Награда за порядочность. Действие первое

Те же, дон Хуан и Мартин в дорожных плащах и с обнаженными шпагами.

Ну, Мартин, войдем!

Что страшит вас так?

Да вы же

И страшите нас, бесстыжий!

Нет, на что это похоже!

В вашем доме, будь я

В милости у правосудья,

Не дерзнул бы я укрыться.

Но уж раз мне здесь судьбою

Суждено искать приют,

Счастлив видеть я, что тут

Добрый ангел встречен мною…

Надо б дверь закрыть.

Руфина!

Живо дом запри!

Вижу я теперь, что вас

Мне бояться нет причины.

Вход оставь открытым в сени,

Чтоб не вызвать подозренья.

Весь мой вид - опроверженье

Ваших первых опасений.

Вот когда б один забрался

Я, сеньора, к вам нежданно,

Было бы отнюдь не странно,

Если б в вас испуг закрался.

К счастью, был я не один;

В даму же вселить тревогу

Неспособен, славу богу,

Дон Хуан, мой господин;

Так что, согласитесь сами,

Грех ему не пособить.

Удалось со следа сбить

Улицы вокруг пусты.

Миновался миг опасный.

От погони я, несчастный,

Спасся в храме красоты!

Бесподобная сеньора!

Я - как видно то по платью -

Уроженец не Севильи,

Города, который равных

В европейских и заморских

Землях нашего монарха

(Да хранит его всевышний!)

Искони себе не знает.

Родина моя - Мадрид,

Хоть ведет свое начало

От идальго галисийских

Знатное семейство наше,

Потому что, как известно,

Все испанские дворяне -

Галисийских иль бискайских.

Ах, сеньора, извините,

Что о пустяках болтаю

Я в столь важную минуту!

Бог свидетель, не опасность

Привела меня в смятенье -

Я взволнован тем, что в храме

Красоты я увидал

Вас, ее живой образчик.

Не о том сказать спешу я,

Что по крови с домом графов

Де Андрада тесно связан,

Но о том, что рад несчастью:

Дало мне оно возможность

Побывать в покоях ваших,

Заглянуть куда и солнце

За награду почитает.

Мне пришлось бежать в Севилью

(Как меня судьба взыскала!),

За злоречье мной наказан.

Поносил он женщин подло.

Я же, честь их защищая,

Гнева не сдержал и силой

Замолчать лжеца заставил.

А поскольку получил он

В схватке две смертельных раны,

В Индию решил уехать

Я с очередной эскадрой,

Но узнал, прибыв в ваш город,

Что отплытье задержалось,

И воспользовался этим,

Чтоб с друзьями повидаться.

Мимо церкви Магдалины

Шел я нынче и случайно

Завязал беседу с кучкой

Здешних щеголей и франтов.

Был там некий дон Диего,

Низкий шут, болтун нахальный.

Выходившую из храма,

Говорил одно дурное,

Понося ее повадки,

Красоту ее пороча,

С грязью честь ее мешая.

На его злословье долго

Я не обращал вниманья,

Так как оскорбляет сплетник

Не того, кто им заглазно

Очернен, а тех, кто склонны

Верить сплетне и тем самым

Наносить обиду людям,

Не могущим защищаться.

Тут с пажом, слугой, дуэньей

Из притвора вышла дама,

Судя по ее обличью -

Из семейства индианцев,

И накидкою лицо,

Видя нас, прикрыла сразу,

Засияли пять кристаллов.

Как над темным горным кряжем

Блещет солнце утром ранним,

Так ее глаза струили

Свет над кружевом фламандским.

Но не пощадил хулитель

И ее, сказав: «Напрасно

Брат мой мыслит в брак вступить

С этой индианской павой.

Говорят, ее родитель

Был простой торгаш бискайский,

Продавал железо, уголь,

Но сумел из них алмазы,

В Индии пожив, наделать.

Дочь подобного папаши,

Будь богаче он хоть втрое,

Нос задрав, ходить не вправе».

Я нашел, что не к лицу

Кавальеро речь такая,

«Вы, ваша милость,

Говорите, как кабатчик.

Ваша грубость несовместна

С вашим видом, платьем, званьем.

Женщину ценить высоко,

Быть ей вечно благодарным -

Долг порядочных людей,

Ибо каждому из нас

Первый кров ее утроба

Девять месяцев давала.

