Путешествие в страну пушных зверей (часть 2).
ГЛАВА III. Вокруг острова.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Путешествие в страну пушных зверей (часть 2). ГЛАВА III. Вокруг острова. (старая орфография)

ГЛАВА III. 

Вокруг острова.

С этого дня решено было отмечать на карте место острова, как отмечают место судна, всякий раз, как только состоянье атмосферы дозволит это делать.

Разве остров Виктория не тот же корабль, корабль с перебитым рангоутом, без парусов, без кормила, блуждающий по воле теченья?

Наблюданья, произведенные на следующий день, показали, что остров, не переменяя направленья, подвинулся еще на несколько миль к западу.

Лейтенант Гобсон, под тем предлогом, будто он намерен при наступленьи лета отправиться изследовать прибрежье вплоть до Русской Америки, отдал приказанье плотнику Мак Напу немедленно заняться построеньем гребного судна больших размеров.

Мак-Нап, не вдаваясь в дальнейшия разсуждения, тотчас же принялся рубить лес. Верфь он устроил на плоском песчаном берегу, как раз у подошвы мыса Батгурста, откуда легко было спустить судно на воду.

В тот же самый день лейтенант Гобсон пожелал начать обзор территории, на которой он со всей экспедицией очутился в плену.

В очертаньи ледяного острова могли произойти, под влиянием различной температуры вод, значительные изменения, и необходимо было как можно скорее определить настоящую его форму, поверхность и даже в некоторых местах плотность. Необходимо было тщательно изследовать линию разрыва с континентом и на этом, еще свежем, отломе постараться определить перемешанные слои льда и земли, составляющие почву острова.

Но в этот день погода изменилась и после обеда поднялась сильная буря. Небо покрылось тучами и дождь полил, как из ведра. По крыше форта забарабанил крупный град и послышалось даже несколько отдаленных раскатов грома, - что весьма редко случается под такими высокими широтами.

Лейтенант Гобсон вынужден был отложить свою экскурсию и подождать, пока успокоятся стихии.

Но погода не прояснялась. 20, 21 и 22 июля небо было так же покрыто тучами, так же свирепствовала буря и волны с тем же оглушительным шумом били в берега. Вода так напирала на мыс Батгурст, что можно было опасаться удержится ли он на месте, - он состоял из соединенья песку и земли и за прочность его трудно было поручиться.

Достойны сожаленья были суда, находившияся на море в эту страшную бурю! Но на блуждающем острове морское волненье ничем не давало себя чувствовать; он был так велик, что не боялся гнева океана.

В ночь с 22 на 23 июля буря внезапно утихла. С северо-востока поднялся сильный ветер и разогнал последния облака, собравшияся на горизонте, барометр поднялся на несколько линий и погода показалась лейтенанту Гобсону настолько благоприятною, что он тотчас же собрался в путь.

Мистрисс Полина Барнетт и сержант Лонг должны были ему сопутствовать в его предполагаемых исследованиях.

Так как Джеспер Гобсон разсчитывал отлучиться всего дня на два, то это нисколько не удивило обитателей форта и никто в этом не нашел ничего подозрительного.

Изследователи запаслись некоторым количеством сушеного мяса, сухарями и несколькими бутылками водки.

Дни тогда были длинные и солнце скрывалось всего на несколько часов.

Встречи с опасными животными нечего было, кажется, опасаться. Медведи, руководимые инстинктом, повидимому, покинули остров Викторию, когда он еще был припаян льдом к континенту. Однако, предосторожность все-таки не мешала и лейтенант Гобсон, сержант Лонг, и даже мистрисс Полина Барнетт вооружились, как следует, карабинами и топорами.

В отсутствие лейтенанта Гобсона и сержанта Лонга управленье фортом поручалось, следуя иерархическому порядку, капралу Джолифу, или, вернее говоря, его крошке жене. Джеспер Гобсон очень хорошо знал, что на эту крошку можно смело положиться.

Что касается до ученого астронома, мистера Томаса Блека, то на него ни в чем нельзя было разсчитывать. Он даже не захотел присоединиться к лейтенанту Гобсону и вместе заняться необходимыми исследованиями. Он все сидел запершись в своей комнате и все волновался своей неудачей.

Мистрисс Полина Барнетт не раз пыталась образумить и утешить бедного ученого, но он ничего не хотел слушать. Он считал, что природа его одурачила и ни когда не мог простить природе подобной штуки.

Распрощавшись с обитателями форта, мистрисс Полина Барнетт, лейтенант Гобсон и сержант Лонг вышли из дому и направились к западу, следуя по прибрежью, образующему от мыса Батгурста до Эскимоского мыса удлиненную кривую линию.

