Белинда.
Период I.
Глава VII.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Белинда. Период I. Глава VII. (старая орфография)

VII.

- Я погубил себя окончательно в их мнении,-- говорит Райверс, жалобно вынимая из кармана шесть испорченных яиц, которые он нарочно унес с собой, чтобы помешать хозяевам снова подать их другим доверчивым путешественникам.

Дело происходит уже несколько часов спустя после неудачной попытки позавтракать в Ломене. Все они отрясли прах Ломена от ног своих и побрели молча и угрюмо вдоль очаровательной дорожки, не обращая внимания на придорожные цветы; дорожка вела вдоль длинной деревни, остроконечные крыши которой и общая живописность возбуждали в них одно только негодование,-- в Лох-Мюле, куда по непростительной доверчивости, они отослали свой экипаж. Они спустились с небольшого холма и нашли у его подошвы мельницу, стоявшую на быстрой речке. Мельничиха подала им отличного молока, кофе, сухарей и яиц безупречно, безукоризненно свежих, и они поели всего этого, сидя за столом, накрытым белой как снег скатертью, при шуме воды, сбегавшей с мельничных колес, и щебетанье птиц. Под предлогом осмотра плотины, но в сущности стремясь с пристрастием, свойственным всем подобным счастливым дуракам к tète-à-tête, хотя бы только затем, чтобы сказать:-- ах, какая пыль! или:-- ах, как много мух!-- Белинда и Райверс оставили своих спутников и теперь стояли на берегу речки.

- Они, быть может, простили бы мне телятину,-- говорить Райверс, задумчиво глядя на яйца, которые он держит в руке, собираясь перебросить их с мстительным движением на другой берег реки.

- Никогда!-- перебивает Белинда с пафосом.

- Но вот что нанесло мне coup de grâce!-- прибавляет молодой человек, яростно прицеливаясь последним яйцом в противуположную скалу, о которую оно разбивается с глухим треском.-- Я думаю, что они больше никогда не согласятся ехать за город с нами.

- Никогда!-- повторяет Белинда, с еще большей энергией.-- Я знаю, что на их месте я бы тоже не согласилась.

- Если так,-- поспешно замечает Райверс, глядя в сторону,-- мы отправимся гулять без них.

Это самые смелые слова, какие он до сих пор дерзал говорить ей, и голос его дрогнул от страха ли за свою смелость, или от радостной картины, вызываемой этими словами. Какая картина! Целый длинный летний день, проведенный с нею вдвоем! Ему можно будет долго не спускать с нея глаз, а вечером, если только он съумеет угодить ей и она будет в хорошем расположении духа, она, быть может, даст ему поцеловать свою руку, один раз, всего только один раз! В воображении ему уже чудится прикосновение его губ к этой белой атласной ручке, как вдруг её ответ разрушает весь его карточный домик.

- О, как это правдоподобно!-- коротко замечает она, отворачиваясь от него.

- Вам, конечно, было бы скучно!-- говорит он, хотя с унынием, но слегка вопросительным тоном.

Ей было бы скучно! Она чуть не смеется в душе. Неужели он не догадывается, что она отвернулась от него только потому, что боится, чтобы он не прочитал на её лице волнение и радость от одного только предположения провести с ним целый день!

Но ему следовало бы быть гораздо проницательнее или гораздо самонадеяннее, чтобы вывести это заключение из её резких, насмешливых слов.

- Я никогда не теряю времени,-- продолжает она холодно,-- над исследованием вопроса: понравилось бы мне, или нет, то, что я считаю совершенно невозможным.

Наступает молчание. Райверс чувствует, что его облили холодной водой. Белинда сама прислушивается с горькой досадой к неприятному тону своего голоса. Почему она никак не может уловить настоящее juste milieu между холодностью и дружеской любезностью? Отчего сердце её бьется так горячо, в то время, как слова её холодны, как лед? Глаза её, избегая его укоризненного взгляда, разсеянно оглядывают окрестность.

- Какая вы ледяная!-- говорит молодой человек тихим голосом, не будучи в силах скрыть свою досаду.

- Ледяная!-- повторяет она.-- Да, мне это часто говорили. Я думаю даже,-- прибавляет она после минутного молчания,-- что мне надоело это слышать.

- Вам надоело быть собою?-- спрашивает Райверс еще тише.