Поражать клинком злоречья

Женщину чужую значит

Матери своей во чрево

Погружать стальную шпагу».

Побелев, он бросил мне:

«Кто такой вы, чтоб вступаться

За особ, вам незнакомых?»

Я ответил: «Если б даже

Я не дворянином был,

Все равно б о даме гадко

Запретил я отзываться».

Он воскликнул: «Научу

Вас молчать я, а покамест

Знайте, что бискайка эта

Брату моему не пара».

Я сказал: «Такого мненья

Вслух высказывать не стал бы

Тот, кому известно, сколько

Меж бискаек женщин знатных.

Впрочем, чтобы благородной

Женщина могла считаться,

Ей быть женщиной довольно.

Срам ее срамить!» - «Я сталью, -

Заревел он, - рот заткну

Вам, ее любовник тайный!»

Я ему: «В глаза не видел

Даму я, но вы сказали

Про нее такие вещи,

Что обязан я вмешаться.

Шпагу наголо, мерзавец,

И не руганью - оружьем

Докажи свою отвагу».

Равны были наши силы,

Но меня, как добрый ангел,

Мысль о даме оскорбленной

Ограждала от ударов,

И на землю враг мой рухнул,

Хоть друзья его пытались,

Шпаги вытащив из ножен,

Задержать мой гневный натиск.

Обречен на пораженье

Дон Диего был заране:

Лучшей участи не стоит

Тот, кто женщину бесславит.

Наказав клеветника,

В храм я кинулся обратно,

Чтоб укрыться там, но в спешке

Улицей другой помчался,

И решил, что не откажет

Мне помочь его владелец…

В чем теперь не сомневаюсь.

Но приехал я с сестрою

И ее одну оставить,

Если что со мной случится,

Чрезвычайно опасаюсь.

Лишь поэтому, сеньора,

Умолять я вас дерзаю

Мне приют под вашим кровом

Предоставить до заката.

Ночью я уйду в Санлукар,^[52]

А оттуда уж отправлюсь

В Индию, коль не потопит

Судно груз моих несчастий.

Помогите мне в беде,

И навеки начертает

Бедный дон Хуан де Кастро

В сердце, словно на скрижали,

Доньей Анхелой, избавлен

Был в Севилье так нежданно

От опасностей немалых.

Как под полотном своим

Подпись живописец ставит

В чаянье похвал всеобщих,

Так и я в конце рассказа

Перед вами на колени

Опускаюсь в ожиданье:

Тот, кто защищает женщин,

Вправе ждать от них награды.

Встаньте! Если б я стерпела,

Чтоб просили у меня вы

То, на что дает вам право

Ваш, сеньор, поступок смелый,

Я бы со стыда сгорела.

Перед вами та, в чью честь

С наглеца вы сбили спесь,

Рода нашего древнее

Род в Бискайе вряд ли есть.

Тот, кто стал моим отцом,

Славу предков приумножил.

Если ж в Индии он пожил

И обогатил наш дом,

Я беды не вижу в том:

Ведь богатство вещь такая,

Что, отца им попрекая,

Дон Диего, лживый пес,

Не обиду мне нанес,

А польстил, как я смекаю.

Углем и железом нам

Торговать не приходилось,

Но когда бы подтвердилось

То, что лжец у входа в храм

Насказал об этом вам,

Я была бы даже рада:

Ведь тогда бы все, что надо,

Чтоб прижечь и вырвать жало

Ядом брызжущего гада…

Спрячь, Руфина, их покуда -

Брат спешит сюда с друзьями.

Небу я за встречу с вами

Вечно благодарен буду.

Ну, Руфина, перл и чудо

Стран заморских, выручай!

Спрячу я слугу в сарай,

В комнату мою - сеньора.

А с едой как быть?

Обжора!

Сена там хоть отбавляй.

Поспешимте, господа.

Медлить тем, кто мстит, невместно.

Брат! В чем дело?

Вам известно

О моем несчастье?

При последнем издыханье

Дон Диего, брат мой бедный.

Тот, кто в клевете зловредной

Видел цель существованья,

Смерть такую заслужил.

Вот так способ утешенья!

О поведенье

Брата я всегда тужил

И за нрав его дурной

Быть в ответе не обязан.

К дону Педро я привязан,

Друг он самый близкий мой.

Дон Диего же был враг

Только тем, чья жизнь порочна

Он лишь их честил заочно.

