Гэбриель Конрой.
XXXVI. Продолжение отдыха мистера Гамлина

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Гэбриель Конрой. XXXVI. Продолжение отдыха мистера Гамлина (старая орфография)

XXXVI.
Продолжение отдыха мистера Гамлина.

Когда донна Долорес, после ухода мистрис Сепульвиды, взглянула в окно и увидала, что мистер Гамлин исчез, она подумала, что он последовал за красивой вдовой и, конечно, очень удивилась бы, еслибы знала, что он, в эту самую минуту, пил aguardiente в её замке, с торжественным Донжуаном Сальватьерой. Действительно, с своей обычной смелостью, Джак проник во двор замка, попросил гостеприимства у Дон-Жуана и, не сказав ему даже своего имени, просидел с ним два часа; а когда ушел, то гордый испанец был так пьян, что не был в состоянии ничего разспросить об общественном положении его неожиданного гостя. Отчего Джак не воспользовался этим случаем, чтоб познакомиться с таинственной синьйорой, сделавшей на него такое сильное впечатление - я не могу сказать, и даже он сам не мог впоследствии объяснить. Необычная застенчивость вдруг овладела им, и он молча слушал пьяную болтовню Дон-Жуана о том, что делалось в Миссионерной Станции и в доме донны Сепульвиды. Быть может, смутное чувство безнадежности, столь-же новое для Джака, заставило его удалиться в еще более унылом настроении духа. Не удивительно, что донна Долорес ничего не знала об этом странном госте в продолжении трех дней, так как она, в это время, была нездорова и не выходила из комнаты; но достоин изумления был её гнев, когда ей, наконец, рассказали об этом происшествии.

-- Отчего мне не объявили о посещении этого странного американца? воскликнула она с негодованием, поразившим Донжуана и всех домашних: - разве я - ребенок, что мне не позволяют исполнять обязанностей хозяйки Св. Троицы! Или вы, Дон-Жуан - моя дуэнья? По вашим словам, этот храбрый cabalero должен быть тем самым человеком, который спас меня от оскорбления в церкви в прошлое воскресенье. И вы не дозволили ему увидать меня и поцеловать мою руку! Боже мой! вы даже забыли его имя.

Тщетно Дон-Жуан уверял, что cabalero не просил аудиенции донны Долорес и что ей, как молодой девушке, не прилично было принимать его, помимо его желания.

-- Пусть сказали бы, что я - легкомысленная (женщина, хотя американцы держатся совершенно иных понятий, но зато Св. Троица не потеряла бы своей гостеприимной славы.

Между тем, Джак Гамлин не нашел климат Сан-Антонио полезным для предписанного ему доктором спокойствия и на другое же утро отправился в Сакраменто, где прошлялся три дня среди нестерпимого зноя, а на четвертый бежал в горы.

-- Здесь есть кто-нибудь знакомый? - спросил он утром, одеваясь в Вингдаме, куда прибыл накануне.

-- Нет, сэр, отвечал его верный телохранитель Пит.

-- Тем лучше, произнес Джак цинично.

-- В зале сидят двое восточных туристов продолжал, Пит медленно: - они только-что прибыли и, кажется, принадлежат к обществу мистера Думфи и других богачей.Фриско, которые страшно втирают им очки.

-- Я пойду завтракать вниз, сказал Джак с улыбкой.

Туристы, о которых говорил Пит, были мистер и мистрис Рейнар, которые осматривали рудники под руководством назначенного самим Думфи редактора одной газеты в Сан-Франциско. Они чрезвычайно удивились, когда, во время завтрака, в столовую отеля вошел красивый, бледный мужчина, с томным выражением лица и очень прилично одетый. За ним следовал его слуга, негр, и он преспокойно сел за стол против туристов. Мистрис Рейнар тотчас почувствовала, что её туалет был в безпорядке, и под каким то предлогом немедленно удалилась. Её муж, пораженный наружностью незнакомца, толкнул локтем своего почтенного проводника, но тот ничего не отвечал. Быть может, узнав в незнакомце знаменитого Джака Гамлина, он не хотел рассказывать об его репутации при нем самом или просто не обратил внимания на телеграфические знаки. Во всяком случае, после появления Гамлина, он перестал распевать дифирамбы Калифорнии и углубился в чтение газеты. Джак выждал, пока вышла из комнаты мистрис Рейнар, и тогда, вынув из кармана, положил преспокойно на стол, по обе стороны тарелки, пистолет и охотничий нож.

-- Скажите хозяину, чтоб мне подали большого картофеля, сказал он, подозвав к себе Пита: - да спросите, как они смеют кормить гостей такою мелочью. Да чтоб живо подавали. Ваше ружье заряжено?

-- Да, сэр, отвечал Пит серьёзно.

-- Хорошо, взведите курок и ступайте с ружьем в буфет.

Этот разговор возбудил как нельзя более любопытство мистера Рейнара, который только-что перед входом Гамлина удивлялся величине картофеля. Видя, что его чичероне молчит, он сам обратился к незнакомцу:

-- Извините, сэр: вы кажется сказали, что этот картофель мелкий и можно получить крупнее?

-- Я впервые выношу подобное оскорбление, отвечал серьёзно Джак: - я даже не подозревал, что хозяин может осмелиться подать цельный картофель. Я здесь - чужой, так же, как вы, и не знаю: быть может, в этой части страны плохи овощи, но все же это - не причина обманывать людей.

