Преступная мать, или Второй Тартюф.
Действие третье

Преступная мать, или Второй Тартюф

Нравоучительная драма в пяти действиях

Действие третье

Комната графини, вся в цветах.

Явление первое

Графиня, Сюзанна.

Графиня. Ничего не могла я добиться от девочки. Все только плачет, рыдает!.. Считает себя передо мной виноватой, без конца просит прощения, хочет идти в монастырь. Если при этом вспомнить её отношение к моему сыну, то остаётся предположить вот что: она считает себя неподходящей для него партией и теперь раскаивается, что выслушивала его признания, поддерживала в нём надежду. Эта её щепетильность просто обворожительна! Эта чересчур строгая её добродетель просто очаровательна! По-видимому, угрызения совести начались у неё после разговора с господином Бежарсом: в вопросах чести он необычайно требователен и щепетилен, иной раз даже чересчур, и ему мерещатся всякие страхи там, где другие ровно ничего не видят.

Сюзанна. Ума не приложу, что это за напасть, но только у нас творятся очень странные вещи! Точно какой-то демон исподтишка раздувает огонь. Наш господин мрачнее тучи: никого к себе не допускает, вы беспрестанно плачете, госпожа Флорестина рыдает, ваш сын в отчаянии!.. Только господин Бежарс невозмутим, как некое божество, его словно ничто не волнует, на все ваши горести он взирает безучастно…

Графиня. Дитя моё! Сердцем он их разделяет. Этот утешитель льёт бальзам на наши раны, его мудрость нас поддерживает, сглаживает острые углы, успокаивает моего раздражительного мужа, - ах, без него мы были бы во много раз несчастнее!

Сюзанна. Желаю вам, сударыня, чтобы вы не обманулись.

Графиня. Прежде ты была к нему справедливее.

Сюзанна опускает глаза.

Словом, он один может рассеять тревогу, которую мне внушила Флорестина. Скажи, что я прошу его придти.

Сюзанна. А вот и он, лёгок на помине. Я причешу вас после.

Явление второе

Графиня, Бежарс.

Графиня (сокрушённо). Ах, дорогой майор, что здесь у нас происходит? Или грянул, наконец, гром, которого я так давно боялась и который всё приближался и приближался? Неприязнь графа к несчастному моему сыну растёт с каждым днём. Верно, до него дошла какая-нибудь роковая весть!

Бежарс. Я этого не думаю, сударыня.

Графиня. С тех пор как небо меня покарало смертью старшего сына, граф совершенно переменился: вместо того чтобы, заручившись поддержкой нашего посла в Риме, хлопотать о снятии с Леона рыцарского обета, он упорно посылает его на Мальту. Этого мало, господин Бежарс: мне известно, что он производит обмен владений и собирается покинуть Испанию навсегда и поселиться здесь. Недавно за обедом в присутствии тридцати человек он так говорил о разводе, что я пришла в ужас.

Бежарс. Я был при этом. Как же, отлично помню!

Графиня (в слезах). Простите, мой истинный друг! При вас мне не стыдно плакать.

Бежарс. Да будет моё чувствительное сердце приютом для ваших печалей!

Графиня. Наконец, вы или граф заставили страдать Флорестину? Я смотрела на неё как на невесту моего сына. Она бедна, это правда, но зато из хорошей семьи, красива, благонравна, выросла среди нас, а мой сын теперь наследник, неужели же этого наследства не хватит на двоих?

Бежарс. Может быть, даже с избытком. Вот где корень зла.

Но все точно сговорились разбить мои надежды, как будто небо так долго выжидало только для того, чтобы тем строже наказать меня теперь за проступок, который я горько оплакивала. Мой муж ненавидит моего сына… Флорестина от него отказывается. Что-то её взволновало, и она собирается с ним порвать. А он, несчастный, этого не перенесёт, - вот что для меня несомненно. (Молитвенно складывает руки.) О карающее небо! Я целых двадцать лет провела в слезах и в покаянии, за что же теперь ты посылаешь мне эту муку - муку разоблачённой преступницы? О, пусть я одна буду несчастна! Боже! Я не стану роптать! Но пусть мой сын не страдает за грех, которого он не совершал! Научите же меня, господин Бежарс, как избавиться от стольких бед?

