Белинда.
Период III.
Глава III.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Белинда. Период III. Глава III. (старая орфография)

III.

Но что же такое увидела миссис Форт из-за плеча Беллерса? какое зрелище так неотразимо притянуло к себе её вообще столь равнодушный взор, теперь, когда она не обязана больше заниматься новыми знакомыми Сары? К счастью для нея новая толпа студентов устремилась быть представленной Саре. Никогда еще с самых дрезденских времен и периода германских воинов у мисс Чорчиль не было так много дела. Белинда может свободно и неприметно обводить всю залу с молчаливым, страстным ожиданием. Ожиданием - чего? Она не спрашивает себя, что она выиграет, если найдет предмет своих поисков. Только бы найти его! только бы найти его! А там будь, что будет! Многие подумали бы, что она была введена в заблуждение случайным сходством с Райверсом: мужчины его роста и наружности, хотя такие к несчастью в меньшинстве, но все же попадаются среди двух тысяч английских юношей высших классов. Но Белинда презрительно разсмеялась бы над предположением, что она может принять за него кого-нибудь другого, хотя бы видела его недалека и мимолетно.

В её уме нет и тени сомнения в том, что лицо, мимолетно мелькнувшее перед её глазами снова скрывшееся и толпе других, было его лицо, или его призрак! Быть может, он умер и его призрак явился ей. Беззвучное рыдание поднимается в её горле. Но живого или мертвого, а она найдет его! Через каждые пять минут ее задерживают поклоны и разговоры встречающихся знакомых. Она отвечает вежливо и толково, но так коротко, что отнимает охоту продолжать беседу: вскоре все оставляют ее в покое.

В зале стало просторнее или, вернее сказать, толпа разбилась на несколько кучек по всему пространству. С тех пор как выросли столы с ужином, верноподданническия чувства уступили место голоду; неверная надежда дождаться поклона от герцога сменилась уверенностью получить салад из омара. Вся публика разместилась за столами. Сару едва можно приметить, так тесно сплотилась вокруг нея толпа студентов.

Всякое её слово возбуждает смех: те, которые не слыхали, смеются так же весело, как и те, которые слышали; репутация остроумия уже установилась за ней.

Биограф "Стрелочника" сошел с эстрады и так же спокойно разговаривает с хозяйкой, как будто бы никогда и не знавал отеческих и служебных тревог и как будто бы невинного ребенка уже уложили спать, задав уже предварительно порку, какую он заслужил. Благодаря тому, что толкотни стало меньше, теперь легче отыскать кого нужно в толпе. Но долго поиски Белинды остаются безуспешными. Как много голов собрано здесь! головы лысые, как голова Цезаря; головы волосатая, как голова Авессалома; голова седая, темноволосая, белая, с желтыми, с золотистыми кудрями; голова продолговатая, круглая, остроконечные! И как оне колышатся и волнуются! Неужели ни на минуту оне не постоять смирно? Но среди всех их - его нет! Он должно быть ушел... Ушел, даже не подозревая об её присутствии!

Снова беззвучное рыдание сжимает ей горло.

Почему ему было не уйти? Зачем она желает, чтобы он был тут? Зачем ей нужно его видеть? Что она скажет ему, когда они встретятся? Но она не слушает холодных доводов разсудка. Зачем она желает его видеть? Зачем, зачем? В этих случаях резоном служит не зачем, а хочу, хочу, хочу - с такой непреодолимой силой, что она должна, как кажется, превозмочь все препятствия. И она превозмогает! Она опять увидела его! Он близко теперь! так близко, что нельзя не узнать его. Если он еще подвинется в том же направлении, через минуту, много две, они встретятся. Он увидит ее, как она его видит.

- Пора ехать домой,-- произносит голос за её плечом.

Она оборачивается назад и видит мужа. Ее так передергивает, что язык отказывается ей служить.

- Я буду очень благодарен, если мне укажут, где найти мисс Чорчиль,-- продолжает он, принимая её молчание за согласие, так как она вообще с ним неразговорчива:-- мне нужно сообщить ей, что мы уезжаем.

