Белинда.
Период II.
Глава VI.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Белинда. Период II. Глава VI. (старая орфография)

VI.

Зима протекает; приходит Рождество, и как то теперь часто бывает в Лондоне, приходит почти в потемках неприглядных, серых потемках. Газ приходится зажигать с десяти часов утра. Скучный свет его мелькает с неприметного разсвета до безспорной ночи. Под его губительным дыханием, за-одно с убийственным действием зловонного тумана, проникающого во все щели, печально вянут и блекнут растения и цветы в жардиньерках, не смотря ни на какой тщательный уход. Сквозь удушливую темноту колокола звонят каким-то подавленным, скучным звоном: кэбы осторожно едут шаг за шагом, а омнибусы и совсем не ходят. Никто из семьи Чорчилей не мог отправиться в церковь, и от этого или под влиянием тумана расположение духа всех членов семьи стало еще хуже.

Миссис Чорчиль любит ходить в церковь на Рождество; дли нея это своего рода условие, неисполнение которого может, по её мнению, повредить ей и в здешней, и в будущей жизни.

- Не понимаю, что, кроме самой неизбежной необходимости, может заставить людей проводить зиму в Англии!-- кричит она, капризно захлопывая молитвенник, в котором читала дневные молитвы.

Сара, её единственная собеседница, ничего не отвечает; не потому, чтобы она была поглощена каким-нибудь занятием, но потому что замечание это надоело ей и кажется неинтересным.

- И я совсем неуверена, что нам можно будет в конце концов уехать,-- продолжает старуха, не дождавшись сочувственного ответа.-- Я не уверена в Белинде,-- объявляет она раздраженным голосом,-- она вполне способна прогнать его в последнюю минуту. Как ты думаешь?-- слышишь, что я тебе говорю, или нет? Как ты думаешь: не прогонит она его в последнюю минуту?

- Если она этого не сделает, то не по моей вине,-- отвечает Сара, угрюмо.

- Я право не считаю, чтобы ты имела право отговаривать ее,-- возражает миссис Чорчиль сердито.-- Я нахожу, что это не твое дело. Что ты очень дурно поступила с ним,-- так это еще не резон, чтобы подбивать сестру поступить с ним точно также. По чести и считаю себя обязанной относительно его настаивать на том, чтобы ты не отговаривала ее!

- Можете настаивать сколько вам угодно,-- отвечает непочтительно Сара, причем её мягкое, круглое личико вдруг становится жестким и сердитым,-- но пока я жива, я употреблю все силы для того, чтобы помешать такому чудовищному самоубийству!

- Самоубийству!-- повторяет раздражительно миссис Чорчиль,-- полно! ты могла бы поблагодарить судьбу, еслибы кто-нибудь когда-нибудь так хорошо обезпечил тебя, как он ее! Какое же это самоубийство?

- Почему вы сами не выйдете за него замуж, если он вам так нравится?-- цинически вопрошает Сара;-- ему же кажется все равно на ком из нас ни жениться. Он, кажется, увлечен нашей фамилией вообще, а не кем-либо из нея в частности. Выходите за него и увозите его в Канн; уверяю вас, что я палец о палец не ударю, чтобы помешать этому!

- Он человек не без достоинств в своем роде,-- продолжает миссис Чорчиль, притворяясь, что не слышит иронического предложения своей внучки,-- хотя его достоинства такого свойства, что не могут быть оценены тобой. Он не красив, конечно, но...-- ищет слов миссис Чорчиль...-- у него выразительное лицо. Он прекрасно обезпечил ее; я даже была удивлена. Ей уже двадцать-один год, и это её первый bonafide претендент; я нахожу, что ты окажешь ей плохую услугу, если заставишь отказаться от такого выгодного случая пристроить себя.

- Окажу я ей этим услугу или нет,-- упрямо возражает Сара, идя к двери,-- но клянусь вам, что до самого венца буду отговаривать ее; и так поступили бы и вы, еслибы только сознавали свой долг. Знайте,-- сердито оборачивается она, уже взявшись за ручку двери,-- что я и теперь иду к ней затем, чтобы отговаривать ее.

