Габриель Конрой.
XXVIII. Эксперт

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Габриель Конрой. XXVIII. Эксперт (старая орфография)

XXVIII.
Эксперт.

Холодный серый туман густо закутал весь город. В особенности он был непроницаем в ранчо "святой Троицы", - в поместьи доньи Долорес, так что мистер Перкинс, англичанин-переводчик, ехавший в это утро туда, был принужден несколько раз останавливаться, боясь сбиться с дороги, пока не достиг, наконец, своей цели.

Хотя метаморфозы мистера Перкинса были хорошо известны его друзьям, но малознакомому с ним было бы весьма трудно узнать в этом дэнди, ехавшем так гордо в кабриолете, грязного оборванца из Тихоокеанской улицы в Сан-Франциско.

Несмотря на его эксцентричную наружность, его очевидно ожидали в усадьбе и считали за весьма важную особу, потому что, когда он въехал во двор, то перед ним явился величественный маиордом и ввел его в гостиную, куда тотчас же пришла и донья Долорес.

С тонким пониманием образованной женщины, она сразу угадала в Перкинсе качества, достойные уважения, и поэтому обошлась с ним с изысканною вежливостью. Он ответил на её поклон чрезвычайно формально и почтительно. Он был приятно поражен её приемом, очарован её красотою, но, подобно всем людям, не имеющим определенного положения в обществе, он был немного подозрителен и потому вел себя осторожно.

Донья Долорес изящным движением указала на стул: но гость её предпочел вести разговор стоя.

-- Я для вас посторонняя, сеньор; но вы для меня - нет, - начала она, с вызывающею доверие улыбкою. - Прежде, чем пригласить вас к себе, я знала вас, по общим отзывам, за человека умного и добросовестного. Считайте же меня с этой минуты вашим другом.

Мистер Перкинс снова поклонился, покраснев от смущения.

Долорес заметила это и подошла к письменному столу, чтобы дать гостю оправиться.

Она вынула из стола сложенную бумагу, придвинула к столу два стула и села на один из них.

Перкинс занял другой.

-- Боюсь, - сказала донья Долорес, - что мое дело покажется вам странным. Эта бумага - дарственная грамота, будто бы выданная моему умершему отцу дону Хозе Сальватиерре. Потрудитесь разсмотреть ее внимательно и ответьте тогда, как можете, на вопрос, который я вам задам... Прежде чем вы ответите "да" или "нет", я должна сказать вам, что у меня нет в виду никаких материальных интересов; поэтому прошу вас ответить мне, как вы отвечали бы перед судом, хотя последнее и никогда не случится. Каков бы вэш ответ ни был, я сохраню его в тайне, так что вас он ни к чему не обяжет.

-- В чем заключается ваш вопрос? - спросил мистер Перкинс, но уже без смущения

-- Не фальшивый ли этот документ?

Он взял у нея бумагу, взглянул на подпись, бегло освидетельствовал печать и снова возвратил ее донье Долорес.

-- Подпись подлинная, - сказал он и добавил потом: - я еще раньше видел этот документ.

Донья Долорес нетерпеливым движением отодвинула стул, что не ускользнуло от внимания Перкинса и не мало удивило его; он в первый еще раз видел женщину, недовольную тем, что имеет право на владение ценным имуществом.

Он с любопытством взглянул на нее.

-- Документ, значит, правилен! - сказала она грустно.

-- А вы имеете повод считать его подложным?

-- Да; он недавно найден в бумагах отца, а между тем существует и другой такой же.

-- Могу вас уверить, что эта бумага не поддельная. Где другая?

-- Не в моих руках.

Перкинс повел плечами.

-- Как же я могу сделать сравнение, когда у вас её нет?

-- Не надобно и сравнивать, раз этот документ подлинный.

-- Может-быть, тут ошибка. Кто владеет другим? Кому он первоначально выдан, и как?

-- Он был дан пять лет тому назад некоему доктору Деваржу...

Перкинс, при имени Деваржа, пытливо уставил на нее глаза.

-- Вы... сказали... доктору Деваржу?

-- Да. Вы его знали?

Долорес смутилась в свою очередь. Оба несколько времени молчали.

-- Я слышал это имя, - с усилием ответил Перкинс.

-- Да, это знаменитое в ученом мире имя. Он умер, но перед смертью передал эту запись молодой девушке... Грэс Конрой.

Она пытливо взглянула на Перкинса, но он совершенно овладел собою.

Долорес продолжала уже с спокойным духом.

-- Да, он передал ей дарственную запись. Пять лет впустя, явилась женщина и заявила, под именем Грэс, права на эту запись. Но так как выполнение её плана показалось ей слишком тяжелым, то она приобрела себе - Бог-весть какими способами - любовь брата этой Грэс и вышла за него замуж, как за ближайшого наследника.

Долорес остановилась, смуглые щеки её вспыхнули.

Мистер Перкинс, казалось, ничего не видел. Все его существо внезапно изменилось; мысли его очевидно блуждали вдалеке, и лицо постарело.

-- Так, так, - проговорил он с чрезвычайным усилием. - Все это доказывает, что тот документ несомненно фальшивый. Значит, вы сомневаетесь в подлинности вашего документа, потому что он поздно отыскан? - Ну, это не имеет никакого значения, можете быть покойны.

Он встал, как бы считая разговор поконченным, и спешил удалиться, чтобы скрыть свое волнение. Долорес тоже встала.