Безусловно так.

Боже праведный! Но где же

Нам искать теперь злодея?

Я надеяться не смею,

Ведь Севилья велика.

Скрылся он, верней всего,

В церкви, а уж там его

Не убить наверняка.

Не послать ли двух солдат

Нам в Санлукар, где он судна

Будет ждать и где нетрудно

Чужака спровадить в ад?

Выстрел - и конец!

Коль скоро

Здесь он нам не попадется,

Так и поступить придется.

А пока - идем.

Сеньора!

Вы могли б слезой печали

Облегчить мне боль утраты,

Но лишь радостней трикраты

И, мои страданья множа,

Взор ваш, как клинок стальной

Коим брат повержен мой,

Сердце мне пронзает тоже.

Я осмелюсь вам заметить…

Что далась моя сестра вам?

Все за мной! Живым и здравым

Ночь злодей не должен встретить.

Дочь! Куда пошел твой брат?

Делать глупости с друзьями.

Но, отец, что это с вами?

Вы в тревоге?

Брата дона Педро в схватке

Ранил некий дон Хуан…

Ищут коего болван

И слепец, на ссоры падкий.

То есть мой сынок? Создатель!

Как им недоволен я!

Дона Педро мне в мужья

Прочит брат - он с ним приятель.

Вот недавно со двора

И увел Фелисиано

Этот мой поклонник рьяный.

Да, уж тут не жди добра:

Все, что в людях есть дурного,

От дурных друзей исходит.

Сын, который сумасбродит,

Дон Хуан погиб - ну где

Он, чужак, найдет спасенье?

Кто достоин уваженья,

У того друзья везде.

Вам известно, почему

Дон Диего начал ссору?

Хаять женщин без разбору

Не дал дон Хуан ему.

Вот, выходит, в чем причина

Поединка?

Значит, дон Хуан - храбрец

И доподлинный мужчина.

Будь я чуточку моложе

И не скуй мне время члены,

Вместе с ним вступился б тоже

И рискнул бы чем угодно,

Чтобы дать бедняге скрыться:

Должно воздавать сторицей

За поступок благородный.

Ну, пойду и докопаюсь,

Где мой отпрыск бесноватый.

Я их спрятала.

Но брата

Все-таки я опасаюсь.

Где слуга?

Сидит в сарае.

Чуть Мартина (имя птичье

До сарая довела я,

Как воспрянул он душой

И, вспорхнув на сеновал,

Про обед защебетал.

Ты слугу снабди едой,

Господину ж пропитанье

Я снесу.

Как жаль их мне!

Стоит дон Хуан вполне

Жалости и состраданья.

Он умен, и бесконечно

Я обязана ему.

По сердцу нам те, кому

Мы признательны сердечно…

Книгу он просил для чтенья.

Значит, будешь ты виновна,

Коль прочтет он в родословной

О моем происхожденье.

Сунь ему ее украдкой

И скажи, что в доме нету

Книг других.

Зачем вам это?

Как зачем? Проста отгадка:

Я хочу, чтоб кавальеро

Понял, как я родовита.

С ним вы, говорю открыто,

Обходительны сверх меры.

А с чего б?

С того, Руфина,

Что…

Ну, будьте ж откровенны

До конца!

…что, несомненно,

Пара мне такой мужчина:

Изъясняться столь свободно,

Пылко и красноречиво

Не умеют те, что лживы,

Чья душа неблагородна.

Ах, за что решил послать

Бог мне это испытанье?

Тут не только что сознанье -

Разум можно потерять.

Грех на бога вам роптать!

Чем навек его лишиться.

Выбрав меньшее из зол,

От погони он ушел.

Так о чем же вам крушиться?

Согласиться я должна,

Что могло мне быть и хуже.

Но не странно ль видеть вчуже,

Что в чужом краю одна

Кров искать принуждена

Именитая сеньора?

Странно, но странней, без спора,

То, что вы наш край едва ли

Не к чужбине приравняли.

Попали вы не в горы,

Первый порт и город мира.

Здесь, в гостинице Рамиро,

Где вам не грозит насилье,

Поживите в изобилье,

Брата же найдете позже.

Нет, сюда зайдем мы тоже -

Вдруг убийца скрылся тут?

Вот и мстители идут.

Помоги мне, бедной, боже!

Не жил ли у вас, хозяин,

Некий дон Хуан де Кастро?