Но тут к ней возращается дар слова.

- Уезжаем!-- повторяет она, бросая на него взгляд страстного возмущения,-- зачем нам уезжать? Невозможно!

- Я не вижу никакой невозможности!-- отвечает он внушительно: - мы уже отдали долг вежливости. Невозможность, как вам хорошо известно, заключается в том, что нельзя рано встать поутру, когда ляжешь спать поздно вечером.

- Но какая же надобность рано вставать?-- отвечает она с непокорным тоном:-- Безполезно об этом и толковать, я не могу уехать. Ва забываете про Сару; это будет нехорошо относительно Сара; я не желаю и не считаю себя в праве лишать ее удовольствия.

- Мне кажется, что нет ничего легче, как найти кого нибудь, кому бы поручить ее,-- настаивает он,-- если только (бросая ядовитый взгляд в сторону своей невестки) она нуждается в охране.

Но Белинда отвечает молчанием, в котором он усматривает бунт. Он привык к мрачной услужливости, неохотной уступчивости, вялой покорности, но он не привык к открытому неповиновению, да еще в публике.

возражений.

Не дожидаясь ответа, быть может потому, что знает, что не получит его, он поворачивается к ней спиной и уходя; она может снова продолжать своя поиски, которые были так неприятно прерваны.

Несколько секунд проходит, прежде нежели она снова усматривает предмет своих поисков; эти секунды длятся настолько долго, что она в душе с горечью сознается, что тщетно боролась с судьбой. Но вот, однако, она опять нашла его. Теперь он дальше от нея чем был прежде, должно быть что-нибудь увлекло его в другом направлении, и безсознательно он продолжает увеличивать разстояние, существующее между ними.

Неужели он направляется в двери, и ей нельзя ни словом, ни знаком остановить его? О! жизнь тяжкое бремя! Знать, что одного слабого звука с её стороны достаточно, чтобы удержать его, и не быть в состоянии произнести этого звука! Но неужели крик её души достиг его души? вот он поворачивается и улыбается. Неужели он увидел ее, если улыбается! Ах! нет! разве бы он улыбнулся при виде её! Нет! on благоразумен! он опять отворачивается, и полчаса проходят, неумолимые полчаса! Сколько уже прошло? Десять минут не крайней мере.

Еще двадцать минут для надежды. Только двадцать минуте, а затем... извощичья карета, возвращение домой, профессор Форт и отрывки из Менандера! До скончания века - профессор Форт и отрывки из Менандера!

Снова течение мыслей её прервано знакомым голосом. Ни этот раз это голос Сары. Сара отделилась от толпы своих поклонников. Сара глядит тревожно и озабоченно.

- Я подумала, что лучше предупредить тебя,-- говорит она торопливо, пристально следя её действием своих слов ни сестру:-- я побоялась, что кто-нибудь другой неожиданно сообщит тебе об этом. Ты, вероятно, еще не видала его, но он здесь!

- Я знаю это,-- отвечает Белинда коротко я очень тихо

- Ты... ты не упадешь в обморок?

- В обморок! С какой стати? разве со мной бывают обмороки?-- произносит она с крайним нетерпением, не отрывая глаз от приближающейся фигуры.

- Хочешь ехать домой?

- Ехать домой!-- повторяет Белинда тоном яростного отчаяния:-- да что это вы все поете одну и ту же песню? почему за решили, что я должна ехать домой?

- Я подумала, что ты сама этого хочешь,-- тревожно говорит Сара.-- Я бы на твоем месте уехала. Разве не лучше уехать?

Но она говорит глухому. Глаза её, устремленные в лицо сестры, видят, как это бледное лицо вдруг заливается румянцем. Солнце взошло! Оно озарило своими лучами снежную вершину Юнгфрау, и весь мир залит-розовым сиянием. Итак, он увидел ее! Теперь уже нечего бояться, что он уйдет, не подозревая об её присутствии.