-- Позвольте вас еще спросить, продолжал доверчивый Рейнар: - вы, кажется, посоветовали вашему слуге пойти с ружьем.в буфет, неужели...

-- Пит - хороший негр, перебил его Гамлин: - и я не желал бы его потерять. Может быть, я и слишком осторожен, но поневоле будешь предусмотрителен, когда, в течении трех месяцев, у тебя убили двух слуг.

-- Боже мой! воскликнул он, вопросительно смотря на своего спутника: - я никогда не слыхивал ничего подобного!

-- Ваш друг - калифорниец, произнес Гамлин, следя за взглядом Рейнара: - и, конечно, знает, как мы ненавидим лжецов. Поэтому, естественно, и подозрение во лжи считается самой оскорбительной обидой. Он, я надеюсь, подтвердит мои слова.

Редактор промолвил несколько слов, из которых можно было вывести, что он вполне соглашался с Гамлином, и поспешно вышел из комнаты, оставив своего спутника на попечении страшного Джака. Воспользовавшись его отсутствием, Гамлин начал рассказывать всевозможные небылицы изумленному, доверчивому янки; но его разглагольствования о чудовищной растительности Калифорнии, её колоссальных богатствах и о всеобщем презрении к чужой жизни и собственности нисколько не касаются нашей строго правдивой хроники. Однако, несмотря на все это, Гамлин очень понравился Рейнару, а, когда возвратился редактор, Джак просил его уговорить туриста не входить в игорный дом, проклятие Калифорнии, раззорившее как его самого, так и редактора. Рейнар был до того поражен его благородством и откровенностью, что стал умолять его присоединиться к их обществу. Быть может, Гамлин принял бы это приглашение, еслиб не случилось совершенно неожиданного обстоятельства.

Во время разговора с своим новым знакомым, он с любопытством заметил, что в залу тихо вошел какой-то незнакомец и скромно сел подле самой двери. Гамлина поразил контраст его скромного обращения с мощной силой его мускулов и громадным ростом. Он был уверен, что это смирение - лишь маска, с помощью которой он ловил в свои сети доверчивых дураков, а потому Джак с уважением смотрел на него и чувствовал жгучее желание спросить его: "в чем состоит ваша игра?"

Незнакомец был одет, как простой южный рудокоп, быть может, несколько опрятнее и живописнее, благодаря его личному вкусу и колоссальной фигуре. На нем были белые полотняные шаровары, такая же блуза с отложным воротником и матросский галстух, широко завязанный, так что он вполне обнаруживал его мускулистую, загорелую шею, полускрытую бородой. Длинные русые волосы естественно разделялись посреди головы и падали равными прядями по обе стороны широкого лба. Его нежный цвет лица, хотя несколько загорелый, поблек в последнее время, повидимому, от болезни или горя. Это предположение подтверждалось тем странным фактом, что подобный великан ел ужасно мало. Глаза его были опущены, а когда он смотрел на окружающих, то застенчиво избегали встречаться взглядами. Однако, его замечательная внешность возбудила внимание нетолько Гамлина, а привела в восторг Рейнара, которому редактор указал на незнакомца, как на прекрасный образец горного населения.

прибытия дилижанса. Как только он вышел из комнаты, редактор объяснил Рейнару, что за человек был Гамлин, и, опровергнув его чудовищные рассказы о природе и обычаях Калифорнии, воскресил в янки его прежнюю уверенность в выгодном помещении капиталов в калифорнийския предприятия.

-- Что же касается до личной безопасности, воскликнул он с негодованием: - то здесь так же безопасно жить, как в Нью-Йорке или Бостоне. Конечно, в первые времена Калифорнии, здесь было слишком много искателей приключений, в роде игрока Гамлина, но лучшим опровержением подобный клеветы служит тип рудокопа, которым вы только что восхищались. Он - образец нашего горнозаводского населения, честного, мужественного, сильного, скромного и тихого. Признаюсь, мы гордимся этими людьми. Не бойтесь, это ничего! верно, приехал дилижанс.

Эти слова относились к неожиданному шуму на улице. Мгновенно собравшаяся толпа оглашала воздух криками и старалась пробиться к трупе людей, над которыми возвышалась высокая фигура рудокопа. Все посетители буфета бросились к дверям, но ничего не могли узнать, пока на пороге не показался возница дилижанса, Юба Биль.

-- Что это за шум, Биль? спросили разом множество голосов.

-- Ничего, отвечал Биль, снимая свои толстые перчатки: - Каловерасский шериф, приехавший с нами, арестовал здесь человека.

-- Да вот здесь, на галлерее.

-- За что?

-- Кого?

-- Что он сделал?

-- Что случилось?

Все эти вопросы посыпались на Биля, который прехладнокровно взял с выручки графин водки и отвечал:

-- В прошлую ночь, он убил человека в Одноконном Стане.

-- Кого он убил?

-- А как зовут человека, убившого Рамиреса?

Последний вопрос был сделан Джаком Гамлином, и Юба Биль, обернувшись, поставил стакан на выручку и протянул с улыбкой руку Джаку.

видеть. Вы подвернулись кстати. Хозяин, подайте стакан Джаку. За ваше здоровье!

Толпа разступилась с уважением перед этими двумя великими людьми. Никто не смел промолвить ни слова. Гамлин первый прервал молчание.

-- Габриелем Конроем, отвечал Биль.