Замок Трамбль.
Часть II.
I. Платан.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Замок Трамбль. Часть II. I. Платан. (старая орфография)

Часть II 

I.
Платан.

Всю ночь бушевала страшная буря, ветер был так силен, что потрясал трубы и башенки замка Монторни, а в лесу немало деревьев было вырвано с корнем.

Но к утру буря утихла, и в то время когда обитатели замка собрались за завтраком, хлопья снега начали покрывать белым саваном зеленые лужайки и дорожки парка.

- В эту ночь ветер произвел большие опустошения, сказал барон, распечатывая письмо, лежавшее около прибора. Сейчас был у меня Жорж, наш управляющий, с самым печальным видом; но он Бретонец и суеверен, так что его волнение происходило без сомнения от того... но к чему повторять подобные глупости!

И барон углубился в чтение письма, прихлебывая свой кофе.

Если бы он хотел разжечь любопытство аудитории, то не мог бы сделать это искуснее, хотя это далеко не входило в его намерения.

Баронесса и Люси начали настаивать, чтобы он рассказал им в чем дело, что могло так поразить суеверного управляющого.

- К чему говорить о подобных ребячествах! сказал барон, видимо неохотно уступая просьбам жены и дочери. Кажется, продолжал он, у этого народа существует поверье, что большое дерево, вырванное с корнем ветром, предвещает близкую смерть одного из членов семейства, того, на чьей земле это случилось. Теперь я думаю даже старухи не решаются повторять подобные глупости.

- Я слышала что-то подобное от моих бедных в Орнане, заметила Амели де-Рошбейр.

- Что касается до меня, вскричал весело Рауль, сидевший на конце стола, то я никогда ничего подобного не слышал; если бы это было справедливо, положение землевладельцев было бы довольно печально. Но если у нас и повалено ветром дерево, то я надеюсь, что это не один из дубов аллеи, это было бы очень досадно; тогда нарушится симметрия парка.

Барон поднял глаза от письма и сказал недовольным тоном:

- Успокойтесь, это не дуб, а старый полузасохший платан, что-то в роде исторического дерева. Если верить Жоржу, предание говорит, что этот платан вырос из семени, которое привез из крестового похода один из графов Монторни... Я впрочем этому не верю...

Разговор о погибели дерева на этом пресекся. Баронесса никогда не видела этого платана, а Люси и Рауль хотя и знали, но не обращали на него прежде никакого внимания, не зная его геральдической легенды.

Барон заметил только, что завтра же, если снег перестанет, он велит убрать дерево.

Маргарита не говорила ни слова, в первое мгновение краска покрыла её лицо, но она быстро овладела собой, и скоро самый опытный наблюдатель не заметил бы в ней и следа волнения.

Снег продолжал в течении всего дня падать так густо, что трудно было различить отдаленные предметы.

Тотчас же после завтрака, Маргарита незаметно оставила столовую и накинув на себя серую шубку с капюшоном вышла в сад, видимо стараясь пройти незамеченной.

Впрочем, она могла быть уверена, что в такую погоду не встретит в саду никого. В это время садовникам не было никакого дела на открытом воздухе, и они работали только в оранжереях, которые были расположены в совершенно другой части парка.

Не смотря на это Маргарита не пренебрегла никакими предосторожностями, чтобы избегнуть любопытных взглядов.

Revue des Dem-Mondes, а баронесса и её дочери занимались обсуждением, как провести этот день.

Скоро Маргарита отошла уже на довольно большое разстояние от замка, но все-таки подвигалась вперед с осторожностью, на каждом шагу останавливаясь, чтобы прислушаться не следит ли кто-нибудь за ней. Наконец, после долгого и утомительного пути она достигла ограды парка и вышла в прилегающий лес, на довольно большом разстоянии от того места, где она проходила несколько времени тому назад под покровом ночи.

Войдя в лес Маргарита вздохнула свободно, здесь ей нечего было опасаться, что ее кто-нибудь увидит.

