| Автор: | Смоллетт Т. Д., год: 1748 |
| Категория: | Роман |
Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Родерик Рендон. Глава XXXVIII. (старая орфография)
XXXVIII.
Снабженный этими полезными наставлениями, я отправился к жилищу моей госпожи и был введен служанкою в присутствие леди. Она сидела в кабинете, одну ногу опустив на пол, а другую поставив на стул; её песчаного цвета волосы были распущены, нельзя сказать, чтобы в пролестном безпорядке. На голове у нея ничего не было надето и она почесывала ее одною рукою, а другою держала обгрызанное перо. У нея был высокий лоб, покрытый морщинами, и выдающиеся большие глаза серого цвета, носа, орлиный, длинный и острый. На верхней губе её лежало большое количество испанского табаку, который, падая на её и без того не очень белую шею, разрисовывал ее, как кружево. Широкое платье сидело на ней в поэтическом безпорядке, выказывая весьма тонкое и довольно грязное белье. Вокруг нея было навалено множество книг, глобусов, квадратов, телескопов и разных других ученых принадлежностей. С левой стороны лежал запачканный носовой платок, а у ног стояла плевальница. Когда мы вошли, она сидела в задумчивости, а служанка не почла за нужное тревожить ее. Мы стояли в продолжении нескольких минут молча.
В это время она кусала перо, переменяла положение, делала страшные гримасы и, наконец, с торжествующим видом вскричала:
"И безсмертные боги не смели противиться моему гневу."
Набросив на бумагу эти слова, она повернулась к дверям и, увидя нас, спросила: - что случилось?
-- Пришел молодой человек, - отвечала моя проводница, - присланный к вам в лакеи госпожою Соджели.
Леди смотрела долго мне в лицо и потом спросила, как меня зовут; я назвался Джоном Броуном. Оглядев меня со всех сторон с любопытством, она прибавила: "Ах да, я помню, ведь ты потерпел кораблекрушение... чтож как ты выплыл - на ките или дельфине?" На это я отвечал, что выплыл на берег без всякой помощи. За тем она спросила: не была, ли я в Геллеспонте и не переплывал ли я от Сестоса к Авидосу. Получив отрицательный ответ, она приказала горничной заказать мне новую ливрею и дать мне наставления по исполнению моей обязанности. Затема, плюнула в табакерку и вытерла нос вместо платка, лежавшим подле нея ночным чепцом.
По возвращении на кухню, где горничная и кухарка, наперерыв старались угостить меня, я узнал, что моя обязанность состояла в том, чтобы чистить ножи и вилки, накрывать на стол и прислуживать за ним, быть на посылках и сопровождать миледи во время её выездов. В доме нашлась почти новая ливрея умершого моего предместника, оказавшаяся, как раз, мне в пору; так что не было необходимости прибегать к портному. Едва только я успел нарядиться в нее, как раздался звонок моей госпожи. Я вбежал к ней и, видя ее ходящею по комнате в рубашке и юпке, хотел было уйти, но она, подозвав меня, велела согреть себе рубашку. Исполнив это поручение с некоторым замешательством, я подал ей рубашку, которую она, нимало не стесняясь моим присутствием, надела на себя. Часа в четыре по полудни мне приказали накрыть стол на два прибора, как я понял, для моей госпожи и её племянницы. Хотя я не очень ловко принялся за дело, но окончив его удовлетворительно для начинающого и подав кушанье, увидел входящую госпожу в сопровождении девицы, которую пока назовем Нарциссою.
В лице и манерах этой девушки было столько прелести, что она с первого же разу пленила мое сердце и во все продолжение обеда я не спускала, с нея глаз. Ей было лет семнадцать. Росту она была высокого и удивительно хорошо сложена. Черные, как смоль, волосы падали локонами на её, как бы выточенную из слоновой кости, шею. Брови были одного цвета с волосами. Проницательные черные глаза, алый и пухленький, как вишня, ротика, цвет лица нежный, но здоровый; выражение благородное, спокойное, - все это делало ее восхитительным созданием. Я стал уже проклинать мое новое звание, так отдалявшее меня от предмета моего обожания. Но вскоре я благословлял судьбу, доставившую мне случай ежедневно наслаждаться видом такого совершенства! Я с удовольствием прислушивался к её голосу; но когда она обратилась ко мне, то я не помнила, себя от радости! Я был даже так счастлив, что удостоился быть предметом их разговора. Нарцисса, увидев меня, сказала тетке: "я вижу, что ваш новый лакей явился" и, обратясь ко мне, спросила: тот ли я самый, которого с такою жестокостью ограбили мошенники? Получив утвердительный ответ, она захотела узнать о всем бывшем со мною до крушения и после него. Помня совет мистрисс Соджели, я ей сказал, что, будучи против воли отдан в ученики шкиперу, я едва не потонул при гибели корабля, но что я и четверо других, бывших со мною на палубе, успели доплыть до берега. Тут товарищи напали на меня и, ограбив, удалились, оставив меня едва живого от полученных мною ран. Потом я описал пребывание мое в амбаре, безчеловечие поселян и пастора, и тут я заметил слезы в глазах восхитительного создания. По окончании его моя госпожа сказала: "Ma foi! le garèon est bien fait." Но еще более польстил моему самолюбию комплимент, сказанный моему уму Нарциссою.
