Путешествие в страну пушных зверей (часть 2).
ГЛАВА XI. Джесперт Гобсонт открывает тайну.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Путешествие в страну пушных зверей (часть 2). ГЛАВА XI. Джесперт Гобсонт открывает тайну. (старая орфография)

ГЛАВА XI. 

Джесперть Гобсонть открывает тайну.

Таково было положенье льдины. Остров Виктория "бросил якорь", как выразился сержант Лонг. Он остановился, он был неподвижен, как в то время, когда перешеек соединил его с американским материком.

Но целых шестьсот миль отделяли его теперь от всякой земли и эти шесть сот миль надо было переехать на санях по замерзшей поверхности моря, между ледяных гор в самые лютые месяцы арктической зимы!

То было страшное предприятие, однако колебаться было невозможно. Зима, которую так пламенно призывал Джеспер Гобсон, наконец наступала, она задержала пагубный ход острова к северу, она бросила мост в шесть сот миль между ним и соседними континентами!

Оставалось воспользоваться зимними холодами и препроводить в безопасное место колонию, затерянную в гиперборейских странах.

Ожидать весны и оттепели, то есть снова отдаться на произвол течений Берингова моря - было бы безумием.

- Теперь надо ждать, пока море хорошенько замерзнет, сказал Джеспер Гобсон, разсуждая с мистрисс Полиной Барнетт и сержантом Лонгом.

- А скоро это будет, мистер Гобсон? спросила путешественница.

- Недели через три или через четыре, мистрисс Барнетт, отвечал лейтенант Гобсон. - Я, тем временем буду зорко следить за образованьем ледяного поля, соображать, как лучше по нем пробираться в санях и решать, куда нам лучше направиться - к азиатским берегамь, или к американскому континенту.

- Вы полагаете куда лучше, мистер Гобсон?

- Разумеется, нам всего лучше пробираться к землям Новой Георгии или к русской Америке.

- Если мы отправимся к землям Новой Георгии, так Калюмах будет нам очень полезна, мистер Гобсон, сказала мистрисс Полина Барнетт: - она хорошо знает эти местности.

- Да, она может быть нам очень полезна, отвечал лейтенант Гобсон, - и я считаю её прибытие большим счастьем. Благодаря её указаниям, мы легко достигнем форта Михаила в заливе Нортон или проберемся южнее, к Ново-Архангельску, где проведем остаток зимы.

- Бедный форт Надежды! сказала мистрисс Полина Барнетт. Сколько трудов на него потрачено! Как мне тяжело будет с ним разстаться! Я уже теперь не могу без замиранья сердца подумать, как это мы все уедем, дом опустеет и наш пловучий остров останется среди ледяных полей.

- Мне тоже тяжело будет разставаться с фортом, мистрисс Барнетт, отвечал лейтенант Гобсон, - даже может быть, тяжелее чем вам, потому что это дело рук моих, я, что называется, вложил в него свою душу... Сколько энергии было потрачено на его сооруженье и как невпопад мы дали ему имя форта Надежды! Да, мне будет тяжело покинуть эти места! И что скажет компания, доверившая мне свои интересы, когда узнает, как неудачно я распорядился!

- Компания скажет, что вы исполнили свой долг, мистер Гобсон! вскрикнула мистрисс Полина Барнет, с благородным одушевлением. Она скажет, что вы не можете отвечать за природу, что природа могущественнее человека, что человеческий ум, человеческия руки не всегда могут с ней справиться! Компания поймет, что вы не могли предвидеть того, что случилось, потому что этого предвидеть было невозможно! Компания узнает, наконец, что только благодаря вам, вашей энергии и осторожности, не погиб ни один из тех, кого она вверила вам!

- Благодарю вас, мистрисс Барнетт, сказал лейтенант Гобсон, крепко сжимая руку мистрисс Полины Барнетт. - Благодарю вас за эти добрые, честные слова! Эти слова внушены вам вашим благородным сердцем, но я знаю немножко людей и, верьте мне, они ценят успех, а строго относятся к неудаче. Впрочем, увидим, что будет!

Сержант Лонг, желая отвлечь Джеспера Гобсона от печальных мыслей, повернул разговор на приготовленья к предстоящему путешествию по ледяному полю и спросил, намерен ли господин лейтенант сообщить теперь остальным товарищам о настоящем положеньи острова.