Сказано, и сделано. Она находит Белинду, как и ожидала, в маленькой темной приемной, но не за тем занятием, за каким ожидала ее найти. Она ожидала найти ее за её вечными учебниками и упражнениями, но на этот раз Белинда отложила их в сторону. Она сидит на ковре у камина; он ярко горит над её головой и бросает некрасивые тени на её щеки, которые кажутся худыми и впалыми. Перед ней раскрыты старые бювары, старые рабочие ящики и тому подобные детския утехи. На коленях у ней лежит раскрытая карманная записная книжка, переплетенная в сафьян, которую она поспешно закрывает руками при входе Сары.

- Я привожу свои вещи в порядок,-- говорит она с виноватой улыбкой.-- Видишь, какой вокруг меня хаос. Вот коробочка с английским пластырем, которую ты мне подарила на мое рождение, когда мне исполнилось восемь лет. Помнишь, как мы любили дарить друг другу английский пластырь? Вот рабочий ящик, который бабушка привезла мне из Бата; я помню, что я плакала, потому что тебе она привезла гораздо лучше. Значит, вот уже когда это началось,-- прибавляет она, задумчиво глядя на маленькия, старые, заржавевшия ножницы.

- Что ты разсматривала, когда я вошла?-- спрашивает вдруг Сара, опускаясь на колени перед сестрой.

Белинда вздрагивает. Её первым движением крепче прижать руками свое сокровище. Но она раздумывает.

- Смотри, если желаешь, так как сейчас это отправится в огонь,-- говорит она спокойно, хотя щеки её вспыхивают.-- Не вижу причины от тебя прятаться; это залоги привязанности, почти такой же жаркой и такой же надежной, как и бабушкины. Вот,-- подносит она к главам Сары один за другим засохшие цветы,-- это было когда-то гарденией, а вот капский жасмин, а вот тубероза! Как они красивы! как они хорошо теперь пахнут! ну, нагляделась? А теперь в огонь.

И говоря это, не смотря на невольное движение, которое делает Сара, чтобы остановить ее, она бросает скелеты цветов в камин, где они сгорают с легким треском.

Белинда следит за ними жесткими, сухими глазами.

- Довольна ты?-- говорит она поворачиваясь в сестре и перелистывая перед ней книжку, в страницах которой не осталось больше ни одного сухого цветка.-- Теперь цветы все сожжены, остается только сжечь мое любовное письмо; обидно, не правда ли, получить всего только одно любовное письмо в жизни? Желаешь перечитать это прежде нежели оно последует за цветами, или прикажешь сейчас же бросить его в огонь?

пойму его смысл!

- Если желаешь, я могу облегчить тебе задачу,-- говорит горько Белинда.-- Я могу сказать тебе это наизусть, если желаешь.

Огонь в камине горит слабо и тускло. Сара встает и под самым газовым рожком разсматривает документ. Но еслибы даже она читала его и при ярком июньском солнце, результат был бы тот же.

- Из него ничего не выжмешь,-- говорит она уныло, возвращая письмо Белинде,-- но... но не сжигай его!

С минуту Белинда колеблется и с дрожащими ресницами и подергивающимися губами глядит на маленькую и истрепанную бумажку. Затем швыряет ее в огонь, вслед за цветами.

После этого наступает молчание. Сара угрюмо опускается в кресло, а Белинда снова принимается перебирать свои детския сокровища и приводит их в порядок, но видно, что руки её действуют машинально, а ум занят совсем другим.

По прошествии четверти часа, Белинда заговаривает тем вялым и безжизненным тоном, который вошел у нея в привычку:

- Я хочу спросить у тебя совета; скажи мне свое мнение, как ты думаешь, обязана я по совести сказать обо всем профессору Форту?

Она вдруг умолкает с рыданием в горле.

- Если ты думаешь, что такое признание с твоей стороны заставить его порвать с тобой, то разумеется поскорей разскажи ему,-- говорит Сара, раздражительно. Не только разскажи ему про то, что было, но и про то, чего никогда не бывало. Обещаю тебе, что и я призову на помощь все свое воображение.

- Неужели я в самом деле должна рассказать ему?-- говорит Белинда с такой болью в голосе, что сердце Сары сжимается.

- Разсказать ему!-- кричит она с соболезновашем в голосе.-- Голубушка моя, но что же ты ему скажешь?

- Действительно!-- соглашается Белинда с горькой покорностью.