Разговор их, переходя от одного предмета к другому, коснулся и молодого сквайра, которого миледи называла диким. Племянница отвечала ей, что он еще спит, вознаграждая себя за вчерашний кутеж и возстановляя силы для назначенной завтра утром охоты за лисицами, на которую он пригласил сэра Тимоти Тикета, сквайра Вумпера и других таких же сорванцев, что заставляло предполагать страшный шум в доме. Это известие сильно не понравилось моей госпоже, уверявшей, что она заткнет уши ватой и примет порядочную порцию опиума, чтобы спать и не слышать криков этих диких животных.
По окончании их обеда, я вместе с другою прислугою принялись в кухне за свой. Тут из их разговоров я узнал, что сэр Тимоти был богатый соседний помещик. Брат Нарциссы обещал выдать ее за него, а сам хотел жениться на его сестре. Но обе девицы не соглашались на план братьев; так как каждая из них от души презирали человека, назначаемого им в супруги. Сведения эти внушили мне смертельную ненависть к сэру Тимоти, как к сопернику, и я от всего сердца проклинал его.
На другое утро шум охоты разбудил меня; выскочив, я увидел своего соперника. Оказалось, что его достоинства не должны были бы слишком безпокоить меня в отношении к Нарциссе, которая, как мне казалось, не могла прельститься ни его физическими, ни умственными качествами.
Моя госпожа, не смотря на её предосторожности, была до того встревожена криками охотников, что не вставала часов до пяти. И я имел время осмотреть её кабинет, что мне давно уже хотелось сделать. Тут я нашел множество стихотворных отрывков и отрывов из неоконченных трагедий под заглавием: "Суровый философ. - Двойное убийство. - Богохульствующий изменник. - Падение Луцифера и - Последний день." Все это доказывало мрачное расположение духа и наклонность к трагическим ужасам.
Библиотека её состояла из сочинений лучших английских историков, поэтов и философов, из произведений лучших французских поэтов и критиков и нескольких итальянских книг большею частию поэтических, во главе которых стояли порядочно истертые творения Тасса и Ариоста. Были тут и переводы классиков на французский язык. Но не было ни одной книги на латинском и греческом языках, что показывало её незнание этих языков.
охотниками, и попросила к затраку травы.
Видя мое удивление, горничная уведомила меня, что это часто случается с нашею госпожею. Она то вообразит себя животным, то какою нибудь мебелью и в это время опасно подходить к ней. Так вообразивши себя кошкой, она раз бросилась на служанку и изцарапала ей все лице. Разсказывая мне это, служанка прибавила, что самым лучшим средством против её припадков была игра на каком нибудь инструменте, и что к этому всегда прибегала Нарцисса, отлично игравшая на фортепиано.
При моем появлении, она оглянулась и со страхом отскочила в уголь, без сомнения приняв меня за гончую собаку, жаждущую её смерти. Видя её страх, я удалился и встретив на лестнице Нарциссу, передал ей то, чему был свидетелем. Она не сказала ни слова, но, улыбнувшись, вошла в комнату своей тетки и вскоре я мог насладиться её музыкальным искусством. Она так удивительно пела, акомпанируя себе на фортепиано, что я вовсе не удивлялся перемене, скоро происшедшей в образе мыслей моей госпожи.
К семи часам воротились охотники, везя перед собою, как трофеи, шкуры двух лисиц и одного сурка. Садясь за обед, сэр Тимоти Тикет просил, чтобы Нарцисса осчастливила их своим присутствием; но, не смотря на просьбы и угрозы брата, она отказалась, извиняясь нездоровьем тетки. Я с удовольствием увидел огорчение моего соперника; но он недолго горевал и утешился бутылками, с которыми так усердно беседовало все общество, что после ужасного смеха, пения, ругательств и пляски их отнесли по постелям в безчувственном состоянии.
надеялся со временем обладать этим прелестным созданием. Учтивое же её обращение поддерживало мои дерзкия надежды.