Приключения молодого матроса на пустом острове, или Двенадцатилетний Робинзон.
Глава пятая.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Приключения молодого матроса на пустом острове, или Двенадцатилетний Робинзон. Глава пятая. (старая орфография)

ГЛАВА ПЯТАЯ.

Великое упражненье. Феликс возвращается к пещере. Возгорение. Сундук вскрылся. Феликс гасит огонь. Раковины так называемые Св. Иакова. Прекрасное открытие. У Феликса есть разные орудия. Удачный поим Кастора. Вступление в пещеру. Окно. Буря. Сундук изломан в куски. Новая работа. Буря почти совсем разрушила хижину. Перемена жилища.

По пробуждении на другой день по утру у меня было столько дела, что я не знал, за что приняться. По совершении молитвы пошел доить козу, и полученное от нее молоко разделил с Кастором. Потом пошел на берег искать черепашьих яиц. Уже давно чувствовал я голоде и хотел удовлетворить ему. Сих яиц нашел я полдюжины, и имел еще в хижине земляные яблоки. Я развел большой огонь и изжарил их; а притом также испекши в золе яйца, прекрасно пообедал. Впрочем во все это время занимала меня мысль опять итти на то место, где намеревался я основать зимнее себе жилище. Я надеялся посредством огня проложить себе путь в пещеру. Найденный мною на берегу сундук также занимал меня и заставил ломать голову к изобретению средства открыть его. Я старался узнать, что в нем было, и терялся в догадках своих. Ну, если в нем находится платье, думал я, то это было бы весьма кстати: ибо теперешнее скоро совсем износится; следовательно должен ходить нагишем, и солнце совсем испечет меня; Еслиб я в этом сундуке нашел оружие, то мог бы бить птиц и тот род зайцев, которые доставляли мне столь прекрасное жаркое. Впрочем как бы то ни было, только на верное можно предположить, что в нем заключаются весьма полезные для меня вещи - и как жаль, что я не могу обладать ими!...

Между тем как готовился обед мой я занимался очищением зверинца; выпустил пастись небольшое на траву свое стадо, которое впрочем, пользуясь свободою, не употребляло во зло моей доверчивости. Я переменил ему подстилку и снабдил нужным количеством пищи для преднамеренного мною путешествия.

а потому был я некоторым образом обезпечен в пропитании. - Я, не имея ничего на плечах, шел весьма медленно; однакож желание скорее достигнуть места, придало мне, так сказать,крылья. Впрочем я не нашел ничего нового на пути, по коему ходил уже - может статься потому, что, не имел времени делать наблюдении. Наконец, в четвертый день, достиг я желаемого места. Это было еще рано по утру, а потому и не для чего было медлить разложить огонь. Я посредством его испек несколько земляных яблоке, собранных мною на дороге; и когда дрова разгорелись, то взяв одну головешку, побежал к пещере и положил ее при корнях кустарника, заграждавшого входе в оную. Пламя начало распространяться отчасу более и произвело столь густой дым, что совсем закрыло от взоров моих пещеру. Между тем огонь в продолжение одного часа истребил все снаружи, а потом также внутри все сгораемое; после чего, по видимому, погас. Дым мало по малу разсеялся, и тогда я увидел отверстие в вышину несколько более моего роста, но довольно широкое. Я побежал туда с свойственною моему возрасту резвостию - как вдруг снова вышел оттуда густой дым, едва меня не задушивший. Почему я скорыми шагами удалился и сел в некотором разстоянии, дабы подумать, что надлежало мне делать. При чем догадывался, что по видимому угасший огонь горел еще поде золою, и что, может статься, целый день продолжится, И так надлежало оставить свое нетерпение; и я для разсеяния скуки пошел к сундуку, другому предмету своей заботы. Тогда был отлив, и берег осушился. Я вторично осмотрел его со всех стороне, и увидев опять невозможность открыть, или разломать, погрузился в глубочайшее размышление - как вдруг пришло мне на мысль разложить поде ним огонь. Что бы в нем ни заключалось, думал я, только конечно можно спасти что нибудь; ибо когда огонь прозжет дно у сундука, я постараюсь его погасить, тем удобнее, что ежедневно бывает сюда морской прилив, Когдаж огонь погаснет, я возьму все в сундуке уцелевшее; а если не исполню сего намерения, то не узнаю, что в нем находится.

