Бледная графиня.
Часть 1.
XVI. Воскресшая из мертвых.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Бледная графиня. Часть 1. XVI. Воскресшая из мертвых. (старая орфография)

XVI. 

Воскресшая из мертвых.

Приговор, произнесенный над несчастным лесничим, объявлен был недействительным и дело назначено было к вторичному пересмотру, благодаря ходатайству защитника, придравшагося к несоблюдению какой-то формы в самом производстве дела. Опять прошло несколько недель, а никакого решительного результата все еще не было.

Около этого времени, живший в городе ландрат {Заседатель земского суда.} того округа давал пир, на который приглашена была вся местная аристократия.

Ландрат, господин фон-Эйзенберг, был очень дружен с покойным графом Варбургом: часто охотились они вместе, и почти каждую неделю ландрат бывал в гостях у графа. А потому и теперь графиня получила пригласительный билет к нему на вечер.

Сверх того, ландарт довел свою любезность до того, что даже сам съездил в Варбург лично просить графиню удостоить его своим посещением.

Напрасно отговаривалась Камилла трауром, напрасно придумывала она всевозможные предлоги, чтобы не быть на празднике, ничего не помогло; в конце концов она все-таки должна была обещать, хоть на час, украсить праздник своим присутствием.

Пир был дан, что называется, на славу. Большое ярко-освещенное зало и небольшие изящные гостиные красивого дома ландрата быстро наполнились гостями. Фон-Эйзенберг и жена его выходили в переднюю и любезно встречали вновь пришедших.

С каждой минутой число гостей все увеличивалось, знакомые располагались группами, смеялись, болтали, передавали друг другу разные новости. Среди изящных черных фраков пестрели военные мундиры, дамы были в самых модных туалетах, сверкавших драгоценными каменьями.

В числе приглашенных был и доктор Гаген, что, быть может, поразило многих из гостей ландрата, так как большинство из них знало Гагена только по имени.

При входе доктора, ландрат с необыкновенной любезностью и предупредительностью вышел к нему на встречу, что невольно бросилось в глаза всем. Ведь доктор Гаген собственно был ничто иное, как городской врач для бедных! Как же это ландрат не только пригласил его к себе на вечер, где присутствовала вся знать, но даже относился к нему с особым почтением?

Господин фон-Эйзенберг подвел доктора к своей супруге.

- Мне хотелось бы, с согласия его светлости... начал он.

- Извините, почтеннейший господин ландрат, перебил гость, я доктор Гаген!

- И здесь, сегодня? удивленно спросил фон-Эйзенберг.

- Пожалуйста! Здесь и всюду!

- И так - господин доктор Гаген! представил ландрат своего гостя супруге, которая между тем, повидимому, была уже посвящена в тайну, она тоже с необыкновенной любезностью и с особенным вниманием обратилась к доктору и обменялась с ним несколькими приветливыми словами.

После того, доктор опять постарался найти случай еще раз поговорить с хозяином, и просил фона-Эйзенберга не открывать никому его настоящого имени, всем и каждому должен он быть известен под именем доктора Гагена.

Фон-Эйзенберг с почтительною улыбкой уверил своего высокого гостя, что желание его будет непременно исполнено.

После этого разговора ландрат отошел от доктора: ему нужно было приветствовать новых гостей, Гаген же отправился в зал, где не особенно-то много было личностей, знавших его или желавших с ним познакомиться.

Тут сейчас же подошел к нему ассесор фон-Вильденфельс и дружески пожал ему руку. Затем оба, горячо о чем то разговаривая, отправились в соседнюю, почти пустую гостиную.

Все с удивлением и любопытством смотрели им в след. Ассесор фон-Вильденфельс был знаком со всею городского знатью и чрезвычайно любим был в обществе; только в последнее время он никуда не показывался и сегодня в первый раз видели его опять в обществе. Всех поразило, что он находится почти в дружеских отношениях с новым врачем, о котором, по настоящему, никто не знал откуда он, и что он за человек. Начались толки, но ни Бруно, ни Гаген не обратили на это ни малейшого внимания.

- Я давно уже с нетерпением жду вас, доктор, сказал Бруно, взяв Гагена под руку и отправляясь с ним в пустую гостиную, ну, каковы дела сегодня?

- Надеюсь на хороший исход! Сегодня в первый раз была она в полной памяти!