На минуту в ней просыпается тревожное сомнение: а вдруг он догадается, что в душе она сознает, что было бы благоразумнее ему уйти - да и как знать, может, он и сам стал благоразумен в те два года, что они не видались?-- Если так, то он уйдет уже с намерением, избегая ее!... Но, повидимому, он не стал благоразумнее.

В один момент он раздвинул небольшую толпу, все еще разделявшую их,-- раздвинул с энергией, которая сделала бы честь самой мисс Уатсон. На минуту Белиндой овладело то же самое сладостное ожидание,-- только в тысячу раз сильнее - какое она испытывала в Lüttichau Strasse, когда раздавались детские шаги Томми по каменной лестнице, а за ними следовали твердые и торопливые шаги её поклонника.

В следующую минуту они сошлись, руки их соединились, но уста безмолвствуют... Стоило ли призывать его всеми силами души и безумными, безмолвными молитвами, чтобы, встречаясь, не находить, что сказать? Но к счастью, когда оба они лишились употребления языка, Сара не утратила дара слова.

- Ах! и вы здесь?-- сухо произнесла она:-- Какой ветер занес вас сюда?

Он не сразу отвечает. Очевидно, он по старому не замечает её присутствия.

- Вижу, что вы намерены по прежнему не отвечать мне,-- продолжает она с шутливостью, прикрывающею непритворное безпокойство:-- Но меня это не обижает: есть "места, где и мной тоже восхищаются", как говорит Голдсмит. Белинда, знаешь ли, что двадцать-шесть джентльменов из различных коллегий были очень любовны и объявили, что придут к тебе завтра с визитом между тремя и семью часами пополудни?

Белинда силится справиться с своим опьянением. Она уже трезва настолько, чтобы знать, что это

- Неужели?-- отвечает она с слабой усмешкой:-- я очень буду рада их видеть.

- Кстати, что привело вас сюда?-- настаивает Сара, обращаясь к Райверсу, чтобы замаскировать волнение сестры.

Её слова заставляют Райверса тоже опомниться и возвращают его в трезвой прозе жизни.

- Я приехал держать экзамен,-- отвечает он,-- так-как до сих пор мне мешали... разные обстоятельства.

Итак, она слышала его голос! Дотронуться до его руки, поглядеть в его глаза, услышать его голос - ведь это было её страстное желание. Ну, вот теперь оно удовлетворено. Но кто же и когда удовлетворяется исполнением своего желания? Чье желание исчезает безследно, не порождая тысячи новых?

- Полчаса прошло!-- произносит вдруг чей-то голос.

Дрезденский квартет в полном составе! Быть может, эта мысль, одновременно возникшая в умах троих из присутствующих, на минуту лишает их языка. Сара первая, разумеется, приходит в себя.

- Какое таинственное заявление?-- смеется она несколько принужденно:-- что это за полчаса? особенные какие-нибудь? Вы помните, неправда-ли, м-ра Райверса? М-р Райверс, вы знакомы с м-ром Фортом моем... моим зятем?

Прежде чем произнести это слово, она ненамеренно запнулась, но произнося его, уже намеренно подчеркнула. Райверсь отступил-было назад шага на два и стал поодаль от остальной группы. Но при этом обращении снова пододвинулся, и ничто кроме побелевшого как полотно лица и стиснутых губ не отличало его от всякого другого приличного молодого человека, отвешивающого церемонный поклон. Впрочем, профессор счел бы ниже своего достоинства замечать, бледны или красны студенты или экс-студенты, раскланивающиеся с ним.

- Карета ждет,-- обратился он к жене, ответив коротко и равнодушно на поклон Райверса.-- Белинда, я прошу тебя следовать немедленно за мной и не заставлять меня ждать.

Говоря это, он поглядел на жену, как бы ожидая нового проявления непокорности и готовясь сломить его. Но не тут-то было.

- Идем скорее!-- закричала Сара торопливо:-- мы совсем готовы, неправда ли, Белинда?... В гостях хорошо, а дома лучше; мы достаточно нагулялись. Прощайте!-- холодно кивнула она через плечо Райверсу, беря под руку сестру.

