Бледная графиня.
Часть 2.
XXXII. Хитрость Джона Ралея.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Бледная графиня. Часть 2. XXXII. Хитрость Джона Ралея. (старая орфография)

XXXII. 

Хитрость Джона Ралея.

Как хищный зверь над своей добычей, как гиена над трупом на поле битвы, наклонился Джон Ралей над безчувственным Гагеном и начал поспешно снимать с него одежду, при этом тщательно обыскивая карманы.

Он снял с него старинные часы замечательной работы, с тяжелою цепью, потом кольцо с крупным бриллиантом. Мало по малу он раздел Гагена до рубашки, но денежная сумка, главный предмет его поисков, не находилась.

Вдруг внизу у дверей послышался сильный стук.

Что это значит? Кто это мог стучать в такое позднее время. Было уже два часа утра.

Ралей стал прислушиваться.

Стук раздался во второй раз и при том с такой силой, что казалось, будто стучавшие хотели выломать дверь.

Ралей колебался, не зная отпереть ему или нет. В эту минуту помеха была для него самой неприятной вещью в мире.

Но стук между тем все усиливался.

- Эй! отворите! отворите! послышались наконец внизу крики стучавших.

Ралей подошел к окну и выглянул в него. Одного взгляда для него было достаточно, чтобы узнать мундиры полицейских.

- А! Наконец-то вы проснулись! крикнули они, увидев его. Отворите же скорей!

Раздумывать было нечего, приходилось отворить двери незваным гостям.

- Сейчас, господа! сказал в окно Ралей. Сейчас отопру! Сию минуту!

Иностранец лежал полуодетый на полу без часов, денег, колец, находившихся уже в кармане Ралея. Если полицейские найдут его в таком положении, голова Джона Ралея не уцелеет на плечах, он это очень хорошо понимал.

Однако он скоро решился. Поспешно положил он Гагена на софу, прикрыл его, плащем и сунул награбленные вещи в один из карманов его платья; потом он открыл трубу в печке, чтобы дать выйти последним следам угара.

Но как ни быстро было все это сделано, терпение полицейских истощилось и они начали выламывать дверь, так что Ралей, поспешивший им на встречу, с лампой в руке, нашел их уже на лестнице.

- Отчего вы не открывали? вскричал один из полицейских, ведь вы видели кто мы такие?

- Извините пожалуйста, я право спешил, я не думал, чтобы кто-нибудь мог придти в такое время, оправдывалои Джон Ралей.

- Почему же вы не шли скорее? Ведь вы не спали, это видно потому, что вы совершенно одеты? продолжал полицейский. А! Да что это тут у вас? Отчего у вас платье в крови?

- В крови! Да, господа! Подите-ка сюда, да посмотрите, что случилось сегодня ночью! отвечал Джон Ралей, к которому уже вернулось все присутствие духа. Я сам сбирался позвать полицию. Я хотел только прежде положить раненного на постель и осмотреть его раны и...

- Раненного? прервал его полицейский, какого раненного?

- Дайте мне рассказать все по порядку, двумя словами всего не объяснишь!..

- Сведите-ка нас к этому раненному, там и разскажете, как все было.

- Несчастный, кажется, уже умер, заметил Джон Ралей, вводя полицейских в комнату, где лежал Гаген. У него в груди две раны. Я думаю, что надо бы послать за доктором. Вот он, видите, прибавил он, указывая на безчувственного Гагена. Он жил вчера в моей гостиннице.

- У вас? Скажите тогда не видели ли вы у него этой сумки и этого револьвера? сказал полицейский, показывая удивленному Ралею дорожную сумку Гагена и револьвер, выроненный им из рук во время падения.

- Да! Да! Это его вещи! отвечал Джон Ралей.

- Вы знаете тогда и его имя?

- Нет, я не успел еще спросить его об этом. Он приехал ко мне только вчера

- Это, кажется, похоже на грабеж! сказал полицейский, осматривая Гагена. И какой здесь странный запах.

- Пахнет дымом и угаром! заметили его спутники.

- Как, на грабеж? спросил Джон Ралей вызывающим тоном. Ужь не считаете ли вы мою гостинницу разбойничьим притоном? Берегитесь, я такой же свободный гражданин Соединенных Штатов, как и вы! Не пришлось бы вам раскаиваться в ваших словах.

- Не безпокойтесь так, старый приятель! заметил спокойно полицейский, вы и ваша гостинница не на очень-то хорошем счету, я думаю, это вам известно. Мне только непонятно, как мог попасть сюда этот человек?