- Слава Богу! В полной памяти! Теперь можно вполне надеяться, что Лили будет жива, не так ли, доктор?

- Я охотно готов ждать столько времени, сколько вы найдете нужным, уверял Бруно, я и тем уже бесконечно счастлив, что могу теперь надеяться на сохранение её жизни и за это обязан я вам, доктор, вечною благодарностью! И это молодая графиня! Не правда ли, теперь исчезло всякое сомнение?

- До сих пор первые показания выздоравливающей были немного не ясны, как вы легко можете себе представить, отвечал Гаген. Когда она в первый раз открыла глаза, казалось, она все еще была в тяжелом сне, она никак не могла объяснить себе, где она, что с нею, или же не в силах была еще думать об этом. Вчера уже она назвала свое имя, тихо, чуть слышно, но для меня все таки понятно. Сначала, казалось, она смотрела то на меня, то на мою экономку, и видно было, что силы не позволяли ей еще ни спрашивать, ни припоминать, но сегодня она уже все более и более вспоминала о случившемся.

- Даже и о том, где была она все это время?

- Об этом она пока еще ничего не говорила, только на вопрос мой, кто виновен в случившемся с нею несчастии, она с таким ужасом шепнула мне одно имя, что я серьезно испугался за нее и не о чем больше не говорил с нею, чтобы, излишнею торопливостью не испортить всего дела и опять не лишиться уже достигнутых мною счастливых результатов, которые стоили мне стольких трудов!

- Что же это за имя назвала молодая графиня?

- Позвольте мне пока еще умолчать об этом, господин ассесор, вы сами, надеюсь, скоро услышите все из уст выздоравливающей, кто знает, может быть, первые показания были только следствием болезненного состояния, быть может, произнесены они были только в бреду; нужно подождать, что будет дальше.

- Смотрите, сейчас в зало вошла графиня с господином фон-Эйзенбергом, сказал Бруно.

- Пока еще не говорите ей ничего о состоянии нашей больной!

- У вас есть на то какая нибудь причина, доктор? Графиня все еще не верит.

- Оставьте ее пока при её сомнении, тогда тем сильнее будет впечатление внезапной встречи графини с мнимо умершей, отвечал Гаген.

- Графиня нас заметила. Вернитесь в зало и сделайте милость, представьте меня графине, просил Гаген.

Бруно исполнил желание доктора и подвел его к графине.

Фон-Эйзенберг украдкой улыбался, когда Бруно произносил имя доктора Гагена. На минуту принял он участие в разговоре графини с Бруно и доктором, доктор не замечал, каким пытливым недоумевающим взглядом всматривалась Камилла в черты Гагена. Как-то случайно разговор перестал быть общим: фон-Эйзенберг заговорил о чем-то с Бруно; графиня же продолжала разговаривать с доктором Гагепом. Между прочим разговор коснулся найденной девушки.

- Для меня непостижимо, как может вообще человек жить столько времени без пищи и питья, сказала графиня.

- Однакож это часто случается в тяжких болезнях, графиня, отвечал Гаген.

- На голове у найденной девушки оказались раны, но мне кажется, они произведены нарочно, искусственно, очень может быть, что это безчувственное состояние вызвано было каким-нибудь одуряющим средством, имеющим продолжительное действие.

- Таких средств нет, разве только яд; но в таком случае в результате был бы не продолжительный обморок, а прямо уже смерть.

- Она не выглядела мертвой, в лице её была еще жизнь!

- О, многоуважаемая графиня, с легкой усмешкой заметил доктор, наблюдая за действиями своих слов на Камиллу, существуют яды, которые от отравления ими дают вид спокойно спящого, но есть и такие, которые, особенно если дают их медленно и постепенно, делают отравленного похожим на мумию, совсем изсохшим, желтым как кожа, как бы без кровинки в теле; все зависит от того, какого рода яд.

- Странная тема для разговора, с принужденною улыбкой заметила графиня.

- Но далеко не безъинтересная! В то время еще как готовился я в медики и позже я специально занимался изучением ядов и их разнообразного действия на организм.

- У вас была какая нибудь причина для того, чтобы так интересоваться этим? спросила графиня.

- В наше время так часто случаются отравления, что изучение это все более и более становится интересным и важным для врача! Да и для всякого даже, не только что медика, разве не интересно узнать, что наука может определить присутствие яда в трупах даже много лет спустя?

