Бледная графиня.
Часть 1.
XXII. Дуэль.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Бледная графиня. Часть 1. XXII. Дуэль. (старая орфография)

XXII. 

Дуэль.

Бруно вернулся домой в сильном волнении. Всю ночь не мог он заснуть. Нанесенное ему оскорбление требовало отмщения, но в то-же время он думал о Лили, которой так необходима была его помощь и поддержка.

Что будет с ней если он будет убит? Конечно у ней оставался еще один верный друг - доктор, но Бруно понимал, что его смерть разобьет сердце молодой девушки.

Он решился не говорить ни слова о предстоящей дуэли, ни Лили, что было бы безумием при её неокрепшем еще здоровья, ни доктору.

Он не знал, что Гаген не мог не узнать о поединке, воротясь в виноторговлю после посещения больной.

Как мы уже видели Гаген вскоре после ухода Митнахта и Брандта вернулся к ожидавшим его друзьям.

Конечно первым делом они сообщили ему о ссоре и предстоящей вследствии этого дуэли.

Гаген был чрезвычайно изумлен услышав это, так как он знал спокойный характер и хладнокровие Вильденфельса и был уверен, что его не легко вызвать на подобный поступок.

- Вы не ошибаетесь? спросил он. Вы наверно знаете что это ассесор Вильденфельс?

- Да, да, ассесор и лейтенант Брандт, они обменялись карточками, а всякий знает что это значит!

- Гм! удивительно!... прошептал он, механически поднося ко рту свой стакан вина.

После первого же глотка он вдруг выплеснул вино в открытое окно и спросил себе другую бутылку, так как вино в стакане имело какой-то странный противный вкус.

Он не обратил на это внимания и налив себе другой стакан, начал разговаривать с своими собеседниками о разных вещах, но видно было что их рассказ о дуэли занимал все его мысли, так как он против обыкновения ничего не рассказывал и, выпив стакан вина, поспешно вышел.

Этот неожиданный случай еще более усложнял и без того уже запутанные обстоятельства.

Едва Гаген успел дойти до дому, как внезапно почувствовал себя нездоровым. Сначала он не обратил на это внимания и лег в постель думая что нездоровье пройдет само собой, но ночью ему стало хуже и он даже потерял сознание. Это привело в страх старую экономку и она вся в слезах бросилась к первому попавшемуся доктору. Доктор немедленно же явился и осмотрев Гагена сказал, что у него припадок холеры, и что вообще необходим тщательный уход, чтобы болезнь не приняла опасного направления.

На другой день по городу распространился слух, что доктор Гаген заразился при посещении холерной больной и сделался таким образом жертвой своего усердия.

Впрочем опасность для его жизни скоро миновалась и он только увидел себя принужденным провести несколько дней в постели, вследствии чего заседание суда, на котором он должен был давать свои показания было отложено.

Утром на другой день после ссоры, Ильменау явился к Бруно.

- Ну, что, вы уже условились обо всем? неправда ли? спросил Бруно, здороваясь с ним и усаживая его в кресло.

- Все устроено: барон Альгейм и лейтенант Валькер будут секундантами Брандта, ваши же будем я и фон-Блюм. Встреча завтра утром в семь часов в городском лесу, пистолеты, шестьдесят шагов, вам стрелять первому. На всякий случай с нами будет доктор Мюллер.

- Это теперь невозможно.

- Почему же?

- Ваш доктор неожиданно захворал холерой.

- Гаген болен? вскричал в изумлении и испуге Бруно.

- Так мне говорили, я не знаю подробностей.

- Это для меня очень печальное известие! сказал Бруно.

- Бог даст дело не дойдет до того, чтобы вам понадобился доктор, да и ведь там будет же Мюллер.

- Я не об этом безпокоюсь. Гаген мой близкий друг.

- А! это другое дело.

- Я хотел бы узнать, что с ним.

