Путешествие в страну пушных зверей (часть 2).
ГЛАВА XIII. По ледяному полю.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Путешествие в страну пушных зверей (часть 2). ГЛАВА XIII. По ледяному полю. (старая орфография)

ГЛАВА XIII. 

По ледяному полю.

Наконец, 22 ноября, погода начала понемногу устанавливаться, буря как-то вдруг прекратилась. Подул северный ветер и термометр на несколько градусов опустился.

Можно было разсчитывать, что температура сильно понизится, как и следовало ожидать в это время года в такой высокой широте.

Зимовникам пришлось сокрушаться, что в эту зиму не такая стужа, какая была в прошлую, когда ртуть опускалась до семьдесят второго градуса по Фаренгейту (55° ниже нуля по Цельзию).

Джеспер Гобсон решил, не медля больше ни минуты, оставить пловучий остров.

Утром, 22 ноября, вся маленькая колония была готова к отъезду. Форт Надежды или, точнее говоря, остров Виктория, охваченный со всех сторон ледяным полем и припаянный на месте, был, таким образом, снова соединен с американским континентом.

В одиннадцать с половиною часов утра, при серенькой, но спокойной атмосфере, освещенной величественным северным сиянием местной широты, лейтенант подал сигнал к походу.

Собаки были запряжены в сани, а в каждую повозку запрягли по нескольку пар оленей. Весь караван в глубоком молчании направился к мысу Михаила, где собственно кончался остров и начиналось открытое ледяное поле.

Караван сначала следовал по краю холма, поросшого небольшим кустарником, к востоку от озера Барнетт.

Достигнув выдающейся оконечности стрелки, всякий обернулся назад, чтобы бросить прощальный взгляд на мыс Батгурст, с которым навсегда разставались.

При свете северного сияния обозначались некоторые столбы, полузанесенные снегом, и две или три белые линии палисадов, окружающих форт. Неопределенное очертание занесенного снегом здания, тонкая струйка дыму, вырывавшаяся как последнее дыханье огня, который должен был навсегда погаснуть - и вот форт Надежды, вот сооружение, стоившее стольких трудов и лишений, потраченных даром!

- Прощай, прощай, наш милый полярный дом! сказала мистрисс Полина Барнетт, махнув в знак прощанья рукою.

И все, бросив последний взгляд на форт Надежды, печально и молча пустились в дальний путь.

В час отряд достиг мыса Михаила, безпрестанно обходя полыньи, еще не затянутые льдом по причине бывшей оттепели.

До сих пор путешествие не сопровождалось особенными затруднениями, потому что почва острова представляла поверхность сравнительно гладкую.

- На ледяном поле не то будет! сказал лейтенант Гобсон мистрисс Полине Барнетт. - Отдельные льдины, под сильным давлением северных сплошных ледяных масс, смерзаются совершенно неправильно, образуя разные возвышения, углы, ледяные выемы и выступы, между которыми придется долго мучиться, пока отыщешь какой нибудь проход. И эти мученья предстоят на каждом шагу!

К вечеру этого дня караван подвинулся всего на несколько миль по ледяному полю.

Надо было остановиться для ночлега.

Обыкновенно эскимосы и индейцы северной части Америки, во время подобных путешествий, вырывают для ночлега пещеры внутри самых ледяных глыб. Так поступил и наш европейский отряд.

Топоры и ножи были пущены в ход, и после ужина, состоявшого из сушеного мяса, каждый из обитателей фактории полез в эти прорубленные дыры, в которых было так тепло, как никто и не ожидал.

- Да здесь благодать! сказал охотник Марбр.

- Ничего, отвечал ему Сабин.

- Мистрисс Джолиф, вам не холодно? спросил Мак-Нап.

- Мишель молодецки спит.

Скоро все успокоились.

Но мистрисс Полине Барнетт, не спалось и она заговорила с лейтенантом Гобсоном.

- Мистер Гобсон, спросила она, - вы не знаете, сколько миль мы отошли от форта Надежды?

- Я полагаю, что мы сделали никак не больше десяти миль, мистрисс Барнетт, отвечал Джеспер Гобсон.

- Только десять из шести сот! сказала путешественница. - Но если мы будем так медленно подвигаться, нам потребуется три месяца, чтоб перейти пространство, отделяющее нас от американского континента!

- Три месяца, а может быть и больше, мистрисс Барнетт, отвечал Джеспер Гобсон. Скорее идти мы не можем. Мы теперь уже подвигаемся не по ледяным равнинам, отделяющим форт Релианс от мыса Батгурста, а по ледяному полю, обезображенному неровностями, покрытому всякими зажорами, трещинами, может быть провалами, полыньями, по дороге, представляющей одни препятствия и опасности! Я ожидаю еще больших препятствий и еще больших опасностей... Удастся ли нам выдти победителями из этих испытаний и напастей? Во всяком случае, не то важно, чтоб идти скоро, а чтоб благополучно добраться до цели.... Я буду весьма счастлив, если все мои теперешние сотоварищи явятся на перекличку, когда мы вступим в форт Релианс! Дай Бог, чтоб хоть через три месяца нам удалось достигнуть до какого нибудь места американского берега, мистрисс Полина! И за то бы великое благодарение небу!

