Путешествие в страну пушных зверей (часть 2).
ГЛАВА X. Камчатское течение

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Путешествие в страну пушных зверей (часть 2). ГЛАВА X. Камчатское течение (старая орфография)

ГЛАВА X. 

Камчатское течение

Легко себе представить тот прием, который был оказан молодой туземке обитателями форта. Им, конечно, было приятно встретиться с знакомым человеком в местности, столь удаленной от населенного мира. Мистер Мак-Наб, мистер Рай, мистер Джолиф расточали ей свои любезности. Калюмах, увидав маленького Мишеля, бросилась к нему и осыпала его поцелуями.

Молодая эскимоска была очень тронута и гостеприимством своих европейских друзей. Все с удовольствием помышляли о том, что она проведет всю зиму в фактории, так как слишком позднее время года не позволяло ей возвратиться в Новую Георгию.

Если хозяева форта Надежды были приятно изумлены прибытием молодой туземки, что должен был подумать Джеспер Гобсон, когда он увидел Калюмах, явившуюся об руку с мистрисс Полиною Барнетт? Он не верил своим глазам!

Внезапная мысль, но которая явилась всего на одно мгновение, блеснула в его уме, - мысль, что остров Виктория в то время, как этого никто не заметил и вопреки ежедневным наблюдениям, пристал к континенту.

Мистрис Полина Барнетт прочла в глазах лейтенанта это невероятное предположение и отрицательно покачала головой.

Джеспер Гобсон понял, что положение острова нисколько не изменилось, и нетерпеливо ожидал объяснения от мистрисс Полины Барнетт.

Спустя несколько времени, лейтенант и путешественница вдвоем прогуливались по мысу Батгурсту, и Джеспер Гобсон внимательно слушал рассказ о приключениях юной эскимоски.

Итак, все предположения лейтенанта сбылись!

Во время бури ураган, направляющийся с северо-востока, выбросил пловучий остров из течения! В ужасную ночь, с 30 на 31 августа, ледяное поле снова придвинулось к американскому континенту, было от него всего в разстоянии одной мили! Не огонь на корабле, не крик утопающого поразили слух и зрение Джеспера Гобсона! Земля находилась вблизи, и еслибы, ураган еще час несся в том же направлении, остров Виктория ударился бы о берег русско-американских владений!

Но в это самое время злополучный порыв вихря отнес остров в сторону! Непреодолимое течение снова увлекло его в свои воды, и с тех пор остров, с необыкновенною быстротою, которую ничто не могло замедлить, гонимый сильным юго-восточным ветром, направлялся к опасному пункту, между двух течений, которые были одинаково пагубны как для самого острова, так и для находящихся на нем несчастных людей.

В сотый раз лейтенант и мистрисс Полина Барнетт беседовали по этому поводу. Потом Джаспер Гобсон спросил, не произошло ли каких важных перемен между мысом Батгурстом и бухтой Моржей.

Мистрисс Полина Барнетт отвечала, что в некоторых местах уровень берега, кажется, несколько понизился и что теперь волны плескались там, где прежде была сухая земля. Она рассказала также об отломе льдины на мысе Эскимосов и о важной перемене, которая произошла в этой части берега.

В этом, конечно, было мало успокоительного. Очевидно, что ледяное поле, основание острова, мало по малу таяло и морская вода, сравнительно теплая, распускала нижнюю поверхность льдины. Все, что случилось у мыса Эскимосов, могло каждую минуту повториться у мыса Батгурста. Здания фактории в каждый час дня и ночи могли погрузиться в пучину и единственное средство к спасению была зима - суровая зима с её самыми лютыми стужами, зима, которая так долго не наступала!

На следующий день, 4 сентября, наблюдение, произведенное лейтенантом Гобсоном, показало, что положение острова не особенно чувствительно изменилось со вчерашняго дня. Он неподвижно стоял между двумя противными течениями, и в настоящее время это было самое лучшее, что только можно было себе представить.

- Если бы теперь наступил холод, и море образовало бы вокруг нас сплошную льдину! сказал Джеспер Гобсон, - тогда я был бы уверен в нашем спасении! Мы находимся в настоящее время менее, чем в двух стах милях от берега и стоит только рискнуть пройти по ледяному полю, чтобы достигнуть или берегов русско-американских владений, или берегов Азии! Но зима, надо чтобы наступила зима с лютыми холодами и как можно скорее!

Между тем последния приготовления к зимовке оканчивались, и теперь все занялись заготовкой корма для домашних животных на долгое время полярной ночи.

Собаки были совершенно здоровы и разжирели от бездействия, но бедным животным предстояло много работы, когда придется пробираться до континента по ледяному полю. Нужно было наблюдать, чтобы оне пока наслаждались полным здоровьем и были бодры. Из давали в волю свежого мяса и в особенности мяса оленей, которых убивали в окрестностях фактории.

