Раздвоенное копыто.
Часть III.
Глава XII. Показание гробовщика.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Раздвоенное копыто. Часть III. Глава XII. Показание гробовщика. (старая орфография)

Глава XII.-- Показание гробовщика.

- Отец мой,-- воскликнула Лора, когда мистер Леопольд уехал, и они с мужем остались вдвоем,-- отец мой совершил это жестокое убийство, это позорнейшее преступление, без тени оправдания! Подумать только, что кровь этого человека течет в моих жилах, что жена твоя - дочь убийцы. О, Джон, это слишком ужасно! Ты должен ненавидеть меня. Ты должен с отвращением от меня сторониться.

- Голубка, дорогая, еслиб ты происходила от целого длинного ряда преступников, ты всегда осталась бы для меня тем, чем была с первой минуты, как я тебя узнал, чистейшей, милейшей, прелестнейшей, лучшей из женщин. Что же до этого негодяя Дерроля, который эксплуатировал твою молодость и неопытность, который прокрался в сад твоего благодетеля подобно вору, не ищущему ничего кроме добычи, съумел внушить твоему великодушному молодому сердцу сострадание, которого вовсе не заслуживал, и воспользовался твоими деньгами - я столько же верю, что он твой отец, сколько и мой. Пока права его на тебя не имели других последствий, кроме пенсии, выплачивать которую не составляло для нас жертвы, мне просто было лень дать себе труд разследовать его права. Но теперь, когда он оказывается убийцей этой несчастной женщины, наша обязанность доказать всю несостоятельность его правдоподобного рассказа. Не поможешь ли ты мне в этом, Лора? Я могу только советовать, пока связан по рукам и по ногам в этом ужасном месте.

- Я все сделаю, мой дорогой, все, чтоб доказать, что этот ненавистный человек не тот отец, с которым я жила, будучи маленьким ребенком. Скажи мне только, что я должна делать?

- Первое, что следует сделать, это - съездить в Чизвик и там собрать справки. Как ты думаешь, могла ли бы ты найти дом, в котором вы жили, если он еще существует?

- Думаю, что могла бы. Он стоял в очень скучной, уединенной местности. Это я помню. Назывался он Плющевый Коттедж, окна его выходили на дорожку, окаймленную изгородями, на которой никогда ничего не было видно.

- Прекрасно, голубка, тебе следует съездить в Чизвик с Сампсоном - ему мы можем доверить все наши тайны, он испытанный друг - посмотрим, не удастся ли вам найти тот именно Плющевый Коттедж, какой нам требуется - полагаю, что в Чизвике существует с пол-дюжины таких коттеджей, из окон которых каждого ничего не видно - и затем разузнать все, что только можно, касательно жизни отца твоего в этом доме, и того, как и когда он его оставил.

- Я сегодня-же поеду, Джон. Зачем мистеру Сампсону провожать меня? Я не боюсь ехать одна.

- Нет, дорогая, я не допущу этого. Наш добрый Сампсон должен охранять тебя. Он человек бойкий, он умеет говорить и будет нам очень полезен. Он будет здесь через несколько минут, и тогда вы с ним можете отправиться в Чизвик, когда вздумаете.

Пол-часа спустя, Лора и мистер Сампсон сидели в вагоне на пути в Чизвик, и менее чем через час по отъезде из Клеркенуэля, Лора с недоумением озиралась среди местности, хорошо знакомой ей в детстве.

Произошли большие перемены, она долго бродила, не будучи в состоянии признать ничего из окружающого, за исключением, однако, реки, смотревшей на нее сквозь серый туман зимняго дня, подобно старому другу. Появились террасы; виллы, поражавшия новизной, глядели на нее со всех сторон; там, где некогда была сельская дорожка, окаймленная изгородями, теперь кипел жизнью завод.

- Право, это не может быть Чизвик!-- воскликнула Лора. Да, вот она старая славная церковь,-- она смотрит такой же скромной, серой и сельской как в старые годы; а вот и деревня, несколько изменившаяся. Лора и её спутник брели все дальше, пока не оставили за собой новых террас и оштукатуренных вилл и не добрались наконец до уголка прежнего мира, мирного, скучного, уединенного, точно позабытого за берегу быстро катящей свои волны реки времен.

- Мы, должно быть, жили в этой стороне,-- сказала Лора.