- Это конечно, большой успех! И это распространяется на все яды? спросила графиня.

При последних словах Гагена, графиней, видимо, овладело безпокойство - она поспешила прекратить разговор. К счастию для Камиллы, к ней в эту минуту подошел фон-Эйзенберг для того, чтобы вести ее к столу.

За столом она почти ничего не ела и невольно взгляд её то и дело обращался в ту сторону, где сидел новый врач. Рано уехала она домой.

- Это он, шептала графиня на возвратном пути в замок, это должен быть он, никакого сомнения быть не может! Еще более чем сильное сходство в чертах лица, выдают его те странные, загадочные слова, которые слышала она от него сейчас и его острые, проницательные взгляды! Ты должна бояться его, Камилла, вдвойне бояться, так как найденная больная в его руках! Он может еще, пожалуй, играть важную роль в борьбе и я твердо уверена, что не нечаянный случай привел к нему спасенную! Мы должны его бояться - кого боятся, того ненавидят! мрачно продолжала графиня и бледное лице её выражало холодную решимость - а кого ненавидят, того должно уничтожить, стереть с лица земли, если хочешь быть покойной! Тут надо действовать осторожно! Вредить может он тебе только, если достанет здесь оружие против тебя - пока ты еще ничего не проиграла! И если противники приведут тебя в замешательство, тогда должна ты нанести им последний, решительный удар, который бы окончательно уничтожил их!

На следующее утро позвала она к себе управляющого. Фон-Митнахт сейчас же заметил, что графиня была в сильном волнении.

Ты слишком безпечен, как мог ты не узнать его?

- Чего хочет он от нас? резко спросил фон-Митнахт, письмо твое не имело никакого действия, а от удара шпаги он не умер - вот и все, если ты действительно говоришь правду, что он жив, что это он.

- Я знаю это! я заключила это из его слов! Не забывай только, что найденная теперь в его руках! Он взял ее к себе для того, чтобы уничтожить нас! задыхаясь прошептала графиня и бледное лице её приняло то демонское выражение, которое делало ее такой страшной.

- Так скоро эти вещи не делаются! сказал фон-Митнахт.

- Обрати внимание на стечение обстоятельств! Бруно фон Вильденфельс ведь друг доктора! на обоих их должны мы смотреть как на своих врагов!

- Тс! Говори тише! К чему называть имена! запальчиво перебила графиня своего управляющого.

- Что дело кончилось не его смертью, продолжал фон-Митнахт, я разсчитывал на это! Но мне все же не верится, чтобы человек этот был он.

- Так наведи справки! Ты сам должен понимать, как это важно! Нам необходимо знать, с кем имеем мы дело, кто наш противник. Это первое условие! Ты можешь разузнать об этом в городе.

- Ты придаешь всему делу уж слишком большое значение!

- Она более не очнется, я этому не верю!

- Ну, а если очнется? Ты разсчитываешь всегда на лучшее, я же на худшее!

- Ничего еще пока не решено, ничего еще не случилось! Вовсе тут нечего сомневаться ни минуты в том, что мы должны выиграть борьбу из за миллиона; иначе, все случившееся было бы сделано даром!

- Тише! Идут! вполголоса остановила его Камила.

- Прошу извинения, ваше сиятельство, сказал он, сейчас вернулись из города телеги, отвозившия туда хлеб, один из конюхов привез известие, что найденная, говорят, очнулась.

- Та девушка, значит, выздоровеет, многозначительным тоном обратилась графиня к управляющему.

- В городе ходят слухи, будто это её сиятельство молодая графиня, продолжал слуга, говорят, что она воскресла из мертвых.

- Если та девушка пришла в сознание, то скоро все откроется, сказала только графиня.

- Ты слышал! Мое опасение уже сбылось, едва только успела я его высказать, шептала Камилла, теперь все должно решиться! Теперь окажется, что я недаром приняла свои меры! Она воскресла из мертвых! Тут нужна твердая, непоколебимая решимость, тут нужна железная энергия, Курт.

- Ты меня знаешь, мрачно отвечал фон Митнахт.

- Прежде всего наведи справки об этом враче! Горизонт наш омрачается тучами. Впереди грозят нам опасности!

- Опасности удвоивают мужество! Будь покойна! Я узнаю все что нужно, отвечал фон-Митнахт и вышел из комнаты графини.