| Автор: | Смоллетт Т. Д., год: 1748 |
| Категория: | Роман |
Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Родерик Рендон. Глава XXVII. (старая орфография)
XXVII.
Капитана отнесли в каюту, куда он приказал привести сумашедшого с намерением застрелить его собственною рукою; и вероятно привел бы это в исполнение, ежели бы лейтенант не уговорил его переменить намерение, доказывая, что преступник, вовсе не сумашедший, а просто отчаянный злодей, подкупленный врагами капитана, в следствие чего его следует подвергнуть военному суду, который, изследовав дело, (при чем, вероятно, откроются важные обстоятельства) приговорит его к смерти. Этот совет, не смотря на его безсмысленность, пришелся по вкусу капитана и успокоил его; он даже не мог скрыть улыбки удовольствия в надежде на отмщение. Доктор Макшэн подтвердил мнение лейтенанта, чтобы оправдать свое показание о здравом уме преступника. Морган, думая, что дело кончилось побоями капитану и доктору, не мог скрыть своего удовольствия и, обмывая лице Макшэна, спросил его: не правда ли что на корабле больше дураков чем сумашедших? Но гораздо было бы лучше удержаться от этой остроты, поставленной ему после в обвинение.
Между тем, мы подняли якорь; и на пути к Довису сумашедший, успев обмануть бдительность часового, прыгнул за борт, и тем предупредил капитана. Под Девисом мы стояли недолго; и воспользовавшись восточным ветром, обошли к Спигиду. Тут мы запаслись провизиею на шесть месяцев, и поплыли к порту св. Елены, для присоединения к флоту, назначенному в Вест-Индию, для незабвенной экспедиции против Картогена.
С сильным огорчением я видел себя обязанным плыть, в эту отдаленную и нездоровую сторону, лишенный всех возможных удобств, для перенесения этого вояжа и находясь под властию почти всемогущого тирана. Но видя, что эта же участь распространяется на многих, я решился терпеть и довольствоваться своим положением. Из канала мы вышли благополучно при попутном ветре, который, однако, упал, так что мы принуждены были остановиться в 50 милях к Западу от Лизарда. Но это бездействие не долго продолжалось, к утру наш верхний парус лопнул от урагана. Я был разбужен ужаснейшим шумом. Рокот движущихся орудий, треск в каютах, завывание ветра в проходах, смешанный крик экипажа, свистки боцмана и его помощников, рупор лейтенанта и звон цепей у помп, составляли такую гармонию, что волос становился дыбом. Мортон, никогда не бывавший в море, вскочил с необыкновенною быстротою крича. "Господи помилуй нас! Кажется, мы попали в пределы Луцифера и всех проклятых!" Бедный же Томсон дрожал в постеле, молясь о спасении. Я встал и присоединился к валлийцу, с которым мы отправились на верхи. Глазам моим представилась ужасающая картина. Море подымалось горами, с которых корабль, казалось, низвергался в бездну. Каждую минуту, с обеих сторон его волны подымались выше мачты и угрожали нам затоплением. Из всего флота, состоявшого из 150 кораблей, видны были едва двенадцать, без нарусов и гонимые ветром с ужасною быстротою. У одного из них вдруг лопнула мачта и с страшным треском упала за борт; на нашем корабле было немного лучше. Офицеры и матросы бегали взад и вперед, приказывая друг другу и не зная за что взяться. Некоторые, уцепившись на реях, старались завернуть хлопающие по ветру обрывки лопнувшого паруса, другие закрепляли еще целые. Мачты гнулись при каждом порыве ветра, как тростинки, угрожая раздробиться в щепки! Пока я смотрел с ужасом и удивлением на эту картину, лопнул шкот, и от этого сотрясения, два бывших на рее матроса, упав в море, погибли; а Джон Раттлин сбитый на палубу, сломал ногу. Мы с Моргоном подбежали к нему и нашли, что осколок кости проткнул кожу. Так как в этом случае необходимо было посоветоваться с врачом, то я и пошел за ним, захватив по дороге перевязочный снаряд. Я вошел без церемонии в каюту и при мерцании лампы увидел его на коленях, перед чем-то похожим на распятие. Он встал с смущенным видом и поспешно спрятал предмет моего наблюдения.
переноски больного в трюм. "А между тем" прибавил он, "я дам Томсону наставления." Боцман с бранью отказал мне, говоря, что ему нельзя дать ни одного человека, потому что он ежеминутно ожидает падения мачты. Это известие только увеличило мой страх. Но видя, что приятель мой Раттлин сильно жалуется, я с помощию Моргона снес его на нижний док; куда явился и Макшэн, сопровождаемый Томсоном и своим слугою, несшим целый арсенал инструментов. Осмотрев рану и перелом и, заключая по темному цвету кожи, что должна развиться гангрена, он назначил тотчас же отнятие ноги. Это решение привело в ужас пациента и он, вложив в рог новый кусок табаку, произнес жалобно: "Как доктор! разве нет другого средства? неужели мне необходимо быть калекою? нельзя ли иначе?" "Послушайте доктор, сказал первый помощник, не смею противоречить вам, но думаю что нет необходимости делать эту ампутацию." "Благослови тебя Бог, любезный валлиец! вскричал Раттлин, да будет тебе всегда попутный ветер, куда бы ты ни плыл, и дай Бог тебе стать на якорь, на пути к небу, когда придет время!" Макшэн, взбешенный замечанием помощника, отвечал, что он не обязан давать младшему отчета и приказал наложить турникет. Но Джак приподнялся и закричал: "постой! постой - будь я проклят, ежели я позволю зажать себя в твои клещи, не зная зачем! мистер Рендом не поможете ли вы спасти мою ногу? Чорт возьми! Ежели бы лейтенант Бовлинг был здесь, то верно не дал бы резать, ногу Джака Раттлина, как старый канат!"
начинающимся воспалением от ушиба, весьма обыкновенным в этих случах и вовсе не угрожавшим гангреною. Моргон, имевший весьма хорошее понятие о моем искустве, с жаром поддерживал меня и требовал мнения Томсона, надеясь, что он примет нашу сторону.
Но Томсон, будучи мягкого характера и но желая ссорится с врачом, согласился с Макшэном. Этот же, подумав, решился действовать так, чтобы сложить с себя ответственность и отмстить нам за нашу самонадеянность. С этим намерением он спросила, нас: "возьмем ли мы больного на свой страх, то есть будем ли отвечать за последствия." На этот вопрос Моргон отвечал, что было бы дерзко ручаться за исход болезни, зависящей от воли Создателя, но что ежели пациент решится отдаться в наши руки, то мы употребим все, усилия привести болезнь к хорошему исходу.
Я изъявил также свое согласие и обрадованный Раттлин, сжимая нам руки, божился, что никто к нему не дотронется, исключая нас, и что ожели он умрет, то принимает на себя свою смерть. Мистер Макшэн, льстя себя надеждою на наш неуспех, ушел, оставив нас свободными в своих действиях. Мы отпилили торчавшую из раны кость, вправили перелом, наложили повязку и увязали ногу в лубки.
Успех превзошел наши ожидания и мы имели удовольствие нетолько сохранить ногу бедняку, но заставили этим весь экипаж презирать доктора. Выздоровление совершилось чрез шесть недель, в глазах всех ожидавших результата нашего медицинского спора.