Раздвоенное копыто.
Часть II.
Глава VII. Ясные дни.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Раздвоенное копыто. Часть II. Глава VII. Ясные дни. (старая орфография)

Глава VII.-- Ясные дни.

Не было ни потешных огней, ни арок из цветов, ни празднеств для фермеров и их рабочих, когда Джон Тревертон с женою возвратились к себе домой; в Газльгёрстский замок. Они приехали неожиданно, в одно прекрасное июльское после-обеда, приехали в наемном экипаже из Бичамптона, к величайшему отчаянию мистрисс Триммер, объявившей на отрез, что у нея в доме решительно ничего нет. А между тем, многия заботливые городския хозяйки сочли бы за что-нибудь прекрасную коллекцию окороков, подвешенных под кухонный потолок, корзину только-что снесенных яиц, шафранные булочки с черносливом, домашняго приготовления, сладкие сухарики, бычачьи языки и еще неощипанных цыплят.

- Вам бы следовало прислать мне депешу, сударыня, тогда бы я все устроила по настоящему,-- печально проговорила мистрисс Триммер.-- Я не думаю, чтобы в целом Газльгёрсте можно было достать рыбы. Была я ныньче, в двенадцать часов, на деревне, и одна только камбала пеклась у Тримпсена на прилавке; несомненно, что она уже теперь продана.

- Если и не продана, то наверное порядочно-таки испеклась, а потому нам ее не нужно,-- смеясь заметил Джон Тревертон: - не хлопочите очень об обеде, голубушка, мы слишком счастливы, чтобы замечать что едим.-- Он обнял жену за талью и повел ее по корридору, заканчивавшемуся книжной комнатой, в которой она оставила его погруженного в отчаяние только семь месяцев тому назад. Они вошли в эту комнату вместе, и он затворил за ними дверь.

- Голубка, подумай только, что я вхожу в эту комнату счастливейшим из людей, я, который, сидя у этого самого стола, испытывал такую муку, какую дано испытать немногим. О, Лора, то был самый мрачный день в моей жизни.

- Забудь его,-- горячо проговорила она: - не станем никогда упоминать о прошлом. В нем многое еще составляет для меня тайну. Ты так мало рассказывал мне о первых годах твоей молодости, Джон, что еслиб я стала думать о прошедшем, я бы могла усомниться в тебе. О, милый, я слепо вверилась тебе. Даже когда я ничего понять не могла, я продолжала доверять тебе, я цеплялась за мою веру в твою честность. Не знаю, слабость ли моя, или сила внушала мне подобную уверенность.

- Это была сила твоя, дорогая, сила невинности, сила того божественного милосердия, которое "не мыслит зла". Милая, задачей всей жизни моей будет доказать тебе, что ты была права, показать себя достойным твоего доверия.

Они бродили вместе по дому, все осматривали, точно каждый предмет был новостью для них, и были счастливы как дети. Они припоминали свою первую встречу, вторую, признавались во всем, что почувствовали в обоих случаях. Им было отрадно припоминать историю своей любви, теперь, когда жизнь была светла и будущее казалось вполне обезпеченным.

Подобную жизнь вели они в течение многих дней. Лора посвящала мужа в его обязанности, сопряженные с положением Газльгёрстского сквайра. Она обошла с ним все хижины и познакомила его со всеми обитателями их. Супруги придумывали усовершенствования, которые должны были превратить Газльгёрстский замок в одно из наиболее усовершенствованных поместий в целой Англии. Прежде всего, все должны были быть счастливыми.

Осушка болот и оздоровление местности должны быть доведены до такого совершенства, что лихорадка и заразительные болезни должны были сделаться просто невозможными явлениями. Каждый работник с фермы будет иметь чистое и уютное жилище и клочок земли, на котором может разводить капусту, а если небо благословило его любовью в прекрасному, то ростить розы и гвоздики, могущия соперничать с садовыми цветами любого герцога. Здесь, в этом умеренном климате, где мороз и снег почти неизвестны, земледелец может одеть стены своей хижины миртами, и выростить фуксии величиной с яблонь. Эта новая, деревенская жизнь казалась Джону Тревертону, которому страшно надоели города, исполненной наслаждений. Его занимали конюшни, собственная ферма, сады, даже птичник. Он находил ласковое слово для последняго мужика, жившого на его земле. Казалось, будто среди великого счастия своей брачной жизни, он раскрыл свое сердце для всего рода человеческого.