Может быть, он здесь поклажу

Или слуг, сбежав, оставил?

Нет, сеньор, лишь эту даму.

Кто она? Его подруга?

Иль сестра? Или служанка?

Я ему сестра, причем

Мы с ним так рожденьем знатны,

Что прошу считаться с этим.

В то же время я для брата

И подруга, ибо дружбой

Сродность душ я называю.

Хоть не по моей вине

Вам носить придется траур,

Понимаю я, что к делу

Ведь мужчины есть мужчины -

Глупо ждать от них пощады.

Страшно женщине меж ними

Без защитника остаться,

И чем род ее знатней,

Тем ей быть одной опасней:

Той, кто честь блюдет ревниво,

Больно с честью расставаться.

Но как я ни одинока,

Как удел мой ни печален,

Я угроз не убоюсь

И отваги не утрачу.

Я слаба и безоружна,

А у вас стальные шпаги.

Так разите же - готова

Жертвой вашей мести стать я:

Если виноват мой родич,

Вместе с ним я виновата.

Вырвите клинки из ножен,

Если уж таков мой жребий…

Что вы ждете? Убивайте.

Не довольно ль слез и жалоб?

Не смягчить нас ими плаксе!

Замолчите, ради бога!

Не к лицу вам речь такая.

Разве братнее злодейство

Мстить сестре дает нам право?

Мы живем не в странах диких,

Где, с врагом чиня расправу,

Губят все семейство вражье,

Женщин и детей включая.

Но когда бы дама эта

И была причастна к распре,

Все равно бы укротил

В ком угодно кровожадность

Блеск ее очей-жемчужин.

Вот так друг! Как он мне рьяно

Мстить за брата помогает!

Ну, пойдем, Каррильо! Мало

Толку от того, кто дружбу

Забывает юбки ради.

Ничтожным трусом

Ваш приятель оказался.

Пусть он ей свои услуги

Предлагает, строя глазки;

Мы ж обрыщем всю Севилью,

Все монастыри и храмы -

Я с убийцею покончить

И пред алтарем отважусь.

Позабудьте страх, сеньора,

Хоть он был вполне оправдан.

Я из дружбы к дону Педро

Мстить его врагу собрался

И сюда шел с этой целью,

Но меня ваш лик прекрасный

Позабыть ее принудил.

По рожденью я - бискаец;

Значит, слово дав, держу.

В этом вы не сомневайтесь

И меня вы не гоните.

Вам желая только блага,

Безраздельно отдаю

Я в распоряженье ваше

Миллион деньгами, душу,

Жизнь, и честь, и кровь до капли.

Да воздаст вам бог!

Удачней

Выбрать вам прозванье трудно.^[53]

Эй, хозяин!

На два

Слова.

Вот вам сто эскудо,

Чтоб ни в чем нужды не знала

Без меня сеньора эта.

Скоро ль вы вернетесь?

Дал он сто эскудо мне.

Видно, он богат и знатен.

У него довольно денег,

Чтоб купить хоть всю Триану.

С ним живет сестра-красотка,

За которою папаша

Даст в приданое сто тысяч.

Мне ж, изгнаннице несчастной,

Лишь сто тысяч всяких бед

Мачеха-судьба послала.

Слева комната Руфины, справа проходная комната.

Как ты нашел меня?

Сюда украдкой

Я из сарая приведен мулаткой,

Которой нету равных под луной

Во всем, что пахнет плутней озорной.

И как! Штук сто кастрюль и латок

Мне принесла царица всех мулаток,

Так что поел я на сенце гнилом

Роскошнее, чем за любым столом.

А на десерт, когда она куренья

Зажгла (нуждался воздух в освеженье)

И мрак на сеновале поредел,

В подробностях ее я разглядел.

А вы чем развлекались?

У смуглянки

Я книгу попросил, но ей, служанке,

Едва ли обучавшейся читать,

В шкафу хозяйском удалось достать

Лишь родословную своей сеньоры,

И в свиток я вперил немедля взоры.

Мне показался интересней он,

Чем выдумки поэтов всех времен,

Не исключая даже Гарсиласо,

Орфея иберийского Парнаса.^[54]

Теперь, Мартин, я знаю, как знатна

Та, кто богине красотой равна.

Она меня и лично посетила,

Причем таким обедом угостила,

Что мне, когда я проглотил его,

Желать осталось только одного -

Десерта на манер твоей мулатки.

