Севильский цирюльник, или Безполезная осторожность.
Действие второе

ДЕЙСТВІЕ ВТОРОЕ.

Сцена представляетъ комнату Розины. Окно въ глубине закрыто решетчатымъ жалюзи.

ЯВЛЕНІЕ I.

Розина (одна со свечей въ руке. Она беретъ на столе бумагу и принимается писать). Марселина больна; все въ доме заняты и никто не увидитъ, что я пишу. Не знаю, стены-ли здесь имеютъ глаза и уши, или мой аргусъ завелъ себе какого-нибудь злобнаго генiя, который доноситъ ему обо всемъ, происходящемъ тутъ; но мне стоитъ проронить одно слово, сделать одинъ шагъ, - и ему известны все мои намеренiя... Ахъ, Линдоръ! (Запечатываетъ письмо") На всякiй случай, запечатаемъ письмо, хотя я решительно не знаю, когда и какъ удастся мне передать его. Изъ окна мне видно было, что онъ долго о чемъ-то говорилъ съ цирюльникомъ Фигаро. Это добрый человекъ, иногда показывающiй ко мне сочувствiе; еслибы мне повидать его на минутку!

ЯВЛЕНІЕ II.

Розина, Фигаро.

Розина (съ удивленiемъ). Ахъ, г. Фигаро! какъ я рада васъ видеть!

Фигаро. Ваше здоровье, барышня?

Розина. Не совсемъ хорошо, г. Фигаро. Умираю отъ тоски.

Фигаро. Я думаю, отъ тоски жиреютъ только дураки.

Розина. Съ кемъ вы разговаривали тамъ такъ живо? Я не слыхала ничего, но...

Фигаро. Съ молодымъ баккалавромъ... мой родственникъ... подаетъ большiя надежды; преисполненъ ума, чувствъ, таланта и весьма представительной наружности.

. О да! даже очень, уверяю васъ! Его зовутъ...

Фигаро. Линдоромъ. Голъ какъ соколъ; но еслибы онъ не покинулъ такъ быстро Мадрита, ему бы тамъ нашлось прекрасное местечко!

Розина (разсеянно). О найдетъ еще, г. Фигаро, найдетъ место. Такой молодой человекъ, какимъ вы его описываете, конечно, не останется въ неизвестности.

Фигаро (въ сторону). Очень хорошо. (Громко) Но у него есть большой недостатокъ, который всегда будетъ мешать его повышенiю.

Розина. Недостатокъ, г. Фигаро! Недостатокъ, и вы въ этомъ уверены?

Фигаро. Онъ влюбленъ.

Розина. Влюбленъ! и вы называете это недостаткомъ?

Фигаро. Правду сказать, и тутъ-то виновато его счастье.

Розина. Ахъ, какъ несправедлива судьба! И онъ называлъ вамъ любимую особу? Меня это ужасно интересуетъ...

Фигаро. Ну, вамъ-то, сударыня, я бы сказалъ объ этомъ позже всехъ.

Фигаро, (лукаво поглядывая на нее). Представьте себе маленькую этакую хорошенькую милашку, тихую, нежную, покорную и свеженькую... ухъ, какую свеженькую! Ножка крохотная, тонкiй, ловкiй станъ, пухленькiя ручки, розовыя губки... а щечки! зубки! глаза!...

Розина. Она живетъ въ городе?

Фигаро. Даже въ нашемъ квартале.

Розина. Быть можетъ, и на нашей улице?

Фигаро. Въ двухъ шагахъ отъ меня.

Розина. Ахъ, какъ это прелестно... для вашего родственника. И кто-же эта особа?

Фигаро. А я её не назвалъ еще?

Розина (живо). Вотъ это-то одно вы и забыли сделать, г. Фигаро. Скажите, скажите-же скорее; кто-нибудь войдетъ сюда, и я тогда не узнаю...

Фигаро. А вамъ очень хочется знать, барышня? Ну-съ, такъ эта особа - воспитанница вашего опекуна.

Розина

Фигаро. Доктора Бартоло: да, сударыня.

Розина (взволнованнымъ голосомъ). Ахъ, г. Фигаро!... я вамъ не верю, право.

Фигаро. Онъ горитъ нетерпенiемъ лично вамъ подтвердить это.

Розина. Я вся трепещу отъ неожиданности, Фигаро.

Фигаро. Полноте, барышня. Трепещу! хорошъ разсчетъ. Когда боишься чего-нибудь дурного, то ужъ одна эта боязнь заставляетъ насъ испытать дурное. Впрочемъ, я только что освободилъ васъ отъ всехъ вашихъ телохранителей до завтра.

Розина. Если онъ меня любитъ, то долженъ доказать это, не затевая ничего и оставаясь въ покое.

Фигаро. И сударыня! любовь и покой могутъ-ли совместиться въ одномъ сердце? Бедная юность нынче такъ несчастна, что ей остается избирать одно изъ двухъ: любовь безъ покоя, или покой безъ любви...

Розина, (опуская глаза). Покой безъ любви...

Фигаро. Невыносимъ - это такъ. Въ самомъ деле, любовь, хотя бы и при отсутствiи покоя, мне представляется более привлекательною, и по мне, будь я женщиной...