Еще одно мгновение, и эти два существа, пришедшия в соприкосновение таким странным образом, разстались бы опять. Но случаю угодно было остановить Перкинса, чтобы предложить вопрос, от которого зависела судьба их обоих.

-- Я понял из ваших слов, что настоящая Грэс Конрой пропала без вести, а этот.... доктор.... Деварж умер. Но каким же образом обманщица получила возможность предъявлять какие бы то ни было права?

Он присел на мгновение и, когда она хотела позвать прислугу, удержал ее за руку.

-- Не безпокойтесь, сеньорита, со мною часто бывают подобные минутные припадки.... Я осмелюсь просить только дать мне стакан воды.... Вот, благодарю вас; этого достаточно.

Вместо того, чтобы выпить этот стакан воды, он вылил его себе на голову.

-- Прилив крови, - сказал он; - я еще утром предчувствовал его. Теперь все прошло; я всегда избавляюсь от этих припадков холодною водою... Надеюсь, что я не испортил вашего ковра... Но обратимся снова к вашему делу.

Он уже без смущения подвинулся к Долорес.

-- Покажите еще раз документ....

Он вынул из кармана увеличительное стекло и навел его на подписи и печать документа.

-- Подписи несомненны; печать - также, у вас все в порядке, а у миссис Деварж, очевидно, документ фальшивый.

-- Я с вами не согласна, - сказала Долорес спокойно.

-- Почему?

-- Предполагая, что тот документ схож с этим в подробностях...

-- Но это ничего не доказало бы, - перебил он ее. - Выслушайте меня: в то время, когда был выдан этот документ, лежали в таможне целые стопы подобных грамот, уже подписанных губернатором, только нуждавшихся в заполнении некоторых пробелов, чтобы получить законную силу. Эта Деварж могла достать такой же документ, так же как и многие другие - со времени владычества американцев; но она поступила очень неосторожно; - мне известны руки всех переписчиков и клерков, так как я долгое время находился между ними... Выставьте меня свидетелем, я, донна Долорес...

-- Вы забываете, - прервала она хладнокровно, - что я не желаю утверждать этот документ законным порядком... Он может быть и поддельный, если всякий мог фабриковать подобную бумагу... Вы говорите, что вам знакомь; руки переписчиков; так укажите, кто писал эту бумагу?

Перкинс схватил бумагу и пробежал ее.

-- Странно! - пробормотал он. - Это писано каким-то новым клерком... Почерк совершенно мне незнакомый. А это что такое?... поправка числа... и совсем другою рукою... я видел этот почерк... Но где, в какой именно конторе?

Он остановился и провел рукою по волосам, как бы припоминая что-то.

-- Но почему вы думаете, что бумага фальшивая? - спросил он внезапно.

-- Потому, что, если та женщина приобрела свой документ преступным путем то мог найтись человек, который подсунул фальшивый документ в бумаги умершого человека, чтобы помешать ей добиться успеха, не подвергая ее в то же время тяжкой ответственности.

-- Но кто же мог это сделать?

-- Быть-может, брат или муж... вообще не верующий в то, что настоящая... Грэс Конрой пропала навсегда.

-- Ну, нет, из одной гуманности вряд ли бы кто-нибудь рискнул подделать бумагу. И почему же ее подсунули именно вам?

-- Потому, что меня знают за богатую и... и справедливую женщину, - добавила она с замешательством, но и с гордостью, поразившею Перкинса.

-- Это, может-быть, месть отвергнутого обожателя, - сказала Долорес с загадочным выражением лица.

Перкинс быстро вскочил.

-- Да, это может быть, - пробормотал он; - я бы сам так поступил... Сюда кто-то идет... Поручите мне все дело... или по крайней мере, доверьте на время хоть эту бумагу; я узнаю все подробности и сообщу их вам... Благодарю вас!.. Я тоже сильно заинтересовался этой путаницею, - добавил он с странною улыбкою, - Adios, dona Dolores!

Ей хотелось предложить ему еще вопрос, но в это мгновенье за окном раздался стук экипажа, и Перкинс удалился.

Вслед за тем вошла в комнату смеющаяся, кокетливая донья Мария Сепульвида.

-- Ну, - сказала она, протягивая руку Долорес, ты - невеста Христова - принимаешь больше посетителей, чем светская дама; возле ворот стоят молодые мужчины, а от тебя сейчас вышел препротивный селадон... Кто это? адвокат?.. Ну, это уж черезчур!.. У меня, по крайней мере, только один.

-- За то этот один, вероятно, дельнее моих многих, - ответила Долорес, обмахивая веером раскрасневшияся щеки доньи Марии.

-- О, конечно! - возразила она, прищуривая глаза. - И вот я привезла тебе последнюю новость... Но скажи сперва, кто этот дерзкий юноша у тебя на дворе? - Уж не клерк ли этого старого адвоката?

-- Может-быть, что его и дожидался, клерк, - ответила она. - Разскажи скорее новость.

Но донья Мария подбежала к окну.

Глаза её встретились с черными глазами Гамлина.

-- Я не знаю кто это такой, - сказала Долорес.

-- Ну, верю тебе... Значит, это меня преследуют.

-- Ну, что же? - спросила Долорес с любопытством.

-- Разсказывай же свою новость!

-- Ах, да! - проговорила донья Мария немного насмешливо. Дело покончено.

-- Серьезно?

-- Да, он был сегодня у меня.

-- Да...

-- Да, ответила...

-- Что же?

"Нет!"