Замок Трамбль.
Часть I.
XVI. Ящик для писем замка Монторни.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Замок Трамбль. Часть I. XVI. Ящик для писем замка Монторни. (старая орфография)

XVI.
Ящик для писем замка Монторни.

- Успех вполне зависит от продавщиц, которых мы выберем, говорила госпожа Леблон, жена Безансонского префекта, на что старая мадемуазель де-Ла-Кордильер отвечала утвердительным кивком.

- Да, вы правы, прибавила другая старая дева, мадемуазель де-Ла-Вареннь, племянница архиепископа.

Мадемуазель де-ла-Вареннь была старше двух женщин, о которых мы выше упомянули, из чего однако еще не следовало, что те были первой молодости.

Она пользовалась всеобщим уважением, к которому примешивалась некоторая доля страха. Сама госпожа Леблон, не уступавшая никому, понижала тон, когда ей случалось входить в пререкания с мадемуазель де-Ла-Варрень, твердость характера которой была хорошо известна всем.

- Вы совершенно правы, продолжала мадемуазель де-Ла-Вареннь; все зависит от выбора продавщиц; базар, в пользу бедных, может быть чрезвычайно блестящ и удачен или сделаться всеобщим посмешищем; не правда ли?

Баронесса де-Рошбейр, к которой был обращен этот вопрос, поспешила улыбкой выразить свое согласие.

Разговор шел о благотворительном базаре, который было предложено устроить. Собрание это происходило в зале дворца архиепископа.

Так как зима еще не давала о себе знать, то дамы держались в отдалении от пылающого камина.

Кресла были составлены полукругом у одного из окон, выходивших в сад, из которого доносились веселые крики и смех детей префекта, игравших и бегавших по тенистым еще аллеям. Душой этой веселости, казалось, была красивая, молодая девушка, видневшаяся среди группы детей.

Этот большой ребенок была Маргарита де-Монторни, убежавшая от скучного и серьезного общества дам, собравшихся в большой зале.

- Вы слишком разсудительны для меня, сказала она; я хочу попробовать завязать знакомство с детьми, которые играют там в саду.

И, судя по взрывам смеха, доносившимся из сада, знакомство было скоро завязано.

Между тем, совещания в зале продолжались но прежнему.

Предложение госпожи Леблон, устроить базар в пользу бедных, было принято всеми с энтузиазмом.

Трудность заключалась в необходимости найти продавщиц настолько красивых и настолько знатного происхождения, чтобы раскрылись кошельки самых скупых из-за одного тщеславия, общого всему человечеству.

Было еще другое обстоятельство волновавшее в высшей степени этих дам- так как даже в добрых делах наша бедная человеческая натура остается слабой и завистливой.

Госпожа Леблон с таким жаром старавшаяся об улучшении участи бедных, в душе завидовала госпоже Дюрье, своей сопернице на поприще благотворительности, которая подобно ей устраивала базары в пользу бедных, она решилась во что бы то ни стало затмить свою соперницу, при чем она более всего надеялась на помощь своего нового друга, баронессы де-Рошбейр.

Если бы Амели и Люси де-Рошбейр согласились взять на себя роль продавщиц, успех базара был бы обезпечен. Оне обе были красивы и кроме того старинного знатного рода, которому не было равного в Безансоне и его окрестностях.

Но молодые девушки к величайшему сожалению госпожи Леблон на отрез отказались исполнить её желание. Причиною отказа была не лень и не излишняя гордость. Оне просто не чувствовали себя способными исполнить как следует трудную роль продавщиц.

Оне знали сколько ума, веселости и остроумия нужно тут для того, чтобы поддерживать постоянный огонь эпиграмм и острот. Кроме того оне не могли примириться с мыслью о необходимости награждать улыбкой первого попавшагося фата, которому придет в голову купить какую-нибудь зубочистку или усовершенствованную вытиралку для перьев.

Баронесса с своей стороны вполне все это понимала и потому не чувствовала в себе мужества уговаривать дочерей.

- Что же мне тогда делать? сказала с печальным видом госпожа де-Леблон, после этого отказа.

- Отчего же вы сами не хотите принять участие? спросила баронесса.