Вследствие наступивших холодов все полевые работы были прерваны, деревенские дети ходили в школу, лесные сторожа не без основания ослабили свою бдительность.

На шубку графини по временам падали капли воды с ветвей деревьев отягченных массами снега, начинавшого таять.

Это было началом грязной и скользкой оттепели; сырой холод пронизывал до костей, но молодая девушка казалось не чувствовала ни холода, ни усталости

Наконец, пройдя по тропинке, едва заметной под снегом и местами заваленной сучьями, сломанными ночной бурей, Маргарита вышла на просеку, где лежал старый платан, как сраженный смертью гигант, покрытый снежным саваном.

Дерево было сломлено немного выше дупла; Маргарита бросилась к оставшемуся пню и поспешно опустила руку в дупло не опасаясь опять найти там змей. Спустя минуту она медленно вынула руку и смертельная бледность покрыла её лицо.

Дупло было пусто. Портрет, который она положила в него несколько месяцев назад исчез!

Кровь застыла от ужаса в жилах молодой графини.

Ноги её подкосились и ухватившись за пень, чтобы не упасть, она несколько минут была неподвижна как статуя.

Холод пронизывал её ноги, погруженные в глубокий снег, из широкой царапины на руке текла кровь; но она казалось была также нечувствительна к боли, как и к холоду и сырости, и долго еще стояла молча и неподвижно, погрузившись в мрачные думы.

- Исчез! прошептала она наконец. Исчез!... Дурное предзнаменование... Несчастия никогда не приходят но одному. Может быть это исчезновение начало конца?

Вдруг до нея долетел как будто шум шагов. Маргарита подняла голову и увидела нотариуса барона Симоне, который стоя у другого конца платана с удивлением смотрел на нее.

Глаза их встретились.

Через просеку проходила другая тропинка параллельная той, по которой пришла Маргарита, по ней-то и подошел нотариус, присутствие которого в лесу не имело ничего необыкновенного, хотя он вообще ходил здесь не часто, На этот раз он спешил к больному фермеру, звавшему его переделать в двадцатый раз свое завещание в пользу племянника, которого он выгнал от себя.

Не будь этих поздних угрызений совести, более чем вероятно, что нотариус не встретил бы графиню Монторни, в такое время и в таком месте.

Г. Симоне был в самом жалком положении; он забыл надеть калоши и мокрый снег скоро промочил насквозь его сапоги. Держа зонтик посиневшими и окоченелыми от холода руками, он дрожал всеми членами, мысленно проклиная погоду и своего капризного клиента. Но неожиданная встреча с дочерью его покойного доверителя, заставила его забыть холод.

Он с изумлением остановился как вкопанный, видя ее с открытой головой, бледную, с выражением отчаяния на лице.

Молодая девушка, поняв свое положение, так быстро овладела собой, что нотариус почти не верил своим глазам, видя, что от выражения тоски и отчаяния не осталось и следа, и лицо графини было спокойно и ясно.

Она даже не выразила ни малейшого изумления при этой неприятной для нея встречи. Имея дар быть постоянно любезной, она ни сколько не смущаясь вежливо поклонилась нотариусу, как будто бы она встретила его на большой аллеи парка в обществе своих благородных родственников.

В этом приветствии не было ничего афектированного. Симоне инстинктивно снял шляпу и почтительно ответил на поклон этой странной девушки.

- Какая ужасная погода! пробормотал он. Вы должно быть промокли насквозь, графиня.

- Да, это правда, погода очень дурная, так что я думаю лучше всего будет вернуться домой, отвечала с наивным видом Маргарита. Прощайте, г. Симоне! заключила она, с улыбкой отряхнув снег с головы и собираясь уходить.

Но нотариус не был расположен отпустить ее. Правила вежливости запрещали ему оставлять женщину одну среди леса в подобную погоду. По этому он объявил, что проводит ее по крайней мере хоть до решетки парка Монторни; Маргарита не нашла что возразить на это любезное предложение, или может быть нашла, но не подала и виду.

