Грядущая раса.
Глава ХХV.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Грядущая раса. Глава ХХV. (старая орфография)

ХХV.

После описанного разговора с Зи, я впал в глубокую меланхолию. Тот интерес, который возбуждали во мне жизнь и обычаи этого удивительного общества, - совершенно пропал. Меня теперь постоянно преследовала мысль, что я нахожусь среди народа, который, - при всей своей внешней доброте ко мне и мягкости; - во всякую минуту и без малейшого колебания может подвергнуть меня смерти. Добродетельная и мирная жизнь этих людей, в начале казавшаяся мне столь привлекательною, по сравнении с бурными страстями и волнениями нашего мира, - теперь удручала меня своей скукою и однообразием. Даже ясная тишина этой, вечно освещенной, атмосфере способствовала к упадку моего духа. Я жаждал какой нибудь перемены, все равно - будь то зима, буря, мрак. Я начинал сознавать, что мы, смертные, населяющие верхний мир, - как ни мечтаем мы об усовершенствовании человека, как ни стремимся мы к высшей, более справедливой и мирной жизни, - неподготовлены для того, чтобы долго наслаждаться тем самым счастием, которое составляет наш идеал.

Общественное устройство Врилья было весьма характерно в том отношении, что здесь было соединено в одном гармоническом целом все то, к чему стремились разные философы нашего мира и что они представляли людям, в своих утопиях будущого человеческого счастия. Это было общество, незнакомое с войной и всеми её ужасами; общество, где была обезпечена полнейшая свобода всех и каждого, без проявления той вражды, которая у нас составляет неизбежное следствие борьбы партий, добивающихся этой свободы. Равенство здесь было не одним пустым звуком: оно действительно существовало. Богатство не преследовалось, потому что не возбуждало зависти. Громадный вопрос о труде, до сих пор считающийся у нас неразрешимым и ведущий к ожесточенной борьбе между классами, - здесь был разрешен самым простым образом: - упразднением рабочих, как отдельного класса общества. Удивительные механизмы, приводимые в движение новой силой, - по своему могуществу и легкости управления, далеко превосходившей все результаты, полученные нами от применения пара или электричества, - под надзором детей, нисколько неутомлявшихся этой работой, скорее похожей для них на игры и развлечения... всего этого оказывалось достаточным, чтобы создать народное богатство, которое исключительно применялось к осуществлению общественного блага. Для развития пороков наших больших городов здесь не было почвы. Развлечений было множество; но все они были самого невинного характера. Увеселения не приводили к пьянству, буйствам и болезни. Любовь здесь существовала самая пылкая; но раз было достигнуто обладание любимым предметом, - верность её никогда не нарушалась. Разврат представлялся таким небывалым явлением в этом обществе, что слова для обозначения разных его видов приходилось искать в забытой литературе, существовавшей несколько тысяч лет тому назад. Всем, знакомым с нашими философскими и социальными науками, хорошо известно, что многия из приведенных здесь уклонений от обычаев цивилизованной жизни, представляют только воплощение идей, давно известных, осмеянных одними и горячо защищаемых другими; причем оне частью были испробованы и еще чаще облекались в форму фантастических книг.., но до сих пор не получили практического применения в жизни. Описываемое общество сделало несколько других крупных шагов на пути к тому совершенствованию, о котором мечтали наши мыслители. Декарт был убежден, что жизнь человеческая может быть продолжена до так называемого возраста патриархов, и определял ее от ста до ста пятидесяти лет. И они не только достигли осуществления этой мечты великого мыслителя, но даже превзошли ее; потому что люди сохраняли здесь всю бодрость средняго возраста даже за пределами ста лет. С этим долголетием было соединено еще большее блого - постоянного здоровья. Все встречавшияся между ними болезни легко поддавались целебному действию открытой ими силы природы, - как разрушающей, так и возстановляющей жизнь, - известной у них под именем вриля. Эта идея уже отчасти известна у нас на земле, в виде разнообразных лечебных применений электричества и животного магнетизма; хотя ею много злоупотребляют легковерные энтузиасты и шарлатаны. Не распространяясь о сравнительно легком применении крыльев к летанию (подобные попытки с древних времен известны каждому школьнику), - я перехожу теперь к самому чувствительному вопросу, от разрешения которого, судя по мнениям, высказанным за последнее время, со стороны двух самых влиятельных и безпокойных элементов нашего общества, - женщин и философов, - зависит все дальнейшее счастие рода человеческого. Я подразумеваю женский вопрос.

Многие юристы допускают, что всякие разговоры о правах, при отсутствии достаточной силы, чтобы отстоять их, - являются одним из видов празднословия; и у нас на земле, мужчина, - по той или другой причине, - обладающий большею физическою силою, а также лучше владеющий оружием, как оборонительным, так и наступательным, если дело доходит до личной борьбы, в большинстве случаев может одолеть женщину. Но среди этого народа не может быть вопроса о правах женщин уже потому только, что Гай выше и сильнее своего Ана; к тому-же, обладая в большей степени способностью сосредоточения воли, необходимой для полного проявления действия вриля, она в добавок может еще подвергать его могучему влиянию этой силы, почерпнутой из самой природы. Поэтому все, что требуют наши передовые женщины для своего пола, - в этом счастливом обществе уже неотъемлемо принадлежит им по праву сильного. Кроме такого физического превосходства, Джай-и (по крайней мере в молодости) превосходят мужчин и в своем стремлении к научному образованию; и из них состоит большая часть ученых, профессоров - одним словом, самая образованная часть общества.

Конечно, при таком общественном строе, женщина (как я уже показывал) удержала за собою и самую главную привилегию - инициативу в выборе мужа. Без нея - она, пожалуй, отказалась-бы и от всех других. У меня являются, не вполне безосновательные опасения, что если-б и у нас да земле женщина обладала такими необыкновенными преимуществами, то, взяв себе мужа, - она, пожалуй, обращалась-бы с ним с крайним самовластием и тиранством. Не так поступали Джай-и: раз выйдя замуж и повесив свои крылья, - оне обращались в самых милых, покорных и нежных жен, забывающих о своих преимуществах и всеми силами старающихся угодить своему супругу; одним словом, превосходили все, что только могло создать пылкое воображение поэта в его картинах супружеского благополучия. Перехожу к последней характеристической черте Врилья, отличающей их от нас и наиболее повлиявшей на сохранение мира и тишины в их общественной жизни, это - всеобщее между ними убеждение в существовании милосердного Божества и будущей жизни, пред которой их настоящее существование кажется столь кратковременным, что им просто жаль тратить его на помыслы о богатстве, власти и силе; с этим убеждением у них неразрывно связано другое: - что им доступно только понятие о необъятной доброте этого Божества и невыразимом блаженстве будущей жизни, что делает невозможными всякие богословские диспуты по поводу неразрешимых в сущности вопросов. Таким образом этому подземному обществу удалось достигнуть того, чего еще не достигала ни одна из существующих стран, озаренных солнцем: - счастия и утешения, доставляемых религиею, при полном отсутствии всех тех зол и бедствий, которые обыкновенно сопровождают религиозную борьбу.

Врилья, взятая в целом, несравненно счастливее нашей, на поверхности земли; и, представляя собою осуществление самых смелых идей наших филантропов, почти приближается к понятию о высших существах. Но, если-б взять тысячу из самых лучших и развитых граждан Лондона, Парижа, Нью-Иорка и даже Бостона и посадить их в это удивительное общество, - я уверен, что менее чем через год они, - или умрут от скуки, или сделают попытку революции, направленной против общественного блага и, по просьбе Тура, будут обращены в пепел.

Конечно у меня в мыслях не было, путем этого рассказа - бросить какую либо тень на расу, к которой я принадлежу по рождению. Напротив, я старался выяснить, что принципы, на которых держится общественный строй Врилья не допускают каких либо перемен или опасений, - не могут явиться Демосфен, Вебстер, или Сомнер; где общество достигает такого нравственного уровня, что в нем не существует ни горя, ни преступлений, из которых трагедия дли комедия могли-бы почерпнуть свои материалы, - там не может быть ни Шекспира, ни Мольера, ни Бичер-Стоу. Но если у меня нет желания бросить камнем в моих ближних, показывая, - на сколько побуждения, вызывающия чувства энергии и самолюбия в обществе, установленном на началах борьбы и соревнования, - исчезают в среде, задавшейся мыслью достигнуть всеобщого покоя и благополучия, отчасти напоминающих жизнь неземных существ, - тем менее я стремлюсь представить общину Врилья, как идеальную форму того политического устройства, к достижению которого должны быть направлены все наши усилия и все реформы. Напротив, в течении многих веков, характер нашей расы сложился в такую форму, при которой нам немыслимо приспособить себя, со всеми нашими страстями, к образу жизни Вриль-я. И я пришел к убеждению, что этот народ, - хотя он первоначально произошел от общих с нами предков и, судя по сохранившимся у них мифам и по их истории, прошел чрез все знакомые нам фазы общественного устройства, - но, путем постепенного развития, превратился в другую, чуждую нам расу, слияние которой с существующими на земле обществами никогда не будет возможно. И если они когда нибудь, как гласит их собственное предание, выйдут из под земли на свет солнца, - то они неизбежно должны истребить и заместить собою все существующия человеческия племена.

Врилья и покажутся на поверхности земли, то мы избегнем окончательного истребления путем смешанных браков, благодаря той склонности, которую их Джай-и (как то было в моем случае) оказывают представителям нашей расы. Но на это мало надежды. Примеры такого будут также редки, как браки между Англо-Саксонскими эмигрантами и краснокожими индейцами. Да и недостаточно будет времени, чтобы могли установиться сношения между обоими племенами. Прельщенные видом нашего неба, озаренного солнцем, Врилья конечно, захотят поселиться на поверхности земли, и дело истребления начнется немедленно, так как они захватят возделанные территории и уничтожат все население, которое будет противиться им. Если Врилья Кум-Поша, очищайте место для развития высшей расы !" - то конечно мои дорогие соотечественники, известные своей задорной храбростью, вступят с ними в борьбу и, по прошествии недели, не останется ни одной души, под славным знаменем со звездами и полосами.

но уныние все таки не покидало меня. Меня одолевало страстное желание выбраться на поверхность земли; но, как я ни ломал голову, все подобные попытки ни к чему-бы непривели, меня никуда не пускали одного; так что я не мог дойти до места моего первого спуска и посмотреть - не представлялось-ли возможности подняться в рудник. Даже в тихие часы, когда весь дом был погружен в сон, я не в состоянии был спуститься из моей комнаты, помещавшейся в верхнем этаже. Я не умел повелевать автоматами, которые, как-бы издеваясь надо мною, неподвижно стояли около ближайшей стены; я был также незнаком с устройством механизма элеватора. Все это намеренно держали от меня в тайне. О еслиб я только владел крыльями, доступными здесь каждому ребенку! Я вылетел-бы из окна, перенесся-бы к той скале с разщелиною и тут, не взирая на её отвесные бока, крылья пособили-бы мне выбраться на землю.