Путешествие в страну пушных зверей (часть 2).
ГЛАВА VII. Огонь и крик.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Путешествие в страну пушных зверей (часть 2). ГЛАВА VII. Огонь и крик. (старая орфография)

ГЛАВА VII. 

Огонь и крик.

Лейтенант Гобсон и сержант Лонг просидели в большой зале форта Надежды до тех пор, пока наступил час ложиться спать.

Все были в этой зале, исключая астронома, который по прежнему не выходил из своей замкнутой комнаты.

Мужчины спокойно занимались чищеньем своих ружей, поправляли или точили инструменты, Медж, мистрисс Мак-Нап, мистрисс Рай и мистрисс Джолиф прилежно шили, а мистрисс Полина Барнетт читала вслух книгу.

Чтенье это часто прерывалось то ударани вихря, который неистово бил в стены, то криками маленького Мак-Напа. Капрал Джолиф, взявший на себя приятную обязанность занимать Мишеля, выбивался из сил. Колени достойного воина, представлявшия пару ретивых коней, уже отказывались действовать. Пронянчившись долгое время с неугомонным мальчиком, капрал Джолиф вынужден был, наконец, посадить его на стол, где тот принялся кувыркаться, пока сон не успокоил его волненья.

В восемь часов, по обыкновению, прочитана была общая вечерняя молитва, а затем потушили лампы и все разошлись по своим местам на покой.

Как только все уснули, лейтенант Гобсон и сержант Лонг осторожно прокрались через большую залу в корридор.

Тут они нашли мистрисс Полину Барнетт, которая хотела еще раз пожать их руки.

- До завтра? сказала она.

- До завтра, мистрисс Барнетт, отвечал лейтенант. - Да... до завтра... Завтра мы непременно вернемся....

- А если вы запоздаете?

- Если мы запоздаем, то надо нас терпеливо ждать, отвечал лейтенант. - Я прежде всего должен обследовать южную окраину острова. Если среди мрака блеснет огонек - в случае, например, еслибы мы пристали к Новой-Георгии... я все-таки должен буду остаться там до утра, чтобы днем произвести некоторые необходимые наблюдения. Очень может быть, что наше отсутствие продлится целые сутки. Но если мы успеем добраться до мыса Михаила прежде полуночи, то завтра ввечеру вернемся в форт. Вооружитесь терпеньем, мистрисс Барнетт, и будьте уверены, что мы не станем попусту подвергать себя опасности.

- Но если вы не вернетесь ни завтра, ни после завтра, мистер Гобсон? Если вы не вернетесь через два дня?

- Это будет значить, что мы уже никогда не вернемся, отвечал лейтенант Гобсон так просто, как будто дело шло о самой простой вещи.

Они тихонько вышли и мистрисс Полина Барнетт затворила за ними двери. Затем, встревоженная и задумчивая, она пошла в свою комнату, где ее ожидала Медж.

Джеспер Гобсон и сержант Лонг перешли внутренний двор форта. Вихрь чуть не сбил их с ног, но они крепко ухватились друг за друга и, опираясь на окованные железом дубины, выбрались за потерну и направились между холмами и восточным берегом лагуны.

Кругом царствовал неопределенный полусвет. Молодой месяц не всходил еще над горизонтом и не мог разсеять ночного мрака. Впрочем ночь длилась всего несколько часов. В данную минуту было еще настолько светло, что можно было различать перед собою дорогу.

Что за ветер! Что за дождь! Лейтенант Гобсон и сержант Лонг были обуты в непромокаемые сапоги и прикрыты и сверх одежды непромокаемыми плащами, крепко стянутым ремнем у пояса, с капюшонами, которые плотно обхватывали голову. Они шли быстро, потому что ветер дул им в спину; временами, когда порывы вихря усиливались, их так толкало вперед, что они вынуждены были почти бежать. Разговаривать они даже не пытались, - их оглушал вой бури и налетавший вихрь грозил ежеминутно свалить с ног.

Джеспер Гобсон не хотел следовать по прибрежью, потому что его извилины и неправильные изгибы удлиняли значительно путь и кроме того эта местность не представляла никакой защиты от бури. Лейтенант разсчитывал пройти по прямой линии пространство между мысом Батгурстом и мысом Михаила, и в виду этого запасся карманным компасом, посредством которого он мог определять, куда следует направляться.

Джеспер Гобсон и сержант Лонг, скорчившись, согнув спину колесом, прижав голову к плечам, крепко упирались на дубинки и довольно быстро подвигались вперед.