То было очень унылое место; здесь было разбросано с полдюжины домов; некоторые из них представляли взорам прохожих, вместо фасада, стену, с проделанными в ней, без всякой симметрии, окнами и дверями. Наиболее аристократическия жилища имели садики, выходившие на противоположную сторону. Пройдя несколько шагов, путники остановились перед четырех-угольным коттеджем, с зеленой дверью, блестящим медным дверным молотком и пятью окнами, смотрящими на дорогу. Этот коттедж должен был иметь совершенно тот-же вид сто-двадцать лет тому назад, когда Гогарт жил и работал по-близости.

- Вот дом, в котором мы жили!-- вскрикнула Лора.-- Да, я в этом уверена. Я помню эти окна, смотрящия прямо на дорогу. Я бывало завидовала детям, жившим в соседнем доме, потому что у них был сад,-- крошечный садик, но все же в нем могли рости цветы. На задах нашего дома был только вымощенный камнем двор с водокачалкой, и ни единого цветочка.

- Вы весь дом занимали?-- спросил Сампсон.

- Я уверена, что нет, мы слишком не свободно себя чувствовали для этого. Я помню, что моя бедная мама часто уговаривала меня быть как можно тише, так-как мисс - даже смутно имени её припомнить не могу - очень взыскательна. Я страшно боялась этой мисс. Она была высокая, прямая, старая и всегда ходила в черном платье и черном чепце. Она держала дом очень чисто,-- слишком чисто, говаривал отец,-- так-как вечно бывало стояла на коленях на лестнице и в корридоре, имея подле себя ведро. Я несколько раз чуть-чуть не упала в это ведро.

- Желал-бы я знать, жива-ли она,-- сказал Сампсон;-- дом имеет такой вид, как будто его занимает незамужняя дама. Мне кажется, дом сестры моей будет иметь такую-же физиономию, когда она заживет своим домком.

Он поднял медный молоток и сильно стукнул им. Дверь почти в ту же минуту отворила полная женщина, за юбки которой держался толстенький мальчик лет трех-четырех. Женщина была очень вежлива, готова была отвечать на все предлагаемые ей вопросы, но не могла дать им нужных сведений. Она попросила их войти в приемную, очень любезно предложила им стулья, но она была не та мисс, которую помнила Лора.

Эта суровая дева, по фамилии Фрэй, прожив в Плющевом-коттедже с честью для себя и пользой для прихода тридцать-восемь лет, отправилась к праотцам всего год тому назад, и отдыхала, после исполненной трудов жизни, на мирном старом кладбище, на котором лежит великий английский живописец и сатирик. Она не оставила никакого списка целого длинного ряда жильцов, и до приветливой вдовы, снявшей Плющевый-коттедж тотчас по смерти мисс Фрай, не дошло даже предания о людях, живших и умиравших в комнатах, составляющих, в настоящее время, её собственность. Она могла только повторять, что мисс Фрай была очень почтенная дама, очень аккуратная, оставившая коттедж в хорошем состоянии, причем она надеется, что и она, мистрисс Пью, заслужит то внимание, какое публика щедро расточала её предшественнице. Еслиб лэди и джентльмен услышали о ком-нибудь, кому-бы требовалось покойное помещение в сельской местности, в разстоянии четверти часа ходьбы от станции железной дороги, то мистрисс Пью была-бы им крайне признательна, еслиб они указали на нее заинтересованному лицу. У нея, с будущей субботы, будет свободна гостиная с прилегающей к ней спальней.

Сампсон обещал это запомнить. Лора поблагодарила вдову за её приветливость и дала толстенькому мальчику пол-кроны, каковой дар был высоко оценен матерью, спрятавшей его, как только дверь затворилась за посетителями.

- Джонни получит два пенса, пойдет и купит себе гостинцев,-- воскликнула матрона, когда мальчик разревелся, видя это вопиющее воровство; и надежда на немедленное удовлетворение успокоила ребенка.

- Неудача No первой,-- сказал Сампсон, когда они вышли на дорогу.-- Что мы дальше будем делать?-- Лора не имела о том даже смутного понятия. Она сознавала, какой безпомощной она бы себя чувствовала без доброго стряпчого, и как благоразумно поступил муж, настояв, чтобы мистер Сампсон сопутствовал ей.

- Мы не так-то легко угомонимся - извините за вульгарное выражение,-- сказал Сампсон.-- Не могли же все умереть в течение последних семнадцати мет. Помилуйте, семнадцать лет ровно ничего не значат для человека средних лет. Едва-ли он чувствует эти годы на плечах своих; в его бакенбардах, может быть, прибавилось несколько седых волос да жилеты стали шиться чуть-чуть пошире в талье, чем прежде, вот и все. Должен-же здесь быть кто-нибудь, кто-бы помнил вашего отца. Позвольте мне хорошенько поразмыслить. Мы хотим знать, действительно ли умер джентльмен, о котором старый мистер Тревертон думал, что он здесь скончался,-- или же он поправился и выехал отсюда, как утверждает некий господин. Все вероятности в пользу первого предположения; единственным ручательством в достоверности второго служит нам слово по меньшей мере сомнительной личности. Позвольте-ж, однако, мистрисс Тревертон, куда мы обратимся за дальнейшими справками? К доктору? В таком местечке, как это, вероятно, человек двенадцать докторов. К гробовщику? Да, попал наконец. Гробовщики - долговечный народ. Мы зайдем к старейшему гробовщику по деревне. Если ваш отец здесь умер, кто-нибудь должен-же был его хоронить, и отчет о его похоронах непременно внесен в книги гробовщика. Но прежде, чем я приступлю к этому делу, которое может оказаться скучноватым, мне бы хотелось посадить вас в вагон, и отправить обратно в Лондон, мистрисс Тревертон. Кэб довезет вас от станции до вашей квартиры. Вы смотрите бледной и утомленной.

- Нет, нет,-- горячо заговорила Лора,-- я не устала. Мне бы очень хотелось остаться. Не думайте обо мне. Я совсем не знаю усталости.

Они прошли на деревню, и после некоторых разспросов в почтовой конторе, мистер Сампсон и его спутница направились в скромной, старомодной с виду лавке, на окнах коей виднелись символы мрачного ремесла, которым занимались её обитатели.

Здесь они нашли старика, который вышел из мастерской, находившейся на задах, и принес с собою ароматный запах вязовых стружек.

- Ну,-- весело заметил Сампсон,-- вы в таком возрасте, что должны помнить все, что происходило семнадцать лет назад. Вы смотрите старожилом.

- Я помню все, что происходило шестьдесят лет назад так-же хорошо, как помню вчерашний день,-- отвечал старик:-- в будущем июле минет шестьдесят девять лет, как я живу в этом доме.

- Вас-то нам и надо,-- сказал Сампсон.-- Я бы желал, чтобы вы просмотрели ваши книги за 1856-й год и сказали мне, вы ли хоронили мистера Малькольма, жившого в Плющевом-коттедже, на Маркгэмской дороге. Перед тем вы похоронили мистрисс Малькольм, и муж скоро последовал за нею. Похороны были самые скромные.

Гробовщик задумчиво почесал в голове и, казалось, мысленно ушел в страну теней времен минувших. Размышления его продолжались несколько минут.

- Я все это могу найти в своей счетной книге,-- сказал он,-- но у меня порядочная память. Я неохотно прибегаю в помощи книг. Плющевый-коттедж? Это был дом мисс Фрай. Я похоронил ее год тому назад. Прекрасные похороны, все было очень прилично и соответствовало характеру старушки. Несколько наших старейших торговцев участвовали в кортеже. Вполне приличные были похороны.

Сампсон, с сердцем, полным надежды, ждал, пока старик размышлял о прошлых триумфах по погребальной части.

- Позвольте, однакож,-- задумчиво сказал он.-- Плющевый-коттедж! В течение последних тридцати лет я в Плющевом-коттедже имел очень хорошую практику. Я похоронил, скажем, добрую дюжину жильцов мисс Фрэй. Они по большей части были люди пожилые, получавшие небольшие пенсии и приезжавшие в Чизвик доживать свой век, блого местечко-то наше тихое, старомодное, где они никому не мешали. Очень приятно было, в заключение, все хорошенько устроить для самой мисс Фрэй. Она была мне доброй приятельницей, и к тому же она ведь не доктор. Я не мог предложить ей вознаграждения за рекомендацию. Малькольм, Малькольм, муж и жена, я бы должен это помнить! Да, вспомнил! прекрасная молодая дама, лет двадцати-семи, никак не больше, и муж затосковал и вскоре после нея умер. Помню. Её похороны, бедненькой, были самые простые, денег, повидимому, было маловато, и муж один шел за гробом. Его мы похоронили хорошо. Насколько я помню, в последния минуты явился какой-то старый друг, и денег хватило на уплату всех мелких долгов и на то, чтобы все прекрасно, хотя и не роскошно, справить для бедного джентльмена. Его провожали только двое, доктор и пожилая дама из Лондона, ехавшая за гробом в собственном экипаже. Я помню даму, потому что она тотчас после похорон заехала ко мне и спросила, заплачено ли мне, уверен ли я, что мне заплатят, прибавив, что покойный был её племянник, и она охотно окажет ему эту последнюю услугу. Мне показалось, что эта дама поступила как нельзя лучше.

- Не дала ли она вам своего адреса?-- спросил Сампсон.

- Мне помнится, что она оставила свою карточку, и что я списал адрес в книгу. Очень вероятно, что я это сделал, так как я - человек аккуратный; а с дамой этих лет надо всегда иметь в виду свой интерес. Я мог вскоре ей самой понадобиться, она могла вспомнить обо мне на смертном одре. Ну, теперь когда память моя пришла мне на помощь, я загляну и в книгу.

- Да,-- сказал он, перевернув не малое количество листов,-- вот оно. "Мистрисс Малькольм, гроб из елового дерева, обтянутый черным сукном, с черными гвоздями".

- Довольно,-- прервал Сампсон, заметив полный печали взгляд, с каким Лора слушала эти подробности: - теперь нам нужен мистер Малькольм.

- Вот и он, три месяца спустя. "Стефен Малькольм, эсквайр, гроб из полированного дуба, с медными ручками",-- отличный гроб, я его помню.

- Ошибки, я полагаю, тут быть не может?-- спросил Сампсон.

- Не может, значит, быть сомнения в том, что мистер Стефен Малькольм умер в Плющевом-коттедже, и что вы распоряжались его похоронами?

- Ни малейшого сомнения.

- Прекрасно. Если вы добудете мне засвидетельствованную копию свидетельства о его смерти, внесенного в приходския книги, я с великим удовольствием вознагражу вас за труды. Документ этот мне требуется, как юридическое доказательство. Скажите, доктор, пользовавший мистера Малькольма, еще жив?

- Нет. Это был старик, доктор Дьюснип. Он умер. Но молодой Дьюснип жив и здесь практикует. Он, я думаю, может дать вам всякия сведения, какие потребуются.

- Сейчас. Так-как вы принимаете участие в семействе, вам приятно будет иметь его; хотя я полагаю, что старушка уже переселилась в вечность. Какая-нибудь лондонская фирма несомненно получила заказ. Лондонския фирмы такия ловкия и так отлично умеют ладить с докторами.

Адрес был найден: мистрисс Малькольм, 97, Россель-сквер,-- и списан мистером Сампсоном, поблагодарившим старика за его любезность и вручившим ему свою карточку, на которой карандашом был набросан его временной адрес, в Midland-Hôtel. Короткий зимний день клонился в вечеру, и Сампсону хотелось поскорей доставить мистрисс Тревертон домой.

- Я бы мог прямо справиться по приходским книгам,-- сказал он, когда они вышли от гробовщика:-- но мне думалось, что мы от старожила получим более полные сведения; так и случилось, мы от него услыхали об этой старушке из Россель-сквера.

- Да, я помню, что провела неделю в её доме,-- сказала Лора.-- Как это все кажется давно. Точно воспоминания из другой жизни.

курточке и коротких панталонах, одно из первых изданий моей особы.

Она теперь могла улыбаться. Тяжелое бремя внезапно было снято с души её. Невыразимым облегчением было для нея узнать, что отец её никогда не бывал тем жалким обманщиком, тем приниженным пенсионером, жившим щедростью женщины,-- каким она привыкла почитать его. Сердце её было переполнено благодарностью в Богу за это открытие, сделанное так легко, а между тем неоцененное.

- Кто может быть этот человек?-- задавала она себе вопрос.-- Он, должно быть, был другом моего отца, близким другом, иначе едва ли бы в его руки попал портрет матери и те письма и документы.

Она решила безотлагательно отправиться в дом в Россель-сквере, в надежде,-- правда, слабой,-- найти старушку в черном атласном платье еще в живых, а не фигурирующей в книге какой-нибудь уэст-эндской погребальной фирмы или занесенной под нумером в мрачный список пригородного кладбища.