Розина

Фигаро. Потому-то мой родственникъ ужасно и уважаетъ васъ.

Розина. Но первый неосторожный поступокъ съ его стороны, г. Фигаро, - и мы погибли.

Фигаро (въ сторону). Мы погибли! гм! (Громко). Если-бы вы запретили ему это въ маленькомъ письмеце... Письмо имеетъ большое влiянiе.

Розина (подаетъ ему письмо, которое она написала). Мне некогда переписывать это письмо. Отдайте ему и скажите... скажите... (Прислушивается).

Фигаро. Нетъ никого, сударыня.

Розина. Что все это я делаю изъ одной только дружбы.

Фигаро. Само собою разумеется. Что любовь! у любви совсемъ иная побежка.

Розина. Изъ одной только дружбы, слышите-ли? Я боюсь только, чтобы утомленный затрудненiями...

Фигаро. Да, чтобъ онъ не оказался блудящимъ огонькомъ! Не забудьте, сударыня, что ветеръ, задувающiй свечку, воспламеняетъ жаровню, а мы-то и есть самая жаровня. Съ нимъ чуть лишь заговоришь объ этомъ, такъ и брызжетъ огнемъ. Отъ его страсти меня самого пронялъ жаръ, какъ въ лихорадке, а я то ведь былъ только зрителемъ!

Розина

Фигаро. Будьте покойны. (Въ сторону, указывая на письмо) Вотъ это подороже всехъ моихъ врачебно-ветеринарныхъ наблюденiй. (Уходитъ въ двери кабинета).

ЯВЛЕНІЕ III.

Розина (одна).

Умираю отъ безпокойства, пока онъ еще не успелъ уйти... О какъ я люблю его, этого доброго Фигаро! это честнейшiй человекъ, просто родной! А! вотъ и мой мучитель; примемся за дело. (Задуваетъ свечу, садится и принимается за тамбурное вышиванье).

ЯВЛЕНІЕ IV.

Бартоло. Розина.

О, проклятiе! бешеный, душегубъ, разбойникъ Фигаро! На минуту нельзя выйти изъ дому, чтобы тутъ не набедокурили...

Розина. Что васъ такъ страшно разгневало?

Бартоло. Этотъ проклятый цирюльникъ однимъ взмахомъ руки поставилъ весь домъ безъ ногъ: закатилъ наркотическаго Эвелье, чихательнаго Лаженессу, Марселине кровь пустилъ изъ ноги, даже мула и того не оставилъ въ покое - на глаза беднаго слепаго животнаго налепилъ катаплазмъ. Долженъ мне сто экю, и вотъ, по этому случаю, спешитъ оставить по себе память! А, ну его и съ деньгами... Въ передней ни души: входи, кто хочешь въ эту комнату, какъ въ трактиръ.

Розина. Кто-же можетъ попасть сюда, кроме васъ?

Бартоло. По мне лучше лишняя осторожность, чемъ рискъ и разгильдяйство. Нынче все народъ предпрiимчивый, смелый... Да зачемъ далеко ходить: ведь сегодня утромъ успели-же подцепить вашу песню, прежде чемъ я спустился за ней? О, я...

Розина. Ну, ужъ у васъ особенная страсть всему придавать значенiе! Бумагу могъ унести ветеръ, первый проходящiй... ну, я не знаю что...

. Ветеръ! первый проходящiй!.. Не было никакого ветру-съ, сударыня, никто не проходилъ въ то время... Я знаю, тамъ всегда кто-нибудь нарочно торчитъ, чтобы подхватить бумажку, которую женщина роняетъ будто-бы нечаянно!..

Розина. Будто-бы?

Бартоло. Да, сударыня, будто-бы.

Розина (въ сторону). О, старый хрычъ!

Бартоло. Но этого ужъ не будетъ более; я велю заделать эту решетку.

Розина. Вы бы ужъ лучше кстати заштукатурили и все окна - отъ тюрьмы до крепости разстоянiе невелико.

Бартоло. Что до оконъ, выходящихъ на улицу, то это было бы, действительно, не лишнее... Цирюльникъ, надеюсь, не заходилъ къ вамъ?

Розина. И онъ возбуждаетъ въ васъ безпокойство?

Бартоло. Совершенно такъ-же, какъ и всякiй другой.

Розина. Какiе милые ответы вы даете!

. О! извольте доверяться всемъ и каждому, и у васъ въ доме скоро окажутся: добрейшая женушка, которая спитъ и видитъ, какъ-бы обмануть васъ, друзья-прiятели, готовые подцепить ее у васъ, и добрые слуги, распинающiеся въ усердiи помочь имъ въ этомъ.

Розина. Какъ! вы не допускаете во мне существованiя известныхъ принциповъ даже противу соблазна со стороны г. Фигаро?

Бартоло. Кой чортъ доберется толку въ женскихъ прихотяхъ! Сколько я виделъ добродетелей съ этими вашими принципами...

Розина (съ гневомъ). Но послушайте, если достаточно быть мужчиной. чтобы намъ нравиться, то почему-же вы до сихъ поръ мне такъ противны?

Бартоло (растерявшись). Почему?.. почему?.. Вы не ответили мне еще на мой вопросъ о цирюльнике.