Пока они следовали по восточному берегу озера, их несколько защищали небольшие холмы и росшия на них деревья. Даже дождь не так хлестал, как на открытом месте

Так они прошли мили четыре.

Но когда они достигли южного края леса, где оканчивались холмы и начиналась ровная, открытая, голая местность, они должны были приостановиться.

Им предстояло сделать еще шесть миль до мыса Михаила!

- Трудненько будет пробираться! крикнул лейтенант Гобсон на ухо сержанту Лонгу.

- Трудненько, отвечал сержант Лонг: - ветер и дождь будто щеголяют друг перед другом, кто лучше поймет...

- Я иногда боюсь, чтобы к дождю и ветру не присоединился еще град! прибавил Джеспер Гобсон.

- Все это еще не так смертельно, как картечи философски возразил сержант Лонг. - А вам, господин лейтенант, как и мне, доводилось проходить под градом картечи. Пройдем и теперь! Вперед!

- Вперед, дружище, вперед!

Было десять часов вечера. Последний свет сумерек начинал погасать. Однако, еще не совсем стемнело.

Лейтенант Гобсон взял кремень и огниво, высек огня и справился с компасом, освещая его зажженным трутом. Затем он плотнее завернулся в плащ, закрылся капюшоном и, в сопровожденьи сержанта, отважно двинулся вперед по равнине, на которой совершенно свободно лютовал ураган.

На первых шагах их обоих свалило с ног, но они тотчас же поднялись и, уцепившись друг за друга, скорчившись, что называется в три погибели, оправились и пустились вперед, то рысью, то иноходью.

Эта буря была великолепна в своем грозном величии! Клубы тумана крутились по земле, земля и песок летали словно картечь, а по соли, прилипавшей к их губам, лейтенант Гобсон и сержант Лонг догадались, что морская вода, отстоящая на две, на три мили, доносилась до них в виде пыли.

Временами, когда наступало краткое затишье, они останавливались и переводили дух. Лейтенант Гобсон спешил справиться с компасом, затем снова пускались в путь.

С наступленьем ночи буря еще усилилась. Казалось вода и воздух совершенно смешались. Образовались те страшные смерчи, которые опрокидывают здания, с корнем вырывают целые леса, смерчи, от которых корабли защищаются выстрелами из пушек.

Казалось вот-вот весь океан нахлынет на остров Викторию и поглотит его.

Джеспер Гобсон не раз задавал себе вопрос, как это остров мог до сих пор уцелеть, как он не раскололся по крайней мере в ста местах. На море было страшное волненье и его глухой вой доносился издалека.

Вдруг сержант Лонг, опередивший несколькими шагами лейтенанта Гобсона, остановился, затем быстро повернулся и отрывисто сказал:

- Сюда нельзя!

- Море!

- Что? Море? Да ведь мы еще не дошли до юго-западного берега!

- Посмотрите, господин лейтенант!

Действительно, в темноте, прямо перед ними, виднелось огромное водное пространство и волны свирепо разбивались у самых ног лейтенанта Гобсона.

Джеспер Гобсон опять достал огниво, кремень, трут, высек огня и справился с компасом.

- Нет, сказал он, море должно быть левее. Мы еще не перешли большого леса, который нас отделяет от мыса Михаила.

- Так, значит, это....

- Это трещина, сказал лейтенант Гобсон, который также, как и его спутник, должен был лечь на землю, чтобы вихрь не снес его в воду. - Одна из двух: или огромная часть острова оторвалась и плывет, или это просто береговая выемка, которую мы можем обойти. Вперед!

Джеспер Гобсон и сержант Лонг поднялись и повернули направо, во внутрь острова, следуя вдоль берега водяной границы, пенившейся у их ног.

Они шли минут десять по этому пути.

Они не выражали своих опасений, но каждому приходило на мысль, что он, может быть, уже находится на каком нибудь отломке льдины и что путь ему к южной окраине острова отрезан.

Но шум прибоя, до сих пор примешивавшийся к реву бури, вдруг прекратился.

- Нет, остров пока цел, сказал Джеспер Гобсон на ухо сержанту Лонгу, - это только береговая выемка или береговой провал. Назад!

И они снова направились к югу.

Отважные люди подвергались страшной опасности, и они это очень хорошо знали.

Южная часть острова треснула уже на большое пространство и могла с минуты на минуту оторваться и разлететься на куски. Провал от прибоя волн легко мог пойти дальше, и тогда их неминуемо должно было увлечь в море.

Но они ни секунды не колебались и отважно устремились вперед, во мрак ночи, не задавая себе вопроса, как они вернутся и вернутся ли назад!

Сколько мучительных мыслей обуревало лейтенанта Гобсона!