Бежарс. Я вас научу, достойная женщина, я затем и пришёл, чтобы рассеять мучительные ваши страхи. Когда чего-нибудь опасаешься, то не можешь отвести глаза от пугающего предмета: что бы вокруг ни говорилось, что бы ни делалось, страх отравляет всё! Ключ от этих загадок, наконец, у меня в руках. Вы ещё будете счастливы.

Графиня. Можно ли быть счастливой, когда душу томит раскаяние?

Бежарс. Ваш супруг вовсе не избегает Леона, - тайна рождения вашего сына ему не известна.

Графиня (живо). Господин Бежарс!

Бежарс. Причиною же душевных движений, которые вы принимаете за ненависть, является то, что у него самого не чиста совесть. О, сейчас я сниму с души вашей тяжесть!

Графиня (с чувством). Дорогой господин Бежарс!

Бежарс. Но только схороните навеки в успокоенном сердце вашем то чрезвычайной важности сообщение, которое вам предстоит от меня услышать. Ваша тайна - это рождение Леона, его тайна - это рождение Флорестины. (Понизив голос.) … отец.

Графиня (молитвенно складывает руки). Боже всемогущий, ты сжалился надо мной!

Бежарс. Представляете себе, каков был его ужас, когда он увидел, что эти дети любят друг друга? Он не мог открыть свою тайну и вместе с тем не мог допустить, чтобы следствием его молчания явилась их взаимная склонность, - вот почему он сделался так мрачен, так не похож на себя. Удалить же сына он задумал единственно в надежде на то, что разлука и служение на рыцарском поприще, может статься, заставят Леона забыть эту несчастную любовь, благословить которую граф не в состоянии.

Графиня (на коленях, горячо молится). О вечный источник щедрот! Господь мой! Ты сделал так, что я могу хотя бы частично искупить тот невольный грех, который я совершила по вине безумца! Теперь и мне есть что простить мужу, честь которого я запятнала! О граф Альмавива! Моё иссохшее сердце, наглухо закрывшееся после двадцатилетних страданий, ныне вновь открывается для тебя! Флорестина - твоя дочь: она стала мне так же дорога, как если бы я сама произвела её на свет. Простим же молча друг друга! Ах, господин Бежарс, говорите всё!

Бежарс (поднимает её). Мой друг, я не хочу мешать первым порывам вашего доброго сердца: радостное волнение, в отличие от волнения горестного, нисколько не опасно, однако во имя вашего спокойствия выслушайте меня до конца.

Графиня. Говорите, мой благородный друг, вам я обязана всем, говорите.

Бежарс. Ваш супруг, стремясь оградить Флорестину от кровосмесительного, по его мнению, союза, предложил мне жениться на ней. Но, независимо от глубокого и мучительного чувства, которое моё преклонение перед вашими страданиями…

Графиня (горько). Ах, друг мой, из жалости ко мне…

Бежарс. Не будем об этом говорить. По некоторым туманным намёкам, которые можно было понять и так и этак, Флорестина решила, что речь идёт о Леоне. Юное её сердце уже затрепетало от восторга, но тут как раз доложили о вашем приходе. После я ничего не говорил ей о намерениях отца, но одно моё слово навело Флорестину на ужасную для неё мысль о братских узах, - оно-то и вызвало эту бурю, этот священный ужас, причину которого ни ваш сын, ни вы не могли себе уяснить.

Бедный мой мальчик! Он ничего не подозревал!

Бежарс. Теперь причина вам известна - так как же, будем мы претворять в жизнь идею этого брака, коль скоро он может поправить всё?

Графиня (живо). Да, мой друг, придётся на этом остановиться, - мне это внушает и сердце и разум, и я беру на себя уговорить Флорестину. Благодаря этому наши тайны будут сохранены, никто из посторонних не выведает их. После двадцатилетних страданий мы заживём счастливо, и этим счастьем моя семья будет обязана вам, истинный друг мой.

