Белинда.
Период III.
Глава VI.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Белинда. Период III. Глава VI. (старая орфография)

VI.

- Белинда!-- кричит звонко и весело Сара, и подходить к ней раскрасневшаяся от игры.-- Развеселись! я могу сообщить тебе приятную новость.

Белинда вздрагивает.

- В самом деле?-- торопливо замечает она, тем лучше для меня.

- М-р Стенли, м-р Беллерсь, и м-р... (она забыла имя третьяго молодого человека, но смело бормочет себе под нос первое попавшееся имя) и я,-- мы затеяли небольшую увеселительную прогулку на завтра. Мы вообразим, что завтра день твоего рождения! Тебя прокатят в лодке по реке, угостят кэком и элем в ресторане и препроводят домой при лунном свете. Что ты на это скажешь? Неужели ты нам не благодарна за это?

Белинда нервно смеется.

- Благодарна? разумеется, да!

Она встает со стула и прохаживается по дорожке. Быть может, переменив положение, она скорее отделается от опьяняющого действия предъидущей беседы.

- Ты, кажется, ни слова ни слышала из того, что я тебе сказала,-- говорит Сара, подозрительно взглядывая на обоих виновных.

- Не слышала?-- повторяет Белинда с лихорадочной веселостью,-- будто бы? Суди сама, слышала я или нет! Меня собираются катать по реке, угощать кэком и элем и препроводят домой при лунном свете. Ну, что ты скажешь?

- Разве это не восхитительная мысль? и разве ты нам не благодарна?-- кричит Сара, успокоиваясь и развеселяясь.

- Восхитительная, в самом деле!-- отвечает миссис Форт, все с той же напускной веселостью.-- Я была бы очень рада, я так люблю быть на воде, только...

Она внезапно умолкает и непокорный взгляд невольно обращается в ту сторону, где находится Райверс. Он тоже встал и стоит поодаль, явно позабытый, исключенный из этой веселой программы.

- Только Менандер, должно быть, мешает,-- говорит Сара, делая гримасу;-- право, в его годы он мог бы обойтись без посторонних услуг в продолжение одного какого-нибудь дня.

- Нет, не Менандер,-- возражает Белинда с смущением,-- завтра, как нарочно, у меня праздник. М-р Форт уезжает в Лондон на целый день, чтобы председательствовать в археологическом собрании.

- Ну, так в чем же дело?-- допытывается Сара, глядя на сестру так пристально, что та конфузится.

- Только...-- начинает она и снова умолкает в нерешительности.

Разсудок убеждает ее: "Зачем его приглашать? какой смысл был бы в этом приглашении? оно было бы и не кстати и безумно. Разве уже недостаточно она отравлена сегодняшним днем? сколькими тяжкими днями и неделями тупого отчаяния и несносного труда ей придется искупать этот единственный сладкий день! Надо положить этому конец! надо положить этому конец!"

- Только... ничего,-- говорит она с притворной веселостью.

- Я удивляюсь, отчего ты колебалась?-- спрашивает Сара пытливо.-- Не могу представить себе, чтобы можно было колебаться, когда предстоит удовольствие. Ты разве часто катаешься в лодке?

- Мы были бы счастливы,-- кричит Беллерс, который, опираясь на то, что был представлен одной минутой раньше, чем другие, разыгрывает роль старого знакомого и берется отвечать за всех, но только мы... мы боялись... мы... не смели.

- Будьте смелее на будущее время,-- возражает она с безпечным смехом.-- Вы должны почаще приглашать меня! Я хочу кататься на лодке, хочу веселиться!

Глаза её сверкают, а щеки пылают, когда она говорит это. Неужели предстоящее удовольствие так волнует ее? Она с таким интересом распрашивает обо всех подробностях завтрашней экскурсии, что едва обращает внимание на поклон Райверса, подошедшого к ней проститься.

- Вы уходите?-- равнодушно говорит она.-- Прощайте.

И, говоря это, кладет на секунду свою горячую руку в его холодную, как лед. Даже с Беллерсом она простилась бы конечно, любезнее. Никто, кроме её самой не знает, с какой силой она должна бороться против соблазна схватить при всех эту бедную, обезображенную руку, прижать ее к сердцу, облить слезами, покрыть поцелуями и вообще оказать всякие другие знаки безумной, страстной любви.

Всего менее подозревает об этом он сам, уходя и прилично сдерживая свое мучительное отчаяние, пока находится у всех на виду. Но только что он скрылся из глаз и обороняться больше не нужно, как она бросает свое оружие. Внимание её быстро ослабевает; манеры немедленно утрачивают несвойственную им живость, и она принимает обычный ледяной вид; юноши догадываются, что им пора идти по домам, чтобы не лишиться благоволения миссис Форт, которое они приобрели; так, по крайней мере, им кажется. Они уходят, как только что болтовня, шутки и шалости Сары дозволяют им это. Она провожает их до двери, и Белинда, находя, что сноснее двигаться, нежели оставаться неподвижной, идет за ней.