Мне по душе севильских дам повадки.

А Леонарда и умом остра.

Остра? Нет, слаб эпитет несомненно.

Сервантес, Цицерон, Хуан де Мена^[55]

В подметки даже не годятся ей.

Намного слаще звук ее речей,

Чем пенье арфы, звяканье дублона,

Журчанье речки в полдень раскаленный,

Нежданно мягкий приговор суда,

Иль с голодухи вкусная еда,

Иль вежливый ответ особы знатной,

Иль мех с вином, доставшийся бесплатно,

Или сонет, где тешит слов игрой

Нас дон Луис, наш Сéнека второй.^[56]

Ее слова доходят до сознанья

Быстрее, чем во время наказанья

Палач доносит плеть до шкуры тех,

Кто сводничал и дам склонял на грех.

То рядом с ней уродлива Диана.

Она любую из принцесс затмит:

Ведь даже солнцу, если зной томит,

Бываем мы не так чтоб очень рады;

Ее же вид всегда чарует взгляды.

Плыть за море теперь нам ни к чему:

Мы Индию найдем и на дому.

Не в порт, а в спальню к даме вам дорога,

А я с ее рабыней резвоногой

Все паруса поставлю - и в сарай!

Зачем мне покидать родимый край

И рыскать ради золота по свету,

Когда цены и так мулатке нету?

Вот бред! Ужель, зайдя на сеновал,

Сенную лихорадку ты поймал?

Хоть я и вправду был на сеновале,

Мне там отнюдь не сено подавали.

Чей запах мертвеца бы воскресил,

Чей жир был бел, как снег, а мясо ало,

Как бархатная шапка кардинала.

От птицы нежной…

Да, на вкус,-

Я отхватил затем изрядный кус;

Съел сыр, и апельсины, и редиску;

К ним присовокупил оливок миску

И бурдючок касальского вина

За трапезою осушил сполна;

И лишь когда в меня все яства влезли,

Спросил мулатку: «Где враги исчезли?»

Увы, Мартин, жалею я до слез,

Что из Мадрида Анхелу увез.

Мысль, что сестра, тревогою объята,

Всю радость отравляет мне теперь.

Тсс! Леонарда к вам стучится в дверь.

Вы жилищем и едой

Недовольны, без сомненья.

Нет, сеньора, я с рожденья

Не жил в роскоши такой.

Право на дворец любой

Вам бесстрашье ваше дало.

Он не нужен мне нимало.

Там, где ранее рабыни

Ваши жили, жить отныне

Вашему рабу пристало.

Вашим слугам, ибо жажду

Исполнять покорно каждый

Вами отданный приказ.

Видеть вас и слышать вас -

Большего я не желаю.

Об одном я помышляю -

Чтоб и дальше было так:

Тот, кто сам себе не враг,

Не откажется от рая.

Вас утратить вновь - страшней

Крестной муки для меня:

После солнечного дня

Ночь всегда еще темней.

Что мне радость, если с ней

Я расстанусь в одночасье?

Счастья мало в кратком счастье.

Победил врагов легко я.

Так ужель в бою с тоскою,

Потеряв вас, должен пасть я?

Разлучиться суждено,

Я мертвец уже давно:

Смерть и есть разлука с вами.

Я и раньше был волнами

Бед и зол гоним жестоко,

Но теперь уж так далеко

В море горестей заплыл,

Что охотно бы пустил

Свой корабль на дно до срока.

Коль сейчас сюда отрядом

Недруги мои нагрянут,

Сыпать и они не станут

На меня удары градом -

Скажет самый беглый взгляд им,

Как смертельно враг недужит,

Как терзается и тужит

Тот, кто убедился в том,

Что признательность ключом

К цитадели сердца служит.

Ваш переступил порог.

Хоть на то мне мой клинок

Дал известные права,

Я столь дерзкие слова

Говорю с боязнью скрытой -

Вдруг вы от меня сердито

Взор решите отвратить?

Вас сумел я защитить,

Но от вас мне нет защиты.

Убедить я вас не властна

В том, в чем не убеждены вы.

Коль вы так нетерпеливы

И уйти хотите страстно,

То боитесь вы напрасно

Без утайки изъясниться:

Было бы смешно чиниться

С вашею должницей вам.

Быть любви не может там,

Благородством - не любовью

Вдохновлялись вы, когда

Ту, кто вам совсем чужда,

Защищали от злословья.