Вместо ответа она поспешно отходит от него и направляется в другой паре влюбленных, с такой поспешностью, точно за ней гнался разъяренный бык. Райверс следует за ней с отчаянием в сердце - тем легким отчаянием влюбленных, которое возникает от неласкового взгляда и пропадает от улыбки.

Но судьба милостивее к нему, нежели он этого ожидал. Профессор и Сара оказывается задремали. О кофе вообще говорят, что он прогоняет сон, но в этом частном случае, благодаря усталости, досаде и скуке, он произвел обратное действие. Голова профессора склонилась на грудь;-- положение невыгодное для всякого, кто уже вышел из розового детства; жилы на его лбу напряглись, длинный нос побагровел, а нижняя губа оттопырилась. Ясно, что сон захватил его врасплох, вопреки его правилам и гигиеническим принципам. С другой стороны, Сара, очевидно, сознательно решила, что сон лучшее средство пережить такия скучные минуты жизни, какие выпали ей за долю. Ноги её старательно закутаны шалью и протянуты на соседний стул; затылок покоится на ватерпруфе, свернутом в виде подушки, а голова так закинута назад, что дает полную возможность перерезать её хорошенькое белое горло.

Улыбка появляется на лице Белинды.

- Ужасно жалко,-- ревностно подтверждает он.-- Не лучше ли,-- робко замечает он, помня о недавнем щелчке - нам уйти подальше от них.

Она глядит сначала на мельницу, потом на него.

- Как вы думаете, есть ли за мельницей удобная тропинка?

И вот они проходят мимо шумной, белой мельницы, дружески кивая осыпанному мукой мельнику. По мере того как они удаляются от мельницы, Райверс приободряется.

- Я надеюсь, в интересах профессора Форта,-- говорить он,-- что он проснется первый. Если мисс Чорчиль проснется раньше и увидит его таким, как мы его сейчас видели, я убежден, что ему несдобровать.

- А я уверена, что ему не сдобровать ни в каком случае, даже если он проснется раньше её,-- отвечает Белинда, зловещим тоном.

Пройдя еще несколько шагов, они находят нужным присесть, хотя и не устали.

- Я хочу объясниться с вами, если вы согласны меня выслушать,-- начинает Белинда.

Если он согласен ее выслушать! Еслибы он мог когда-либо подумать, что его богиня говорит вздор, то подумал бы это теперь. Если он согласен ее выслушать! Он, который ловит каждое её слово, точно небесную музыку, хотя бы она только просила его передать ей соль за столом.

- Я знаю,-- продолжает Белинда,-- что я как будто несовсем любезно отвечала иногда на ваши комплименты, но это происходит только от того, что я к ним не привыкла.

- Не привыкли в комплиментам?-- повторяет он тоном глубочайшого удивления,-- так трудно ему поверить этому, когда сам он должен постоянно держать себя на узде, чтобы не превозносить ее до небес.

Она качает головой.

- Нет, не привыкла,-- задумчиво подтверждает она; - вам это кажется странным. Может быть это происходит от моей резкой манеры!

- Но зачем же у вас такая манера?-- спрашивает он с новым взрывом удивления.

Даже он не может опровергнуть этого факта; а между тем этот факт так не вяжется со всей её особой. Резкая манера при такой прелестной фигуре, таких хорошеньких ушах, такой белой шейке, таких красивых завитках на затылке. Она носит высокую прическу и часто поворачивается к нему спиной, так что он имел много случаев разглядеть её затылок.

- Зачем у меня такой вздернутый нос?-- спрашивает она не без юмора, пожимая плечами.-- Одно столько же от меня не зависит, как и другое,-- это несчастие, с которым я родилась!

И так как он ничего не отвечает, бедняга!-- он так сильно влюблен, что поглупел от страсти и только умеет пламенно глядеть на нее,-- она снова делается застенчива и серьезна.

- Это несчастие bonà fide,-- говорит она, слегка качая головой:-- Я вовсе не желаю быть резкой. Мне кажется, что я желала бы нравиться так же, как и всякая другая; я признаюсь даже вам (с нервным, коротким смехом), что мне было бы приятно слышать, входя в гостиную, лестный гул похвал! Нет, нет!-- внезапно переменяет она тон, с угрожающим жестом вытягивая обе руки в его сторону,-- пожалуйста не утешайте меня своими комплиментами, а то я сейчас вернусь на мельницу.

