Габриель Конрой.
L. Брат и сестра

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Габриель Конрой. L. Брат и сестра (старая орфография)

L.
Брат и сестра.

Изумление, вызванное объяснением Гэбриеля, до такой степени захватило всех слушателей, что никто не заметил волнения его защитников.

Максвелл хотел протестовать против слов подсудимого, но Артур удержал его.

-- Он положительно сошел с ума! - сказал Артур.

-- Это самоубийство! - шепнул взволнованный Максвелл, - нам необходимо удалить его с свидетельской трибуны, а затем вы должны поправить дело.

-- Тс! - произнес Артур торопливо, - ни слова! Если вы дадите заметить ваше удивление, то мы пропали!

В это мгновение всеобщее внимание обратилось на Артура, стоявшого гордо и неподвижно. Одна мысль овладела всей публикою: что раскроет следующий вопрос?

Царило гробовое молчание, когда Артур спокойным взором окинул всех присутствующих, как будто он хладнокровно взвешивал, какой эффект должны или могут произвести те слова, которые он собирался сказать. Видя, что все нагнулись вперед и напрягли слух, он с грациозной небрежностью обратился к судье и сказал спокойно, хладнокровно:

-- Мы не имеем больше вопросов.

С эти словами он, как ни в чем не бывало, сел на свое место.

Действие этих простых слов было замечательное. Среди многочисленных триумфов своей блестящей карьеры, Артур еще никогда не имел такого огромного успеха, как в этот раз.

О Габриеле забыли, но тот человек, который несколькими словами дал всему делу другой оборот, сделался героем дня. Если б он захотел, то присяжные тотчас же, не сходя с места, вынесли бы вердикт в пользу его клиэнта.

В публике стали держать пари за Артура - двое против одного.

Судья взглянул на Старботля. Полковник был сбит с толку защитником; он перелистал свои бумаги, откашлялся, вытянулся и начал допрос:

-- Вы говорите, что вас зовут Джонни... Джонни Думбльдей. С какой целью назывались вы Гэбриелем Конроем?

Гэбриель покосился на него.

-- А вы какую цель предполагаете? - спросил он добродушно.

Публика смеется, а судья объясняет обвиняемому, что он не имеет права задавать вопросов.

Гэбриель. - Ну, так дело вот в чем: Гэбриель Конрой был холостой, узнал я его в Голодном Лагере, где он умер. Я воспользовался его именем и фамилией, чтобы успешнее ухаживать за его сестрою, которая потом стала моею женою.

Вопрос. - Под каким именем были вы известны умершему: как Конрой, или как Думбльдей?

Артур. - Смею просить суд обратить внимание на то, что ведь еще не доказано, что Гэбриель... то есть Джонни Думбльдей, был вообще знаком с умершим. Мы, защитники, ограничились одним вопросом - об имени и фамилии обвиняемого.

Судья, желавший скорее кончить дело, согласился с этим замечанием - и Гэбриель был удален с свидетельской трибуны.

Руку Гэбриеля жмут люди, до сих пор выказывавшие к нему равнодушие или даже пренебрежение.

Защитники советуются между собою.

Старботлю передают какую-то записку. Салли и Мануэла замечают, что вслед затем входит в залу дама под вуалью, и полковник Старботль усаживает ее почтительно в кресла.

Всеобщее нетерпение и любопытство.

Судебное следствие возобновляется.

Показание Михаила О-Флаерти:

Родился в Ирландии, в графстве Кент. По ремеслу - рудокоп. Встретил вечером того дня, в который совершилось преступление, убитого на Конроевой горе, где он прятался, как вор, за соснами. После видел, как Гэбриель пошел к адвокату Максвеллу. Не знает того, что алиби Гэбриеля засвидетельствовано китайцем. Не знает, кто такой алиби, а может-быть, узнает в лицо, если увидит его. Думает, что китайцы хуже негров. Заметил, что Гэбриель - левша.