Было восемь часов утра. Косвенные лучи солнца еще освещали берег желтоватым светом. Море мало по малу утихало. Птицы, разсеянные бурею, кайры, чистики, нырки, буривестники, слетались тысачами. Стаи уток неслись на берега озера, не подозревая, что они спешат угодить в кострюли мистрисс Джолиф. Полярные зайцы, куницы, ондатры, горностаи вскакивали при приближеньи путешественников и убегали, - но убегали без особого переполоха. Казалось, животные чуяли общую опасность и меньше боялись человека.

- Они очень хорошо понимают, что окружены со всех сторон морем, и не могут выбраться с этого острова! сказал лейтенант Гобсон.

- Кажется, зайцы и прочие грызуны имеют обыкновение перед наступленьем зимы уходить к югу, где по теплее? спросила мистрисс Полина Барнетт.

- Да, мистрисс Барнетт, они всегда уходят на зиму к югу, отвечал лейтенант Гобсон, но на этот раз им придется отказаться от этого путешествия. Разве что перебегут через ледяное поле.... Но перебежать ледяное поле не легко. Вернее всего они, как и мы, останутся пленниками на острове. Боюсь, как бы они зимой не погибли от голода и холода!

- Я полагаю, господин лейтенант, что эти животные будут нам полезны, сказал сержант Лонг. - Мы ими можем питаться. Большое счастье, что они не почуяли заранее опасности, и не убежали с острова до оттепели!

- Но птицы нас покинут! сказала мистрисс Полина Барнетт.

- Покинут, мистрисс Барнетт, отвечал лейтенант Грбсон. - Все пернатые улетят с наступленьем первых холодов. Птицы могут, не утомляясь, пролетать большие пространства. Оне счастливее нас и достигнут какой-нибудь твердой земли!

- Знаете что, мистер Гобсон, птицы могут сослужить нам такую же службу, как и почтальоны!

- Блистательная мысль, мистрисс Барнетт! Мы поймаем несколько сот птиц и привяжем им на шею письмецо, с извещеньем о нашем исключительном положеньи... В 1848 Джон Росс, желая уведомить оставшихся в живых спутников Франклина, что его суда "Предприятие" и "Изследователь" находятся в полярных морях, придумал подобный способ. Он надовид несколько сотен белых лисиц, надел на них медные ошейники, на которых было вырезано уведомленье, и распустил их в разные стороны.

- Может быть некоторые из этих четвероногих послов и попали в руки потерпевших крушенье! сказала мистрисс Полина Барнетт.

- Весьма вероятно, мистрисс Барнетт, отвечал Джеспер Гобсон. Я помню, что одна такая, уже старая, лисица, была поймана капитаном Гатрасом в одно из его путешествий. Ошейник еще крепко на ней держался, но сильно поистерся и был чуть виден из-под белого меха. Мы не можем, как Джон Росс, разослать гонцами четвероногих; попробуем, не справятся ли с этим делом пернатые!

Разговаривая таким образом и строя различные планы на будущее, изследователи и их спутница подвигались вдоль берега острова.

Нигде не замечалось никакой видимой перемены. Они видели те же чрезвычайно крутые, обрывистые берега, покрытые землей и песком.

- Нигде ни трещины! говорил лейтенант Гобсон. А я все-таки боюсь, как бы эта громадная льдина, увлекаемая более теплым течением, не подтаяла снизу!

- Что толку загодя бояться, мистер Гобсон, когда нельзя помочь беде? отвечала путешественница.

Лейтенант Гобсон, разумеется, вполне с этим соглашался, но успокоиться не мог.

К одиннадцати часам изследователи перешли восемь миль, отделяющих мыс Батгурст от Эскимосского мыса.

На Эскимосском мысе они нашли следы лагеря, который устраивало здесь семейство Калюмах. От снеговой хижины ничего, разумеется, не осталось, но кучи холодного пепла и кости моржей свидетельствовали о пребывании эскимосов. 

Через несколько часов они разсчитывали достигнуть до залива Моржей и там провести ночь.

Перед их глазами разстилалось безбрежное море. Ни единый парус не оживлял, даже ни единая ледяная гора ли разнообразила этой необозримой водной пустыни.

- Очень бы вы удивились, мистер Гобсон, еслибы вдруг показалось на море какое нибудь судно? спросила мистрисс Полина Барнетт.

