| Автор: | Борн Г., год: 1878 |
| Категории: | Роман, Приключения, Детектив |
Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Бледная графиня. Часть 2. XXXVI. Пожар в сумасшедшем доме. (старая орфография)
XXXVI.
Пожар в сумасшедшем доме.
Новый доктор больницы Св. Марии возвратился вечером из своего путешествия в Варбург, где как мы уже знаем, он сообщил графине, что переданная в заведение мнимая графиня совершенно здорова умственно. Он был также в том городе, где жил доктор Феттер, но все старания молодого человека убедить Феттера в том, что мнимая сумасшедшая вполне здорова, не имели ни малейшого успеха.
Возвратившись в сумасшедший дом, он сейчас же отправился в комнату Лили, чтобы узнать об её здоровьи, потом он пошел в помещения помешанных, осмотрел тяжело-больных, все оказалось в надлежащем порядке. Даже и в тех комнатах, которые были поручены надзору Доры Вальдбергер, ничто не могло дать повода к неудовольствию.
В это время она занималась раздачей больным пищи и питья. Когда доктор вошел, она сделала вид что не видит его и продолжала свое дело не обращая внимания на его присутствие.
Окончив свой обход, доктор переговорил с инспектором и узнав, что в его отсутствии не произошло ничего особенного, пошел в свою комнату так как было уже довольно поздно.
В заведении были уже зажжены лампы, по из экономии их огонь был так уменьшен, что большая часть корридоров была едва освещена.
Директор никогда не заходил ночью в больницу: точно также и доктор являлся сюда но ночам только в редких случаях, когда с кем-либо из помешанных делались припадки бешенства или что-нибудь в этом роде.
Обязанностью ипспектора было наблюдать за порядком в заведении. Для этого он обыкновенно в десять часов вечера обходил весь дом и затем уходил к себе до следующого обхода, который происходил в шесть часов утра.
В течении этого времени между десятью и шестью часами в больнице оставались только надзиратели и надзирательницы. Женское отделение больницы было совершенно отдельно от мужского; каждое из них занимало по два флигеля в два этажа, и на ночь в каждом флигеле находилось по надзирателю или надзирательнице, так что это время за всей больницей смотрели только четыре человека.
Но и эти четыре обыкновенно около полуночи садились где-нибудь в углу и засыпали, так как им не было никакого дела в течении всей ночи. Бешенные обыкновенно на ночь привязывались к постелям, а остальные больные не требовали в это время никакого надзора.
В ночь, следовавшую за поездкой доктора, в том флигеле, где помещалась комната Лили, дежурила Мария Биберштейн, в другом же Дора Вальдбергер.
Мария Биберштейн, по обыкновению, заснула вскоре после обхода инспектора.
На мужской половине надзиратели также не замедлили последовать этому примеру и дружно заснули крепким сном.
Во всем заведении не спала только одна Дора Вальдбергер. С нетерпением ожидала она полуночи. Наконец желанное время наступило и убедившись, что в больнице все уже спят, она приступила к выполнению своего дьявольского умысла.
У многих, на её месте, не хватило бы духу в последнюю минуту и оне отказались бы от своего преступного намерения, которое грозило неизбежной смертью стольким людям.
Но Дора Вальдбергер была совершенно спокойна и её совесть молчала. Долгое обращение с помешанными заглушило в ней всякое человеческое чувство. В её душе жила только одна страсть и любовь к деньгам. Сострадание ей было незнакомо и из за лишняго таллера, она охотно решилась бы на все. Скопленння ею деньги позволяли ей жить без труда, даже и лишившись места, но она скорее позволила бы убить себя, чем тронула бы эти деньги.
Войдя осторожно во флигель, порученный Марии Биберштейн, она остановилась и начала прислушиваться. В это время в некоторых комнатах кричали и пели помешанные и она опасалась что это может разбудить надзирательницу.
Но та спала слишком крепко и ничего не слышала.
осторожно разложила их небольшими кучками на деревянном полу корридора у стены которая была также деревянная и стало быть могла легко разгореться.
Строения больницы были построены так тесно, что, в случае пожара в одном из них, гибель других была почти неизбежна, так как больница была расположена вдали от жилых мест и помощь не могла придти скоро.
Дора поспешно и осторожно разложила дрова на несколько кучек и облила их маслом. Она не трогала керосина опасаясь, что его запах может выдать ее.
Никто не подозревал, какое страшное дело готовится в темноте ночи! Все благоприятствовало поджигательнице и она была уже близко у цели.
