Белинда.
Период II.
Глава II.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Белинда. Период II. Глава II. (старая орфография)

II.

Она повторила себе то же самое в уединении своей спальни, в том уединении, в котором наименее правдивый говорит правду. Она повторила это себе и на следующее утро. Возможно ли, чтобы для нея открылся новый интерес к жизни? Ведь другие, профессор Форт, например, жили и живут умом и повидимому очень довольны и счастливы. Почему не жить и ей также? Сердце у ней окаменело, и что же теперь может помешать ей жить умом?

- Миссис,-- докладывает Томми, появляясь в дверях маленькой приемной, интимной комнаты, окнами во двор, куда все три лэди забрались по особому случаю,-- пришел джентльмен от Гиггинса и Роусона и дожидается в передней.

Это уже другой Томми; прежний успел за это время вырости и окончательно развратиться, а потому и был удален. Новый Томми, крошечный мальчик с лицом херувима, оставляет желать многого по части знания им своего дела.

- Джентльмен от Гиггинса и Роусона!-- с негодованием повторяет миссис Чорчиль;-- у Гиггинса и Роусона нет джентльменов, это холщевой магазин! Спроси, что ему нужно.

Херувим удаляется с трепетом, и внимание его госпожи, отвлеченное его появлением, обращается снова к тому предмету, который вызвал ее сюда вместе с своими внучками. Это - мытье собак, занятие, периодически выполняемое Сарой.

Джен уже вымыт; он большая выскочка и всюду лезет вперед. Белее снегу, очищенный от индиго и охры, он больше не смешен, и очень красиво и величественно возлежит на ковре. Теперь очередь злополучной Слютти, погруженной в ванну с намыленной жирной спиной, которую изо всей мочи скребет сильная, белая ручка Сары.

Понч сидит поодаль в подавленном состоянии духа, так как знает, что та же участь предстоит и ему, но пытается уверить себя, что может избежать ее, если будет держаться в стороне и не отвечать на обращаемые к нему вопросы.

Белинда сидит тут же, по временам помогая Саре справляться с Слютти, когда последняя начинает особенно барахтаться; время от времени она переворачивает страницы стихотворений Броунинга, которые лежат открытые у нея на коленях, и за которые она принялась, выполняя свою программу: жить отныне исключительно умом.

Томми снова появляется.

- Миссис, извините, пришла леди с тамбурином.

- Лэди с тамбурином?-- повторяет миссис Чорчиль с ужасом в голосе.-- Что ты хочешь этим сказать, Томми? Лэди не ходят с тамбурином по улице! Ты хочешь сказать должно быть женщина с тамбурином? Прогони ее.

Вторично Томми удаляется сконфуженный, но не надолго. После краткого отсутствия он возвращается.

- Извините, какой-то человек желает вас видеть и дожидается в передней.

- Человек!-- соображает миссис Чорчиль.-- Ну вот так-то лучше; какой-нибудь прикащик должно быть! Сказал он из какого магазина?

- Извините, миссис, я не думаю, чтобы это был джентльмен из... я не думаю, чтобы он пришел из магазина. Он сказал, что его фамилия Форт и велел мне передать вам эту карточку,-- поясняет Томми, подавая карточку миссис Чорчиль.

Посмотрев на карточку, миссис Чорчиль вскакивает с места, с легким возгласом.

- Праведное небо!-- восклицает она в смущении,-- это профессор Форт. С какой стати Томми ты его называешь человеком и держишь в передней? Проси его немедленно в гостиную.

- Извините,-- оправдывается стыдливым голосом Томми,-- вы не приказывали мне называть их джентльменами.

- Пришел-таки!-- кричит Сара торжествующим тоном, выглядывая с сияющим лицом из-за мыльной пены.-- Как вы думаете приятно ему будет видеть, как я мою собак?

вздумай опять водить его за нос! Тебе, быть может, это и весело, но нам с Белиндой он положительно помешает.

- Мне он не помешает!-- возражает Белинда, холодно;-- я довольна, что он пришел. Мне надо с ним поговорить! Я не думаю, чтобы он пришел для Сары. Он пришел для меня.

Она говорит это холодным, положительным, равнодушным тоном. Так же холодно, равнодушно и спокойно поднимается она по лестнице и входит в гостиную, напутствуемая поручением сестры:

- Скажи ему, что я сейчас приду, но что для меня долг важнее даже любви, а потому я должна сначала докончить мытье Слютти.