Бежарс (возвысив голос). А дабы ничто более не омрачало вашего счастья, нужна ещё одна жертва, и вы, мой друг, найдёте в себе силы её принести.

Графиня. О, я готова на любые жертвы!

Бежарс (внушительно). Все письма, все бумаги того несчастного человека, которого уже нет в живых, необходимо сжечь дотла.

Графиня (с душевной болью). О боже!

Бежарс. Когда мой друг, умирая, поручал мне передать их вам, последнее, что он мне приказал, это спасти вашу честь и не оставить ничего такого, что могло бы бросить на неё тень.

Графиня.

Бежарс. В течение двадцати лет я не мог добиться, чтобы эта печальная пища вечной вашей скорби исчезла с глаз долой. Но, независимо от того, что она причиняет вам боль, подумайте, какой вы подвергаете себя опасности!

Графиня. Чего же мне бояться?

Бежарс (убедившись, что никто их не слышит, тихо). У меня нет никаких оснований подозревать Сюзанну, а всё-таки кто может поручиться, что горничная, осведомлённая об этих бумагах, в один прекрасный день не сделает из них статью дохода? Стоит передать вашему супругу хотя бы одно письмо, - а он, конечно, за ценой бы не постоял, - и вот вы уже в пучине бедствий.

Графиня. Нет, у Сюзанны слишком доброе сердце…

Бежарс (громко и весьма твёрдо). Мой глубокоуважаемый друг! Вы отдали дань и нежности и скорби, вы исполнили все возложенные на вас обязанности, и если вы довольны поведением вашего друга, то я прошу у вас награды. Нужно сжечь все бумаги, истребить все воспоминания о грехе, уже давно искупленном! А чтобы никогда больше не возвращаться к столь мучительному предмету, я требую немедленного принесения жертвы.

Графиня (трепеща). Мне кажется, я слышу голос бога! Он повелевает мне забыть его, сбросить тот печальный траур, в который облекла мою жизнь его кончина. Да, господи! Я послушаюсь друга, которого ты мне послал! (Звонит.) То, чего он требует от меня твоим именем, мне давно советовала моя совесть, но по своей слабости я этому противилась.

Явление третье

Сюзанна, графиня, Бежарс.

Графиня. …

Явление четвёртое

Сюзанна, Бежарс.

Сюзанна (несколько растерянна). Что же это такое, господин Бежарс? Все потеряли голову! Просто сумасшедший дом! Графиня плачет, девочка рыдает, господин Леон грозит утопиться, граф заперся, никого не желает видеть. И почему это вдруг ларец с драгоценностями так всем понадобился?

Бежарс (с таинственным видом приставляет палец к губам). Тсс! Здесь - никаких расспросов! Скоро узнаешь… Всё обстоит отлично, всё обстоит как нельзя лучше… За такой день можно отдать… Тсс!

Явление пятое

Графиня, Бежарс, Сюзанна.

Графиня (в руках у неё ларец с драгоценностями). Сюзанна! Принеси нам из будуара огня в жаровне.

Сюзанна. Если это для того, чтобы сжечь бумаги, так можно взять ночник, он ещё не погашен. (Подаёт ночник.)

Графиня. Постереги у дверей, а то как бы кто-нибудь не вошёл.

(уходит; про себя). Прежде всего сообщим Фигаро!

Явление шестое

Графиня, Бежарс.

Бежарс. Я так хотел, чтобы для вас как можно скорее настал этот миг!

Графиня (задыхаясь от волнения). О друг мой! Какой день избираем мы для того, чтобы совершить жертвоприношение! День рождения моего несчастного сына! Всё это время я каждый год посвящала этот день им обоим, просила у бога прощения и обливалась слезами, перечитывая грустные эти письма. По крайней мере я убеждалась, что нами было совершено не столько преступление, сколько ошибка. Ах, неужели надо сжечь всё, что мне от него осталось?