Сестры облокачиваются на низенькия железные ворота, и мягкий весенний вечер заключает их в свои объятия.

Белинда уставила мрачные глаза на раскидывающийся во всей своей славе над её головой альпийский ракитник. Как он был красив вчера при лунном свете, когда своими ветками касался его волос.

- Он все еще не ушел!-- говорит Сара сухим и разсудительным тоном, который очень удивил бы её поклонников, считающих ее бабочкой, если бы они его услышали.-- Что ему тут нужно?

Она вдруг перестает посылать воздушные поцелуи своим трем поклонникам, которые безпрестанно оглядываются назад, не желая потерять ни одного её взгляда. Сердце Белинды мучительно вздрагивает. Значит, не все еще кончено; но она сделала все, что могла. Её совесть покойна; все же не все еще кончено! виновата ли она в том, что он все еще не ушел?

- Ты не приглашала его ехать завтра с нами?-- спрашивает Сара поспешно, хотя сухо.

- Нет.

- Ах!-- с облегчением переводит она дух,-- ты хорошо сделала.

- Простая вежливость требовала, чтобы его пригласить,-- угрюмо замечает миссис Форт.

Гладкий лоб мисс Чорчиль морщится не столько от тревоги, сколько от досады.

- Между тобой и им вежливость не у места,-- возражает она.

Лицо Белинды краснеет сильнее прежнего.

- Не понимаю, что ты хочешь этим сказать,-- сердито произносит она.

- Я хочу сказать,-- хитро и отчетливо заявляет Сара,-- что скромность лучшее оружие мужества, вот, что я хочу сказать!

М-р Райверс!

Эта последния два слова она произносит несколько громче, но так нетвердо и глухо, а он сравнительно отошел так далеко, что трудно даже ожидать, чтобы он их услышал; но, очевидно, он услышал их, потому что останавливается и нерешительно оглядывается на нее, не веря собственным ушам.

Возможно ли, чтобы она позвала его после такого невнимательного, жестокого прощания!

- М-р Райверс!-- повторяет она таким же нетвердым голосом, но громче прежнего.-- На этот раз не может быть никакого сомнения. Он должен поверить своему счастию и немедленно спешит к ней.

- Блаженны не путающиеся в чужия дела!-- произносит она, пожимая плечами и направляясь в дому.

Говоря это, она исчезает. Белинде хотелось бы попросить ее остаться, но гордость мешала. Еще Райверс не успел дойти до нея, как она уже раскаялась в своем безумном и опрометчивом движении. Зачем она позвала его? Что она ему скажет, когда он придете? В первую минуту она ничего не говорит.

- Вы... вы звали меня?-- спрашиваете он, запинаясь, удивленный её молчанием и взглядом.

- Я звала?-- бормочет она,-- да... то-есть конечно,-- я позвала вас! Я... я... вы завтра уезжаете из Оксфорда?

Так вот зачем она позвала его? Чтобы сказать ему, что он не должен больше безпокоить ее своим присутствием.

- Вам лучше знать, что вам делать,-- возражает она с принужденным смехом; - вы, значите, еще не уезжаете завтра из Оксфорда?

- Я могу остаться здесь еще неделю,-- отвечает он недоверчиво.-- Я отпущен из завода на целую неделю.

Пульс её сильно бьется.-- "Неделя! целая неделя"! Она поднимает лицо, озаренное заходящим солнцем, и глядит на запад. На какое багряное ложе опускается солнце! Какой сладкой песней убаюкивает себя дрозд, обходя на покой!

- Неужели вы находите, что недельного отдыха слишком много для человека, который работал без перерыва целых два года?-- спрашивает он, почти оскорбленный тоном холодного, как ему кажется, удивления, который слышится в её голосе.-- Я уеду отсюда, если...

Он не договаривает. Если вы этого хотите - вот, что он собирался сказать, но остановился потому, что сказать это, значило бы предположить, что жена профессора Форта вообще интересуется им или его делами, а он не считает себя в праве предположить это.

- Вы за тем позвали меня,-- говорить он вдруг,-- чтоб сказать, чтобы я уезжал завтра?

С минуту она стоит в нерешимости; снаружи она кажется спокойной, грациозной, сдержанной женщиной, в душе же у ней царствует буря, хаос и отчаянная борьба. Сказать ли ей "Да?" Этим она исправит свою последнюю ошибку. Смутно она сознает, это если у ней осталась хоть частица здравого смысла, она скажет "да". Она вздыхает и опускает руки. Губы её готовятся произнести роковое слово, как вдруг - доносится из дому старческий, разбитый и раздраженный голос:-- "Белинда, Белинда!"

"Одна неделя!-- одна ничтожная неделя! всего на все одна только неделя! Что значит одна неделя"? Вид её вдруг меняется.

- Меня зовет м-р Форт!-- торопливо говорит она:-- я позвала вас,-- она краснеет, как зарево, и с виноватым видом оглядывается,-- назад, чтобы спросить вас: не пожелаете ли, если еще не уезжаете завтра из Оксфорда, присоединиться к нашей компании?