М-р Форт глядит на дверь в тот момент, как входит Белинда, и невыразимое чувство облегчения выражается на его лице, когда он видит, что она одна.

- Я взял смелость явиться к вам,-- начинает он, но она перебивает его:

- Я рада вас видеть,-- сказала она, глядя ему прямо в глаза с холодной искренностью. Я желала переговорить с вами. Садитесь пожалуйста.

И однако, теперь, когда она может удовлетворить своему желанию, она, повидимому, не знает что сказать.

Согласно своим зябким привычкам, Форт уселся у камина, напротив окна, а она садится по другую сторону. В то время, как она глядит ему в лицо, целый вихрь мучительных воспоминаний налетает на её бедную душу. Среди шума и суматохи прошлого вечера память в ней работала далеко не так живо. Она подумала, что может без боли увидеться с ним, лишь с тем застывшим равнодушием, с каким она теперь взирает на все и всех. И вот теперь оказывается, что в каждой морщине, проведенной размышлением над его глазами, в каждой недовольной складке, сложившейся вокруг его рта, гнездится демон воспоминания.

Маленькая, зимняя, омраченная густым туманом лондонская гостиная уступила место солнечному дрезденскому салону.

В ушах снова раздаются едкия насмешки Сары над её поклонником и смех Райверса, сопровождающий их. Сотня незначительных замечаний Райверса касательно слабостей последняго, его манеры вечно кутаться, его скупости, его пищеварения, замечания, казавшияся пустыми и веселыми тогда, когда они произносились, и представляющияся теперь торжественными и зловещими, снова хлынули в её голову. О! неужели же сердце её не может обратиться в камень! Нет, оно должно стать камнем, должно! и станет!

Молчание её длится долее, чем она это сознает, и некоторая обида звучит в тоне её посетителя, когда он произносит:

- Надеюсь, что я не помешал вам своим визитом?

- Нисколько! нисколько!-- поспешно отвечает она; но спокойствие, с каким она вошла в комнату и поздоровалась с ним, покинуло ее. Лихорадочный румянец горит на её щеках и торопливость слышна в её речах.

- Как уже я говорила вам, я рада вас видеть. Я желаю поговорить с вами. Отчего вы не уехали обратно в Оксфорд?

- Я уеду с пятичасовым поездом,-- отвечает он,-- и думаю, что не могу лучше воспользоваться остающимся временем, как...

- Да, да, понимаю,-- кричит она, резко перебивая его любезности.-- Я хотела спросить у вас, я хочу, чтобы вы мне сказали, я думаю, что вы самый компетентный в этом судья, вполне ли возможно для человека жить исключительно одним умом?

Он с сомнением глядит на нее. Такой вопрос в устах особы, принадлежащей к фамилии Чорчиль! Урок, данный ему Сарой, сделал его очень недоверчивым.

- Я хочу сказать,-- говорит она, нервно вертя японским веером, который она взяла в руки, чтобы защитить лицо от огня,-- лицо, которое горит, но не от каминного жара,-- я хочу сказать,-- продолжает она несколько задыхаясь,-- действительно ли вы думаете, что самая приятная жизнь, самая удовлетворительная во всяком случае... жизнь, всего менее подверженная разочарованиям... это та, которая построена на... на книгах знаете... на умственных интересах?

- Вам известно,-- отвечает он сухо,-- что направление всего моего преподавания клонится к тому, чтобы доказать, что стремление к знанию _/есть единственное, которое действительно, безусловно вознаграждает затраченные усилия.

- Вы так думаете?-- возражает она, задыхаясь и торопливо наклоняясь вперед, устремляя свои большие, тоскующие глаза на него.-- Вы думаете, что этого, что это может удовлетворить человека, что кроме этого ничего не умно!

В тоне, каким она произносит эту последнюю фразу, звучить невыразимая и страстная печаль. О, еслибы он мог дать в ей замену счастия, с каким восторгом она упала бы к его ногам и благословила его.

- Так как знанию нет пределов,-- начинает он, но она снова перебивает его.

- Нет, нет, конечно нет! Я понимаю! но как приобрести знания, вот вопрос! я думала... я полагала... я надеялась.... что может быть вы поможете мне в этом... согласитесь руководить мною!

- Разумеется,-- торопится она, перетолковывая смысл его колебания,-- я не могу ожидать, чтобы вы тратили на меня много времени, но я думала, что... что, быть может, вы согласитесь только направить меня... одолжите мне время от времени какую-нибудь книгу.

