, что хорошого? Я думаю ты не узнаешь меня, - вероятно нет? Меня зовут Том Бовлинг. А этот мальчик мой племянник, как видишь, Родрик Рендом, твоя кровь и плоть, старик. Не отставать, щенок, прибавил дядя, и с этим словом он вытащил меня вперед.
Дед (страдая подагрою) принял свояка, с ему свойственною холодною учтивостию; уверял, что рад его видеть и просил садиться.
не по христиански. Что я говорю по христиански! - Да и Мавры на столько человеколюбивы, что не бросают своих детей. Мне бы хотелось знать, отчего сын моей сестры заброшен, а эта выскочка (он указал на вошедшого с нами кузена) взлелеяна. Разве он не такой же внук тебе? Он же гораздо красивее и лучше сложен, чем эта пустая голова. Подумай, старик, что тебе скоро придется дать отчет в твоих делах на земле; подумай о несчастном отце его которого ты уморил, - и, по крайней мере, отдай мальчику отцовскую часть наследства.
Дед хладнокровно выслушал эту речь и стал выговаривать дяде за его неучтивые упреки. Потом начал объяснять ему, что он заботился о мальчике, держал его восемь лет в училище, где однако он заслужил репутацию лентяя, с порочным направлением. Но все-таки, - продолжал дед, - я еще испытаю, к чему годится этот мальчуган и отдам его в учение какому нибудь ремеслу: конечно, в таком только случае, ежели он исправится и будет вести себя прилично. Честный моряк, кипя негодованием, отвечал деду, что хотя он и держал меня в школе, но так как на меня не было истрачено там ни одного шиллинга, то было бы мудрено, еслиб я оказал блестящие успехи.
не имеется; только твоим невниманием, старый джентльмен, он оставлен, как разбитый корабль, на произвол моря и ветра. Благодарю тебя, старина, за намерение отдать этого мальчугана в ученье ремеслу. Ты бы сделал его портным - а! не так ли? А по моему, лучше повесь его. Пойдем Рори, - я вижу откуда дует ветер, - собирайся, пока у меня будет шиллинг, ты не будешь нуждаться. А ты, старый джентльмен, хотя уже собираешься отправиться в дальний вояж на тот свет, но, по моему мнению, ты плохо запасся на дорогу.
Этим окончилось наше посещение; мы воротились в деревню и дядя всю дорогу ворчал и проклинал.