На сей раз мне не нужно было спешить очень много, и я уже после весьма продолжительного размышления решился на сие средство. Мне можно еще было дождаться морского прилива; ибо я надеялся, что вода, достигнув сундука, поможет мне потушить огонь. И так, когда приближилась сия минута, я подложил под сундук множество сухого хвороста, зажег его и с трепещущим сердцем смотрел на огонь, который прежде закоптив сундук, после воспламенил его; но, как я и предвидел, оный загорелся весьма медленно. Однакожь, не взирая на сие, я все еще находился между страхом и надеждою. Наконец, когда у сундука выгорела часть дна, я почел за нужное погасить огонь. А как имел при себе только сделанную из кокосового ореха чашу, то это требовало не малого труда и времени. Почему решился я набрать мокрого песку и набросать его на горевшее место. - Между тем, по причине прилива, достигала сундука и морская вода, от времени до времени плеская на оный волнами. Легко можно себе представить, сколько сие обстоятельство облегчало мою работу. Я успел наконец совершенно погасить огонь, сделавший между тем довольно большое отверстие. впрочем этот день требовал от меня необычайного терпения. Надлежало подождать отлива и отгресть мокрый песок, до того набросанный мною.

Будучи празден после того таким образом, почувствовал я голод, который прежде забыл было, имея сердечную заботу. Но теперь необходимо надлежало итти к моим пататам; однако так, как я долго оставил их под золою, то они превратились в уголь: а по тому чтож после сего надлежало мне делать? Впрочем я не имел глупости плакать при таком ненастий; но подошел к берегу, и вид множества так называемых раковин Св. Иакова весьма развеселил меня. Уже давно желал я поесть их; почему сначала положил оные на горячую золу, дабы они растрескались, потом очистил их от песку к ним прилипшого и надавил в раковину лимонного соку. После чего разложив их на слабом огне и, вылив этот сок, прекрасно пообедал. Потом пошел вкруг утесов для собирания на следующий день земляных яблок. Однако на тот раз я собрал их весьма немного и наполнил ими только платок и свои карманы. Почему вознамерился сделать корзину; а как видел при таком упражнении однажды своего соседа, то надеялся, что могу подражать его роботе, по крайней мере, в отношении к необходимо мне нужному.

В эту ночь я спал немного, будучи мысленно занят великими происшествиями, случившимися накануне. Я думал, достаточно ль будет углубления скалы для помещения меня в оной? не темно ли в ней так, что ничего не льзя делать? что я найду в сундуке, и вода не испортилаль заключавшагося в оном. Вот какими занимался я мыслями, удалявшими сон от глаз моих.

мои намерения и повиновалась единому мановению.

Сделав сие, протянул я в отверстие сундука руку и вынул небольшой топор. О! какую ощутил я тогда радость! ибо сим орудием вознаграждалась потеря ножа моего: я мог им рубить дрова и делать многое другое. После чего начале еще искать в сундуке, и, к усугублению своей радости, нашел пилу, два молотка и мешок наполненный гвоздями разной величины. Вынув таким образом с немалым трудоме сия драгоценные вещи я мог уже гораздо легче просунуть в отверстие сундука руку свою, и вытащил еще несколько пил, а также другие разной величины топоры, клещи, буравчики и многия другия орудия, коих не знал ни употребления, ни названия. Некоторые из них были столь велики и тяжелы, что превосходили мои силы, почему я должен был оставить их на месте. Огонь сжег у нескольких пиле и топоров рукоятки, но, из них уцелело еще более, нежели сколько было мне оных нужно. Впрочем, между большими орудиями, которых не мог сдвинуть с места, нашел я другия вещи, кои хотел также присвоить, и обладая уже всякого рода инструментами, не отчаявался разломать сундук и получить за тем еще в нем остававшееся.

Скупец, найдя клад, не мог быть довольнее меня, когда я разсматривал все сии вещи. При чем удивлялся промыслу благого Провидения, пославшого мне их в самую роковую минуту. И с чувствованием благоговейного умиления и благодарности пале ниц на землю потом отнес я свою добычу к пещере, думая на другой же день с пользою употребишь ее. Кастор причинил мне приятное изумление, принесши зверя гораздо более прежнего, и я назначил кожу его для башмаков себе, или сандалий некоторого рода: потому что когда прежние совсем износил, то за неимением их часто колол себе ноги о терние и острые кремни. И так очистил животное как только было можно лучше и кожу его посредством гвоздей разтянул на дереве. Потом вздел я его на вертел; и легко можно заключить, какой после того имел обед с моим товарищем. При чем, збирая жир его в посудину, я от времени до времени мазал им кожу для сделания оной мягкою.