Но она, повидимому, чувствует себя все-таки облегченной.

- Если бы мне было что сказать,-- прибавляет она спустя минуту,-- но, кадь ты верно заметила, мне нечего сказать; ведь человек не отвечает за свои мимолетные фантазии. Даже если бы и было что сказать, так ведь мое прошлое до него не касается, неправда ли? Я обязана ему отчетом в своем поведении только с десятого числа будущого месяца!

- С десятого будущого месяца!-- повторяет Сара.-- Значит в этот день тебе непремеено будет воздвигнута виселица?

- Если ты думаешь, что выражаясь так, ты заставишь меня отказаться от замужества, то ты ошибаешься, отвечает Белинда с горьким юмором;-- ты знаешь, что чем скорее я "перестану мешать", тем скорее вам можно будет отправиться на юг.

- Прибереги свои шпильки для бабушки, которая их заслуживает,-- замечает Сара, задетая за-живое;-- я их не заслуживаю.

- Я это знаю! но ты мне дороже всех на свете, а меня точно кто толкает язвить тех, кто мне всего дороже на свете!

- Это как раз приличное настроение для того, чтобы идти на вис... к алтарю, неправда ли?-- возражает Сара саркастически.

И снова обе погружаются в молчание.

Тростинка клонится к земле там, где дуб ломается. К тому же благочестивая надежда на скорое вдовство, которой ты неспособна предаваться при твоей честности, поддерживала бы меня!

Белинда печально улыбается.

- Ты же бы жила с бабушкой и с ообаченками,-- продолжает серьезно повествовать Сара - она бы стала любезнее обращаться с тобой, когда бы знала, что ей больше не на кого разсчитывать, а право она может быть очень мила, когда захочет. И наконец, кто знает, со временем Райверс вернулся бы. Нет! нет!-- решительно захватывает она в свои маленькия, но сильные ручки руки сестры, которыми та хотела закрыть свое измученное лицо.-- Мне все равно приятно тебе это слышать или нет, больно или нет; ты должна меня выслушать и выслушать. Современем Райверс может вернуться назад! Он может вернуться, и представь, что это случится после десятого января?

Она драматически умолкает, не спуская глаз с несчастного, подергивающагося лица сестры, вынужденной выносить её пронизывающий взгляд.-- Вместо ответа раздается вздох, похожий на стон.

- Я не могу объяснить тебе причины - продолжает Сара: - я так же мало о нем знаю, как и ты, но я твердо убеждена... какое-то предчувствие говорит мне, что тут произошла какая-то ошибка, какое-то недоумение, отсрочка, независящия от его воли!

- Отсрочка, независящая от воли, в впродолжение целых полутора лет!-- произносит Белинда с болезненной иронией.-- Как это вероятно!

- Письмо могло пропасть.

- Письма никогда не пропадают.

- Ну как хочешь,-- нетерпеливо кричит Сара,-- но все-таки убеждение мое непоколебимо,-- что он со временем вернется.-- Как тебе приятно будет его увидеть!-- Как приятно будет представить его твоему мужу, м-ру Форту!

Невероятными усилиями Белинде удается вырвать одну руку, но другая остается в цепких ручках Сары.

- Я точно вижу как он входит в комнату с своихя блестящими глазами,-- продолжает Сара в припадке пророческого вдохновения;-- и ты представляешь их друг другу: - мой муж, м-р Форт! м-р Райверс! Нечего сказать, завидное будет твое положение в эту минуту!

- Я не могу больше всего этого выносить,-- произносит Белинда задыхающимся голосом, порываясь к двери.-- Пусти меня, я больше не могу терпеть!

Но Сара падает на колени и удерживает сестру за платье.

- Ведь в действительности будет еще хуже!-- убеждает она сестру.-- И разве ты думаешь, что тебе удастся убежать от действительности? Да ведь на всем земном шаре не найдется уголка, куда бы ты могла укрыться от действительности.

Что-то такое в тоне голоса Сары скорее, чем её жест, остановили Белинду. Она словно пригвождена в месту с мертвенно-бледным лицом.

- Слишком поздно!-- с отчаянием шепчет она.

- Нет, еще не слишком поздно!-- кричит Сара в волнении, охватывая колени сестры; будет слишком поздно после десятого, а теперь еще не слишком поздно. Откажи ему! прогони его! что ему сделается от этого? какая для него в этом беда? Посмотри: разве он стал несчастнее от того, что я отказала ему?