По мере того как приготовления подходили к концу, росла и опасность для Доры Вальдбергер, но и этот случай она предвидела, она решилась, если ее застанут за этим делом, притвориться помешанной, что легко могло ей удасться, так как она видела сотни больных, знала едва-ли не все роды душевных болезней.
Но весь дом спал и никто не мог помешать ей довести дело истребления до конца.
Разложив дрова, она подожгла одну кучку за другой. Сухое смолистое дерево, к тому же еще политое маслом, быстро вспыхнуло треща и дымясь.
Тогда Дора открыла окна чтобы дать выход дыму и устроить ток воздуха для усиления горения её маленьких костров, пол под которыми начинал уже тлеть.
Окинув затем довольным взглядом свою работу, она поспешно вышла и возвратившись в свой флигель стала оттуда наблюдать за развитием огня.
Помешанные и все служащия в доме, все еще спали ничего не подозревая.
Каково должно было быть их пробуждение, когда они увидят себя окруженными волнами огненного моря! Какие страшные сцены готовились розыграться среди ночного мрака!
Теперь уже почти невозможно было положить предел распространению огня. Было уже поздно! Еще час и весь флигель будет объят пламенем!
Огонь распространялся с ужасающей быстротой. Наконец дым перешел в нижний этаж и заставил проснуться спавшую крепким сном Марию Биберштейн.
Но прежде чем она успела опомниться от сна и сообразить в чем дело, на верху послышался громкий, отчаянный крик.
- Пожар!... Помогите!... Пожар!... Пожар!...
Огонь уже проник в комнаты, занимаемые помешанными.
Надзирательница вскочила. Этот крик и едкий запах дыма мгновенно объяснили ей грозящую опасность.
С громким криком бросилась она наверх. Крики о помощи были услышаны и в других частях больницы, так как один из надзирателей взбежал на верх почти в одно время с Марией Биберштейн.
Их глазам представился корридор, весь объятый пламенем. Из за волн огня неслись отчаянные крики и вопли помешанных.
Через минуту вся больница была на ногах. Со всех сторон бежали люди с ведрами тушить огонь, принесена была и пожарная труба, но все-таки было очевидно, что несчастные, захваченные пламенем, погибнут прежде чем огонь будет потушен.
Вдруг из пламени выбежали две полуодетые женщины; им удалось выломать дверь из комнаты и таким образом найти путь к спасению. Ноги несчастных были до того покрыты обжогами, что оне едва могли стоять.
Их тотчас же снесли в отдельную часть больницы, где оне могли быть вне опасности.
Но не все еще спаслись, две больные были еще во власти огня.
- Больные должны быть спасены! вскричал доктор Вильм.
- Помогите! Я задыхаюсь!... Помогите! раздался из пламени раздирающий душу крик.
Это был крик Лили. Доктор тотчас же узнал его.
- Это мнимая графиня! сказала ломая руки Мария Биберштейн, которую можно было принять за помешанную. И рядом с ней спит одна глухая старуха...
Глухая и Лили были еще за огненной стеной... Будь огонь замечен получасом позже, оне сделались бы уже его жертвой.
Сильная струя пожарного насоса шипя била в огонь: но все было напрасно, пламя росло как будто вода давала ему новую пищу.
Казалось несчастные были обречены на неизбежную смерть.
- Вебер! крикнул тогда доктор одному из надзирателей, которого он знал за смелого и решительного человека, хватит ли у вас мужества следовать за мной? Я хочу попытаться спасти этих несчастных! Вы спасайте глухую, я возьму на себя графиню.
- Я готов, господин доктор! Идемте! отвечал надзиратель.
Смочив свое платье водой, доктор бросился смело в пламя, за ним последовал надзиратель.
Глаза всех с изумлением и ужасом устремились вслед за смельчаками, которые мгновенно исчезли в хаосе дыма и пламени.
Прошло несколько тяжелых секунд. Вдруг из всех грудей вырвался крик радости. Среди пламени показался надзиратель с обгоревшими волосамы и тлеющим платьем, неся на руках обезумевшую от ужаса глухую.
Не смотря на сильные обжоги, ему удалось проникнуть в комнату несчастной и спасти ее от верной смерти.
Взоры всех снова обратились к пламени. Затаив дыхание, глядели все, что вот-вот появится из огня и мужественный доктор.
Но напрасно! Минуты проходили, а он не показывался.
Наступила зловещая мертвая тишина, прерываемая только треском пламени.
Лили казалось погибла и вместе с ней самоотверженный человек, рисковавший своею жизнью для её спасения.
Ничего не было видно и не слышно!
КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ.