Раздвоенное копыто.
Часть III.
Глава XIV. Три свидетеля.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Раздвоенное копыто. Часть III. Глава XIV. Три свидетеля. (старая орфография)

Глава XIV.-- Три свидетеля.

В следующий вторник утром Джон Тревертон снова предстал пред судьею.

Присутствовали те же самые свидетели, которые были допрошены в первый раз. Два медика дали свои показания касательно кинжала, отосланного к ним для осмотра. Один заявил, что лезвие носит неоспоримые следы кровавых пятен, и выразил мнение, что сталь, однажды подобным образом запятнанная, никогда уже не отчистится. Другой показал, что стальное лезвие, быстро обтертое, пока кровь на нем еще не засохла, не сохранит вовсе подобных неизгладимых следов её, что тусклый вид кинжала должен быть приписан единственно влиянию времени и атмосферы.

Следствие тянулось вяло, обещая, повидимому, кончиться пустяками, но в ту самую минуту, когда оно, казалось, приходило к концу, пожилая женщина, закутанная в толстую серую шаль, в мантилью из кошачьяго меха, с лицом, закрытым густым вуалем, завязанным поверх старушечьей черной шляпы, взошла в сопровождении Джорджа Джерарда и объявила, что желает дать показание. То была мистрисс Эвит, поправившаяся настолько, что могла доползти от кэба до свидетельской скамьи, опираясь на руку доктора.

- О,-- сказал судья, когда Джон-София Эвит была приведена в присяге:-- так вы квартирная хозяйка? Почему не были, вы здесь в прошлый вторник? Вас, кажется, вызывали.

- Да, ваша милость, но состояние здоровья не позволило бы мне это вынести.

- А, вы были слишком больны, чтобы явиться, так ли? Ну, что вы имеете сказать об обвиняемом?

- Не во гнев вашей милости будь сказано, не след ему быть им. Я должна была бы явиться и сказать всю правду раньше; меня страшно тяготило, что я этого не сделала,-- к тому же прелестная молодая жена.

- Что значить эта безсвязная речь?-- с негодованием спросил судья.-- Бедная женщина бредить, что ли?

- Нет, сэр, я также брежу, как ваша милость. По всему телу моему пробегала дрожь, меня бросало в жар и в озноб, но благодарение Богу, ум мой не омрачался.

- Вам нет никакой надобности толковать нам о ваших недугах. Что вам известно об обвиняемом?

- Только то, что он также невинен как вон тот ягненочек,-- сказала мистрисс Эвит, указывая на грудного ребенка, которого держала на руках жалкого вида замарашка из близ-лежащих логовищ квартала Сент-Джильс; ребенок только-что разразился резким криком, и полисмен выгонял его из залы.-- Он столько же причастен этому делу, как это невинное дитя, которое сейчас вынесли из заседания.

Затем мистрисс Эвит, постоянно отдаляясь от главного предмета и постоянно подвергаясь резким замечаниям со стороны судьи, рассказала свою страшную историю о пучке седых волос и об окровавленном халате, запрятанном в стенной шкап за кроватью в задней комнате её второго этажа.

- И по сей день он там находится, в чем полиция может сама убедиться, если пожелает найти и взглянуть,-- заключила мистрисс Эвит.

- Она не преминет это исполнить, - сказал судья.-- Где этот Дерроль?

- Его розыскивают, сэр,-- отвечал мистер Леопольд.-- С вашего позволения, к зале заседания находятся два джентльмена, которым известны факты, имеющие важное отношение в делу.

- Приведите их к присяге.

Первый из этих двух добровольных свидетелей был мистер Иосиф Лемуэль, известный биржевой маклер и миллионер, при появлении которого на скамье свидетелей в зале заседания наступило внезапное молчание, и на всех лицах изобразилось то глубокое внимание, какое вызывает только присутствие великих мира сего.

Даже та замарашка из соседняго Сент-Джильса слыхала об Иосифе Лемуэле. Имя его фигурировало в дешевых газетах. Это был человек, про которого говорили, что он наживает миллион всякий раз, как в Европе война, и теряет миллион при всяком финансовом кризисе.

об участи ближняго; и я желаю, насколько возможно, облегчить вам эту задачу из уважения к вам".

- Мне кажется, что я могу объяснить побуждение, которым руководствовался убийца,-- сказал мистер Лемуэль, казавшийся более взволнованным, чем можно было ожидать.-- Я поднес несчастной жертве ожерелье приблизительно за неделю до её смерти, и имею повод опасаться, что этот подарок мог быть причиной её ужасной смерти.

- Значит, ожерелье было настолько драгоценно, что могло соблазнить убийцу?

- Нет. Но непривычному главу оно казалось драгоценным. Подарок этот был поднесен мною даме, талантам которой я, на правах обыкновенного зрителя, восторженно поклонялся.

- Понятно,-- согласился судья, как-бы желая сказать: "Не бойтесь, дорогой сэр. Я не намерен предлагать вам никаких нескромных вопросов".

- Ожерелье это я купил в Париже, в Пале-Рояле, не задолго перед тем. Оно было работы специалиста такого рода вещей. Оно могло ввести в обман кого угодно, за исключением торговца брильянтами, и могло бы обмануть даже такого торговца, еслиб он судил о нем только на глаз. Я заплатил пятьдесят фунтов за ожерелье. Оно было прелестно отделано и действительно могло почитаться произведением искусства.

- А m-me Шико предполагала, что камни настоящие?

- Мне это неизвестно. Я ничего не говорил ей об ожерелье. Оно показалось мне подходящим подарком для актрисы, в глазах которой призрак также важен как действительность.

- M-me Шико не осведомлялась о настоящей ценности вашего подарка?

- Нет. Он был поднесен и принят молча.

- Все.

Следующий свидетель был мистер Моше, торговец брильянтами. Показание его состояло из откровенного и сжатого рассказа о его свидании с незнакомцем, предлагавшим продать ему поддельные брильянты в полной уверенности, что предлагает настоящие камни большой ценности.

- Некоторые из этих кристаллов были по величине своей равны крупнейшим брильянтам, известным в нашей торговле,-- сказал мистер Моше.-- Они могли бы послужить страшной приманкой для вора, еслиб были настоящие.

Он определил день посещения незнакомца; оказалось, что он явился ровно через неделю после убийства Шико.

- Полагаю, что мог бы.

- Это не был обвиняемый?

- Конечно, нет. То был человек от пятидесяти до шестидесяти лет.

- Имеется у кого-нибудь фотографическая карточка Дерроля?

Мистрисс Эвит снабдила полицию двумя, подаренными ей Дерролем при разных случаях. Одна находилась на лицо, другая в руках сыщика, розыскивающого Дерроля.

Карточка была показана свидетелю.

- Да,-- сказал мистер Моше,-- мне кажется, что это то самое лицо. У человека, посетившого меня, была большая седая борода. Вся нижняя часть лица была закрыта и от бороды он казался старше. Я заключаю, что борода была подвязная. Но, по крайнему моему разумению, это одна и та же личность. Верхняя часть лица замечательна. Не думаю, чтобы я мог обмануться на этот счет.

После этого показания, мистер Леопольд стал настаивать на отсутствии оснований для дальнейшого задержания Джона Тревертона. Судья, после непродолжительного обсуждения, изъявил на то свое согласие, и обвиняемый был освобожден.