- И ты действительно счастлива, Лора?-- спросил он однажды, когда они с женою проводили августовское после-обеда на берегу той же реки, у которой встретились в июньский вечер при луне.-- Совершенно-ли ты уверена, что твой приемный отец наилучшим образом позаботился о твоей будущности, отдав тебя мне?

Он предложил этот вопрос в минуту очаровательного far niente, лежа у ног жены, сидевшей в кресле, образованном самой природой из двух глыб гранита, причем подле нея лежали забытые книги и работа, а подле него - удочка. Он, конечно, хорошо знал, какой на его вопрос последует ответ, иначе он бы едва-ли предложил его.

- Я думаю, что дорогой папа должен был быть одарен даром пророческим, чтобы выбрать то, что было для меня лучшого,-- промолвила она, с улыбкой глядя на мужа.

Разговор продолжался в том же тоне; они вспоминали время, когда были почти чужими друг другу, с заботливой точностью припоминали его чувства и думы, её мечты и надежды и то, как он начал с твердой решимости возненавидеть ее, и как это мрачное намерение улетучилось из ума его, при их первом же свидании, несмотря на все его старания крепко держаться этого намерения.

- Есть один вопрос, который я желал бы предложить тебе, Лора,-- вскоре заговорил он, с неожиданной серьёзностью, причем во взгляде его мелькнула тень заботы:-- но мне почему-то неловко было его предлагать, и я все откладывал. А между тем, мной руководит вполне естественное любопытство, и едва-ли он может обидеть тебя.

Её лицо стало даже серьёзнее его лица, выражение страха лежало на нем. Она не отвечала ни слова, но сидела, слегка раскрыв губы, и ждала продолжения его речи.

- Помнишь-ли твое свидание с господином, которого ты впустила в сад, по наступлении темноты, и о котором впоследствии говорила мне, что он твой родственник. Почему же, голубка, во всех ваших задушевных разговорах, ты никогда не говорила со мной об этом человеке?

- Ответ самый простой,-- спокойно заговорила она,-- во всех наших разговорах мы касались только предметов, почему-либо связанных с нашим счастием. Ты никогда не касался темных страниц твоей жизни, то же делала и я. Помнишь слова Лонгфелло: В жизни каждого должен идти дождь, должны встречаться темные и печальные дни. Родственник этот - человек, которому в жизни не повезло. Мой дорогой приемный отец был предубежден против него; по крайней мере он так полагал. От времени до времени он обращался во мне за помощью, и я втайне помогала ему. Мне очень жаль его, до глубины души жаль, и я рада помогать ему издали; но есть причины, по которым я никогда не искала и никогда не должна искать сближения с ним.

- Я убежден, что все, что ты ни делала, было разумно и правильно, дорогая. В каждой семье должна быть своя черная овца. Я сам играл эту роль и обязан сочувствовать всем виновным этого рода.-- Деликатность помешала ему продолжать этот разговор. Мог-ли он не оказать ей полного доверия, ей, выказавшей такую благородную доверенность по отношению к нему?

деревенского джентльмена, обладающого сорока тысячами фунтов ежегодного дохода. Лэди Паркер и лэди Баркер, о которых Селия отзывалась несколько неодобрительно, торжественно явились, легко покачиваясь на пружинах своих старинных экипажей, с визитом к молодой чете.

За этими посещениями последовали приглашения на церемонные обеды, принятые с великой неохотой, так как отказаться от них было бы уж совершенно нелюбезно; а там мистрисс Триммер, ключница, выродила мысль, что в замве следует дать целую серию обедов, в роде той, какую она помнила с тех пор, как была молодой, легкомысленной девушкой, состоявшей при кухне и находившейся в услужении у отца и матери Джаспера Тревертена.

- Они, бывало, разошлют приглашения на два или на три обеда, при начале охоты на фазанов, да тем и отделаются,-- говорила мистрисс Триммер,-- домоседы они были и не больно любили общество. Старый барин был занят своими книжками, старая барыня своим садом; но раз они давали обед, все было как следует.

Лоре оставалось только подчиниться неумолимым обычаям.