- Вероятно так ему хотелось! Или вы думаете, что я силой затащил его сюда? Может быть и раны эти я ему нанес? вскричал раздраженным тоном Ралей, не могший простить себе, что он не заметил на земле сумку Гагена, предмет его желаний. Вчера вечером приходил сюда какой-то господин, продолжал Ралей, и спрашивал его, но его тогда уже не было здесь, и я не видел даже как он и вышел. Тот, который спрашивал о нем, ушел в свою очередь, тогда мне, не знаю почему, вдруг стало страшно за моего постояльца, я зажег мой маленький фонарь и вышел на дорогу.

В ту же минуту я услышал вдали крики и два выстрела, один за другим.

Вглядевшись в даль, я увидел, что на дороге что-то лежит и какой-то человек поспешно идет по направлению к городу.

Я бросился по дороге и вскоре наткнулся на моего постояльца, плавающого в крови.

- Да, мы тоже заметили на дороге кровь! сказал полицейский. Но он, кажется, еще жив! прибавил он, заметив, что губы Гагена шевелятся. Мы не должны оставлять его здесь!

- Да, но я тоже думаю, что едва ли можно будет нести его в город в таком положении. Я боюсь, что он не вынесет этого.

Спустя несколько минут. Гаген был перенесен в другую комнату, один из полицейских остался сторожить его, а остальные ушли в город за доктором.

Раны Гагена оказались не опасны и доктор, перевязывавший его, объявил, что можно быть уверенным в счастливом исходе.

Действительно, здоровье Гагена так быстро поправлялось, что через несколько дней он мог уже дать показания следователю.

Хитрость Джона Ралея спасла его от всякой ответственности, тем более, что и в словах Гагена не было ничего такого, что могло бы дать твердое основание подозрениям.

По указанию Гагена, полиция являлась ни квартиру Митнахта, но его уже там не было, так как он уехал из Нью-Иорка на другой же день после покушения на жизнь Гагена.

Розыски ирландца были также безплодны, так как он уехал в Европу и всякий след его был потерян.

Следствие по этому делу не привело ни к каким результатам, тем более, что его производили без особенного рвения, только для формы, так как, по обстоятельствам дела, было видно, что это был скорее поединок, чем покушение на убийство или грабеж, тем более, что все вещи и деньги Гагена были найдены при нем.

Это происшествие замедлило возвращение Гагена в Европу. Хотя он и поправился очень скоро, но доктор не советовал ему рисковать и просил дождаться окончательного выздоровления.

Ничто более не удерживало Гагена в Америке. Относительно Марии Рихтер, он убедился, что она никогда не приезжала сюда.

Теперь он был уверен, что она выехала из Гамбурга не в Америку, а в какое-нибудь другое место.

Место отправления телеграммы, полученной ею, также могло быть не Бонн, а какой-нибудь другой город.

Что же касается до Губерта, то он был уже вне всякой опасности, так как ему удалось уехать внутрь страны, где он надеялся начать новую жизнь.

Гагена влекло к тому месту, где он так долго жил, помогая больным и несчастным и преследуя свои тайные цели, где, наконец, он встретил Бруно, которого он полюбил, как брата.

Конечно в это время он имел случай узнать немного Америку или, по крайней мере, город Нью-Иорк, но в этом и заключалась вся польза от его поездки, за которую, к тому же, ему пришлось слишком дорого заплатить;

С наступлением теплых дней весны, Гаген оправился на столько, что мог решиться на переезд через Атлантический океан, и скоро он оставил Нью-Иорк и отправился на одном из Гамбурских пароходов.

Осторожность и подозрительность Гагена, еще более усиленные последними событиями, были так велики, что он и тут считал возможным новую попытку со стороны Митнахта.

Но его опасения не оправдались. Остальные пассажиры парохода были самые мирные люди, не имевшие ничего общого с Митнахтом.

Повидимому, тот прекратил наконец преследование, будучи, вероятно, убежден в смерти Гагена.

Гаген с нетерпением ожидал той минуты, когда ему можно будет, вместе с Бруно, снова приняться за прерванные розыски. Более чем когда-нибудь чувствовал он стремление сорвать покров с того темного дела, очевидно задуманного Митнахтом и графиней и благодаря которому столько бедствий обрушилось на несчастную Лили.

Все более и более приближался он к своей цели. В течении своего пребывания в Америке, составил он план дальнейших розысков, которые должны были повести к открытию тайны преступных замыслов графини.

Казалось, что он не достиг еще никаких важных результатов, что он был еще далек от цели. Но он собрал уже в тишине довольно материалов, чтобы наконец разом выйти из своего наружного бездействия и раздавить преступных доказательствами их виновности.

Путешествие Гагена кончилось без всяких приключений. Сойдя в Гамбурге с парохода, он попробовал еще раз узнать название места, откуда послана была телеграмма, вследствие которой уехала Мария Рихтер. Затем он отправился по железной дороге в Варбург.