Белинда не противится; она молча идет, не взглянув на Райверса и кивнув только головой в его сторону. Все трое уходят. Райверс безсмысленно глядит им вслед. Резкий-ли и повелительный тон мужа; то-ли что он называет ее Белиндой, и её собственная тупая покорность,-- которая из этих трех вещей произвела на него такое впечатление, как будто бы его ударяли обухом по голове? Механически и безцельно следует он за ними.

Толпа сгустилась у входа и на лестнице,-- толпа разъезжающихся людей. Двор полон экипажей. Выездных лакеев немного в Оксфорде, но те, которые имеются, громко выкликают кареты своих господ; более скромное большинство проталкивается сквозь толпу и разыскивает извощичьи кареты. Счастливые находят их и уезжают; несчастные тщетно разыскивают их. В числе последних находятся и Форты. В поисках за каретой они разошлись друг с другом, то-есть, вернее сказать, сестры потеряли одна другую; младшая осталась где-то, кокетничая с одним из своих новых поклонников; старшая, безучастная ко всему, крохе железной необходимости, следовала за своим повелителем.

Только тогда, когда карета была найдена, и нога её уже занесена на подножку, а профессор Форт подсаживал ее сзади под локоть, она заметила, что сестры нет с ними.

- Садись, садись!-- сердито кричит он:-- чего ты дожидаешься?

- Я не вижу Сары!-- говорит она, выходя из забывчивости и торопливо оглядываясь кругом:-- куда девалась Сара? мы не можем уехать без Сары.

Он делает сердитый жест.

- Без сомнения, она присоединилась к какой-нибудь другой компании и без сомнения, она не пропадет; во всяком случае в этой толкотне невозможно разыскать ее.

- Я считаю немыслимым уехать без нея,-- твердо возражает она, отнимая ногу от подножки.-- Я удивляюсь, что вы решаетесь предлагать подобное!

- Она съумеет сама о себе позаботиться!-- это любимая и презрительная формула профессора:-- она найдет дорогу домой.

- Если так, то и я найду дорогу домой,-- отвечает Белинда с негодованием и решительно поворачивается спиной к нему и к карете с открытой дверцой.

Сары нигде не видать. Очевидно, что профессор прав. Она нашла дорогу домой.

Публика тает так быстро, что Белинда должна последовать за нею, если только не хочет, чтобы ее заперли одну за ночь в коллегии. Что-ж за беда, впрочем. Она находится и том состоянии духа, когда все ненормальное, необычное, кажется легче и приятнее, нежели все обыденное. Пробыть целых полчаса наедине с самой собой! Целых полчаса быть только Белиндой, а не Белиндой Форт! Она сошла с лестницы и уже прошла несколько шагов, как вдруг сзади раздались чьи-то шаги. Неужели она была так уверена, что он пойдет за нею, что нисколько теперь не удивляется и даже не останавливается?

- Вы одне?-- спрашивает Райверс с волнением.

- Как видите,-- отвечает она тем самым сухим тоном, который так часто смущал и сбивал его с толку и Дрездене.

- Вы потеряли вашего... вашу компанию?

- Я потеряла Сару.

- А ваш... а профессор Форт?

- Он не мог ждать, а я не решилась уехать без Сары.

- И он оставил вас... одну?

Она молчит, торопливо шагая в полосе лунного света.

- Как же вы думаете добраться до дому?-- спрашивает он, решительно следуя за ней.

- Я иду домой.

- Пешком?

- Как видите.

Тон её резок и неприятен; но если она тем надеется отделаться от своего спутника, то ошибается.

- В бальном платье?

- Да!-- говорит она с жестким смехом;-- мы здесь вовсе не так щепетильны; я постоянно хожу пешком на званые обеды!

- Но не одне?

Лицо её омрачается.

- Нет, не одна.

Они дошли до университетских ворот. Белинда остановилась и коротко проговорила;

- Здесь мы должны разстаться; прощайте.