- Очень бы удивился, мистрисс Барнетт, отвечал лейтенант Гобсон, но удивленье было-бы, признаюсь, самое радостное. В погожее время года беринговские китоловы не редко пробираются в эти широты, особенно с тех пор, как Арктический океан сделался садком кашалотов и китов. Но у нас теперь 23 июля и летняя пора почти миновала. Без сомненья, вся флотилия китоловов находится теперь в заливе Коцебу, при входе в пролив. Китоловы не доверяют Арктическому морю и имеют на это полное основанье. Они боятся, как бы их не затерло льдами. Как несходны-то желанья и нужды людей, мистрисс Барнетт! Мы призываем, например, именно то, от чего китоловы бегут! Нам необходимы теперь ледяные горы, сплошные льды, холода, морозы!

- Все это в свое время придет, господин лейтенант, отвечал сержант Лонг. - Стоит потерпеть всего каких нибудь два месяца и морския волны перестанут бурлить у Эскимосского мыса, - холод их закует.

- Эскимоский мыс! сказала мистрисс Барнетт улыбаясь. - Это названье, равно как и все те, которыми мы окрестили прочие мысы и бухты полуострова, не на долго сохранятся! Где порт Барнетт? Где Полинина-речка? Кто поручится, что залив Моржей и Эскимосский мыс в свою очередь не исчезнут?

- Они исчезнут, мистрисс Барнетт, отвечал Джеспер Гобсон, а за ними исчезнет и самый остров Виктория. Ничто его не прикрепляет к континенту и ему суждено погибнуть в морской бездне. Это неизбежно и мы напрасно трудились над номенклатурой. Хорошо еще, что эта номенклатура не была принята королевским обществом и что достопочтенному президенту общества, Родрику Мурчисону не придется вычеркивать эти имена на географических картах!

- Придется вычеркнуть одно названье! сказал сержант Лонг.

- Какое? спросил лейтенант Гобсон.

- Мыс Батгурст, ответил сержант.

- Действительно вы правы, Лонг, сказал лейтенант Гобсон: - мыс Батгурст придется вычеркнуть на картах полярных стран!

Двухчасового отдыха было достаточно изследователям. В час пополудни они снова собрались в путь.

Джеспер Гобсон остановился на мысе Эскимосов и в последний раз обратил глаза на море.

Он ничего не увидал, кроме безграничного водного пространства, спустился с холма и присоединился к мистрисс Полине Барнетт и сержанту Лонгу, которые его поджидали.

- Мистрисс Барнетт, сказал лейтенант Гобсон, - вы не забыли семью туземцев, которую мы повстречали здесь в конце прошлой зимы?

- Нет, не забыл, мистер Гобсон, ответила путешественница. - Особенно помню я простодушную, веселую Калюмах. Она обещала меня навестить в форте Надежды. Как жаль, что теперь она не будет иметь возможности исполнить свое обещание! Но зачем вы сделали мне этот вопрос, мистер Гобсон?

- Потому что мне припомнилось одно обстоятельство, на которое я тогда не обратил большого внимания.

- Какое же это обстоятельство, мистер Гобсон?

- Помните вы, как изумились эскимосы, когда увидали, что мы построили факторию у подножия мыса Батгурста?

- Помню, мистер Гобсон.

- Помните вы, что я пытался их распрашивать, почему они так удивлены, и даже как будто встревожены, но не мог понять их ответов?

- Помню, помню!

ничто иное, как громадная льдина, и удивлялись, как могли мы построиться на такой ненадежной почве. Но так как льдина в продолженьи целых веков держалась, то они, не предвидя для нас близкой опасности, не сочли нужным особенно внушительно нас предостерегать и ограничились краткими замечаниями, которых мы не поняли.

- Ваши предположения мне кажутся справедливы, мистер Гобсон, отвечала путешественница, - но я уверена, что Калюмах ничего об этом не знала, - еслибы она знала, она бы непременно нам сказала!

Лейтепант Гобсон тоже не сомневался, что Калюмах, если бы подозревала угрожающую им опасность, то предупредила бы их.

- Надо же было нам именно тогда поселиться на этом полуострове, когда ему предстояло оторваться он континента и поплыть по морю! сказал сержант Лонг. - Ведь льдина держалась на месте Бог весть с которых пор, господин лейтенант! Целые века может быть!

- Целые века, сержант Лоаг, отвечал Джеспер Гобсон. - Вы только подумайте, что эта земля, по которой мы теперь идем, была принесена сюда ветром в виде пыли, что этот песок залетал сюда по песчинке! Подумайте, сколько времени должно пройти, пока из разных занесенных сюда зернышек и семян, выросли все эти ели, березы и сосны! Да, эта льдина образовалась и пристала к континенту в незапамятные времена!