Я часто хаживал к отверстию скалы. Из него не выходило больше дыму; а потому и решился я на другой день вступить туда. И так на разсвете, вооружась топором, смело вошел я в пещеру, с тою только предосторожностию, что пустил вперед себя собаку, которой лай мог уведомить меня, если там была какая нибудь опасность. Сперва шли мы по куче пепла, но холодного, и сие доказывало, что огонь давно уже погас. Потом прошел я на право, а после на лево даже до стен грота, дабы сколько нибудь заключить о ширине его. Я счел от одного конца до другого 22 шага, и мне оставалось узнать длину грота. Почему пошел прямо, и пока был еще близко к отверстию, то проникавший в оное свете мне руководствовал; но по мере как я подвигался вперед, оный ослабевал мало по малу и наконец так, что я очутился в густом мраке. Пройдя пятдесят шагов таким образом, был я остановлен стеною утеса, почему заключил, что здесь оканчавалась пещера. Следовательно она была довольно просторна и могла служить мне хорошим убежищем. еслиб была освещена. Но как можно было работать в таком мраке? Однако, не взирая на сие, я хотел ее украсить и снабдить мебелью, к чему располагал уже в голове своей планы; но как мог исполнить их в темноте непроницаемой?

Впрочем это не привело меня в уныние. Я решился расположиться при входе в пещеру, где было гораздо светлее; проводить здесь по крайней мере ночи и спрятать свои инструменты; при чем не отчаивался также найти средство по более осветить сию пещеру. Однако тщетно целую неделю старался я произвести это в действо. Влезал на внешние утесы, искал разселин, вколачивал в них молотом клинья; и когда откалывал таким образом один камень, то думал, что могу сделать отверстие, которое послужилоб мне окном. Но, всегда обманываясь в своем ожидании, уставе и пришед в уныние от худого успеха, уже хотел я оставить свое намерение, как вдруг заметил углубление, в коем рос густой кусте, по видимому, получавший более пищи, нежели прочия на скале растения. Из чего заключил, я что тут земли было более, и что здесь легче сделать желаемое отверстие. Почему сначала вырвал всю траву; потом раковинами, острыми камнями и топором разгреб землю, и как нигде не находилось твердыни, то надежда моя увеличилась. Я отгребал землю на сторону, продолжая прокапываться, и не имел успеха - как вдруг образовалось отверстие, и раковина из рук моих упала на дно пещеры. При чем я столько обрадовался этому, что сделался неподвижен; снова ободрился, продолжал разгребать и наконец сделал отверстие почти одного фута в квадрате. После чего, будучи доволен своею работою, захотел я отдохнуть и укрепиться пищею: ибо когда занимался важным делом, то забывал голоде и жажду. Впрочем на сей разе, прежде нежели готовить себе кушанье, я захотел войти в пещеру, и с удовольствием увидел, что в сделанное мною в роде окна отверстия проникало довольно света для различения находившихся в ней предметов. Кастор, по видимому, разделял со мною мою радость: он прыгал вокруг меня и как бы поздравлял с успехом.

высокий, в других местах понижался. В конце пещера съуживалась и образовала роде отдельной комнаты, которая одна только не освещалась. Я назначил ее для зимних своих припасов: ибо думал, что в это время года не могу найти ни плодов, ни пататов, и что благоразумно будет заранее запастись ими. А также на случай худой погоды хотел отделить часть пещеры для коз своих и таким образом доставить им спокойное убежище.

Ум мой был занят множеством неопределенных мыслей. Я имел в предмете столько дела, что, казалось, не достанет меня к совершению оного. Мне хотелось все исполнить за один раз, и я был столь ветрен, что надлежало прибегнуть к размышлению, дабы решиться начинать одну работу за другою.