Розина (вне себя). Ну такъ знайте-же: этотъ человекъ приходилъ ко мне, я видела его и говорила съ нимъ. Не скрою отъ васъ даже, что онъ мне очень понравился, и мне все равно - хоть умрите отъ этого съ досады! (Уходитъ).

ЯВЛЕНІЕ V.

Бартоло (одинъ).

О, жиды, собаки слуги! Женессъ! Эвелье! Эвелье проклятый!

ЯВЛЕНІЕ VI.

Бартоло, Эвелье.

Эвелье (входитъ, зевая и протирая глаза отъ сна). Аа, за, за...

. Где ты былъ, проклятый соня, когда этотъ цирюльникъ входилъ сюда?

Эвелье. Я, баринъ, былъ... за, за...

Бартоло. Плутню какую-нибудь обдумывалъ, бестiя? Ти его не видалъ?

Эвелье. Конечно, виделъ и онъ нашелъ меня совершенно больнымъ; такъ и сказалъ. Да оно, должно-быть, и есть такъ, потому у меня все косточки разломило, едва заговорилъ онъ... за, за.

Бартоло (передразнивая его). Едва заговорилъ онъ!.. Где-же негодяй женессъ? Опоить этого мальчишку лекарствомъ безъ моего приказанiя! Тутъ не безъ плутней.

ЯВЛЕНІЕ VII.

Предъидущiя лица и Лаженесъ (входитъ, старчески опираясь на костыль и постоянно чихая).

Эвелье (зевая). Лаженессъ?

Бартоло. Отчихаешься въ праздникъ.

Лаженессъ. Вотъ ужъ пятидесятый... разъ... въ теченiи пяти минутъ (чихаетъ). Всего изломало.

Бартоло. Какъ! я у васъ обоихъ спрашиваю, не заходилъ-ли кто-нибудь къ Розине, а вы мне и не говорите, что этотъ цирюльникъ...

(зевая). Разве г. Фигаро кто-нибудь? Аза.. за...

Бартоло. Пари держу, что плутъ этотъ уже успелъ снюхаться съ нимъ.

Эвелье (обливаясь слезами). Я... снюхался!..

Лаженессъ (чихая). Но, баринъ... будьте-же... справедливы.

Бартоло. Справедливъ! Разсказывай сказки! Это хорошо для вашей братьи - мелкоты. Я вашъ хозяинъ, и потому всегда правъ!

Лаженессъ (чихая). Однако, коли что-нибудь справедливо...

Бартоло. Что-нибудь справедливо! А я-то не хочу, чтобы оно было справедливо, и быть по-моему. Вашей братьи позволь-ка доказывать справедливость, такъ куда денутся и власть, и законъ!

Лаженессъ (чихая). Такъ ужъ пожалуйте лучше разсчетъ. Каторжная служба, вечно спешишь какъ на пожаръ...

Эвелье (плача). Беднаго, честнаго человека ни-за-что обругали, какъ последняго негодяя!...

Бартоло. Ну, такъ пошелъ вонъ, бедный, честный человекъ! (Дразнитъ ихъ). Чхи, чхи; тотъ тебе чихаетъ въ носъ, другой ротъ разрываетъ зевая...

. Эхъ, баринъ! клянусь вамъ, еслибы не барышня, никто-бы... никто-бы не остался у васъ въ доме... (Уходитъ, чихая).

Бартоло. Фигаро-то какъ ихъ отделалъ! Вижу, въ чемъ тутъ вся суть: мошенникъ хочетъ расчитаться со мной за 100 экю, не развязывая кошелька...

ЯВЛЕНІЕ VIII.

Бартоло, донъ-Базиль, Фигаро, (спрятанный въ соседней комнате, выглядываетъ оттуда, время отъ времени, и слушаетъ ихъ).

Бартоло (продолжая разговоръ). А, донъ-Базиль, вы уже дали урокъ музыки Розине?

Базиль. Это дело не убежитъ.

Бартоло. Я заходилъ къ вамъ, но не засталъ дома.

Базиль. По вашимъ деламъ отлучался. Новость есть, и довольно непрiятная.

Бартоло. Для васъ?

Базиль. Нетъ, для васъ. Графъ Альмавива въ этомъ городе.

Бартоло. Говорите тише. Тотъ-то, что разыскивалъ Розину по всему Мадриту?

. Живетъ близь большой площади и выходитъ каждый день переодетый.

Бартоло. Ну, разумеется, это по моей части. Что-же делать?

Базиль. Будь это частное лицо, его можно-было-бы живо спровадить.

Бартоло. Подстереги вечеркомъ, съ оружiемъ въ рукахъ...

Базиль. Bone Deus! да ведь это значитъ скомпрометировать себя! Я понимаю - впутать его въ какую-нибудь скверную исторiю. и пока судъ, да дело - оклеветать со всехъ сторонъ - concedo.

Бартоло. Странный способъ отделаться отъ человека.