- Я еще погожу, отвечал Джеспер Гобсон. Мое молчанье до сих пор избавило этих бедных людей от многих мучительных тревог... Когда будет окончательно решен день отъезда, тогда я им и скажу всю правду.

Между тем, обычные работы шли своим чередом.

- Сколько надежд у меня было в это самое время год тому назад! думал Джеспер Гобсон. Как меня тогда веселила деятельность и усердие товарищей!

держалась на одном или двух градусах выше нуля, а ночью упадала на три или четыре градуса ниже нуля. Все оделись в зимния одежды, в фланель и меха. В доме установили конденсаторы, около ограды форта и в окрестностях мыса Батгурста устраивали ловушки и Сабин с Марброл тешились удачною охотой. Дом был отделан, запасы на зиму заготовлены...

И в этом году также рабочие трудятся, с таким же усердием устраиваются!

Но твердая почва уже превратилась в ненадежную льдину, в пловучий остров, увлекаемый течением в неведомые страны севера!

- Все наши радуются, что зима будет не такая лютая, как прошлая, мистрисс Барнетт! сказал лейтенант Гобсон мистрисс Полине Барнетт. - Они не подозревают страшной опасности, которая....

- Да, нынешний год первые холода как будто умереннее, мистер Гобсон, прервала путешественница. Но ведь это еще ничего не значит - может вдруг наступить сильная стужа. Мы теперь почти на два градуса дальше к северу, чем в прошлом году.

- Это не имеет значительного влиянья на температуру, мистрисс Барнетт, сказал лейтенант Гобсон. - Между семидесятой и семьдесять второй параллелью разница небольшая. Нынешний год зима, по всем признакам, будет гораздо мягче.

- Может быть нам это кажется потому, что мы уже несколько освоились с этим климатом, мистер Гобсон, возразила мистриссе Полина Барнетт.

- Это, конечно, так, мистрисс Барнетт, но зима все-таки будет в нынешнем году, очевидно, мягче. Погода стоит не сухая, а сырая, идут частые дожди, безпрестанно падает снег... Сильной стужи ожидать нельзя.

Действительно, по всем признакам, можно было заключить, что ожидаемая зима далеко уступит прошлогодней в суровости. Море замерзало вокруг острова медленно, неровно. На поверхности ледяных полей обозначились широкия черноватые пятна, показывавшия, что льдины плохо сплачивались. Почти ежеминутно раздавался оглушительный треск в скопившихся льдах, которые дождь размывал сверху. Ледяных гор было сравнительно мало, а сплошного льда еще не видно на горизонте.

- Ну, зима, признаюсь! говорил сержант Лонг.

- Полноте, Лонг, холода еще наступят! утешала его мистрисс Полина Барнетт.

- Нет, мистрисс, правды не куда девать, зима плохая! отвечал сержант Лонг. - Может она и сподручна для искателей северо-западного прохода или для изследователей северного полюса, но для нас-то совсем уже неподходящая!

В продолженье всего октября месяца холода не увеличивались. Ежедневные проверки показывали, что средняя температура держалась на тридцати двух градусах по Фаренгейту (0° по Цельзию), а известно, что море замерзает только при семи-восьми градусах ниже нуля и то если такой холод продолжается несколько дней кряду.

По ледяному полю еще нечего было и думать пускаться в такую дорогу, как переезд в шесть сот миль.

- Да почему вы так уверены, что ледяное поле еще ненадежно, мистер Гобсон? спросила раз Медж.

- По многому, мистрисс Медж, отвечал лейтенант. - Между прочим и потому, что все пушные и прочие звери, заключенные на острове, убежали бы отсюда в более умеренные местности, еслибы бегство было возможно, - то есть еслибы замерзшее море представляло им надежный переход.

- Да, звери держатся до сих пор около фактории и точно ищут соседства людей, сказала Медж.

- Да, да, сказала Калюмах, слушавшая этот разговор. - Волки заходят очень близко, ловят куниц и зайцев.

Волки действительно, случалось, заходили до самой ограды форта Надежды и охотелись тут за куницами и полярными зайцами, которые теперь составляли их единственную пищу. Голодные олени, не находя ни мха, ни травы, бродили целыми стадами в окрестностях мыса Батгурста. Даже медведь - вероятно тот самый, который спас Калюмах и которого мистрисс Полина Барнетт обещалась чтить, как спасителя молодой девушки - часто мелькал между деревьями, росшими по берегам лагуны. 