Бежарс. Да ведь вы же не уничтожаете сына, который вам напоминает о нём! Хотя бы для сына принесите эту жертву - она избавит его от многих ужасных бед. Вы должны принести её ради себя самой: быть может, безопасность всей вашей жизни зависит от этого решительного шага! (Открывает потайное отделение и достаёт письма.)

Графиня (в изумлении). Господин Бежарс! Вы открываете ларец лучше меня!.. Позвольте мне ещё раз их перечесть!

Бежарс (строго). Нет, я вам этого не разрешу.

Графиня. Только последнее, в котором он начертал скорбное «прости» своею кровью, пролитою из-за меня, и показал мне пример мужества, а мне оно сейчас так необходимо!

(не даёт ей письмо). Если вы прочтёте хотя бы одно слово, мы не сожжём ничего. Принесите небу полную жертву, смелую, добровольную, свободную от человеческих слабостей. Если же вы не отважитесь её принести, то я окажусь сильнее вас. Скорее в огонь! (Бросает свёрток в огонь.)

Графиня (живо). Господин Бежарс! Жестокий друг! Вы сжигаете мою жизнь! Пусть у меня останется хоть один клочок.

Хочет броситься к горящим письмам. Бежарс обхватывает её за талию.

Бежарс. Пепел я развею по ветру.

Явление седьмое

Сюзанна, граф, Фигаро, графиня, Бежарс.

Сюзанна (вбегает). Следом за мной идёт граф, но его привёл Фигаро.

Граф (застаёт их в той же позе). Сударыня! Что я вижу? Что всё это значит? К чему здесь огонь, ларец, бумаги? Из-за чего спор и слёзы?

Бежарс и графиня смущены.

Бежарс (овладевает собой; с усилием). Надеюсь, граф, вы не потребуете объяснения в присутствии слуг. Я не знаю, что, собственно, побудило вас неожиданно войти к графине. Я же останусь верен себе и скажу вам всю правду, какова бы она ни была.

Граф (к Фигаро и Сюзанне). Уйдите оба.

Фигаро. Хорошо, сударь, но только я вас прошу обелить меня: подтвердите, что я вручил вам расписку нотариуса на ту крупную сумму, о которой у нас сегодня был разговор.

Граф. С удовольствием, всегда приятно восстановить справедливость. (Бежарсу.) Можете быть спокойны, сударь: вот расписка. (Кладёт её в карман.)

Фигаро и Сюзанна расходятся в разные стороны.

Фигаро (уходя, Сюзанне, тихо). Пусть попробует увильнуть от объяснения!..

Сюзанна (тихо). Уж больно он увёртлив!

Фигаро (тихо).

Явление восьмое

Графиня, граф, Бежарс.

Граф (строго). Сударыня, мы одни.

Бежарс (всё ещё взволнован). Говорить буду я. Я готов подвергнуться допросу. Милостивый государь! Был ли когда-нибудь при вас такой случай, чтобы я изменил истине?

Граф (сухо). Я, милостивый государь… этого не говорю.

Бежарс (вполне овладев собой). Хотя я далеко не одобряю этого малопристойного дознания, моя честь, однако ж, принуждает меня повторить то, что я говорил сударыне, просившей у меня совета: «Всякий хранящий тайну не должен беречь бумаги, которые могут бросить тень на умершего друга, доверившего их ему. Как бы ни было горько с ними расстаться и какой бы интерес ни представляло их сохранить, - благоговейное чувство к памяти усопших должно возобладать над всем». (Указывая на графа.) Разве непредвиденный случай не может передать их в руки противника?

Граф дёргает его за рукав, чтобы он прекратил объяснения.

Или вы со мной не согласны, милостивый государь? Кто просит совета в некрасивом деле, кто взывает о помощи в минуту постыдной слабости, тот не должен обращаться ко мне! Вы оба знаете это по опыту, а особенно хорошо - вы, ваше сиятельство!

Граф делает ему знак.

