Замок Трамбль.
Часть I.
XXIII. Новая борьба.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Замок Трамбль. Часть I. XXIII. Новая борьба. (старая орфография)

XXIII.
Новая борьба.

На другой день утром за кофе, Дюваль спросил у Дюрье о составе Безансонского суда.

Дюрье только что набил себе рот кусками хлеба обмокнутыми в яйцо в смятку, сваренное им самим по особенному, усовершенствованному способу и потому был не в состоянии выговорить слова.

- Что у вас может быть за дело с судом? вскричала с видимым любопытством госпожа Дюрье.

Но полковник был на стороже и чтобы не выдать своей мысли, углубился в лабиринт льстивых комплиментов относительно достоинства варенья, которое он только что попробовал и между прочим заметил с притворной безпечностью, что ему просто из любопытства пришло в голову распросить об одном параграфе свода законов.

- Это было бы слишком долго рассказывать, заключил он. Первый товарищ прокурора может дать мне все нужные объяснения.

В это время Дюрье кончил свое яйцо и снова приобрел дар слова.

- У нас здесь несколько товарищей прокурора, отвечал он, но все они невыразимо скучны. Я их очень редко вижу. У нас есть Муи де-Воблан, Ритт, Винсен. Один из них только кажется довольно умен, это Ритт... Но я ошибся! он ни к чему вам не пригодится, он советник префектуры; я спутал его с Иебером, который действительно очень умный и деятельный человек.

- Что за личность этот Иебер?

- Я не знаком с ним, но раз слышал как о нем отзывались самым лестным образом. Это умный человек, уважаемый всеми, но желчный и раздражительный вследствии частых припадков подагры. Я не думаю, чтобы у нас в Безансоне был более образованный и знающий законник чем он. Он ведет суровую и уединенную жизнь, не смотря на свое огромное состояние; его единственная наследница, слепая дочь, получит по смерти отца несколько миллионов. Это именно такой человек, какого вам надобно...

Полковник знал уже довольно и потому поспешил переменить предмет разговора, начав рассказывать свои походы и приключения в Алжире. Он никогда не подражал тем людям, которые изъездив кусочек земного шара, считают своим долгом надоедать всем и каждому бесконечными рассказами о своих путешествиях.

Напротив он был слишком скуп на рассказы и только на этот раз изменил своей привычке и успел заинтересовать Дюрье так-же как и его супругу.

Однако время шло. Г. Дюрье надо было заняться делами службы и сверх того написать несколько писем, а его прекрасную половину требовали заботы по хозяйству, поэтому супруги были вынуждены оставить своих гостей, до той минуты, когда они должны были снова соединиться за обедом.

Полковнику и Луизе можно было теперь выйти из дому не подвергаясь никаким разспросам, что они и не замедлили сделать.

- Папа, куда мы идем? спросила Луиза, когда дверь затворилась за ними.

- К Иеберу, который судя по словам Дюрье, именно тот человек которого мы ищем. Он отец семейства, честен, он сохранит нашу тайну, так как помни Луиза, что все это дело требует строжайшей тайны, от этого зависит честь знатного рода. Да и к тому-же наши подозрения в сущности ничем не подтверждаются. Поэтому обещай мне серьезно, милая моя, не говорить о всем этом никому ни слова.

- Даже Шарлю? спросила робко Луиза.

Но полковник заметил, что хотя Шарль и очень милый молодой человек, но чрезвычайно болтлив.

- Три женщины не сравняются с ним, сказал он, сверх того он отличается необыкновенной откровенностью и прямотой, так что я даже опасаюсь, что он никогда не будет особенно хорошим адвокатом, к чему он теперь готовится. Простота и откровенность не совместны с этой профессией. Знаешь ты, что он сделает если, узнает нашу историю? Он отправится в замок Монторни и сообщит там всем свои подозрения. Но вот кажется и дом г. Иебера.

Это действительно был дом товарища прокурора, но на этот раз полковнику суждено было испытать неудачу.

Иебер был уже несколько дней в Париже и по словам дочери мог вернуться в тот же день часа в три по полудни, хотя и не наверно.

Полковник был очень недоволен этой неудачей, но делать было нечего, приходилось ждать до вечера.

Но как избавиться от общества Дюрье и его жены? Госпожа Дюрье без сомнения предложит какую-нибудь новую экскурсию, от которой трудно будет отказаться. Сердце Луизы сжималось при мысли, что еще день пройдет и она ничего не узнает о судьбе своей подруги; она по прежнему не допускала и мысли о том, что пансионерка монастыря Кармелиток и молодая, блестящая красавица замка Монторни одно и то же лицо.

- Не безпокойся, милая моя, говорил ей отец возвращаясь домой. Ну что-жь, не сегодня, так завтра...