Если все эти животные, особенно жвачные, которым был необходим исключительно растительный корм, оставались на острове Виктории, это служило несомненным признаком, что переходу через ледяное поле еще не было.

Средняя температура, как уже было сказано, держалась на точке замерзания. Когда Джеспер Гобсон проверил свой прошлогодний журнал, то увидал, что прошлого года, в октябре месяце термометр показывал только двадцать градусов по Фаренгейту (10° ниже нуля по Цельзию).

- Какая разница! сказал лейтенант Гобсон, передавая это мистрисс Полине Барнетт, - как прихотничает зима в этих полярных краях!

- Постараемся утешиться тем, мистер Гобсон, что никто из наших не страдает от стужи, ответила ему мистрисс Полина Барнетт.

Неприятна только была чрезвычайная сырость. Дожди пополам с снегом шли очень часто и понизившийся барометр показывал, что атмосфера была насыщена парами.

В теченьи этого октября месяца Джеспер Гобсон и сержант Лонг предпринимали не редко экскурсии для обследованья ледяных полей. Они ходили к мысу Михаила и к углу бывшого залива Моржей, желая справиться, надежно ли ледяное поле и куда скорее можно пуститься в путь - к американскому континенту, или к азиатскому.

До сих пор они не видали ничего утешительного.

Поверхность ледяного поля была покрыта лужами и в некоторых местах издырявлена разщелинами, через которые сани никак не могли перебраться. Казалось, что не только сани с упряжкой, но и пешеход провалится на такой ненадежной дороге. Кроме того, вследствие переменчивой погоды, лед затягивал морскую поверхность не ровно, а буграми, со всех сторон торчали ледяные стрелки, обломки, зубцы, на каждом шагу попадались ямы и еслибы даже это ледяное поле было совершенно надежно, то путешествие по нем было бы сопряжено с величайшими затрудненьями.

Лейтенант и сержант Лонг прошли милю или две по направленью к югу, но прошли с несказанным трудом и положили на это значительное время. Убедившись, что в данную минуту пускаться по льду невозможно, они, очень огорченные, возвратились в форт Надежды.

Наступили первые дни ноября месяца. Температура понизилась, но всего на несколько градусов. Этого, разумеется, было недостаточно. Остров окутывали со всех сторон такие густые сырые туманы, что днем надо было зажигать лампы.

К несчастью, приходилось соблюдать большую экономию в освещеньи. Запас моржового жира истощался, на подвоз, обещанный капитаном Кравенти, уже нечего было надеяться и охота за моржами была невозможна, потому что эти амфибии уже не посещали пловучого острова.

- Если мы будем слишком много тратить моржового жиру, то потом придется освещать или жиром животных или факелами, говорил лейтенает Гобсон. - Надо быть поэкономнее.

Дни уже становились очень коротки. Солнце не давало ни блеску, ни теплоты, и всего на несколько часов показывалось на горизонте.

Да, это была зима с своими туманами, дождями снегом, но зима не холодная!

11-го ноября в форте Надежды было празднество и мистрисс Джолиф подала к столу несколько экстренных блюд, приличных торжеству.

Праздновали день рожденья маленького Мишеля Мак-Напа, которому минул год.

Мальчик был здоровый и очень мил. Все любовались его большими голубыми глазами и кудрявыми белокурыми волосами. Он очень был похож на своего отца, достойного плотника Мак-Напа, чем этот последний не мало гордился.

Во время десерта Мишеля торжественно свесили на весах.

Надо было видеть как мощно он барахтался и слышать, каким громовым голосом кричал!

Оказалось, что Мишель весит тридцать четыре фунта!

Раздались восторженные ура, а затем все осыпали мистрисс Мак-Нап комплиментами, - как кормилицу и как мать.

Неизвестно, вследствии каких соображений капрал Джолиф принимал по крайней мере половину этих комплиментов на свой счет, улыбался, потирал руки и раскланивался. Вероятно, он считал, что мальчик не меньше, если не больше обязан ему, Джолифу, и здоровьем и красотою, и весом, потому что никто так усердно его не забавлял, и не учил военному искусству, как этот почтенный воин. Он столько его носил на руках, подкидывал, качал, кружил, что мог несомненно требовать на свою долю комплиментов!

На следующий день, 12 ноября, солнце не показалось над горизонтом. Начиналась долгая полярная ночь. Она начиналась девятью днями раньше прошлогодняго, что зависело от разницы широт.

