Бледная графиня.
Часть 3.
XIX. Новое преступление.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Бледная графиня. Часть 3. XIX. Новое преступление. (старая орфография)

XIX. 

Новое преступление.

Старый Фейт лежал на постели в задней комнате дома доктора Гагена и казалось должен был умереть не придя ни разу в полное сознание. Жизнь едва держалась в нем и по всей вероятности, его слабость много зависела от тех лишений, которые ему приходилось переносить во время жизни в меловых пещерах.

По наружности, он был еще сильный и здоровый старик. Еще теперь, лежа на постели, он был похож на спящого горного духа, принявшого человеческий вид. Его большая голова, с длинными, белыми волосами и длинная, доходившая почти до пояса борода, делали странное и внушающее уважение впечатление. Бледное лицо, с суровыми чертами, было неподвижно, глаза закрыты.

- У него такой же вид, как тогда, когда я нашел его внизу в пещере, сказал Бруно, пришедший через несколько дней к постели больного, вместе с Гагеном. Он как будто спит. Имеете вы надежду сохранить ему жизнь, Этьен?

- Слабую, друг мой, отвечал Гаген. В таком старике всегда можно ожидать, что он заснет совсем.

- И с ним вместе погибнет объяснение тайны, имеющее такое важное значение для графини.

- Я знаю это, но я во всяком случае употребил бы все силы, чтобы сохранить ему жизнь, отвечал Гален. Но теперь еще нельзя сказать ничего определенного.

- Подумайте Этьен, продолжал Бруно, выходя из комнаты больного, подумайте, какое впечатление могло бы иметь это новое обстоятельство на графиню, котррая твердо убеждена в смерти этого старика и который должен знать о ней кое-что. Подумайте, какое впечатление произвело бы на нее внезапное появление мнимого покойника. Сознаюсь вам, я сильно сожалею, что не пробрался в пещеру ранее.

- Будьте довольны пока, что вы узнали где находится ваша невеста и нашли средство спасти ее.

В это время друзья вошли в кабинет Гагена.

- Что с вами, друг мой? спросил тогда Бруно, вы, кажется, сильно огорчены и взволнованы.

- Я думал, что судьба уже утомилась меня преследовать, что у меня нет ничего, в чем я мог бы быть тяжело уязвлен и между тем судьба готовила мне самый ужасный удар, какой только мог постичь меня, отвечал Гаген. Вы знаете всю мою жизнь, Бруно, я вам скажу и последнее мое горе. Есть люди, которым не суждено никогда наслаждаться покоем, которым не суждено испытать никаких радостей. К числу таких людей принадлежу и я. Я могу найти покой только в могиле и к этому покою я стремлюсь всеми силами, но мне осталось исполнить еще один долг: сорвать маску с преступной Камиллы фон-Варбург.

Я уже говорил вам, продолжал он, после небольшого молчания, что у меня был сын, которого я отдал на попечение верного Брассара. Уже раньше до меня дошло ужасное, известие, что Леон; не знавший чей он сын, совершил ужасный поступок относительно своего названного отца, но несмотря на это, и все еще надеялся спасти его, надеялся передать ему мое имя и состояние, чтобы, на закате дней моих, иметь около себя хоть одно любящее сердце. Я надеялся, но судьба решила иначе. Этот Леон Брассар тот самый доктор из сумасшедшого дома Св. Марии, который находится теперь у графини, которая думает удержать меня им от всяких враждебных действий против нея. Графиня думала, ⁱчто если она предложит мне одно из двух, или молчать или погубить сына, то я выберу молчание. Завладев Леоном, она думала, что обезоружила меня. Когда же и объявил ей, что меня ничто не удержит от исполнения моего долга, то она возбудила в сердце сына ненависть против его отца.

- Говорили ли вы с тех пор с Леоном Брассаром, назвали ли себя его отцом?

- Да, друг мой, это была печальная встреча, нанесшая моему сердцу последнюю рану! отвечал Гаген. Я видел его и говорил с ним. Он вполне подпал роковому влиянию графини. У меня нет больше сына!

- А знает ли он, кто его мать? спросил Бруно.

- Нет, друг мой, до сих пор не знает. Видите ли, получив этот последний удар, я решился. Вы видите меня спокойным. Я не жалуюсь, я не ропщу на Бога, я покончил со всем, что привязывало меня в земле. В моей длинной жизни было очень мало радостей. Я встретил в вас верного друга и никогда не забуду этого и надеюсь, что после моей смерти вы вспомните иногда обо мне...

- Вы точно прощаетесь, Этьен! вскричал Бруно. Оставьте такия мрачные мысли?

погибла моя последняя надежда, мой последний час близок.

- Отгоните от себя эти мысли, друг мой, с сочувствием сказал Бруно. Я надеюсь еще долго видеть вас моим другом.

- Я сам желал бы прожить до тех пор, пока не окончу мою борьбу с Камиллой. Я готовлюсь сделать суду такия открытия, которых будет достаточно для того, чтобы сорвать маску с преступницы и предать ее в руки правосудия. Завтра я приведу это решение в исполнение. У меня есть достаточно доказательств преступности графини и её сообщника. Тогда бедная графиня Лили увидит наконец окончание своих страданий и это доставить мне большую радость. Я буду радоваться на ваше взаимное счастие и это будет единственным утешением моей безполезной жизни!

- Неужели можно назвать безполезной жизнь человека, оказывавшого помощь тысячам людей? перебил Гагена Бруно. Что может быть прекраснее помощи, оказываемой бедным и несчастным. Не думайте, Этьен, чтобы я не знал о всех благодеяниях, которые вы делали, стараясь скрывать их. Поверьте мне, что ваша смерть повергнет в горе тысячи людей, которые обязаны вам своим существованием.

- Вы слишком высоко цените то, что и сделал, друг мой, возразил Гаген, я только старался, по возможности, протягивать руку помощи тем, кто в ней нуждался.

помогать несчастным. Ваши поступки велики и возвышенны, и я не думаю, чтобы на свете нашелся другой, подобный вам человек.

- Стойте Бруно, смеясь перебил его Гаген, вы кажется готовы сделать из меня святого при жизни. Подумаем лучше о том, чтобы на завтра я имел удачу.

- Если я вам понадоблюсь, Этьен, то разсчитывайте на меня, как на самого себя, сказал Бруно, протягивая Гагену руку, чтобы проститься. Наконец-то мы у цели. Да поможет нам Бог.

Друзья разстались. Но почему в этот день им было так тяжело разставаться? Может быть причиною этого были слова Гагена о предчувствии близкой смерти или же сочувствие Бруно к своему несчастному другу?