- Я лучше хотела бы сходить сегодня еще раз вечером к г. Иеберу, может быть он вернется, сказала Луиза с жаром, причину которого она сама не понимала. Мне кажется, что надежда открыть истину ослабевает с каждым днем. Смейся, если хочешь, но я уверена, что если мы промедлим, случится большое несчастие.

Полковник обещал идти к Иеберу в тот же вечер, но только с условием, если удастся сделать это не говоря ничего Дюрье.

Поэтому отец и дочь могли безпрепятственно привести в исполнение свой проэкт. Оказалось к их счастью что Иебер уже вернулся из Парижа.

Иебер немедленно же принял их и внимательно выслушал странную историю, которую изложил ему полковник; потом он сделал несколько вопросов Луизе с вежливостью, в которой не слышалось и тени недоверия.

- Я конечно готов выслушать показания этого капитана де-Ламбака, сказал он, если он только согласится говорить; я вполне к вашим услугам; мне нечего уверять вас в моей скромности, вы пришли ко мне, стало быть вы меня знаете. Но позвольте мне сказать, что если ваши опасения основательны, тут дело идет о крупном преступлении... Если вы хотите, полковник, можно сейчас же начать розыски.

Сказав это, почтенный юрист начал нюхать табак из табакерки, украшенной портретом Наполеона И-го.

Иебер был также быстр на деле как на словах и в мыслях.

Спустя пять минут, он шел уже к Золотой Бороне в обществе полковника и его дочери.

Поровнявшись с гостинницей, полковник вспомнил, что это было не совсем приличное место для его дочери. Он хотел было проводить Луизу домой, но она решительно этому воспротивилась, говоря, что если необходимо, она одна вернется к Дюрье.

Тогда Дюваль попросил Иебера остаться на улице с его дочерью, пока он сходит узнать, в состоянии-ли больной отвечать на вопросы.

Войдя в гостинницу, он нашел госпожу Симон не за её маленькой конторкой, как обыкновенно, а среди залы, с негодованием ораторствующую перед взволнованной аудиторией, состоявшей из трех служанок и конюха.

До полковника долетели слова: "обращается как с неграми... самоуправство... насилие..."

Он подошел и спросил о здоровья капитана де-Ламбака.

При этом вопросе с госпожею Симон сделался нервный припадок, она начала кричать и плакать, жалуясь что все оскорбляют ее, в вознаграждение за то, что она отогрела на своей груди змею...

Тогда полковник обратился к другим, думая хотя от них добиться разумного.

Конюх, один только сохранивший разсудок среди всеобщого смятения, отвечал что капитана уже нет.

- Как нет? вы хотите сказать, что он умер? вскричал полковник.

- Нет, господин, он уехал с курьерским поездом в Париж, это-то так и безпокоит хозяйку, но тот господин, не капитан, а другой, не хотел ничего слушать и сын должен был повиноваться.

Оказалось, что старый господин, назвавший себя отцем больного, приехал несколько часов тому назад и не обращая внимания на слова хозяйки, увез своего сына в Париж.

- Сегодня невозможно допросить де-Ламбака, сказал полковник выходя из гостинницы... Луиза, на этот раз разгадка загадки от нас ускользает, но мы добьемся своего во что-бы то ни стало. Де-Ламбак увез своего сына в Париж, поедем и мы вслед за ним.

- Кто уехал? кто хочет ехать в Париж? раздался вдруг звучный молодой голос.

Это был Шарль Дюваль, вышедший из соседней улицы в сопровождении человека, несшого его чемодан.

- Что вы тут делаете? продолжал он. И вернулся раньше срока, чтобы удивить вас и вдруг нахожу вас на дороге шепчущимися, как какие-нибудь заговорщики. Мое возвращение кажется не доставляет вам ни малейшого удовольствия.

Отъезд де Ламбака так сильно поразил Луизу, что слезы невольно брызнули из её глаз. Эта-то печаль и удивила так неприятно Шарля, незнавшого её причины.

Видя свое присутствие излишним, Иебер поспешил проститься с полковником с своей обычной любезностью и Дювали направились к дому г. Дюрье.

Полковник всю дорогу старался быть веселым и смеялся над Шарлем, уверяя что слышанные им слова не имели никакого значения.

этому чувству.

Он уже ненавидел этого таинственного соперника, за отъездом которого в Париж должен был последовать отъезд полковника и его дочери. Эта мысль возбуждала в нем бешенный гнев.

Возвратившись домой, Дюваль был молчалив и озабочен, Луиза печальна, молодой адвокат мрачен как грозовая туча.

Госпожа Дюрье напрасно старалась догадаться, что могло произвести такую перемену в этих людях, еще недавно таких веселых и оживленных.