- Это не может быть!-- слабо произносит она.

- Отчего не может быть!-- убеждает с страстной торопливостью Сара.-- Дай мне волю и ты увидишь, может это быть или нет. Поручи мне спровадить его! Дай мне в руки это дело вместо рождественского подарка, это будет для меня приятнейший из подарков!-- Я скажу ему,-- прибавляет она с истерическим смехом,-- что это фамильная особенность нашей семьи!

Быть может, смех Сары приводить её сестру в более нормальное состояние. Глубоко переводя дух, она возвращается к действительности.

- А кто скажет об этом бабушке?-- спрашивает она с саркастической улыбкой. Кто осмелится объявить ей, что её дорогая внучка останется при ней.

- Я скажу!-- кричит Сара с восхищением.-- Это будет для меня таким невыразимо приятвым делом! Хочешь я сейчас пойду и скажу ей об этом. Надо ковать железо, пока горячо.

И в свою очередь бросается к двери, но Белинда удерживает ее.

- Да!-- холодно произносит она,-- это был чистый бред с моей стороны. Весело было бы попугать ее. Но ей серьезно нечего опасаться. Что же случилось такого, что могло бы заставить меня переменить мое намерение? Ты так красноречива, что одну минуту мне представилось, что он может вернуться. Но нет! этого не может быть. Я думаю,-- доканчивает она с горькой улыбкой,-- если бы я вздумала ждать этого, то прождала бы всю свою жизнь.

- Я не прошу тебя ждать всю жизнь,-- кричит Сара с удвоенной энергией и убедительностью, которые к сожалению расточались ею до сих пор совсем попустому.-- Я прошу тебя подождать только один месяц! Неужели радости, которых ты ждешь от своей замужней жизни так велики, что ты не в силах отложить их на четыре недели,-- насмехается она.

- К чему я буду откладывать?-- спрашивает Белинда с безпокойной раздражительностью во взгляде и в движениях.-- Если бы все делалось по моему, то я была бы уже теперь замужем. Настоящее неопределенное положение всего хуже; оно может с ума свести.

Сара снова падает на колени перед сестрой и снова охватывает руками её колени.

- Один месяц! один только месяц!-- умоляет она.-- И может быть и месяца не пройдет как ты на коленях будешь благодарить меня за то, что я спасла тебя от погибели. Один месяц! один только месяц.

Она прижалась головой в платью сестры, и слезы её, на которые она вообще так скупа струятся по его шерстяной ткани...

В голосе её слышится такое глубокое чувство, что остылое, больное сердце Белинды тронуто. Снова проносится перед ней чудное видение: Райверс входит в комнату, и между ним и ею не встает никакая антипатичная педантическая фигура.

Но в то время как она стоит в нерешительности, грезя на-яву, дверь комнаты в самом деле отворяется, и кто-то входит в нее. Не Райверс ли? увы! нет, не он!

- С праздником вас!-- гремит мисс Уатсон, шумно вваливаясь в комнату и кидяя им свое поздравление в голову точно булыжником.

- Я только что поздравила бабушку с рождественским праздником, но она что-то не весела, старушка! Вы не находите, что она постарела как будто? Она не в своей тарелке!

Сара вскочила на ноги, несколько растерявшись против своего обыкновения, и первым её движением было скрыть свое заплаканное лицо от пронзительных глаз навязчивой госты.

- Эге! да и вы тоже невеселы!-- кричит последняя, вопросительно поглядывая на разстроенные лица обеих девушек.-- Что случилось? Рождественские расходы одолели! Или простудились? У вас точно будто бы насморк?-- сосредоточивает она все свое внимание на Саре, личико которой так непривычно к слезам, что следы их обозначаются на нем более резче, чем на всяком другом, для которого слезы - обычное явление.

во мне, из боязни заразиться от одного взгляда на меня!

- Вот еще!-- пренебрежительно отвечает мисс Уатсон.-- Вам бы следовало брать холодные ванны и зиму,-- и лето, и носить фланель прямо на теле. Я так и делаю.