Впрочем, прежде нежели пустился я на важные предприятия, захотел сходить к хижине и привести оттуда стадо, о состоянии и продовольствии коего безпрестанно безпокоился; ибо в случае смерти козы и козлят её лишился б на зиму великой для себя выгоды. И так я с вечера лег спать в намерении на другой день рано по утру туда отправиться. С тех поре, как грот от сделанного мной окна осветился, я отнес свою постель гораздо дальше от отверстия в оный, в углубление, составлявшее некоторый род ниши. Да это послужило мне к великому благополучию. Я был пробужден блеском молнии и страшными ударами грома. При чем первая представляла прекраснейшее зрелище на стенах пещеры, на коих дресва при её блеске горела множеством различных огней, как брилианты. Звук от грома, повторяемый эхом скал, имел в себе нечто столь величественного, столь прекрасного, что я восхищался оным. Впрочем за бурею последовал такой проливной дождь, что вода, упадая в окно и приливая в дверь, заняла большую часть пещеры; однако не достигала моей спальни. Такое наводнение продолжалось более двух часов, в течении коих я должен был оставаться на одном месте и в совершенном бездействии. Наконец дождь перестал, небо прояснилось, и дождь скоро всосал в себя воду, в песок проникшую. Тогда вышед из пещеры, я с ужасом смотрел на причиненное бурею опустошение: многия деревья были ветром исторгнуты с корнями, и все поле было покрыто водою так, что надлежало идти в ней по колена. О! сколь почитал я себя тогда счастливым, имея такое убежище, которое могло спасти меня от непогоды. - Я тотчас составил в голове своей план сделать его гораздо закрытнее запоркой к пробитому вместо окна отверстию. При чем весьма безпокоился о хижине, зверинце и стаде своем; однако не мог в тот день туда отправиться; ибо надлежало дать воде время стечь. И так пошел только к морскому берегу, куда ярившияся волны наносили столько раковине, что я на долго запасся ими. В углу пещеры опростал я мешоке, найденный с гвоздями, и он много помог мне снабдиться сими раковинами, между коими находились столь острые, что по нужде могли заменит переломленный ноже мой.

его между досок, и успел многия из них отделить. А тогда о какое новое богатство представилось глазам моим! Я увидел средство сделать дверь к своей пещере, а к окну ставню. Вскоре все находившееся в сундуке совершенно открылось предо мною. Между орудиями, слишком тяжелыми по моим силам, нашел я еще три большие мешка с гвоздями, железный рычаг, долото, и, по весьма щастливому случаю, небольшой горшок, употребляемый при растапливании металлов. Сие последнее открытие заставило меня скакать от радости: ибо я мог варить в нем похлебку, пататы, рыбу и яйца.

Таким образом весь этот день употребил я для перенашивания с великим трудом в свое жилище нового приобретения. Чтож касается до досок, то я оттащил их подальше на берег, дабы вода не смыла оных, и решился работать на том же самом месте. Остальную часть дня употребил я на приведение в порядок вещей своих, так, чтоб самые нужные из них иметь поде руками. После чего глубокой соне заменил мне ночь, в безпокойстве проведенную, и столь укрепился в силах своих, что на другой день мог отправиться в путь. Нашел опять кратчайшую дорогу к хижине, перешел засеянное пшеном поле; а как мог разводить огонь, то оно было для меня житницею, обезпечивавшею на случай худой поводы в пропитании. Но чтоб достигнуть сего, надлежало употребить много труда: ибо надлежало зерна носить в пещеру, отделить от соломы и собрать там кучею в погребе некоего рода.

Но зверинец потерпел меньше: посаженные мной молодые деревца укоренились и пустили со всех стороне столько сучьев, что переплелись и взаимно подкрепляли себя. Сверх того они, будучи гибки, не переламывались, уступая порывистому ветру. Стадо, по видимому, также не много потерпело; но коза безпокоилась от избытка молока в сосцах её; козленки почти совсем уж ее не сосали, и бедное животное, по видимому, облегчилось, когда я подаил его; да впрочем и сам я, выпив чашку молока, также укрепился в силах.

После продолжительного размышления, я решился не чинить на сей раз своей хижины, а итти жить в пещере до тех поре, как пройдет зима, которую почитал уже близкою. Потом хотел опять возвратиться на это место и построить хижину гораздо крепче прежней, ибо с разными инструментами это было очень можно. Я мог копать ямы гораздо глубже и тверже укреплять в них стойки. Мне хотелось сделать тут на лето сельской домике. Для чего надлежало перенести часть инструментов, и я расположил уже к тому плане в голове своей. Тогда должно было спешить отвести в пещеру мое стадо и совершенно посвятить себя трудам, которые должен был кончить до наступления худой погоды.