Она принялась месить грязь рядом с нотариусом, который из любезности держал только над ней зонтик, предоставляя своей особе безпрепятственно мокнуть.

- Г. Симоне, сказала Маргарита, я давно хотела вас видеть; я даже собиралась было написать вам. Мне хотелось бы посоветоваться с вами относительно моих земель в Крёзе и Дофинэ. Я совершенно ничего не понимаю в делах, и мне указали на вас как на человека более всех способного помочь мне.

Симоне промокший и промерзший до костей, отвечал однако с живостью:

- Я могу сказать без хвастовства, графиня, что я кое-что понимаю в управлении землями. Я был поверенным вашего покойного батюшки, который поручал мне управление всеми своими имениями. Я был раз в Вильмене, чтобы переговорить с Меленом, тамошним управляющим о различных переменах с улучшением. О! это великолепное имение, графиня и приносит уже очень хороший доход, но при хорошем управлении его можно бы возвысить на одну треть, я в этом вполне уверен. Но, извините, графиня, ваш капюшон...

- Благодарю вас, сказала со смехом Маргарита, но нотариус неловко старался надеть ей на голову, спустившийся с нея капюшон. Я и не заметила что он съехал... Но видите-ли в Монмартене есть какие-то заводы, фабрики в которых я также ничего не понимаю; я хотели-бы чтобы вы разсмотрели бумаги и объяснили-бы мне положение дел.... Мне необходимо доверенное лицо для управления этими имениями и я просила-бы вас принять на себя эту заботу если вам это не очень неприятно.

Маргарита еще несколько времени продолжала в этом тоне и нотариус забыл о своих промоченных ногах, забыл о снеге забившемся ему за воротник и таявшему понемногу стекая ему за шею струей холодной воды... Блестящее будущее заставляла его забыть все неприятности настоящого. Он видел уже себя управляющим всеми имениями молодой графини, которая намеревалась сделать его первым министром.

Это означало несколько тысяч франков в год не считая случайных доходов, нотариус был порабощен, ослеплен и очарован.

Наконец они подошли к решетке парка.

- Кстати г. Симоне, сказала Маргарита, оборачиваясь к нотариусу с одной из тех улыбок, против которых никто не мог устоять, вы лучше не рассказывайте о моей прогулке в лесу по такой дурной погоде? это могло-бы обезпокоить баронессу... Эта бедная баронесса все опасается, чтобы мои неблагоразумные выходки не повредили моему здоровью...

С этими словами она поклонилась нотариусу и открыв решетку исчезла в парке прежде чем тот успел высказать ей уверение в своей скромности и в том, что её шалость останется известной только ему одному.

Что-же касается до будущого управителя земель графини, то он поспешил вернуться домой чтобы обсушиться и обогреться,

Сидя перед пылающим камином, он невольно погрузился в мечты о блестящей перспективе, которая открывалась перед ним. Маргарита не могла найти лучшого средства закрыть ему рот, по крайней мере на некоторое время.

Спустя полчаса Маргарита была уже в большой гостиной нижняго этажа, где собралось все семейство барона. Она весело разсмеялась когда Амели упрекнула ее в излишней любви к уединению.

- Сказать по правде, я все читала с самого завтрака, отвечала она. Я взяла Méditations Ламартина и не могла оторваться. Этот род поэзии совершенно нов для меня; нам в монастыре позволяли только читать гекзаметры Расина... Боже мой! какая сегодня скверная погода, и мрачно и холодно!

спросила свою кузину где это она могла разцарапаться.

Маргарита отвечала что она недавно как-то оступилась и желая удержатся оцарапала себе чем-то руки.

парку видимо стараясь не быть замеченной. Он ни одной минуту не сомневался кто могла быть эта таинственная тень.

Молча и с серьезным видом слушал он беззаботную болтовню Маргариты. У него на душе была тайна, но он умел беречь ее и молчать.