Базиль. Оклеветать его - только-съ. Вы не знаете еще, какимъ могучимъ средствомъ хотите пренебречь - я виделъ честнейшихъ людей, подавленныхъ силою клеветы. Поверьте, нетъ той плоской и злой лжи, той гадости, нелепой сказки, которую нельзя было-бы бросить людямъ празднымъ въ большомъ городе, стоитъ лишь взяться за это, какъ следуетъ, а у насъ тутъ есть преловкiе люди!.. Сперва легкiй говоръ, скользя по поверхности, подобно ласточке передъ грозой, шепчетъ pianissimo, снуетъ туда и сюда, и повсюду разсекаетъ ядъ. 13ъ чей-нибудь ротъ наверно попадетъ онъ, и вотъ - piano, piano въ ухо вамъ ловко впускается молва. Зло сделано: оно пускаетъ ростокъ, ползетъ, карабкается, и изъ устъ въ уста rinforzando путешествуетъ дьявольское семя; потомъ вдругъ, не весть отчего, клевета поднимается, надувается, растетъ на вашихъ глазахъ. Затемъ, бросается впередъ, расширяетъ полетъ свой, взвивается, охватываетъ васъ, рветъ, тянетъ за собой, сверкая молнiей и громомъ, и становится, слава Богу, общимъ крикомъ. crescendo всего народа, поражающимъ chorus ненависти и проклятiя. Кой чортъ устоитъ передъ нею!

Бартоло. Что вы мне тутъ размазываете такое, донъ-Базиль? Какое отношенiе имеетъ ваше piano-crescendo къ моему положенiю?

Базиль. Какъ какое отношенiе? Если везде поступаютъ такимъ образомъ для устраненiя съ дороги своего врага, то почему-бы и вамъ не сделать того-же, чтобы удалить графа?

Бартоло. Удалить? Да я хочу жениться на Розине прежде, чемъ она узнаетъ даже о существованiи графа.

. Въ такомъ случае, вамъ нельзя терять ни минуты.

Бартоло. Да за кемъ-же теперь дело-то? Ведь я намъ передалъ во всей подробности все.

Базиль. Да, но вы поскупились на издержки. А въ гармонiи хорошаго строя, неровный бракъ, одностороннiй судъ, очевидное потворство, все это такiе диссонансы, которые непременно должны быть подготовлены и устранены чистейшей мелодiей золота.

Бартоло (давая ему деньги). Ну, быть по вашему. Кончайте-же скорее.

Базиль. Разумныя речи прiятно слушать. Теперь позаботьтесь лишь о томъ, чтобы сегодня-же кто-нибудь не просветилъ нашу барышню на этотъ счетъ.

Бартоло. За это я ручаюсь. Вы зайдете вечеромъ, донъ Базиль?

Базиль. Не разсчитывайте. Одна ваша свадьба отниметъ у меня весь день. Не разсчитывайте.

Бартоло (провожая его). Вашъ покорнейшiй слуга.

Базиль. Не безпокойтесь, докторъ, оставайтесь здесь.

Бартоло. Нетъ. Я хочу за вами запереть двери на улицу.

Фигаро (одинъ, выйдя изъ кабинета).

О! хороша осторожность! Запирай, запирай двери на улицу, а я, выходя отсюда, отворю ихъ графу. Плутяга-же Базиль! хорошо еще, что глупъ. Чтобы клевета имела успехъ въ свете, необходимо известное общественное положенiе, семейныя связи, имя, рангъ, словомъ, весъ въ обществе. А Базиль-то! Да если онъ и станетъ клеветать, кто поверитъ ему.

ЯВЛЕНІЕ X.

Розина (вбегая), Фигаро.

Розина. Какъ! вы еще здесь, г. Фигаро?

Фигаро. Къ великому для васъ счастiю, барышня. Вашъ опекунъ съ учителемъ пенiя, полагая, что они одни, только что имели здесь беседу по душе...

Розина. И вы ихъ подслушали, г. Фигаро? А знаете-ли, ведь это нехорошо!

Фигаро. Подслушивать-то! А между темъ, нетъ лучше средства, если желаешь что нибудь узнать. Известно-ли вамъ, напримеръ, что опекунъ вашъ готовится жениться на васъ завтра-же.

Розина. Ахъ, Боже мой!

Фигаро. Не бойтесь ничего. Мы зададимъ ему столько дела, что ему некогда будетъ и подумать объ этомъ.

Розина. Вотъ онъ возвращается. Уйдите по маленькой лестнице. Я просто умираю отъ страха за васъ! (Фигаро убегаетъ).

Бартоло, Розина.

Розина. Вы здесь съ кемъ-то были?

Бартоло. Съ донъ-Базилiо, котораго я проводилъ, - и но делу. А вамъ-бы верно желалось, чтобы то былъ Фигаро?

Розина. Уверяю васъ, для меня это решительно все равно.

Бартоло. Я бы очень хотелъ знать, какiя такiя спешныя дела у этого цирюльника съ вами?

Розина. Вы хотите, чтобы я говорила серьезно? Онъ сообщилъ мне о состоянiи здоровья Марселины, которая, по его словамъ, даже очень плоха.

Бартоло. Вамъ сообщилъ о состоянiи здоровья? А я пари держу, что онъ передалъ вамъ какое-нибудь письмо.

Розина. Но отъ кого-же?