деле, мадемуазель де-ла-Вареннь.

- Я! вскричала та, веселым и насмешливым тоном; вы верно хотите обратить в бегство покупателей? Я могла бы без сомнения оказать некоторые услуги в качестве пугала; но как продавщица... позвольте мне в этом сомневаться.

Кто-то предложил мадемуазель Лорансин.

- Эту скверную девчонку! Я хотела бы посмотреть как она осмелиться сунуть сюда свой нос... Да и к тому же она уже завербована госпожей Дюрье...

- Тогда можно попросить помощи госпожи Романвилль, она ведь очень хороша... Что вы об этом думаете? спросила мадемуазель де-ла-Кордильер.

При этом имени госпожа Леблон невольно сделала гримасу.

Муж этой дамы был не более как капитан 9-го гусарского полка, и английския манеры жены немного скандализировали Безансон, тем не менее было условлено, что будет сделано предложение и госпоже Романвилль.

- А мадемуазель де-Лормель? заметила баронесса.

- Я просила её мать, отвечала госпожа Леблон, но она решительно не хочет видеть свою дочь за выручкой, хотя бы и с благотворительной целью.

В это время дв дамы, до сих пор молчавшия, предложили мадемуазель Ламбер.

- Она некрасива, бедняжка, возразила супруга префекта, к тому же она теперь больна и не может выходить из дому.

Затем появилась на сцену молодая Бланш де-Персеваль.

- Она очаровательна, сказала госпожа Леблон, но невообразимо робка, да и она не знает цены вещам, я уверена, она будет отдавать луидоры за франки... Но, продолжала она немного подумав, я думаю, что Бланш можно поручить продажу пирожков и конфект.

- А мадемуазель Веллер? Я говорю о Розе, а не о старшей...

- Дочь провинциального банкира, племянница ветеринара! Разве это возможно!

И госпожа Леблон, у которой дед был поваром, содрогнулась при одной мысли о приглашении особы такого плебейского происхождения, как Роза Веллер.

- Тогда одну из де-Родриг? оне все очаровательны.

- Да, но оне скоро уезжают в Ниццу... у младшей слаба грудь.

- Мадемуазель Анна де-Гранделль...

- Она уже приглашена госпожей Дюрье и это очень жаль, так как она привлекла бы покупателей сотнями... Я уверена, что в душе она предпочла бы быть у нас... Но об этом нечего и думать, она дала обещание другим, сказала с сожалением госпожа Леблон.

- Я назову вам девушку более очаровательную, чем Анна Грандель, вмешалась мадемуазель де-ла-Вареннь, указывая в сад, где Маргарита де-Монторни весело возилась с детьми.

- Мадемуазель де-Монторни! Как я не подумала об этом раньше! вскричала госпожа Леблон. Скажите пожалуйста, баронесса, как вы думаете, согласится она?

- Я не знаю каково будет её намерение, она, вы видите, так еще молода...

- Но вы не будете противиться?

Люси и Амели объявили, что это счастливая идея и баронесса не стала противиться общему желанию, тем более, что все уже заранее радовались приобретению новой союзницы, знатность и несравненная красота которой гарантировали успех предприятия.

Маргарита явилась в сопровождении двоих или троих детей, которые ухватившись за её платье не хотели ни за что отпустить ее.

К большому удовольствию госпожи Леблон она с первого слова согласилась принять участие в базаре.

- Благодарю вас, что вы подумали обо мне, сказала она весело.

Казалось ее восхищала мысль, что она будет продавать настоящия вещи за настоящее серебро и золото.

Её веселость сообщилась моментально всем почтенным матронам и старым девам, так как её наивная и очаровательная грация покоряла сердца всех.

Так, после отъезда баронессы, мадемуазель де-ла Вареннь прощаясь в свою очередь с госпожею Леблон, сказала ей:

- Я уверена, что даже и с помощью Анны де-Гранделль госпоже Дюрье не удастся превзойти вас.

- О, нет! отвечала с одушевлением госпожа Леблон. Эта мадемуазель де-Монторни, очаровательное создание. Она скорее ангел чем женщина.