Что же касается до домашних оленей, то они благоденствовали. Они помещались в очень удобно расположенном хлеве, и значительный сбор мха был запасен для них в амбарах форта. Самки в изобилии снабжали молоком, которое мистрисс Джолиф ежедневно употребляла в кушанья.

собственноручно приготовил в свое время гряды.

Дров было запасено полный сарай, снизу до самой крыши. С таким запасом можно бы перенести самую суровую зиму. Какова бы ни была стужа, уже не угрожала опасность жечь мебель, как это случилось в прошлую зиму.

Плотник Мак-Нап и еще несколько человек собрали щепки, оставшияся от постройки гребного судна. Эти щепки доставили также довольно значительное количество топлива.

Около этого времени пушные звери начали щеголять в своем зимнем наряде и охотники поймали несколько куниц, визонов, голубых лисиц и горностаев.

Марбр и Сабин просили у лейтенанта Гобсона позволения устроить несколько ловушек у самой почти ограды форта. Лейтенант Гобсон, опасаясь отказом возбудить в их уме подозрение на счет положения острова, позволил, хотя отлично знал, что это было безполезно, и что ни кто не получит выгоды от истребления этих безвредных животных. Впрочем мясо грызунов шло в пищу собакам и, таким, образом, сберегалось больше оленины, которая когда пригодиться во время предполагаемого переезда на санях через ледяные поля.

Наблюдения, произведенные со всевозможным тщанием в последующие дни, не показали особой перемены в положении острова Виктории.

Джеспер Гобсон, видя, что льдина не двигается с места, снова начал надеяться на благополучный исход.

Хотя большие холода еще на наступили, хотя средняя температура все еще держалась на сорока девяти градусах по Фаренгейту (выше нуля по Цельзию) но уже замечались несомненные признаки близкой зимы. 

Вереницы лебедей летели к югу, в более теплые края. Разные другия большие сильные птицы, которых не пугал долгий перелет через море, покидали берега; оне очень хорошо знали, что американский и азиатский материки не далеко, что там воздух теплее, край обильнее и что мощные крылья их туда донесут.

Сержант Лонг наловил этих птиц и, по совету мистрисс Полины Барнетт, лейтенант Гобсон привязал им на шею записочки на просмоленном полотне, в которых было вкратце описано положение пловучого острова и перечислены имена его обитателей. Затем птиц пустили на волю и не без зависти поглядели, как оне направились к югу.

Разумеется, снаряженье пернатых посланцев происходило только при лейтенанте Гобсоне, мистрисс Полине Барнетт, Медж, Калюмах и сержанте Лонге. Остальные жители форта ничего об этом не знали и не ведали.

Что касается до четвероногих, очутившихся пленниками на острове, то эти бедные животные не могли отправиться в более южные местности, их обыкновенное убежище от зимней стужи. Уже наступил сентябрь месяц, когда олени, полярные зайцы, даже волки должны бы покинуть окрестности мыса Батгурста и удалиться к Медвежьему озеру или к Невольвичьему, лежащих гораздо ниже полярного круга. Но на этот раз море представляло им непереходимую преграду и они, чтобы перебраться в более умеренный климат, вынуждены были ждать, пока оно замерзнет. Вероятно, звери, путеводимые инстинктом, уже пытались удалиться к югу, но видя кругом море, возвратились, путеводимые тем же инстинктом, в окрестности форта Надежды, в соседство людей, попавших подобно им в плен, к жилищу охотников, которых еще не давно боялись, как самых злейших своих врагов.

Наблюдения 5, 6, 7, 8 и 9 сентября не подавали никакой особой перемены в положении острова Виктори. Обширный водоворот, находившийся между двух течений, задерживал льдину на месте.

Еще пятнадцать дней, самое большое три недели подобной задержки и лейтенант Гобсон мог считать себя спасенным.

Но злая судьба еще не утомилась его преследовать и еще много других страшных испытании ожидало обитателей форта Надежды!

Наблюдение 10 сентября показало, что остров Виктория значительно переместился. Перемещение, сначала не быстрое, совершалось к северу.

Это поразило Джеспера Гобсона, как громом. Остров окончательно попал в Камчатское течение! Он плыл к неведомым странам, где образуются сплошные льды! Он несся к пустыням полярного моря, которые недосягаемы для пытливого человека, - к пустыням, откуда невозвращаются!

Лейтенант Гобсон не скрывал этой новой опасности от тех, кому было известно положение острова.

Мистрисс Полина Барнетт, Медж, Калюмах, равно как и сержант Лонг приняли новый удар с мужеством и покорностию.

- Может быть остров еще остановится, сказала мистрисс Полина Барнетт. Может, он поплывет очень медленно! Не надо терять надежды! Подождем! Зима не далеко, и кроме того, мы ведь идем к ней на встречу. Увидим, что будет!

- Я бы на вашем месте еще погодила, мистер Гобсон, сказала мистрисс Полина Барнетт. - Пока остается еще хоть искра надежды на спасение, не следует, по моему, приводить их в отчаяние.

- Я тоже так думаю, господин лейтенант, прибавил сержант Лонг. 