Бартоло. О! отъ кого! Отъ такого лица, имя котораго никогда не узнаешь у женщины. Мне почемъ знать! Можетъ быть, ответъ на записочку, которую вы бросили давеча изъ окна.

Розина (въ сторону). Ни разу не промахнется. (Громко) Вы, право, стоите, чтобы я поступила такъ.

(глядя на руки Розины). Да, такъ оно и есть. Вы писали.

Розина (смешавшись). Ужъ не хотите-ли вы принудить меня сознаться въ этомъ?

Бартоло (взявъ ея правую руку). Я - нисколько; но вашъ пальчикъ, замаранный черниломъ..... А? хитрая женщина!

Розина (въ сторону). Проклятый человекъ.

Бартоло (продолжая держать ея руку). Женщина полагаетъ, что коли она одна, то и все шито-крыто.

Розина. О, конечно!.. Хорошо доказательство!.. Ну, оставьте, однако - вы мне свихнете руку. Я просто обожглась, туша свечу, и такъ какъ мне говорили, что въ подобныхъ случаяхъ хорошо помазать черпиломъ обожженное место, то я и сделала такъ.

Бартоло. То я и сделала такъ? Хорошо. Посмотримъ теперь, не подтвердитъ-ли второй свидетель показанiя перваго. Въ этой тетрадке бумаги должно быть, какъ мне положительно известно, шесть листовъ - я пересчитываю ихъ каждое утро, и не далее какъ сегодня считалъ ихъ со вниманiемъ.

Розина (въ сторону). О, негодяй!..

Бартоло (считая). Три, четыре, пять!..

Розина. Шестой....

. Ага, шестого-то и нетъ!

Розина (опуская глаза). Шестого? Я завернула въ него конфекты, которые послала маленькой дочери Фигаро.

Бартоло. Маленькой дочери Фигаро? А новенькое, не употреблявшееся перо откуда оказалось замараннымъ въ чернила? Вороятно, вы изволили надписывать имъ адресъ маленькой дочери Фигаро?

Розина (въ сторону). У этого человека ревность развила какую-то особенную прозорливость! (Громко). Я нарисовала имъ цветокъ на кафтане, который вышивала для васъ.

Бартоло. Какая находчивость! Но для того, чтобы вамъ поверили, мое дитя, не следовало краснеть въ то время, когда вы маскировали истину; но этому вы еще не научились.

Розина. Э! кто не покраснеетъ, когда самыя невиннейшiя вещи начинаютъ при васъ разбирать и выводить изъ нихъ ни на чемъ не основанныя данныя для обвиненiя васъ въ лукавстве, хитрости и пр.?

Бартоло. Разумеется, я во всемъ виноватъ. Мы, видите-ли, обожгли пальчикъ, помазали его черниломъ, послали конфектъ малютке Фигаро и нарисовали узоръ для вышиванiя на моемъ кафтане - что можетъ быть невиннее всего этого? Но какая масса лжи нагромождена тутъ, чтобы скрыть одинъ всего фактъ!... Я одна, никто меня не видитъ, могу лгать, сколько угодно! Но кончикъ пальца въ черниле, перо запачкано имъ, не достаетъ листа бумаги! Ну, да обо всемъ не передумаешь!.. Будьте уверены, синьора, что теперь, если мне понадобится сходить въ городъ, порукой за васъ для меня будетъ здоровый замокъ.

ЯВЛЕНІЕ XII.

Графъ, Бартоло, Розина.

(Графъ въ костюме кавалериста, кажется, навеселе и припеваетъ песеньку).

Бартоло. Что нужно отъ насъ этому человеку? Солдатъ! Удалитесь въ свою комнату, синьора.

Графъ (напевая, подходить къ Розине). Кто изъ васъ двухъ, сударыни, докторъ Балордо? (Тихо Розине). Я Линдоръ.

. Бартоло!

Розина (въ сторону). Онъ произнесъ имя Линдора.

Графъ. Балордо, Белибердо.... наплевать на это! Я хочу знать только, которая изъ васъ двухъ... (Розине, показывая бумагу). Возьмите это письмо.

Бартоло. Которая? Вы-же видите, что это я! Которая! Уйдите-же, Розина - это пьяный.

Розина. Потому-то я и хочу остаться - вы ведь одни. Присутствiе женщины можетъ избавить васъ отъ многаго.

Бартоло. Ступайте, ступайте прочь! Я не изъ робкихъ.

ЯВЛЕНІЕ XIII.

Графъ, Бартоло.

Графъ. О! васъ-то я съ разу узналъ по приметамъ.

Бартоло (графу, который прячетъ письмо). Что это вы прячете въ карманъ?

Графъ. Я потому и прячу въ карманъ, чтобы вы не знали, что это.

Бартоло. Мои приметы. Этотъ народъ иначе не можетъ и вы ражаться какъ по солдатски.

Графъ. Ужъ не думаете-ли вы, что такъ трудно описать ваши приметы! Слушайте:

Носъ горбомъ и точно также станъ,

Ноги кривы, грубый, сиплый голосъ,

И лицо - изношенный сафьянъ.

А плечо приподнято отчасти,

Хищный взоръ, какъ будто съесть готовъ,

Въ довершенье - дьявольскiя страсти,

Словомъ, это перлъ изъ докторовъ!