Можно ли было надеяться, что пловучий остров уцелеет до зимы? Не начала ли уже льдина раздаваться на части? Если ветер не принесет ее к какому нибудь берегу, она в скором времени должна неминуемо обрушиться и растаять!

Что за ужасная перспектива! Как спасти несчастных обитателей этого ледяного поля?

Однако эти энергичные люди, поддерживаемые чувством долга, бодро шли вперед, не обращая внимания на бурю и ливень.

Они добрались до опушки обширного леса, прилегающого к мысу Михаила. Чтобы достигнуть берега, надо было перейти этот лес.

Джеспер Гобсон и сержант Лонг без малейшого колебанья двинулись в чащу и среди совершенного мрака, оглушаемые свистом и воем ветра, бушевавшого между елей и берез, устремились вперед.

Все вокруг трещало. Сломанные ветки хлестали их в лицо. Иногда они рисковали, что их раздавит валившееся дерево, иногда наталкивались на пни, которых невозможно было заметить в темноте, и чуть не падали.

Но они шли не на удачу, - рев моря направлял их шаги по чаще. Они слышали, как громадные бешеные волны, ударив в берег и раскатясь по нем с ужасным шумом, отливали назад; не раз они даже чувствовали, как почва, заметно подмытая, дрожала при напоре волн. Схватившись за руки чтобы не потерять друг друга, поддерживая друг друга, когда спотыкались, измученные, едва переводя дух, они, наконец, достигли противоположного конца леса и вышли на опушку.

Но тут налетел вихрь, схватил их, оторвал друг от друга и обоих кинул в разные стороны на землю.

- Сержант! сержант! где вы? закричал Джеспер Гобсон, не жалея своих легких.

- Здесь, господин лейтенант! проревел сержант Лонг.

Они попыталась ползком добраться друг до друга, но, казалось, какая-то железная рука пригвоздила их на месте. Наконец, после невероятных усилий, им удалось сойтись, или, говоря точнее, сползтись. В предупрежденье подобного раскидыванья в разные стороны, они поясами привязали себя, как могли крепче, друг к другу.

Затем они вместе поползли по песку к небольшому возвышеньицу, на котором росла чахлая группа елей.

После долгих трудов, они, несколько защищенные от бури, туда доползли, вырыли в песке яму и измученные, чуть дыша от усталости, забились в эту яму.

Было уже поздно, - оставалось всего полчаса до полуночи.

Несколько минут Джеспер Гобсон и его спутник лежали неподвижно, полузакрыв глаза, не произнося ни слова. Они не в силах были пошевелиться и, не взирая на бурю, которая махала над их головами трескающимися елями, впадали в какое-то тяжелое забытье, их одолевала непобедимая дремота...

Они, однако, преодолели эту дремоту, и несколько глотков водки из фляги сержанта привели их в себя.

- Лишь бы эти деревья подержались до утра! сказал лейтенант Гобсон.

- И лишь бы нашу яму не развеяло вслед за нами! прибавил сержант Лонг, поднимаясь на четвереньки в сыпучем песке.

- Мы все-таки добрались! сказал Джеспер Гобсон, - мы теперь всего в нескольких шагах от мыса Михаила. Смотрите же, Лонг! Ведь мы сюда затем и пришли, чтобы посмотреть... У меня есть какое-то предчувствие, что мы недалеко от твердой земли! Впрочем, на предчувствия полагаться нельзя...

С занимаемого ими места они могли обозревать две трети южной части горизонта, - если-бы этот горизонт был видим. Но в эту минуту царствовала совершеннейшая темнота и, чтобы увидать берег, - если только ветер достаточно загнал их к югу - им приходилось ждать разсвета. 

У берегов Северной Георгии, как уже лейтенант Гобсон объяснял мистрисс Полине Барнетт, не редко встречаются рыболовные тони и многочисленные станции, где туземцы складывают мамонтов зуб, потому что в здешних краях в большом количестве попадаются скелеты этих допотопных гигантов.

Несколькими градусами ниже возвышается Новоархангельск, административный центр Алеутских островов и главный город Русской Америки.

Джеспер Гобсон, не зная края, знал обычаи агентов, которые его посещали в эту пору года и имел основанье надеяться, что встретит земляков, - даже, легко быть может, однокашников - или, по крайней мере, кочующих индейцев, которые рыскают по прибрежью. Но мог ли надеяться Джеспер Гобсон, что ветер пригнал остров Викторию к берегу?