Джеспер Гобсон хотя сомневался, но и ему казалось лучше пока не тревожить товарищей, и он был очень рад, что мистрисс Полина Барнетт и сержант Лонг разделяли его мнение.

11 и 12 сентября перемещенье льдины обозначалось еще заметнее. Остров Виктория плыл со скоростию от двенадцати до тринадцати миль в день, значит, с каждым днем удалялся на двенадцать-тринадцать миль от всякой земли и несся к северу, следуя по весьма заметному в этой высокой широте изгибу Камчатского течения.

Остров, значит не замедлит перейти семидесятую параллель, которая некогда пересекала крайнюю оконечность мыса Батгурста и за которой уже не было никакого континента, ни острова в этой части арктических стран!

Джеспер Гобсон каждый день отмечал на карте положение льдины и мог следить к каким безднам он стремится.

Оставалось одно: идти самим на встречу зимы, как говорила мистрисс Полина Барнетт. Плывя к северу, скорее можно встретить холод и ледяные волны, которые должны мало по малу увеличить плотность острова. Но тогда обитателям форта Надежды предстояла другая беда, - тогда им предстояла трудная, нескончаемая, может быть даже непроходимая, дорога по льдам!

Если бы гребное судно было совершенно готово, лейтенант Гобсон, не взирая на всю его хрупкость и ненадежность, решился бы отправиться на нем со всей колонией по морю.

Но как ни усердно работал Мак-Нап, гребное судно еще не совсем было окончено.

16 сентября остров Виктория отплыл от семидесяти пяти до восьмидесяти миль, от того места, где несколько дней продержался между камчатским и беринговым течениями.

Зима, наконец, заметно приближалась. Часто падал снег и, случалось, валил огромными хлопьями. Ртуть мало по малу понижалась. Днем средняя температура была сорок четыре градуса по Фаренгейту (7° выше нуля по Цельсию), ночью понижалась до тридцати двух градусов (0° по Цельсию). Солнце описывало очень удлиненную линию над горизонтом. В полдень оно поднималось всего на несколько градусов и скрывалось на одиннадцать часов в сутки.

Наконец в ночь с 16 на 17 сентября показались первые признаки льда на море. То были маленькие кристаллы, похожие на снежинки и представлявшиеся пятнами на поверхности вод. Можно было заметить, что эти снежинки, как уже показали наблюденья знаменитого мореплавателя Скорезби, уравнивают поверхность моря, успокоивают зыбь, как масло, которое мореходы льют в море, чтобы утишить его волненье. Маленькия льдинки уже смерзались, но как только начинала образовываться значительная ледяная поверхность, перекаты волн разбивали её и расталкивали обломки в разные стороны.

Джеспер Гобсон с величайшим вниманьем следил за образованьем молодого льда. Он знал, что достаточно двадцати четырех часов для того, чтобы ледяная кора достигла плотности от двух до трех дюймов, - то есть плотности, которая может выдержать тяжесть одного человека.

Он надеялся, что остров Виктория скоро будет остановлен в своем движеньи к северу.

Но до сих пор день разрушал благодеянья ночи. Если по ночам ход пловучого острова задерживался застывающими льдинами, то днем эти льдины таяли от лучей солнца, разбивались, и не могли уже мешать его стремленью; теченье было очень сильно и быстро его увлекало. Перемещенье к северным странам совершалось, значит, безпрепятственно. С 21 сентября, со дня равноденствия, когда день и ночь одинаково продолжительны, ночи стали длиннее, а дни короче. Зима подходила, но зима эта не отличалась ни внезапными холодами, ни особенною стужею.

В это время остров Виктория перешел за семидесятую параллель и тут изменилось его положенье относительно стран света.

Джеспера Гобсона крайне озаботило это новое событие. Природа угрожала открыть тайну, которую он до сих пор так тщательно скрывал.

наблюдательные, как Мак-Нап, Рай, Марбр и другие, но даже самые невимательные к окружающему, самые разсеянные должны были понять в чем дело.

Но к великому облегченью Джеспера Гобсона, никто, казалось, ничего не подозревал, ничего не замечал. Перемещенье относительно стран света было незначительно, и к тому же туманная атмосфера не позволяла точно определять восхода и захода небесных светил.

Перемещенье острова относительно стран света совпадало, казалось, с началом более быстрого движенья к северу. С этого дня остров Виктория плыл со скоростью почти мили в час. Он все несся к высоким широтам, удаляясь от всякой земли.

Наконец температура еще понизилась. 23 и 24 сентября валил сильный снег и сугробы на льдинах, уже начавших сплочиваться под влияньем холода, увеличили их плотность. Обширное ледяное поле мало по малу образовывалось. Остров Виктория, подвигаясь вперед, еще, правда, его проламывал, но с часу на час лед становился плотнее. Море замерзало кругом на необозримое разстояние.

Остров Виктория находился на 177° 22' долготы и 77° 57' широты, - более, чем в шести стах милях от континента!