- Хотите я провожу вас до дому доктора, это мне будет но дороге.

Экономка Гагена встретила Бруно с заплаканными глазами и опухшим от безсонницы лицом. Она сказала ему, что к больному не велено было никого пускать, и что он все еще не вполне пришел в себя.

Тогда Бруно решился увидеть Лили. Он нашел ее в одной из задних комнат дома, и она очень обрадовалась увидя его. Она и не подозревала о случившемся и не знала, что Бруно пришел проститься с ней, быть может навсегда.

Эта мысль лежала также тяжелым камнем на душе Бруно, когда он думал о неопределенном повожении Лили, о её будущности.

Хотя Бруно старался тщательно скрывать свои мысли, но Лили все-таки поняла, что у него есть что-то на душе. Она думала, что это последствия встречи с графиней в замке, и хотя самой ей овладели мрачные предчувствия, она старалась все-таки успокоить любимого человека.

- Не бойся ничего! сказала она. Все скоро объяснится и кто жe тогда станет отвергать мое право? У меня нет никого кроме тебя и доктора Гагена, но поверь мне: Бог ведет все к лучшему!

- И я тоже не сомневаюсь, что это или умышленное или ошибочное упорство графини не будет иметь никаких последствий - но теперь вот захворал доктор Гаген.

- Он выздоровеет! Да и у меня останешься еще ты!

У Бруно едва не сорвалось с языка: "меня ты можешь лишиться завтра же утром, моя бедная дорогая Лиди!" Но он смолчал, чтобы не огорчать еще более и без того удрученную горем молодую девушку.

- О! не безпокойся милый Бруно! продолжала Лили. На днях будет новое заседание суда и тогда все объяснится. А когда все будет кончено, когда лесничий будет освобожден и виновность управляющого доказана, тогда свези меня к твоей матери, так как я не хочу и не могу вернуться в замок! Это было бы мне тяжело, Бруно, ты можешь это понять.

Один вопрос мучает мени теперь, действительно ли графини не узнала тебя или она делает это с умыслом. Я не смею верить подобной испорченности.

- Меня тоже волнует это сомнение, Бруно. Я никогда не сомневалась, что мама искренно любит меня, не смотря даже на слова Марии, которая не верила этому. Но эта ужасная встреча! Я теперь не знаю что и думать! Все-таки я скорей готова верить, что мама действительно не узнала меня.

- Дай Бог, чтобы тебе не пришлось вынести худших испытаний! вскричал Бруно. Мы добьемся того, что она принуждена будет признать тебя за свою падчерицу.

- Что с тобой, Бруно? спросила Лили, заметившая его волнение. Ты сегодня как-то особенно взволнован и печален? Что это значит?

- Когда мы снова свидимся, тебе не придется уже более жаловаться на меня за это.

- Ты скоро придешь? скоро?

- Да, я надеюсь. А теперь я должен проститься с тобой.

- Проститься? Боже мой!

- Что же тут особенного, что я хочу с тобой проститься?

- Ты сказал это таким тоном, что можно было подумать, что ты собираешься ехать на долго!

- Этого нельзя знать.

- Разве ты чего-нибудь ожидаешь?

- Нет, я хотел только сказать, что нельзя знать, что может случиться. Может быть мне придется ехать куда-нибудь по обязанностям службы и что-нибудь подобное. Но довольно! Прощай Лили!... Если бы только Гаген выздоровел!

Лили долго смотрела в след Бруно. Она не знала, что его ожидает, но чувствовала, что он сегодня был совсем другим человеком чем обыкновенно, и прощанье с ним было ей очень тяжело.

На другое утро, когда фон-Ильменау вошел к Бруно, он застал его уже на ногах. В течении ночи он приготовил на всякий случай письма к матери и к доктору Гагену, которые и передал своему другу с просьбой переслать их по адресу в случае его смерти.