Так вот что побудило меня, не допытываясь, что именно заключают в себе бумаги, дать графине совет, когда она обратилась ко мне, однако ж мне стало ясно, что для исполнения этого сурового долга у неё недостаёт решимости. Тогда я, не колеблясь, призвал на помощь всю свою решимость и преодолел безрассудную её медлительность. Вот из-за чего шла у нас борьба, и, что бы обо мне ни думали, я никогда не буду раскаиваться ни в своих словах, ни в своих поступках. (Воздевает руки.) Священная дружба! Ты всего лишь пустой звук, если не исполняются строгие твои веления! Позвольте мне удалиться.

Граф О лучший из людей! Нет, вы нас не покинете. Графиня! Скоро он станет нам ещё ближе: я отдаю ему Флорестину.

Графиня (с живостью). Более достойно, граф, вы не могли бы употребить ту власть, которую закон предоставляет вам над нею. Если вам хотелось бы знать моё мнение, то я вполне согласна. И чем скорее, тем лучше.

Граф (нерешительно). Ну, что ж… нынче же вечером… без всякой огласки… ваш духовник…

Графиня (с воодушевлением). А я заменяю ей мать, и я подготовлю её к священному обряду. Неужели вы допустите, чтобы только ваш друг проявил великодушие к этой прелестной девушке? Я льщу себя надеждой, что нет.

Граф (смущённо). Ах, графиня… поверьте…

Графиня (радостно). Да, граф, я вам верю. Сегодня день рождения моего сына, и отныне, благодаря совпадению двух событий, день этот будет мне ещё дороже. (Уходит.)

Явление девятое

Граф, Бежарс.

Граф (смотрит ей вслед). «Я заменяю ей мать», - сказала она. Нет, это не безнравственная женщина! Я невольно преисполняюсь уважения к тому душевному величию, которое сквозит в её действиях… хочу осыпать её упрёками, но её тон меня обезоруживает. Я сам виноват, друг мой, что выразил изумление при виде горящих писем.

Бежарс. высоте, как я, - они ползают где-то там, далеко. Со всем тем, сударь, что вам так дались эти бумаги? Ведь вы же меня не послушались и взяли те, которые вам хотелось сохранить. О, если б небу угодно было, чтобы графиня обратилась ко мне за советом раньше, вы бы теперь не располагали против неё неопровержимыми уликами!

Граф (горько). Да, неопровержимыми! Подальше от моей груди - они её жгут! (Выхватывает спрятанное на груди письмо и опускает в карман.)

Бежарс (мягко). óльшим успехом вступлюсь за права законного сына; в конце концов не ответствен же он за свою горькую судьбу, которая толкнула его в ваши отеческие объятия.

Граф (снова вспылив). Отеческие? Никогда!

Бежарс. Не виноват он также, что любит Флорестину. И всё-таки, пока он подле неё, могу ли я соединиться с этой девушкой? Быть может, она увлечена сама и согласится только из уважения к вам. Оскорблённая кротость…

Граф. как заговорить об этом с графиней? Захочет ли она с ним расстаться? Значит, придётся прибегнуть к крайней мере?

Бежарс. К крайней?.. Нет… Но воспользоваться для данной цели разводом вы можете: у отчаянных французов это принято.

Граф. Чтобы я предал огласке мой позор! Правда, некоторые жалкие людишки так именно и поступили, но ведь это последняя степень падения современных нравов. Пусть бесчестье явится уделом, во-первых, тех, кто идёт на такой срам, а во-вторых, мерзавцев, повинных в этом сраме!

Бежарс. …

Граф. Нет, не о сыне, а о постороннем человеке

Бежарс.

Граф. Да, он мне надоел. Вот тебе моя расписка, мой друг, беги к нотариусу и получи три миллиона золотом. Теперь у тебя будут все основания проявить великодушие при заключении брачного договора, с которым нам во что бы то ни стало надо покончить сегодня же… теперь у тебя целое состояние… (Передаёт ему расписку, берёт его под руку, и они оба направляются к выходу.) Сегодня в полночь, без приглашённых, в часовне графини… (Последних его слов не слышно.)