Значит, повторяю вновь я,

Вы, сеньор, уйти свободно

Можете, коль вам угодно.

Мне подсказывает честь,

Что удерживать вас здесь

Было бы неблагородно.

Но не потому ль так спешно

Расстаетесь вы со мною,

Что в гостинице, с тоскою,

Ждет давно уж вас, конечно,

Некий ангел безутешный?..

Только не сочтите все же,

Что с ревнивым бредом схожа

Болтовня моя пустая:

Я любви к вам не питаю,

Сравнивать недуг с клинком

Склонны многие поэты.

Правильно сравненье это -

Я сама порукой в том:

Вы ко мне со шпагой в дом

Ворвались, ища спасенья,

И во мне через мгновенье

Вызвали болезнь такую,

Что воспрянуть не смогу я…

Но оставим объясненья.

В добрый час! Ступайте к той

Более счастливой даме,

С коей вам, сознайтесь сами,

Быть приятней, чем со мной.

Не угодно ли с собой

Захватить вам что-нибудь?

Нет? Тогда - счастливый путь!

Уходите же отсюда,

Иль принуждена я буду

Что ж, уйду - давно пора

Нам покончить с глупым спором:

Мне ведь ангел, о котором

Так печетесь вы, - сестра.

Но поверьте: здесь добра

Видел столько я от вас,

Кто меня от смерти спас,

Было здесь так хорошо мне,

Что с признательностью вспомню

Вас я даже в смертный час.

До свиданья!

Неужели

Впрямь вы этой даме брат?

Это вам я буду рад

Завтра ж доказать на деле.

Скрыть вы силитесь напрасно

То, что выдают столь ясно

Ваши речи, жесты, взоры.

Гостю снова дать приют

Вам, сеньора, страсть охота;

У него ж одна забота -

Как бы задержаться тут.

А уж раз сошлись желанья

И у вас и у него,

Нам разумнее всего

Здесь остаться без ломанья.

Отвечайте ж, не финтите -

Полно вам себя терзать!

Что ж мне сказать?

То, что вы сказать хотите.

Мне сдается, тоже есть

У тебя, брехун, сестрица.

Как не быть! Ведь ты-то - псица.

Тсс!.. Ваш брат, сеньора, здесь.

Выйдем, и запри их.

С вами

Скоро ль я увижусь вновь?

Наглость иль любовь

Движет нашими гостями?

Леонарда и Руфина выходят в проходную комнату, дон Хуан и Мартин скрываются в глубине комнаты Руфины.

Леонарда, Руфина, Фелисьяно (в проходной комнате).

Сестра моя!

Я рада,

Что вернулся наконец ты.

Как я горько сожалела,

Что в безумную затею

Втянут ты безумцем другом!

Ну, что скажешь? Вы успешно

Справились с задачей вашей?

Найден тот смельчак приезжий?

Он убит?

Он - нет, зато

Я, пожалуй, близок к смерти.

Боже! Что с тобой? Ты ранен?

Как? Куда?

Только душу умерщвляют

Раны, схожие с моею.

Разве умереть душа

Может?

От любви - конечно.

Как! И ты познал любовь,

Ты, кто ни одной из женщин

Не давал себя увлечь,

Увлекаясь сразу всеми?

Полагал я, Леонарда,

Что не я им нужен - деньги,

Почему и отдавал им

Только кошелек - не сердце…

Вызнав, где остановился

Дон Хуан, - сгори он в пекле! -

Мы до переулка Змея

И в гостиницу вошли,

Чтоб, коль гость оставил вещи,

Их забрать, но вдруг столкнулись

Там с его живым портретом,

С доньей Анхелою, с чудом,

С сущим ангелом небесным,

Лившим слезы, от которых

Ночь - и та бы посветлела.

Для того я восхваляю

Неземные слезы эти,

Чтоб себе ты представляла

Глаз, блестевших ими, прелесть.

Если уж ее бессильны

Умалить печаль и беды,

То какой неотразимой

Сделает ее веселье!

Теребя гвоздик букет,

Влажный от слезинок-перлов,

Все мне рассказала честно

О своих невзгодах дама,

Я же с ней стал сразу нежен,

Ибо на столь ярком солнце

Быстро тает лед душевный.