Бартоло. Это что значитъ? Вы явились сюда, чтобы оскорблять меня. Проваливайте отсюда сейчасъ!

Графъ. Проваливайте!.. А, фи! какъ это неучтиво! Вы умеете читать, докторъ...

Бартоло. Еще одинъ нелепый вопросъ!

Графъ. О! вы не обижайтесь этимъ, потому что я самъ тоже докторъ, по меньшей мере, не хуже васъ...

Бартоло. Какимъ образомъ?

Графъ. Да кто-же другой у насъ считается лекаремъ полковыхъ лошадей? Потому мне и отвели квартиру въ доме собрата по науке.

Бартоло. Осмелиться сравнить какого-нибудь коновала...

Графъ.

Поверьте, у меня такихъ претензiй нетъ,

Но званье ваше, другъ, лишь ту имеетъ силу,

Что если и не всемъ приноситъ иного бедъ,

За то уноситъ всехъ больныхъ въ могилу.

На этотъ разъ, очень любезно съ моей стороны, - не такъ-ля?

Бартоло. Какъ вы смеете, невежда, унижать, такимъ образомъ первейшее, величайшее и полезнейшее изъ знанiй!

Графъ. Весьма полезное для техъ, кто имъ занимается.

Бартоло. Знанiе, благотворные лучи котораго осеняютъ землю.

Графъ. И грехи котораго прикрываются тою-же землей.

Бартоло. По всему видно, неучъ, что вы привыкли беседовать только съ лошадьми.

Графъ. Беседовать съ лошадьми? А, докторъ, совестно не знать такихъ простыхъ вещей!... Ведь всемъ известно, что коновалъ излечиваетъ своихъ больныхъ, никогда не говоря съ ними ни слова; тогда какъ докторъ много, очень много разговариваетъ съ своими...

Бартоло. И не излечиваетъ ихъ, такъ, что-ли?

Графъ. Вы сами признаете.

Бартоло. Кой чортъ занесъ сюда этого проклятаго пьяницу?

Графъ. Вы, кажется, амурчикъ, отпускаете на мой счетъ эпиграммы?

. Что же вамъ, наконецъ, угодно отъ меня?

Графъ (притворяясь крайне разгневаннымъ). А, онъ еще сердится! Что мне угодно? Разве вы не видите?

ЯВЛЕНІЕ XIV.

Розина, Графъ, Бартоло.

Розина (вбегая). Господинъ солдатъ, не сердитесь, ради Бога. (Къ Бартоло) Говорите же съ нимъ поласковее - ведь онъ не въ своемъ уме...

Графъ. Вы правы; онъ, действительно, не въ своемъ уме; вотъ я дело другое - не стану у другихъ занимать, своего хватитъ... Какая вы хорошенькая! по истине, не хочу иметь здесь ни съ кемъ дела, кроме васъ.

Розина. Чемъ же я могу служить вамъ, г. солдатъ?

Графъ. Безделицей, мое дитя; но, быть можетъ, речи мои темноваты...

Розина. Я угадаю ихъ смыслъ.

Графъ (показывая ей письмо). Нетъ, вы взгляните на письмо, на письмо, на письмо. Дело въ томъ... просто скажу вамъ, по чести, отведите мне ночлегъ на эту ночь.

Бартоло. Только-то?

Графъ. Ни больше, ни меньше. Извольте прочитать билетъ, который посылаетъ вамъ нашъ квартирмейстеръ.

Бартоло. Посмотримъ (Графъ прячетъ письмо и подаетъ ему бумагу). "Докторъ Бартоло имеетъ принять, кормить, угощать и дать ночлегъ"...

Графъ (съ ударенiемъ). Дать ночлегъ.

. "На одну ночь некоему Линдору, по названью Школяру, кавалеристу полка"...

Розина. Онъ самъ.

Бартоло (живо, къ Розине). Что тамъ такое?

Графъ. Ну-съ, кто правъ изъ насъ, докторъ Барбаро?

Бартоло. Подумаешь, этому человеку доставляетъ невесть какое удовольствiе коверкать мою фамилiю на все лады! Убирайтесь къ чорту, Барбаро, Барбасо, и скажите вашему невеже квартирмейстеру, что со времени моей поездки въ Мадритъ, я свобожденъ отъ всякаго военнаго постоя.

Графъ (въ сторону). Э! дело дрянь!

Бартоло. А, а, прiятель, это вамъ такъ непрiятно, что даже отрезвило васъ! Однако, сiю минуту, маршъ отсюда!

Графъ (въ сторону). Я едва не выдалъ себя. (Громко). Маршъ отсюда! Если вы освобождены отъ военнаго постоя, то надеюсь, никто не освобождалъ васъ отъ соблюденiя известныхъ приличiй? Маршъ отсюда! Покажите-ка мне вашъ освободительный билетъ; хотя я и не умею читать, но надо-же все-таки взглянуть.

Бартоло. О, за нимъ не будетъ остановки. Онъ здесь въ бюро.

Графъ (пока тотъ ищетъ въ бюро, говоритъ, не сходя съ места). Ахъ, моя прекрасная Розина!