- Да, сто раз да! повторял лейтенант Гобсон сержанту. - Вот уже семь дней, как этот северо-восточный ветер перешел в ураган. Я знаю, что остров представляет низменную, почти ровную поверхность и потому с ним труднее справляться, но все-таки на нем есть же и леса, и холмы, которые служат вместо парусов и помогают ветру. Кроме того, море, несущее нас, стремится, под действием урагана, тоже к югу и морские валы несомненно катятся к берегу. Нас непременно должно было выкинуть из теченья, увлекавшого остров к проливу, и отбросить к югу! Последния наблюденья показали, что мы находимся всего в двух стах милях от земли, а теперь, через семь дней...

- Все ваши разсужденья справедливы, господин лейтенант, отвечал сержант Лонг. - Ветер нам поможет! Да поможет и Господь Бог! Он не захочет погубить стольких несчастных людей! Я на него возлагаю надежду!

Разговор Джеспера Гобсона и сержанта Лонга прерывался ревом бури. Густой мрак казался еще непроницаемее от косматых клочьев тумана, которые носились и крутились в порывах урагана.

Ни единой светлой точки в этой ужасной темноте!

Около половины второго на несколько минут наступило затишье. Только море по прежнему ревело. Валы набегали с чудовищной яростью.

Вдруг Джеспер Гобсон схватил сержанта Лонга за руку и вскрикнул:

- Сержант! слышите?

- Что?

- Рев моря?

- Слышу, господин лейтенант, отвечал сержант Лонг, прислушиваясь внимательнее. С некоторого времени мне кажется, что шум волн..

- Не такой, как прежде?.. Да?... Слушайте! слушайте!.. Это не похоже на шум прибоя!.. Можно подумать, что волны разбиваются о скалы!..

Они опять начали прислушиваться.

Да, это очевидно не был глухой, однообразный шум волн, налетающих друг на друга в открытом море, но повторяемый эхом утесов звучный плеск водяных масс, бьющих в какое нибудь твердое тело.

На острове, как известно, находились только наносные холмы из земли и песку и ни одного твердого утеса.

Но, может быть, Джеспер Гобсон и сержант Лонг ошиблись?

Сержант Лонг попробовал подняться, чтобы лучше прислушаться, но вихрь, разыгравшийся после минутного затишья с новой яростью, мгновенно свалил его с ног. Свист урагана заглушил рев моря и уж никаких звуков нельзя было различать в этом ужасном хаосе.

Можно себе представить томительное нетерпенье лейтенанта Гобсона и сержанта Лонга!

Они снова забились в яму, задавая себе мысленно вопрос, не надежнее ли будет выбраться из этого убежища. Они чувствовали, что песок под ними осыпается и что группу елей того и гляди вывернет с корнями.

Они не спускали глаз с юга. Вся жизнь их, казалось, сосредоточилась в этих взглядах, устремленных в непроницаемый мрак, который скоро должен был разсеяться от лучей разсвета.

- Я видел!

- Что?

- Огонь!

- Огонь?

И сержант Лонг указал по направленью к юго-западу.

Ошибся он?

Нет. Джеспер Гобсон, обратив глаза в ту сторону, тоже заметил какой-то неопределенный свет.

- Да! вскрикнул лейтенант Гобсон, да!.. Огонь! Там земля!

- Корабль на море в подобную бурю! вскрикнул Джеспер Гобсон, - это невозможно! Нет, нет! говорю вам, что там земля! Там, всего в нескольких милях от нас.....

- Прикажете дать сигнал?

- Да, Лонг, да! Ответим на огонь с континента, огнем с нашего острова!

Факел зажечь было нельзя, потому что факела не имелось под руками, но над головами у них вихорь крушил смолистые ели, которые могли послужить светочем.

Сержант Лонг высек огня, зажег трут и ползком добрался до группы елей. Лейтенант Гобсон полз за ним следом.

Сухого дерева оказалось не мало. Они сгребли его под самые ели и зажгли. Ветер отлично раздувал пламя и скоро все ели вспыхнули.

- Мы заметили их огонек, надеюсь, что и наш огонь заметят! сказал Джеспер Гобсон.

Ели горели с каким-то мертвенным беловатым блеском и откидывали копотное пламя, как гигантский факел. Смола трещала в старых стволах, которые огонь быстро пожирал. Скоро разсыпались последния искры и все погасло. Джеспер Гобсон и сержант Лонг долго смотрели не покажется ли ответный сигнальный огонек...

Джеспер Гобсон и сержант Лонг в томительной тревоге сползли к самому берегу.

Крик не повторился.

Между тем, мало по малу, начинало светать. Казалось, что буря несколько поутихла с появленьем солнца. Скоро сделалось настолько светло, что можно было обозреть горизонт....