- И вы полагаете,-- что у вас такая приятная внешность, благодаря холодным ваннам и фланели?-- спрашивает с невинным видом Сара, поглядывая изподтишка на свое собственное изображение в маленьком зеркале над камином, чтобы видеть: остыло ли у нея лицо.

Но мисс Уатсон не слышит этого вопроса.

- Я до сих пор не понимаю, как я добралась до вас!-- продолжает она, пододвигая кресло к огню и ставя свои огромные ноги на каминную решетку. На улице нет ни одного кэба. Я растянулась на рельсах около Беркели-Сквера, меня чуть было не раздавили.

- Боже мой, как жаль, что этого не случилось!-- бормочет Сара сквозь зубы.

- Я не запомню такого Рождества? а вы? я только что спрашивала у вашей бабушки, не припомнит ли она на своем долгом веку, чтобы бывала когда такая погода в Рождество?

- Если вы взывали к долгому веку бабушки,-- саркастически замечает Сара,-- то мудреного нет, что вы нашли ее не в духе; это самая неприятная вещь, какую ей можно только сказать.

- Я сказала ей, что нахожу,-- у ней не совсем хороший вид,-- продолжает гостья, комфортабельно греясь у огня и потирая свои колени;-- она говорит, что это от климата. Ей, кажется, очень хочется ехать на юг; почему она до сих пор не уехала?-- устремляет она снова свои пытливые глазки на обеих сестер.-- Она говорила, что есть какая-то помеха в этом деле? что бы это было такое?

- Мы не в силах с вами разстаться,-- насмешливо, возражает Сара, тревожно взглядывая на сестру.-- Вот в чем главная помеха.

Но любопытство мисс Уатсон не обуздаешь насмешкой.

- Вы угадали!-- насмешливо восклицает Сара;-- от вас не скроешься; у вас идут переговоры о моем браке с архиепископом Кентерберийским, а так как он не может оставить свою эпархию, то и я не могу уехать из Англии.

Очевидно, что из Сары ничего не вытянешь, а потому гостья устремляет все свое внимание на её сестру.

- Вы все за латинским языком, Белинда?-- спрашивает она шутливым тоном.-- Профессор Форт помогает вам заниматься латынью? он часто у вас бывает? вы часто его видите? он не приглашал вас в себе в Оксфорд?

На эти вопросы Белинда отвечает так неохотно, что младшая сестра снова подоспевает на выручку.

- Что до этого касается,-- возражает мисс Уатсон, нечувствительная к уколам сердитой насмешницы Сары,-- то я и сама думаю побывать там. Что вы скажете на счет того, чтобы отправиться туда целой компанией? Мы заставим его угостить нас завтраком и показать все коллегии. Они это обожают. И если можно, то прихватим с собой и Райверса.

Она с триумфом поглядывает на своих слушательниц, воображая, что те с радостью уцепятся за её предложение. Но те и не глядят, и не слушают.

- А propos Райверса,-- продолжает мисс Уатсон;-- ей слишком весело слушать самое себя, чтобы ее могло смутить то, что ей не отвечают,-- и при этом она обращается преимущественно в Белинде:-- какая странная вещь со мной случилась. В прошлый раз как я была у вас, я не прошла и пяти шагов, как встретила Райверса почти у вашего дома. Я спросила его: не к вам ли он идет?

- И что же он вам отвечал?-- спрашивает Сара, стараясь говорить равнодушно, но с невольной торопливостью в голосе.

- По крайней мере, коротко и ясно,-- возражает Сара, принужденно смеясь и стараясь своей тоненькой девичьей фигуркой загородить сестру от гостьи.

- Я спросила его: почему же нет? И сказала: подите к ним, оне вас ждут.

- Однако, нельзя сказать, чтобы вы всегда говорили правду,-- резко замечает Сара; - мы совсем его не ждем. Но что же, однако, он вам сказал на это? Был ли его ответ и на этот раз так же краток и вежлив?

- Он ничего не ответил; он пошел скоро, скоро и сел на извощика; но я думаю, что он все-таки придет к вам,-- утешает мисс Уатсон.-- Я закричала ему вслед, чтобы он не забыл побывать у вас. Неужели это звонок к завтраку? Боже мой, как скоро прошло утро! Я надеюсь,-- заключает она с громким и уверенным смехом,-- что вы дадите мне ломтик говядины и пломпудинга, не правда ли?