- Я не имею привычки ссужать книгами,-- отвечает он все еще подозрительно,-- но был бы счастлив сделать исключение в вашу пользу, еслибы мог поверить, что ваше желание образовать себя искреннее.

- Искреннее,-- кричит она с негодованием и удивлением.-- Но почему же оно будет неискреннее, какой мотив может у меня быть для притворства.

Некоторое смущение пополам с досадой выражается на его лице.

- Вы не забыли, конечно,-- говорит он,-- что когда-то и ваша сестра притворялась, что интересуется литературой...

Он внезапно умолкает, так как особа, которой его слова касаются, входит в комнату под прикрытием бабушки и целой своры чистеньких собак.

- Как поживаете?-- кричит она, подавая ему руку с такой веселой добродушной улыбкой, точно они разстались только накануне и величайшими друзьями. Воспоминание о неприятном объяснении, сопровождавшее их последнее свидание, повидимому, не смущает ее ни мало. Нет сомнения также и в том, что она приписывает себе всю честь настоящого визита.

Но такому заключению отнюдь не соответствует поспешность, с какой её экс-поклонник берется за шляпу, бормоча что-то про поезд, на которой боится опоздать.

- А что же книги?-- говорит Белинда с смущением и колебанием, когда доходит очередь до нея проститься с ник.-- Вы не забудете, что обещали мне книг.

Ей кажется, что он как будто уносит с собой её новую, слабую лихорадочную надежду, и она не в силах упустить ее без всякой борьбы.

- Я подумаю об этом,-- поспешно отвечает он, бросая подозрительный взгляд на Сару,-- я... я уведомлю вас.

- Что эта за история с книгами?-- спрашивает Сара любопытно, как скоро дверь за ним затворилась. Разве он собирается ссужать тебя книгами? Старый дурак. Ведь и мое юное сердце он соблазнил когда-то посредством книг! Я думаю, что он собирается последовать примеру Иакова: не получив Рахили, он пытается заполучить Лию? Ну, Лия, что ты на это скажешь

- Что у него за манера ёрзать на стуле!-- говорит миссис Чорчиль с досадой, направляясь в стулу, на которою перед тем сидел гость, чтобы поправить на нем чехол.-- Эти свободные чехлы никуда не годятся. Ну я надеюсь покрайней мере, что он не скоро повторит свой визит... Одно несомненно: что никто из нас не выражал желания поскорее увидеть его снова.

- Если я и не выражала этого, то думала,-- отвечает Белинда раздражительно.-- Я желаю снова увидеть его.

В ответ на это миссис Чорчиль только пожимает плечами. Она и Сара усвоили себе в последнее время эту манеру в ответ на взрывы досады у Белинды,-- взрывы, часто повторяющиеся и по поводу всяких пустяков, так как некогда мягкий и кроткий характер Белинды стал совершенно неузнаваем.

- Как он курьезно дурен собой - кричит Сара, я не могу без смеха глядеть на него. Он напоминает мне то, как Чарльз Ламб описывает миссис Конради: - "всякий, кто хоть раз видел миссис Конради, объявлял, что это самая некрасивая женщина, какую только ему случалось встречать в жизни. Минута, когда вы увидите ее, становится эпохой в вашей жизни".

Миссис Чорчиль лениво смеется.

- Какая у тебя память дитя мое.

- Я помню и дальше,-- заявляет Сара, поощренная похвалой: "Никто не скажет, чтобы ее можно было забыть, раз увидевши. Никто и никогда не извинялся перед ней в том, что встретив ее на улице, не узнал. Никто бы не поверил такому заявлению".

- Совершенно!-- соглашается миролюбиво её сестра,-- да и ты также надеюсь!

- Я по крайней мере знаю, что она у него есть!-- сердито кричит Белинда, безпокойно забегав по комнате,-- манера, которую она усвоила в последний год и которая довольно неприятна для её сожительниц.-- Я признаю ее, я допускаю ее, я бы желала подражать ей, если бы могла.

- С каких это пор?-- сухо вопрошает Сара.

В её повидимому невинном вопросе есть что-то такое, что больно задевает разстроенные нервы Белинды.

Она заливается слезами и убегает из комнаты.

- Её характер становится невозможным!-- восклицает миссис Чорчиль, поднимая к небу свои хорошенькия, старушечьи, белые ручки.

Но Сара замечает на это: - Бедняжка!-- и целует собачек.