Показание Амедея Мише: Родился во Франции. Занятие - редактирование журнала "Parfaite Union". Часто гулял в прекрасной Конроевой роще. Пришел туда вечером 15-го в ту минуту, когда Гэбриель выходил из дома. Было семь часов, а может-быть, и позже. Вечер был прекрасный. Этот господин поклонился и пошел на восток. Он смотрел вслед за Конроем потому, что тот казался очень огорченным. Видел, как он вошел в город. Немного спустя, услышал голоса мужчины и женщины. Женский голос принадлежал миссис Конрой. Мужской голос был ему незнаком. Может дать клятву в том, что это не был голос Гэбриеля. Идя домой, он увидел женщину и мужчину, переходивших Виндгамское шоссе. Убежден, что женщина была - миссис Конрой. Не знает, кто был её спутник; во всяком случае не Гэбриель Конрой. Почему? Eh, mon Dieu! разве можно не узнать этого великана?! Тоже заметил, что Конрой был левша.

Показание немца Геллинга Дитмана: Знает Гэбриеля, а убитого не знает. Встретил Гэбриеля вечером 15-го по дороге в Виндгам. Он говорил с китайцем. Был девятый час. Заметил, что Гэбриель всегда действовал левой рукой.

Показание доктора Приница: Свидетельствовал труп 16-го, в девять часов вечера. Белье было испачкано кровью, и тело было влажное. В семь часов 15-го была сильная роса, сколько ему помнится. Вел в течение последних трех лет метеорологическия наблюдения. Держится того мнения, что эта влажность произошла вследствие росы, упавшей на запекшуюся кровь. Такого действия не получилось бы, если бы кровь была свежая. Гигрометр не действовал после выпадения росы. Ночь была ветряная и сухая после 8 часов. Уверен, что труп занял свое положение раньше 8 часов. Может дать присягу, что убийство совершено не позже этого часа. Убежден, что рана получена в стоячем положении. Судя по ране, нельзя предполагать, чтобы она была нанесена левою рукою.

Этим показанием закончился допрос свидетелей защиты. Все находились в сильном волнении.

Старботль, вернувший себе хорошее расположение духа после беседы с незнакомкою, встал на свои короткия ноги, грациозно оперся рукою о стол и провозгласил, элегантно кланяясь даме под вуалью:

-- Свидетельница Грэс Конрой!

Стройная, красивая фигура поднялась с кресел, нерешительно постояла одно мгновение, проскользнула как тень и очутилась на свидетельском месте, раньше чем толпа могла притти в себя от изумления. Тут она быстрым движением откинула вуаль и открыла такое дивно-прелестное лицо, что даже Мануэла и Салли онемели от восторга.

Она произнесла присягу с опущенными взорами и потом подняла глаза на Гэбриеля.

Старботль махнул рукою.

-- Ваше имя и фамилия, сударыня?

-- Грэс Конрой!

-- Нет ли у вас брата Гэбриеля Конроя?

-- Есть.

Свидетельница указала на Гэбриеля.

-- Да, это, действительно, Гэбриель Конрой.

-- Когда вы его видели в последний раз?

-- В горах, в Голодном Лагере, шесть лет тому назад. Я оставила его, чтобы добыть помощь для него и для сестры..

-- И с тех пор вы больше его не видали?

-- Никогда.

-- Известно ли вам, что между несчастными погибшими находился труп, принятый за вас?

-- Известно.

-- Можете вы объяснить это обстоятельство?

-- Могу. Я ушла, переодетая в мужское платье, а свое оставила миссис Думфи. Её-то труп и был принят за мой.

-- Имеете ли вы какое-либо фактическое доказательство на это?

-- Об этом знают: мистер Думфи, мой брат Гэбриель и...