Исчезновенье солнца не произвело никакой перемены в атмосфере. Один день термометр опускался, другой поднимался. То дождь шел, то снег. Ветер был тихий и чрезвычайно переменчивый, случалось что иногда он в один и тот же день переходил все румбы компаса.

Постоянная сырость очень заботила лейтенанта Гобсона. Он опасался, как бы между зимовниками не появился скорбут.

распоряженью лейтенанта Гобсона, всякий ежедневно употреблял известное количество этих полярных трав.

- Пора бы в путь! говорил лейтенант Гобсон. - Пора бы в путь! Нам, может быть, придется больше трех месяцев пробираться по льду, чтобы достигнуть ближайшого континента. Что-ж если вскрытье льдов захватит нас на дороге! Необходимо отправиться до конца ноября!

- Но как же отправиться, мистер Гобсон? возразила мистрисс Полина Барнетт. - Ведь вы сами говорите, что лед ненадежен?

- Да, ненадежен, мистрисс Барнетт, но если мы замедлим, то нечего и думать об этом переезде....

13 ноября Джеспер Гобсон, мистрисс Полина Барнетт и сержант Лонг собрались вместе и снова начали совещаться на счет отъезда.

Сержант Лонг стоял на том, чтобы ехать как можно скорее.

- Надо помнить, говорил сержант Лонг, - что нам предстоит дорога не легкая, не торная. Пока мы успеем сделать эти шесть сот миль, мы, может быть, увидим много кое-чего такого...

- Непременно надо отправиться поскорее! Если мы до конца марта не доберемся до континента, так попадем, что называется, из огня да в полымя.

- Да разве лед может уже сдерживать, Лонг? спросила мистрисс Полина Барнетт.

- Да, мистрисс, кое-где может, и с каждым днем теперь он становится плотнее. Барометр помаленьку поднимается. На сборы в дорогу потребуется, по крайней мере, неделя, и к тому времени, надо полагать, наступят настоящие холода и путь установится, как следует.

- Ни за что нельзя ручаться, Лонг, сказал лейтенант Гобсон. - Нынешняя зима не обещает нам ничего хорошого. Эти моря прекапризные! Не раз случалось, что тут, вместо стужи и льдов, стояла теплая погода и китоловы могли в зимнее время свободно плавать даже в тех местах, где обыкновенно и летом нет прохода. Как-бы то ни было, а я так думаю, что необходимо, как можно скорее, отправляться в путь. Нельзя медлить ни одного дня! Жаль, что обычные полярные холода не явились к нам на помощь....

- Они еще явятся, мистер Гобсон, сказала мистрисс Полина Барнетт. - Надо быть только наготове и пользоваться обстоятельствами. Когда вы думаете назначить последний решительный срок отъезда, мистер Гобсон?

- В конце ноября, мистрисс Барнетт, отвечал лейтенант Гобсон, но если дней через восемь, то-есть около двадцатых чисел этого месяца, необходимые дорожные сборы окончатся, то я был бы очень рад тотчас же пуститься в путь.

- Слушаю, господин лейтенант, сказал сержант Лонг. - Надо, значит, не теряя ни минуты, приниматься за приготовления к отъезду?

- Так вы теперь же скажете всем нашим, в чем дело, мистер Гобсон? спросила мистрисс Полина Барнетт.

- Скажу, мистрисс Барнетт, отвечал лейтенант Гобсон. - Пора действовать, значит, пора и сказать....

- А когда именно думаете вы им это сказать, мистер Гобсон?

- Сейчас же, мистрисс Барнетт, отвечал Джеспер Гобсон.

- Сержант Лонг, обратился он к сержанту, который тотчас же перед ним вытянулся в струнку, - сберите всех в большую залу.

Сержант Лонг приложил руку ко лбу, повернул налево кругом и вышел исполнят приказанье начальника.

В продолженьи нескольких минут мистрисс Полина Барнетт и лейтенант Гобсон оставались одни и не проронили ни слова.

Сержант Лонг скоро вернулся и доложил лейтенанту Гобсону, что приказанье его исполнено: все собрались и ожидают его в большой зале.

Все обитатели форта Надежды, мужчины и женщины, находились тут, слабо освещаемые светом ламп.

Джеспер Гобсон приблизился к своим товарищам и сказал им спокойным и твердым голосом:

превратился в остров.... в блуждающий, пловучий остров....

В эту минуту охотник Марбр выдвинулся вперед и сказал:

- Мы это знали, господин лейтенант!