Гайто Газданов. Гавайские гитары

Гайто Газданов. Гавайские гитары.

Тема. Рассказ Гайто Газданова - о сестре героя, которая готовится покинуть этот бренный мир, - и покидает его - оставляет довольно безрадостное впечатление. Сознание героя полностью замкнуто на переживаниях - переживаниях "эго", как сказал бы представитель венской школы, - и на мыслях о сестре, ее судьбе. Герой окунается в обыкновенное человеческое горе, и в его свете события, происшествия вокруг него представляются ему полными особого значения. Здесь речь идет о самообмане сознания, которое придает поступкам людей и вещам значение, связывающее их с ушедшими. Возможно, такая связь сушествует, ведь герою рассказа она представляется в виде мелодии, которая ему приснилась.

Композиция. В рассказе прежде всего выделяется экспозиция, которая, казалось бы, не имеет отношения к сути рассказа, его сюжету. Герой описывает свои "ночные" впечатления - глубоко и подробно. "Я ночевал в чужом доме, когда попал после случайной встречи со знакомыми, которые уговорили меня остаться у них, так как было очень поздно и холодно". Всмотритесь в эту фразу: она поднимает нас на уровень человека, восприятия человеком происходящего в действительности. Так размышлять может только человек: субъективно он оценивает ситуацию ( "очень поздно" и "холодно" ), и в приблизительных фразах описывает ее. Герой, по его признанию, лег очень поздно, и если бы это было дома ( предложение со значением бытийности - значит, герой представляет себя совсем в другом пространстве, отличном от дома ), не проснулся бы раньше двенадцати часов дня. Здесь же он открывает глаза "когда было совсем рано". В этот ранний час комната словно наполняется протяжными, вибрирующими звуками, с плачущим мотивом. Герой запоминает мелодию, но не знает, как ее выразить. Когда он рассказывает знакомым, что утром слышал необыкновенную мелодию, которую, должно быть, играли где-то неподалеку, ему отвечаю, что ничего такого не могло быть и он ошибается.

Когда герой покидает дом знакомых, - это "другое" пространство - и возвращается в обыденность, возникает тема сестры. Сестра изначально в рассказе одинока - супруг ее уехал "за границу" на две недели, а герой "остается ухаживать" за ней. Сестра находится в таком состоянии, что ей трудно говорить. Одна сказанная фраза утомляет ее. Иногда в течение дня она не произносит ни слова, иногда лишь улыбается. Удивительно, но в этом фрагменте не упоминается о вере, которая могла бы послужить источником отрады для сестры и самого героя. Речь идет - в стиле Газданова - о материальной, ощутимой тяжести человеческого несчастья, болезни. Автор, напр., говорит о том, как трудно даются сестре слова и о том, как он просит ее повторить предложение. "Я не разобрал ее слов; и как ни жестоко с моей стороны было просить ее повторить сказанное, - я все же проговорил:

- Извини, Оля, я не расслышал.

Слезы сразу же появились у нее на глазах.

- Я говорю, - прошептала она, - какие у тебя толстые руки.

Сестра сравнила свои исхудавшие руки и руки героя - это становится очевидно читателю. И от этого простого сравнения она заплакала. Герой утешает Олю и обещает, что через неделю она переедет в "санаторию". Но врач, приходивший к Оле, заявляет ему - " .. вопрос нескольких дней.. "

Затем возвращается из-за границы супруг Володя. Но в сознании читателя он навсегда останется всторостепенным персонажем рассказа - потому что появился не в начале, во время нашего знакомства с героями, а ближе к середине. Таковы "законы" сюжета. Тем более, что Володя по ходу повествования, что удивительно, никак себя не проявляет. Автор, напротив, снова наведывается к сестре. Он находит ее спящей. Вид сестры внушает ему страх и отчаяние. Он вспоминает, как лет десять назад ходил гулять с сестрой, в то время, когда она только что вышла замуж. Но это воспоминание - тусклое, не насыщенное светом и радостью, - просто описание фактов, без эмоций, без нового человеческого чувства.

"мучение" - при этом повествование как бы отвлекается от темы сестры, и переносится на тему туфель - вещи, приобретенной человеком, служащей свой срок, приносящей пользу, удовлетворение, а потом без сожаления выбрасываемой на свалку. Мы почти забываем о том, что сестра героя в этот момент находится на грани существования.