- Не стоит вам сердиться на мои неловкие комплименты,-- сухо замечает он;-- кстати я вовсе не хотел говорить вам их - так как вы сами сказали, что мы в последний раз гуляем вместе.

- Быть может и не в последний раз,-- весело отвечает она,-- у нас есть один рессурс: мы можем пригласить мисс Уатсон сопровождать нас. Я еще не слыхивала, чтобы она когда-нибудь отказалась ехать с кем угодно и куда угодно.

Он засмеялся, но тотчас же заметил задумчиво и серьезно:

- Лучше с ней, чем совсем не ехать.

- И кроме того она получит, таким образом, возможность пополнить некоторые пробелы в том вопросе, которому она подвергла вас в тот день. Она может подробнее разспросить вас о ваших предках, общественном положении и проч.

- Я буду очень рад ответить на все её вопросы, но боюсь, что она уже выжала из меня весь сок. Я, нажегся, все рассказал ей. Ведь я сказал ей, что только что вышел из Оксфорда?

Белинда качает головой.

- Нет, вы ей этого не сказали, потому что в противном случае она не преминула бы спросить вас: уверены ли вы в том, что вас оттуда не выгнали?

- Что мы живем в Йоркшире,-- продолжал он, потирая рукой лоб для освежения памяти,-- что нас шестеро в семье, и что отец мой железный заводчик?

- Железный заводчик?-- повторила Белинда, с внезапным оживлением.-- Нет, конечно, вы ей этого не говорили. Так он железный заводчик?

- Да,-- отвечает он,-- железный заводчик. А вы думали, кто он?

Но это такой вопрос, на который она не считает возможным ответить. Может ли она сообщить ему унизительные предположения Сары и свою собственную радость по поводу их неосновательности. Итак, он железный заводчик! Да ведь в этой самой отрасли промышленности и создаются торговые магнаты! Поэтому она замечает только:

- О, конечно, нет... я ничего не думала! не имела понятия!

Еслибы она всегда говорила таким мягким, ласковым тоном! Видя ее такой кроткой, доступной, человечной, все его надежды вдруг снова воскресают. Он будет трусом, если не воспользуется счастливым случаем для их осуществления.

- Я надеюсь,-- говорит он, не осмеливаясь, впрочем, прямо взглянуть на нее и дотрогиваясь до развевающейся ленты её платья, чтобы придать себе мужества,-- я надеюсь...-- голос его дрожит,-- что вы со временем познакомитесь с моим отцом.

- Вы думаете?-- коротко отвечает она.

Внезапно она снова вся оцепенела. Сердце её бьется так же сильно, как и у него; ей очень бы хотелось выслушать то, что ему так хочется ей высказать, но её сухой тон и холодное лицо - в сущности объясняемые приливом дикой застенчивости, которую она так же не в силах контролировать как и обращение крови в своих жилах - заставляют его думать, что этими словами он преступил отведенные ему границы.

Он умолкает с чувством горячей обиды и унижения. Затем, подумав, что будет решительным трусом, если откажется от своего намерения при первой же неудаче, и черпая мужество в тех словах, которыми она объясняла ему свою резкую манеру, решается сделать еще одну попытку:

- Я бы желал, право, очень желал бы, чтобы вы познакомились со всей моей родней.

И в довершение она заключает невежливым, коротким смехом:-- боюсь, что этого никогда не будет!

Наступает мертвое молчание. На сегодняшний день уже нечего опасаться, чтобы он преступил отведенные ему границы. Он сидит, мрачно уставя глаза в пространство. О, еслибы в критические моменты, происходящие в жизни безразсудных женщин и мужчин, имелись под рукой какие-нибудь посторонние истолкователи! Но таких никогда не бывает!

Впродолжение нескольких минут река шумно течет и птицы оглушительно щебечут, но человеческий голос не примешивается к этому концерту. Наконец Белинда, с угрызением совести поглядывавшая на меланхолический профиль своего поклонника, застенчиво пытается умилостивить его:

- Сколько у вас сестер?-- мягко спрашивает она.

более не вертикальные, ложатся косыми снопами на воду.

- Должно быть поздно,-- говорить Белинда неохотно, взглядывая на него,-- не лучше ли нам вернуться назад.

Она надеялась, что он будет протестовать, попросить продлить еще на несколько минут их блаженное одиночество. Нисколько! Он не только не возражает, но, напротив того, немедленно встает с места и изъявляет готовность за ней следовать. И вот они молча возвращаются на мельницу.