- Отчего бы ей не подождать на месте еще несколько веков! вскрикнул сержант Лонг, - Потом пусть бы себе плыла, куда хотела! Это бы избавило нас от многих хлопот и, может быть, от многих опасностей!

Это оригинальное разсуждение сержавта Лонга закончило разговор и все снова пустились в путь. 

От мыса Эскимосов до бухты Морлей берег тянулся от севера к югу, следуя направлению сто двадцать седьмого меридиана. Вдали, в разстоянии четырех или пяти миль. виднелась острая оконечность лагуны, где отражались лучи солнца, а немного повыше лесистые уступы холмов, обрамливающих их воды зеленью. Пролетали орлы-трубачи, сильно размахивая мощными крыльями. Множество пушных зверей, куниц, визонов, горностаев, притаившись за каким нибудь песчаным холмиком или между чахлыми кустами толокнянки и ивняка, смотрели на путешественников. Они, казалось, понимали что им нечего бояться выстрелов. Джеспер Гобсон заметил тоже нескольких бобров, которые бродили туда и сюда на удачу и, казалось, были крайне смущены исчезновением речки.

- Эти бедные бобры погибнут при наступлении первых холодов, сказал лейтенант Гобсон: - у них нет хижин, где укрыться, нет речки, где можно построить новое жилище.

- Посмотрите, господин лейтенант, сказал сержант Лонг, - вон бежит целая стая волков по равнине!

Повидимому все полярные животные очутились пленниками на пловучем острове и плотоядные в зимнюю пору, когда им нечем будет кормиться, могли наделать больших хлопот обитателям форта Надежды.

Одни только белые медведи исчезли.

Раз сержанту Лонгу показалось, что он видят между березами какую-то громадную белую массу, которая медленно двигалась, но когда он хорошенько всмотрелся, то никакой белой массы не было.

- Верно я ошибся, подумал сержант.

Часть прибрежья, прилегающая к бухте Моржей, вообще очень мало возвышалась над поверхностью моря. Иные места лежали так низко, что волны разбегались по ним как по плоскому песчаному берегу.

- Я боюсь, не опустилась ли здесь почва, сказал лейтенант Гобсон. - Какая досада, что нельзя этого сейчас же проверить! Как я жалею, что, перед уходом из форта не велел в окрестностях мыса Батгурста делать зарубок, по которым бы легко было определить пониженья и оседанья прибрежья! Как только возвратимся, надо этим немедленно заняться.

ли какая трещина в почве, а иногда забирались больше чем на полмили во внутрь острова. В некоторых местах сержант Лонг втыкал сосновые или березовые ветки, которые должны были служить значковыми шестами, особенно там, где почва была очень ненадежна и где грозила опасность провалиться.

Изследователи, хотя и медленно, но все-таки подвигались и около трех часов до залива Моржей оставалось пройти всего каких нибудь три мили к югу.

Тут Джеспер Гобсон мог уже указать мистрисс Полине Барнетт на довольно важные измененья, произведенные уничтоженьем перешейка.

Прежде на северо-западной части горизонта обозначалась очень длинная, слегка закругленная линия берега, образующого обширный Ливерпульский залив, - теперь тут ничего не было видно, кроме воды. Континент исчез. В том месте, где был перешеек, на острове Виктории образовался острый угол. За этим углом, вероятно, открываюсь море, омывающее южную часть острова на всем протяженьи между заливом Моржей и заливом Вашбурном.

Мистрисс Полина Барнет ни без волненья смотрела на это превращенье. Она ожидала того, что увидала, а все-таки сердце её забилось. Она искала глазами исчезнувшого континента, - континента, который теперь остался позади в разстояньи двух сот миль! Она чувствовала, что не находится уже на американской земле.

Лейтенант Гобсон и даже сержант Лонг разделяли волненье своей спутницы.

Тут почва несколько поднималась. Слой земли и песку был толще и плотнее, что объяснялось близостью этой части к континенту, который прежде составлял с ней одно целое. Плотность ледяной коры и толщина слоя земли на месте бывшого соединения с континентом объясняли, почему перешеек мог держаться, пока его не уничтожило землетрясенье 8 января. Землетрясенье колебало только американский континент, но этого колебанья достаточно было для того, чтобы оторвался полуостров, сделавшийся теперь игралищем прихотливого и грозного океана.

Наконец в четыре часа достигли до угла.

- Мы хорошо, сделали, мистрисс, что не окрестили этого залива именем Полины Барнетт! с важностию сказал сержант Лонг путешественнице.

- Ваша правда, Лонг, отвечала мистрисс Полина Барнетт. Я начинаю убеждаться, что я решительно не гожусь в крестные матери, когда дело идет о географической номенклатуре!