- Мы обедали у других, и я думаю, что должны пригласить их сюда,-- сказала она, с выражением полу-серьёзной, полу-комической досады на лице,-- или нас сочтут недобросовестными. Не составить ли мне списка приглашенных, Джэк, и не дать ли нам Триммер carte blanche насчет обеда?

- Полагаю, что так будет всего лучше,-- согласился, Джон, христианское имя которого любовь превратила в кличку Джэк:-- Триммер - отличная кухарка солидной английской школы, её menu может быть недостает оригинальности, но за то оно но внушает никаких опасений.

- Очень рада, что вы начинаете понимать необходимость жить как христиане, как цивилизованные люди, вместо того, чтобы целый день томиться в четырех стенах дома, в сравнении с которым остров Робинзона Крузе должен был представлять настоящий водоворот увеселений,-- воскликнула Селия Клер, присутствовавшая при этом разговоре.-- Я очень рада, что вы наконец, хотя бы в моих интересах, намерены соображаться с законами. Как добыть мне себе мужа, желала бы я знать, если я никого у вас встречать не буду? Другого дома, который бы стоило посещать, в соседстве нашем не существует.

- Мы примем ваши потребности в соображение, дорогая моя,-- весело ответил Джон,-- и если вы можете указать нам на подходящих холостяков, мы пригласим их обедать.

пригласительным билетам примечание, гласящее: если у вас имеются милые молодые люди, то пожалуйста привезите их.

- Лора могла бы на Рождестве дать танцовальный вечер, тогда бы мы и о молодых людях похлопотали,-- ответил Джон:-- боюсь, что пока мы ограничиваемся обедами, мы не будем иметь возможности что-нибудь для вас сделать, моя бедная Селия.

- Но разве у вас никто не будет гостить, когда начнется охота на фазанов,-- спросила Селия, приподнимая брови.-- Разве старые друзья ваши не соберутся к вам под крылышко? Я думала, что они это всегда делают, когда человек получит в наследство такое состояние.

- Полагаю, что это одна из отличительных черт дружбы,-- сказал Джон.-- Но я потерял из виду моих старых друзей, полковых друзей, хочу я сказать, около семи лет тому назад, и у меня нет охоты их откапывать.

- Удивляюсь, что они по собственному побуждению не выплывают на поверхность,-- сказала Селия.-- Ну, а друзья, приобретенные вами с тех пор, как вы оставили полк? Не могли же вы прожить семь лет без общества.

- Понимаю,-- промолвила Селия.-- Люди, с которыми вы знались, были не таковы, чтобы вы пожелали привезти их сюда, представить их жене вашей.

- Именно.

"Бедная Лора",-- подумала Селия; затем наступила пауза, короткая, но все-таки неприятная.

- Составить мне список приглашенных?-- спросила Лора, заседавшая за своим бюро. Они сидели в книжной комнате; свежий осенний воздух врывался в окна и шевелил лепестками роскошных сентябрьских цветов, наполнявших садовые куртины.

- Моих родителей,-- прервала Селия,-- если вы намерены пригласить их. Я уверена, что ниже вам не спуститься как до приходского пастора; он обыкновенно самый бедный человек в своем приходе.

- Неужели ты думаешь, что я была бы в состоянии дать свой первый званый обед, не пригласивши на него твоего отца и твою мать, Селия?-- с упреком спросила Лора.-- Они будут моими самыми почетными гостями.

- Господь знает, как моя madré ухитрится сделать себе новое платье,-- воскликнула Селия,-- но, право, в старом она явиться не может. Это серое, атласное платье её побывало уже на стольких обедах, что, мне кажется, оно могло бы отправиться одно и знало бы как вести себя, не будучи надетым на бедную маму. Как отлично все окрестные слуги должны знать спинку этого платья; и темное пятно на нем, на том самом месте, на которое дворецкий лэди Баркер пролил соус от омаров. Точно кровавое пятно на руке лэди Макбет. Никакому бензину не вывести этого несчастного пятна. Ах, кстати,-- продолжала Селия, болтавшая, не переводя духа:-- если вы точно не боитесь, что вас одолеет семейство Клер, то не надпишете ли пригласительный билет на имя Теда?

- В настоящую минуту да, но мы со дня на день ожидаем его в викариат. Он, бедняга, не достиг предположенной себе цели, и Лондон ему порядком надоел. Я думаю, что там слишком много молодых людей и что все они стремятся в одной с ним цели.