В это время ангел поспешно летел домой.

Барон, остававшийся дома, только что приготовился открыть ящик для писем, как вернулась баронесса в сопровождении трех молодых девушек.

- Вот письмо к мадемуазель Леви, сказал он разбирая письма; кто это? должно быть одна из горничных... вот к баронессе де-Рошбейр, одно, два, три - одно к Люси, одно к Манон, а вот это к вам, Маргарита.

С этими словами он вложил письмо в маленькую ручку графини, затянутую в перчатку.

Маргарита поспешила подняться в свою комнату и тщательно закрыв дверь, распечатала письмо.

Прежде, однако, чем сломать печать, она с любопытством и удивлением оглядела со всех сторон конверт, как бы спрашивая себя, кто мог писать ей, ей которой до сих пор никто не писал.

Но едва она пробежала глазами первые строчки, как выражение её лица внезапно изменилось. Улыбка изчезла с её губ, в глазах можно было прочесть ужас и смертельная бледность покрыла её черты.

Её лицо приняло то выражение, которое было у ней несколько месяцев тому назад, когда она не смыкая глаз провела первую ночь под кровлей замка Моиторни.

И однако ничто в содержании письма не оправдывало подобное волнение. Письмо было написано самым дружеским и приветливым тоном.

Вот что в нем было написано:

"Милая Маргарита,

"Помнишь-ли ты наши бесконечные разговоры в маненькой комнате, которую мы занимали в монастыре? Помнишь-ли ты, как мы говорили о будущем, о нашей встрече среди блестящого света, о котором мы напрасно старались составить себе идею. Мы думали тогда, что жизнь будет для нас неистощимым источником радости, бесконечных удовольствий, не смущаемых более скучными уроками и вечными замечаниями строгой и ворчливой настоятельницы... Это счастливое время наступило... Ты была в этом отношении счастливее меня, так как оставила монастырь вот уже несколько месяцев.-- Ах! как опечалил меня твой отъезд! Сколько ночей провела я, думая, как ты должна страдать вдали, в этом большом замке, где все тебе чужие! Но не будем говорить об этих печальных днях, я наконец вышла из этого противного монастыря, который только твое присутствие делало для меня сносным.

"Мой отец оставил свою службу в Алжире и вернулся навсегда во Францию. Суди сама, какова должна быть моя радость! О! если бы ты знала как он добр для меня, он так меня балует, что я боюсь, ты найдешь меня изменившейся и не будешь любить по прежнему. Для полноты моего счастия недостает только одного - это видеть тебя и услышать от тебя, что ты все еще меня любишь. Я не люблю писать, но теперь я с сожалением кладу перо; мой отец зовет меня идти гулять с ним, что мы делаем каждый день... Но когда-то мы увидимся? Скоро, не правда-ли? Я забыла тебе сказать, что случай привел нас в Безансон, мы живем теперь у г. Дюрье, кузена моего отца, ты можешь писать мне к нему. Мы скоро вернемся в Париж, хотя мне и очень здесь нравится. Может быть это от мысли, что ты так близко от меня?.. О! ленивица, не поступай так, как ты делала до сих пор, но пиши мне... Предупреждаю, что я скоро жду от тебя хотя бы самое коротенькое письмо.

"А пока до свиданья.

Письмо выпало из рук Маргариты. Её лицо выражало глубокое отчаяние и упадок духа. Прошло несколько часов, начинало уже смеркаться, а молодая графиня все еще сидела в кресле, печально и задумчиво глядя на письмо своей монастырской подруги.

Когда последния клочки обратились в пепел, она вздохнула свободно и поспешно отошла от камина.

- Катастрофа наконец наступит прошептала она, но когда и как?

С этими словами она снова опустилась в кресло и стала задумчиво смотреть на огонь; но скоро раздавшийся стук в дверь заставил ее очнуться; вошла Аглая, чтобы помочь одеться своей госпоже, так как скоро должны были звонить к обеду.

Лицо Маргариты мгновенно приняло свое обычное выражение, так что даже опытный глаз Аглаи не мог открыть на нем ни малейшого следа недавняго волнения.

Монторни было радостью его хозяев.