Обменявшись несколькими словами они вышли и сели в стоявшую перед домом карету, где ожидал их лейтенант фон-Блюм, взявший с собой пару пистолетов для предстоящей дуэли.

Через несколько времени они были уже на назначенном для поединка месте.

Все было тихо в этот утренний час. Листья дерев, окрашенные наступающей осенью в желтый и красный цвет не шевелились и густой туман окутывал окрестность.

Карета остановилась на широкой аллее, ведущей к берегу вблизи стоявшого уже там другого экинаяиа. Пройдя несколько шагов по аллее, они увидели ожидавших их Брандта, его секундантов и доктора Мюллера.

После обычных приветствий барон Альгейм вышел на средину аллеи и обратился к обоим противникам с следующими словами:

- Я признаю себя удовлетворенным, сказал заносчивым тоном Брандт, если господин ассесор извинится передо мной на том самом месте, где он оскорбил меня!

- Я отвечаю за моего друга, так как он не желает говорить более со своим противником, сказал Ильменау. Я предлагаю прекратить безполезные переговоры и приступить к делу безотлагательно.

Бруно не обратил никакого внимания на дерзкия слова Брандта. Он был совершенно спокоен и приготовлен ко всему.

Ильменау и Альгейм осмотрели внимательно пистолеты и зарядили их; в то время как Валькер и Блюм отмеривали на аллее шестьдесят шагов и острием сабли провели по черте на местах где должны были стоять противники.

Все эти приготовления были скоро кончены. Бруно и Брандт заняли назначенные им места.

- Господа! раздался снова голос Альгейма, который вместе с Ильменау отошел на несколько шагов в сторону. Первому стрелять господину фон-Вильденфельсу. В случае если его выстрел останется без последствий, стреляет лейтенант Брандт.

Последовала короткая тяжелая пауза.

- Господа! Дуэль начинается! объявил барон Альгейм.

Бруно медленно поднял руку и начал прицеливаться. По лицу своего противника он видел, что ему нечего ждать пощады, и благоразумие приказывало ему предупредить опасность.

Но в то же время он чувствовал, что не в состоянии хладнокровно целить в человека, хотя бы он был и его враг. Поэтому он поднял дуло пистолета вверх и выстрелил на воздух.

- Этот ассесор слишком великодушен в подобном случае, это более чем ошибка! сказал в полголоса Блюм своему соседу Валькеру.

Брандт прицелился в свою очередь. Он метил в грудь Бруно, но от волнения в момент выстрела рука его дрогнула и пуля пролетела мимо.

Барон снова скомандовал. Бруно видел, что противник целил в его грудь, кроме того он знал, что по условию дуэль должна продолжаться до тех пор, пока один из противников не будет ранен или убит.

Поэтому он решился положить конец дуэли ранив слегка своего противника, что ему было легко, так как он еще в университете отличался своим уменьем стрелять.

Он прицелился в левую руку Брандта и спустил курок.

В ту же минуту барон Альгейм бросился к Брандту.

- Вы ранены! вскричал он, увидя на рукаве его кровь.

- Пустяки! Царапина! отвечал презрительным тоном лейтенант. Я требую, чтобы дуэль продолжалась!

Он прицелился в Бруно во второй раз. Понимая, что тот ранив в руку предостерег его, он решился целить лучше, зная, что на этот раз промах будет для него гибелен.

Медленно и осторожно поднял он руку и прицелился в голову Бруно. Тот не шевельнулся и спокойно смотрел на направленное в него дуло пистолета.

оставил место поединка.

- Кажется ему не долго осталось жить! сказал наконец доктор накладывая на рану временную перевязку.

По окончании перевязки Валькер, Блюм и Ильменау осторожно снесли раненого в карету, которая тронулась шагом, чтобы толчки не могли безпокоить Бруно.

Лейтенант Брандт узнав о состоянии противника в то же утро по совету опытного в этих делах Альгейма, сообщил обо всем случившемся своему командиру.