Видя, что ее несчастьем

Тронут я, она сильнее

Увлажнила взор слезами:

Лить их любо человеку,

Коль он знает, что не глухи

Ближние к его мученьям.

Обещал я ей помочь,

Чем разгневал дона Педро.

Он ушел, а от меня

Содержатель заведенья

Получил при расставанье

Сто эскудо полновесных,

Данных мной на нужды дамы.

Знай, сестра: я не намерен

Пусть он думает о мести,

Я ж хочу (за это будешь

Ты меня бранить, наверно)

Стать слугою и опорой

Ангела, что мною встречен.

Да, бранить тебя я буду,

Хоть и не за милосердье

(Женщина соболезнует

Женщине обыкновенно),

Но за то, что даме знатной

Ты подачку бросил, дерзкий,

В миг, когда ей душу отдал.

Ты права: я глупость сделал.

Впрочем, иногда полезно,

Утешая человека,

Выразить ему участье

Ощутимо и предметно.

Золото и дал к душе я,

Что оно в сравненье с нею

Веса вовсе не имеет

Для того, кто сердцем чист,

Хоть встречаем в наше время

Золотой мешок мы часто,

Золотое сердце - редко.

Но прощай! Бегу…

И все ж

Поступил ты, брат, прескверно.

Поступить не мог иначе

Я в подобном положенье.

Нет, ты мог, Фелисиано,

Даже от любви ослепнув,

С незнакомкой обойтись

Осторожней и умнее,

«С сестрой живу я.

Вас, без всякого сомненья,

Приютит она, покуда

Вам замять скандал с дуэлью

Деньги друга не помогут».

Значит, ты ее приветишь,

Если с ней придем сюда мы?

Разве бог мне сердца не дал?

Хочешь, я за нею съезжу,

А при случае - по-женски

Ей замолвлю и словечко

За тебя, мой брат любезный?

Ах, сестрица, пред тобою

Упаду я на колени,

Если ангела такого

Ты утешишь и пригреешь!

Лошадей подать вели-ка,

В переулок Змея, ставший

Для меня теперь Эдемом.

Все отдать тебе согласен

Я за это - жизнь, именье.

Лишь души моей не требуй -

Ею ведь не я владею.

Лошадей, Руфина! Брату

Рай я привезу в карете.

А тогда - два против двух!

Ангел Анхела! О, если б

Ты под этот кров явилась!

Вы, Хуан, должник мой вечный!

Мне ж не ангела, Мартин,

Посылает бог, а беса!

Прав был кордовец Лукан. - Марк Лукан (39-65) - римский поэт родом из Кордовы (Испания), племянник Сенеки. Лукану принадлежит неоконченная эпическая поэма «О гражданских войнах» или «Фарсалия». По приказу императора Нерона должен был покончить жизнь самоубийством.

Санлукар - испанский портовый город, расположенный в устье Гвадалквивира (провинция Андалусия), центр специализированного виноделия.

…Анхела… Удачней Выбрать вам прозванье трудно. - По-испански «Анхель» значит ангел. На этом и построена данная игра слов.

Мне показался интересней он, Чем выдумки поэтов всех времен, Не исключая даже Гарсиласо, Орфея иберийского Парнаса. - Речь идет о Гарсиласо де ла Вега (1503-1536), знаменитом испанском поэте, имя которого прочно связано с усовершенствованием испанского стиха. Один из первых и наиболее самостоятельных последователей лирической традиции итальянского Возрождения на иберийской почве.

Сервантес, Цицерон, Хуан де Мена - подбор имен тут совершенно произволен. Для Лопе де Вега важно в этом пассаже перечислить имена знаменитейшие. Наличие в этом контексте имени Сервантеса лишний раз свидетельствует о высоком уважении, которое Лопе питал к нему, несмотря на порой весьма острую литературную полемику в прошлом. Хуан де Мена (1411-1456) - испанский поэт, автор поэмы «Лабиринт Фортуны» высокого гражданского содержания, написанной не без оглядки на Вергилия и Данте. (106-43 гг. до н. э.) - знаменитый римский риторик, писатель и политический деятель.

...сонет, где тешит слов игрой Нас дон Луис, наш Сенека второй. - Речь идет о поэте Луисе Гонгоре взглядах. Хвала Гонгоре, данная здесь без тени иронии, свидетельствует о широте литературных воззрений Лопе де Вега.

Автор:	Вега Карпьо Л. Ф.
Категория:	Пьеса