| Автор: | Смоллетт Т. Д., год: 1748 |
| Категория: | Роман |
Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Родерик Рендон. Глава XIV. (старая орфография)
XIV.
После обеда мы отправились к приятелю Страпа, жившему, как оказалось, в соседстве. Нам посчастливилось застать его дома.
Этот господин, выехавший из Шотландии за четыре года до настоящого времени, содержал в городе школу для обучения латинскому, французскому и итальянскому языкам; но особенно он хвалился необыкновенным и новым методом для изучения английского произношения. И надо отдать ему справедливость: ежели его ученики выговаривали слова так как он, то метод его действительно был необыкновенен. До сих пор я очень хорошо понимал всех встречавшихся мне англичан, но из его разговора я мог разобрать только пятое слово.
Он был средняго роста, весьма сгорбленный человек, хотя ему было не более сорока лет. Лицо его было изуродовано оспою; рот простирался от уха до уха.
Одеть он был в пестрый халат подпоясанный портупеею. На голове у него был парик с хохлом вершка в два. Он принял Страпа (своего родственника) очень любезно, спросив обо мне, и узнав, кто я такой, сказал, что он учился вместе с моим отцом и что готов сделать для меня все возможное и даже больше, чем возможно. При этом, оглядывая меня со всех сторон, он ворчал про себя: "вот фигура-то". Поняв причину его восклицаний, я заметил ему, что он вероятно недоволен моею одеждою. - "Одеждою," воскликнул он, может быть в Шотландии это и зовется одеждой; а здесь это маскарадный костюм. Никто не впустит в дом такую фигуру. Удивляюсь, как вас не преследуют собаки. И в таком виде ты проходил чрез рынок св. Якова? Господь помилуй мои глаза. Да ты с родни орангутанту!"
Так как мне не очень нравилось его обращение со мною, то я спросил его: увижу ли я завтра, мистера Кринжера, на которого возлагаю всю надежду получить какое нибудь место?..
-- Мистер Кринжер, мистер Кринжер, отвечал он, почесывая щеку, - он, может быть, и хороший человек - я его не знаю хорошенько, - но разве только на него ты и надеешься? И кто рекомендовал тебя ему? При этом я вытащил письмо Краба и рассказал основания моих надежд. Уставив на меня глаза, он бормотал: Господи. Выражение его лица не обещало мне ничего доброго, я попросил его совета. На это он с готовностию согласился и на первых же порах отправил меня к парикмахеру, настаивая на том, чтобы я уничтожил мои пряди волос, вселявшия, по его уверению, антипатию всему человечеству. В дверях он воротил нас, советуя отдать письмо мистеру Кринжеру лично.
Страп был в восторге от приема своего приятеля, обещавшого чрез несколько дней пристроить его. "Теперь же я выберу тебе парик", сказал он. Уж меня не надуют и не подсунут гнилого волоса." И действительно, он до того спорил с парикмахером, что его раза три посылали искать более дешевого парика.
Наконец, выбрав парик покрасивее и заплатив за него десять шиллингов, мы воротились на квартиру, где Страп в минуту освободил меня от волос, так сильно оскорблявших взоры школьного учителя.
На другой день мы поднялись очень рано, зная, что мистер Кринжер принимает просителей при свечах. Ему необходимо было быть на разсвете у лорда Террира, обязанного в свою очередь быть у министра в 9 часов.
Подойдя к дому мистера Кринжера, Страп стал стучать в дверь с такою силою, что переполошил всю улицу, и кто-то, отворив окно во втором этаже, так удачно опорожнил один сосуд, что бедный цирюльник был вымочен до костей; я же, по счастию, стоявший в отдалении, избег неприятного наводнения. Между тем дверь, в которую мы стучали, отворилась и вышедший лакей, не видя на улице никого кроме нас, спросил: не мы ли стучали с таким усердием и что нам надобно. Я сказал ему о своем желании видеть его господина, чтобы поговорить с ним о деле. Но лакей, ответив, что мне надо прежде выучиться порядочному обращению, захлопнул дверь у меня под самым носом.
Взбешенный неудачею, я принялся бранить Страпа за его дерзость; но он, но отвечая на мои возражения, выжал свой мокрый парик и схватив огромный камень, с такою силою бросил его в дверь того дома, из которого его облили, что сорвал ее с петель. Сам же бросился бежать изо всех сил, а я тотчас же за ним последовал. К разсвету мы очутились в незнакомой нам улице. Пока мы ходили и зевали по сторонам, желая выбраться из этого лабиринта, к нам подошел порядочно одетый человек и поровнявшись со мною, поднял что-то с земли. Повертев найденное в руках, он подал мне полъкроны говоря: "сэр, вы потеряли деньги". Немало удивленный такою честностью, я отвечал ему, что он ошибается. Но он просил меня подумать и пересчитать мои деньги. Я, вынув кошелек и пересчитав свой капитал, теперь уже уменьшивший до 5 1/2 гиней, доказал ему, что все мои деньги целы. "Тем лучше ежели я ошибся, прибавил он, но так как вы были свидетелем моей находки, то справедливость требует поделиться ею с вами. В случае же вашего отказа, позвольте предложить вам выпить со мною элю, что очень не мешает в такое холодное утро.