- Позвольте мне проводить вас домой,-- тревожно возражает он.

Райверс не сразу отвечает. На университетском дворе гасят газ; огромное здание остается озаренным одной только луной. Лунный свет захватывает и фонтан посредине двора. Фонтан не велик, но как сладко журчит его слабый голос сквозь шум катящихся колес и окликающих людских голосов! Сколько столетий с радостью простояла бы она тут, прислушиваясь к нему.

- Вы должны позволить мне проводить вас!-- говорит он, наконец, почтительно, но упрямо.

- Нет, не должна!

- Как вам угодно,-- отвечает он, почтительно кланяясь.

Ничто больше не задерживает ее, а она все еще медлит, точно ждет, что он скажет еще что-нибудь. Но он молчит. Она выходит в ворота на улицу и скорым и твердым шагом идет своей дорогой. Немного есть городов на свете, по которым молодая и одинокая женщина могла бы безопасно идти по улице в бальном платье и с открытой головой. Но в Оксфорде можно гулять таким образом всю ночь от солнечного захода до восхода и не подвергнуться нападению. Она невольно замедляет свой шаг и идет тише. К чему ей спешить? Какая причина для поспешности! Богу известно, что спешить некуда и незачем.

все свои сокровища, которые днем держит скрытыми от всех глаз; все свои блестящия созвездия, всех своих богов и богинь. Потом она озирается кругом. На улице все еще довольно людно, но студентов больше не видно. Университетская alma mater укрыла на ночь своих питомцев в своих недрах.

Значит, человек, который идет за ней, на разстоянии двадцати шагов - не студент. Она снова ускоряет шаг... Но, что-ж в том однако! Его присутствие до нея не касается. Он просто идет в свою гостинницу. Но она больше не оглядывается до тех пор, пока не миновала самые людные улицы, пока не дошла до широкой, спокойной дороги, вдоль которой ряд серых коллегий и сторожевых вязов ведет тихую беседу со звездами.

Тут словно кто толкнул ее, она почти против воли поворачивает назад голову. Каково! в двадцати шагах позади, он тоже остановился в лунном свете!

Она тихо, весело смеется. Ну чтож! они оба поставили в своем; он не провожал ее домой,-- и она не одна дошла до дому. Оба пошли на компромисс. Опять она оглядывается за небо. Какой прелестный свод! Какой дождь созвездий! Какой драгоценный убор их планет.

Часы бьют двенадцать,-- безчисленные городские, соборные, коллегиальные, церковные часы. Какой у них мелодичный бой сегодня ночью!

Она идет бодрой, молодой поступью. А ведь хорошо быть молодой; иметь тонкий слух, чувствительное обоняние и... сознавать, что сзади идет кто-то, желающий охранять и оберегать вас хотя бы даже от мнимых опасностей.

Она дошла до собственных ворот и уже занесла руку, чтобы отворить их. Конечно, здесь, под эгидой своего собственного дома, она может позволить себе быть любезнее.

Видя, что она дошла до дому, он тоже остановился, и решился подойти к ней только, когда она сделала ему знак рукою.

- Благодарю вас,-- говорит она ему с улыбкой,-- но это было лишнее.

- Я... я еще не уеду завтра из Оксфорда. Я пробуду завтра в Оксфорде.

- Да?-- говорит она тихо.

- Ведь я ничего такого не сделал, чтобы лишиться вашей дружбы,-- не правда ли?-- спрашивает он.

Она молчит.

Говорят, надо всегда говорить правду,-- мелькнуло в уме Белинды; если так, то будем говорить правду, и она ответила:

- Ничего.

- Значит, нет никакой причины, но которой я не мог бы приехать к вам завтра с визитом?

Новое молчание. Глаза её нерешительно блуждают по клумбе с цветами.

Глаза её остановились теперь на ночной лампе профессора, свет которой виднеется в окно. Вот тот злополучный блудящий огонек, которому суждено вечно светить в болоте её жизни.

- Нет!-- твердо отвечает она, и на этом они разстаются.