-- Если суду угодно, - заговорил Пойнсет спокойным, холодным, немного даже небрежным тоном, - то мы готовы поверить этой госпоже на-слово и признать нашего клиэнта за Гэбриеля Конроя, а ее самое за сестру его Грэс Конрой. Суд и присяжные, разумеется, усмотрели в показании подсудимого относительно своего имени лишь неразумную, необдуманную попытку спасти репутацию горячо любимой жены. Мы, защитники, признаем, что все это еще не опровергает того пункта обвинения, в котором говорится об убийстве Виктора Рамиреца Джонни Думбльдеем, alias Гэбриелем Конроем. Так как мы верим показанию свидетельницы Грэс Конрои, то не считаем нужным допрашивать ее дальше.

Бледное лицо свидетельницы вспыхнуло, несмотря на её самообладание, при взгляде на Пойнсета, который ничуть не смутился этим.

Судья вежливо пригласил свидетельницу удалиться с свидетельского места.

Старботль объявил на вопрос судьи, что на его стороне нет больше свидетелей.

-- Да будет известно суду, - начал Артур снова, - что мы принимаем показание сестры против брата потому, что надеемся оправдать его другим путем, а именно - новым свидетелем, который не мог раньше явиться, так как повестка была ему вручена лишь полчаса тому назад... Генри Перкинс!

Толпа слегка заволновалась, когда посреди её прошла странная фигура пожилого мужчины, одетого по-старомодному, с бледным лицом и накрашенными волосами.

хижины, а возле него была девочка. Убитого же он видел в первый раз, когда тот приходил к дону Педро, чтобы составить подложную дарственную запись и уничтожить при её помощи законную силу той, которая находилась у жены подсудимого. Второй раз он его видел в день убийства вместе с миссис Конрой. Он казался взолнованным и вдруг напал на миссис Конрой с ножом. Свидетель подбежал, чтоб защитить ее, а убитый кинулся на него. Началась борьба, убитый звал на помощь. Свидетелю не удавалось вырвать ножа у убитого; он сам успевал с трудом защищаться от ударов. Убитый услышал шаги и снова позвал на помощь; ему ответили ломаным английским языком; очевидно, это был китаец. Убитый вырвался из рук свидетеля, пробежал несколько шагов, ударил себя ножом в грудь и упал. Свидетель подбежал к нему и тоже позвал на помощь. Рамирец обернулся с искаженным лицом и сказал: "Если вы позовете людей, то я объявлю вас своим убийцей!" Эта угроза принудила свидетеля молчать. Пока он стоял, к нему подошла миссис Конрой. Он рассказал ей все происшествие, включая сюда и угрозу. Она посоветовала ему убежать и сказала, что пойдет вместе с ним. Свидетель достал экипаж и поехал за дожидавшейся его у горы миссис Конрой. Они отправились в Морисвилль, где миссис Конрой и осталась под чужим именем, а свидетель поехал в миссионерство Сан-Антонио. Тут он узнал от Грэс Конрой, что брат её арестован, по обвинению в убийстве. Свидетель тотчас вернулся в Одноконный Стан. Так как там расположились члены комитета общественной безопасности, а свидетель не хотел жертвовать жизнию, при невозможности спасти узника, то он скрылся в туннеле, куда случайно пришел и Гэбриель с каким-то незнакомцем, успев убежать по случаю землетрясения. Во время минутного отсутствия Гэбриеля, свидетель подошел к его спутнику, Гамлину, и сказал ему, что готов выступить свидетелем, если Гэбриеля будут судить. После вторичной поимки Гэбриеля, свидетель снова вернулся в Сан-Франциско, чтобы отыскать доказательства против Рамиреца.

Старботль старается подорвать значение этого показания, но ему, видимо, не удается убедить присяжных.

-- Защита больше не имеет вопросов! - произнес Артур.

Грэс Конрой шепнула что-то полковнику. Тот встал с чрезвычайно самодовольным видом.

В стороне, где сидел обвиняемый, произошло движение. Полковник обменялся быстрым взглядом с Грэс и дал свидетелю знак замолчать.

Поднялся Артур.

-- Мы ходатайствуем о перерыве: подсудимый лишился чувств.