Я было хотел отказаться от этого, но Страп уговорил меня.
-- Куда же мы пойдем? сказал наш новый знакомый; я совершенно не знаю города; и узнав, что и мы находимся в таком же положении, он решился зайти в первую, открытую пивную лавку. По вашему разговору, господа, я вижу что вы шотландцы, сказал он. Мой дед со стороны матери тоже из вашей земли и я так расположен к ней, что при встрече с шотландцем сердце мое наполняется восторгом.
Проходя темною и узкою улицею, мы увидели харчевню и зашли в нее. У очага сидел какой-то господин с трубкою в зубах и кружкою пива на столе. Наш новый знакомец спросил нас, пивали ли мы флип с яицами {Напиток из элю, водки, сахару и битых яиц.} и при нашем отрицательном ответе, потребовал кружку этого напитка, а также трубок и табаку. Нам понравилась эта смесь и мы пили с большим аппетитом. Разговор обратился на различного рода обманы, которым подвергаются неопытные юноши и новички в этом городе. Новый знакомец советовал не доверять никому и в поучение рассказал множество примеров хитрости лондонских мошенников, с такою искренностию и добродушием, что мы благословляли небо, пославшее его нам. Когда несколько кружек было опорожнено, наш приятель стал зевать, извиняясь тем, что почти всю предшествовавшую ночь провел у кровати больного. Чтобы сколько нибудь разсеять напавшую на него дремоту, он предложил чем нибудь заняться. "Не сыграть ли нам в вист"; сказал он; "но нет, это негодится, нас только трое; а я ни во что больше не играю. Да и в вист очень редко, и то только, чтобы доставить кому нибудь удовольствие или когда меня одолевает сон".
Хотя я никогда не чувствовал влечения к игре, но не решился отказать приятелю, и зная, что Страп на столько же сведущ, в этом деле, как и я, изъявил сожаление, что нет четвертого.
"господа, я кончил курить и, не желая чтобы ваша партия разстроилась, готов услужить вам, ежели вы будете играть по маленькой. Его предложение было принято с удовольствием. По картам мне пришлось играть с ним против Страпа и нашего приятеля. Сели мы по одному пенсу фишку. Мы играли так счастливо, что чрез полчаса я быль в выигрыше до полукроны. Приятель наш, говоря, что он очень несчастлив сегодня, предложил или бросить игру или поменяться партнерами. Увлеченный игрою и видя, что несколько лиц играют плохо, я предложил ему реванш. Пришлось играть мне со Страпом. Счастие мне благоприятствовало и мы выиграли до тридцати шиллингов. Наконец изменчивая богиня, после долгих колебаний, перешла на сторону противников и мы не только проиграли выигранное, но на нас написали до сорока шиллингов. Эта потеря сильно огорчила меня и вытянула физиономию Страпа. Но наши же антагонисты дали нам случай не только отыграться, но еще и порядочно выиграть. Товарищ мой благоразумно заметил мне, что пора идти. При этом, присоединившийся к нам человек, начал ругать карты, ворча, что мы обязаны выигрышем не умению, а счастию.
Это замечание до того меня обидело, что я предложил ему съиграть в пикет по полу-гинее; и с трудом заставил его согласиться.
и горесть, принялся, по уходе незнакомца, с глубоким участием читать мне наставления: "я очень жалею о твоем несчастии, сказал он, "и с удовольстием помог бы тебе, но это не в моей власти, и что заставляло тебя испытывать судьбу так долго? Обыкновенное правило игроков играть до перемены счастия. Ты же молод, с сильными страстями; ты должен обуздывать их. Ворочем, самый лучший опыт тот, который куплен за деньги, и ты будешь пользоваться этим во всю твою жизнь. Что же касается до господина, обыгравшого тебя, то он мне вовсе не нравится. Разве ты не видел, что я мигал тебе кончить игру?" - Нет, отвечал я. "То-то нет! ты так увлекся, что ничего не видал. - Хозяин, что тебе следует?"
Счет простирался до восемьнадцати пенсов. Заплатив их и взяв нас за руки, наш новый друг простился с нами, говоря, что очень рад был бы встретиться с нами еще раз.