Розина. Неужели, Линдоръ, это вы?

Графъ. Возьмите это письмо.

Розина

Графъ. Выньте платокъ, а я уроню письмо (Подходитъ).

Бартоло. Потише, потише, синьоръ солдатъ - я не люблю, чтобы подходили такъ близко къ моей жене.

Графъ. Она ваша жена?

Бартоло. Что-жъ тутъ удивительнаго?

Графъ. Я принялъ васъ за ея прадеда съ отцовской или материнской стороны: между ею и вами, по меньшей мере, три поколенiя.

Бартоло (читая свидетельство). "На основанiи доклада, представленнаго намъ...."

Графъ (ударомъ руки подбрасываеть свидетельство къ потолку). На кой чортъ мне вся эта дребедень!

Бартоло. Однако, знаете-ли, солдатъ, - если я позову сюда моихъ людей, вы получите полное вознагражденiе по заслугамъ!

Графъ. Въ битву! Охотно въ битву! это мое ремесло. (Показывая за поясомъ пистолетъ) Тутъ будетъ чемъ попотчевать ихъ. Вы, сударыня, никогда не видали сраженiя?

Розина. И не хочу видеть.

Графъ. Жаль, а чертовски весело въ битве. Представьте себе (толкаетъ доктора) - непрiятель по одну сторону оврага, а наши по другую. (Розине, показывая письмо) Бросьте платокъ. (Плюетъ на полъ) Оврагъ, разумеется, тутъ.

(Розина вынимаетъ платокъ, графъ роняетъ письмо между ними.)

Бартоло (нагибаясь). А, а!

Графъ

Бартоло. Подайте, подайте.

Графъ. Dulciter, папа! каждому свое. Вотъ еслибы вы уронили изъ своего кармана какой-нибудь рецептъ ревеню - тогда другое дело.

Розина (протягивая руку). А, я знаю, что это, г. солдатъ. (Беретъ письмо и прячетъ въ передникъ).

Бартоло. Уйдете-ли вы, наконецъ?

Графъ. Хорошо, ухожу. Прощайте, докторъ, не поминайте лихомъ. Еще одно слово, сердце мое: попросите смерть, чтобы она, забыла обо мне еще въ теченiи несколькихъ походовъ - жизнь никогда мне не была такъ дорога.

Бартоло. Ступайте, ступайте. Кабы смерть слушалась меня, я...

Графъ. Смерть-то? Да разве вы не докторъ? Вы такъ много для нея делаете, что вамъ отъ нея не должно быть ни въ чемъ отказа (Уходить).

ЯВЛЕНІЕ XV.

Бартоло, Розина.

Бартоло. Насилу ушелъ! (Въ сторону) Притворюсь теперь!

Розина. Согласитесь, однако, что этотъ молодой солдатъ большой весельчакъ. При всемъ пьянстве, въ немъ, какъ заметно, нетъ недостатка ни въ уме, ни въ некоторомъ образованiи.

Бартоло. Славу Богу, милочка, что мы избавились отъ него! Однако, что же ты не полюбопытствуешь прочесть со мной бумагу, которую онъ передалъ тебе?

. Какую бумагу?

Бартоло. Ту, которую онъ показалъ видъ, что уронилъ, чтобы ты могла ее поднять.

Розина. Хорошо. Это письмо моего двоюроднаго брата, офицера, выпавшее изъ моего кармана.

Бартоло. А мне кажется, что онъ вынулъ его изъ своего.

Розина. Я тотчасъ-же узнала это письмо.

Бартоло. Что стоитъ еще разъ взглянуть на него?

Розина. Видите-ли, я, право, не знаю, куда оно делось.

Бартоло, (указывая на ея карманъ). Ты спрятала его туда.

Розина. Неужели! Это по разсеянности.

Бартоло. О, конечно. Ты увидишь, это несомненно какая-нибудь глупость.

(въ сторону). Если его не разсердить, невозможно будетъ отказать его просьбамъ.

Бартоло. Подай-же письмо, сердце мое.

Розина. Но на какомъ основанiи вы настаиваете съ такимъ упорствомъ? Ужъ это не новое-ли недоверiе ко мне?

Бартоло. А на какомъ основанiи вы упорствуете показать его?

Розина. Повторяю вамъ, что бумага эта ничто иное, какъ письмо моего двоюроднаго брата, которое вы подали мне вчера распечатаннымъ; и если ужъ речь зашла о немъ, то скажу вамъ, что подобное обращенiе съ моими письмами мне очень не нравится.

Бартоло. Стану я васъ слушать.

Розина. Разве я пересматриваю бумаги, которыя получаются на ваше имя? Почему-же вы позволяете себе касаться писемъ, адресованныхъ ко мне? Если это ревность, то она оскорбляетъ меня; если-же это просто самоуправство, то подобное обращенiе возмущаетъ меня темъ более.

Бартоло. Возмущаетъ? Вы никогда не говорили со мною такимъ образомъ.

Розина. Если я, до сихъ поръ, была сдержанна, то это не даетъ вамъ еще права оскорблять меня безнаказанно.

Бартоло. О какомъ вы говорите оскорбленiи?