Когда автор поднимается по лестнице на площадку, он замечает, что дверь приоткрыта, во-вторых, из щели идет сильный запах цветов, и кроме того, в комнате зеркало большого шкафа затянуто зеленым клетчатым пледом сестры. Автор понимает, что сестра ушла в мир Иной. Появляется дряхлый старик в черном пальто, соответствующем случаю. Старик просит сообщить ему необходимые сведения, причем между прочим заявляет, что сам не прочь уйти из этого мира. Нужно ли говорить, что высказывания старика никому оптимизма не добавляют.

Затем появляется Володя ( супруг ) и сообщает время похорон. Автор подробно описывает похоронную процессию, видимо, надеясь запечатлить ее в своем произведении крепко. Особо отмечает, что Володя плачет постоянно, что его ведет "под руку какая-то дама лет тридцати". Особо изображены церковь и ее служители. Автора поражает "деловитость" православного священника, то, что в церкви все организованно точно и безупречно "с коммерческой точки зрения". Причина - в том, что автор не был в православном храме много лет ( в этом - и объяснение общей безрадостности, тоски повествования ), и даже стал "забывать, какой он". Его неприятно поражает самоуверенность священников, дьяконов и других людей. Здесь же автор признается, что во время Богослужения всегда испытывал "отвращение и скуку" ( верный признак неизлеченной духовной болезни, как сказали бы наши православные друзья ).

Затем описана сама похоронная процессия, движение катафалка, могила, возложение цветов. Прчем автор во время всего этого испытывает боль в ногах оттого, что ему жмут ботинки. "Едва мы отшли на десять шагов, могила стала не видна из-за тумана", - пишет Газданов. Очевидно, это символ забвения, изглаживающей воспоминания реки времени. Кроме того, туман - это ведь еще и лишенность света, некая безпросветность, в которую, по мысли героя, и отправляется его несчастная сестра.

ему станет легче, это она "знает по опыту". Дама наполняет бокал Володи, тот пьет, дама поощряет его. При этом "розовые ее ногти, покрытые густым слоем лака, блестели при свете лампы.. Ее глаза стали оживленными; было похоже на то, что вся эта странная обстановка доставляла ей какое-то редкое и запрещенное удовольствие" ( такое же, какое испытывал узурпатор в рассказе Набокова "Истребление тиранов" ). "Странная обстановка" - важное словосочетание для прочтения сюжета этого рассказа. Он начинается с того, как автор попадает в чужой, незнакомый, непонятный ему дом, с диваном для гостей, и заканчивается тем, что автор посещает дом незнакомой дамы. Как будто он сопровождает сестру в ее путешествии, и ему самому приоткрывется край Иного мира, где все по-другому, по-зеркальному.

находятся сочинения Бодлера, Эдгара По, Гофмана и том петербургских рассказов Гоголя. Каков набор! - можем мы воскликнуть. Все названные авторы не прочь были погрузиться в мрачные глубины мистики, имеющие мало общего с действительностью. Затем автор видит статуэтку из черного дерева - она изображает дракона, хвост которого оканчивается змеиными гловами, а на его "груди" переплетаются части человеческих тел. .

Между тем дама выдвигает на середину комнаты граммофон, заводит его - и при первых звуках музыка автор узнает тот самый, "приснившийся" ему мотив - мотив, который он слышал у знакомых несколько недель тому назад. Автор не прерывает мелодии, слушает ее всю. И лишь по завершении спрашивает, что это такое. "Это гавайские гитары", - объясняет дама.

В финале рассказа речь идет об особенности человеческого воспоминания: " .. зато эти колебания воздуха теперь заключены для меня в прозрачную коробку, непостижимым образом сделанную из нескольких событий, которые впервые начались той ночью, когда я впервые услышал гавайские гитары". Кроме того, в финале еще раз возникает тема туфель: "Я не раз вспоминал это: туман, странное мясо за обедом, шампанское, статуэтки из черного дерева - и еще постоянная ноющая боль в ногах от слишком узких туфель, которые потом я отдал починить сапожнику и так их и оставил у него: отчасти потому, что мне действительно было нечем заплатить ему, отчасти потому, что их, пожалуй, не стоило брать". Эта завершающая рассказ фраза так хороша, что, пожалуй, к ней нельзя ничего добавить.