. Это неслыханное дело, чтобы позволить себе вскрывать чужiя письма.

Бартоло. Письма моей жены?

Розина

Бартоло. Вы просто хотите отвлечь мое вниманiе отъ письма, которое, безспорно, получено вами отъ какого-нибудь изъ вашихъ любовниковъ. Но я увижу его, смею васъ уверить.

Розина. Нетъ, вамъ не увидать его. Приблизьтесь только, и я тотчасъ-же бегу изъ этого дома и попрошу убежища у перваго встречнаго.

. Никто васъ не приметъ!

Розина. Увидимъ.

Бартоло

Розина (во время его отсутствiя). О, небо! что делать?.. Положу на то место письмо моего двоюроднаго брата и съиграю съ нимъ славную комедiю. (Кладетъ письмо двоюроднаго брата въ карманъ, такъ что кончикъ его белеетъ).

Бартоло (вернувшись). О! теперь я непременно увижу его.

. А по какому праву, позвольте васъ спросить?

Бартоло. По праву, признаваемому целымъ светомъ-по праву сильнаго.

Розина

Бартоло (топнувъ ногой). Сударыня!

Розина (падаетъ въ кресло и притворяется, что она въ обмороке). Ахъ, какая низость!..

. Отдайте это письмо, или страшитесь моего гнева!

Розина (опуская голову). Несчастная Розина!

Бартоло

Розина. Ужасная будущность!

Бартоло. Розина.

. Я задыхаюсь отъ гнева.

Бартоло. Ей дурно.

Розина

Бартоло (слушая пульсъ, говоритъ въ сторону). Богъ мой, письмо! Прочту его такъ, чтобы она и не знала о томъ. (Продолжаетъ держать руку, вынимаетъ письмо и, отвернувшись, старается прочесть его).

Розина (продолжая притворяться). О, я несчастная!..

(оставивъ ея руку, въ сторону). Съ какимъ бешенствомъ узнаешь то, про что всегда такъ страшился услыхать!

Розина. Бедная, бедная Розина!

Бартоло прежнее положенiе).

Бартоло (въ сторону). О небо! это письмо ея двоюроднаго брата. Проклятая подозрительность! Какъ теперь уладить дело? Ну, пусть не знаетъ, по крайней мере, что я читалъ письмо! (Представляется поддерживающимъ ее и кладетъ письмо на прежнее место).

Розина (вздыхаетъ). Ахъ.

. А! это ничего, мое дитя - маленькое головокруженiе отъ духовъ-вотъ и все; у тебя совершенно покойный пульсъ. (Хочетъ взять стклянку со шкафика).

Розина (въ сторону). Положилъ письмо на прежнее место - прекрасно.

Бартоло

Розина. Я не хочу отъ васъ ничего: оставьте меня.

Бартоло. Я сознаюсь, немножко погорячился изъ-за этого письма.

. Дело не въ письме! Ваша грубая манера, требовательный, повелительный тонъ - вотъ что оскорбительно.

Бартоло (на коленахъ). Прости меня: я тотчасъ-же созналъ свою вину, и теперь у ногъ твоихъ, готовый искупить ее.

Розина

Бартоло. Отъ него-ли тамъ, или отъ кого-нибудь другого - я не прошу теперь никакихъ разъясненiй.

Розина (подавая ему письмо). Видите, добромъ отъ меня можно все получить. Прочтите.

. Этотъ прямодушный поступокъ одинъ могъ-бы разсеять все мои подозренiя, если бы даже я и былъ такъ несчастенъ, чтобы удержать въ памяти хоть одно изъ нихъ.

Розина. Прочтите-же.

Бартоло

Розина. Вы нарочно отказываетесь, чтобы перечить мне.

Бартоло. Въ доказательство полнаго моего къ тебе доверiя, предлагаю следующее: Я хочу проведать бедную Марселину, которой этотъ Фигаро, не знаю зачемъ, пустилъ кровь изъ ноги - не желаешь-ли пойти со мной?

. Черезъ минуту буду готова.

Бартоло. Ну, такъ какъ мы съ тобой, мамочка, помирились, то дай мне свою руку. Ахъ, если-бы ты могла меня полюбить, какъ-бы ты была счастлива!

Розина

Бартоло. Понравлюсь, поправлюсь: ужъ я тебе говорю, что понравлюсь. (Уходить).

ЯВЛЕНІЕ XVI.

Розина

Ахъ, Линдоръ! Онъ еще говоритъ, что понравится мне!.. Прочтемъ-ка это письмо, которое чуть было не наделало мне столько горя. (Читаетъ и вдругъ вскрикиваетъ). Ахъ!.. Жаль, прочла поздно. Онъ советуетъ мне начать открытую ссору съ моимъ опекуномъ - между темъ, у меня только что былъ очень удобный случай, и я не воспользовалась имъ. Когда письмо очутилось въ моихъ рукахъ, я чувствовала, что вся краснею до волосъ. О, мой опекунъ правъ, говоря, что у меня нетъ той светской самоуверенности, съ которой женщины, по его словамъ, не теряются ни въ какомъ случае; Но такой несправедливый человекъ способенъ самую невинность превратить въ продувную обманщицу.

(Занавесъ опускается).