Ночь прошла благополучно, но Джеспер Гобсон чувствовал, что ледяное поле словно содрогалось и его все время мучили опасения на счет того, удастся ли ему пробраться по этому льду до материка. Безграничное ледяное пространство очевидно смерзлось не во всех своих частях, и огромные полыньи, вероятно, прорезали его во многих местах. Если он не ошибался, то это было, разумеется, крайне опасно, и в таком случае едва ли можно было разсчитывать на сообщенье с твердою землей.

Лейтенант Гобсон перед отъездом из форта Надежды очень хорошо заметил, что ни пушные звери, ни плотоядные животные острова Виктории не покидали окрестностей фактории, и не уходили на зиму искать себе менее сурового климата в южных странах, значит, для их переселения существовали некоторые препятствия, которые они чуяли по инстинкту.

Несмотря на это, Джеспер Гобсон, предложивший своей маленькой колонии попытаться перейти через ледяное поле, действовал благоразумно. Предприятие было, правда, рискованное, но и сидеть в фактории на пловучем острове тоже было не безопасно. Джеспер Гобсон, с своей стороны, сделал все, что мог.

На другой день, 23 ноября, отряд лейтенанта не мог подвинуться даже и на десять миль к востоку, потому что препятствия и опасности с каждым шагом увеличивались. Ледяное поле было страшно изрыто и исковеркано. В некоторых местах можно было разсмотреть, как ледяные острова, гонимые движением сплошного леда в эту громадную воронку арктического океана, надвинулись друг на друга. Громоздившияся отдельные льдины и ледяные утесы представлялись грудой гор, которые мощная рука уронила в пространство, и которые при паденья разбились в дребзги.

Очевидно, что караван с санями и с цугом оленей не мог проехать поверх таких страшных ледяных сооружений; очевидно было и то, что ему нельзя было пробить себе дорогу топорами или снегорезами через эти безпорядочно наваленные груды льда. 

Некоторые ледяные горы принимали самые разнообразные формы: иные представлялись каким-то совершенно разрушенным городом различных монументов. Многия возвышались на триста и четыреста футов над поверхностью ледяного поля, и на вершинах их громоздились громадные массы льда, которые держались, казалось, так непрочно, что от малейшого удара, от самого слабого толчка, от едва заметного дуновенья ветра вся эта громадина с шумон и треском ринется в пропасть.

Понятно, что обходя эти ледяные горы, необходимо было принимать величайшия предосторожности. Отдан был строгий приказ, чтобы в этих опасных проходах никто не возвышал голоса и не хлопал кнутом.

Подобный приказ был необходим, потому что малейшая неосторожность могла повлечь к весьма печальным событиям.

На обход всех этих препятствий и на отыскивание удобных проходов тратилось очень много времени, все уставали и изнурялись, караван очень медленно подвигался вперед в требуемом направлении, часто приходилось делать целые десятки миль крюку для того, чтоб подвинуться хоть на одну милю к востоку.

Несмотря на все это, отряд подвигался, и под ногами пока еще была твердая почва.

Но 24 ноября, явились новые, еще более опасные препятствия, которых уже невозможно было преодолеть.

Переправившись, наконец, через первое поле сплошного льда, тянувшееся миль на двадцать от острова Виктории, отряд очутился на другом поле, которое подвергалось сильному давлению сплошных льдов, и потому было гораздо ровнее. Очевидно, что вследствие направленья течений, сплошной лед не напирал на это поле с той стороны, откуда шел отряд. Джеспер Гобсон и его сотоварищи скоро убедились, что путь их перерезан множеством глубоких и широких разщелин, которые еще не затянулись льдом. Погода стояла сравнительно теплая и термометр средним числом показывал не больше тридцати четырех градусов по Фаренгейту (1. 11 ниже нуля по Цельзию). А так как соленая вода замерзает только при нескольких градусах ниже нуля, то, следственно, море еще не могло покрыться льдом. Все замерзнувшия части, образовавшия сплошной лед и самое ледяное поле, были принесены с широт более северных и потому держались сами собою; оне, если можно так выразиться, довольствовались своим собственным холодом; но южная часть арктического моря еще не успела покрыться сплошным льдом.

Ко всему этому пошел теплый дождь, который, конечно, не способствовал замерзанию.

В этот день отряд принужден был остановиться перед провалом, который в ширину простирался не больше как на сто футов, но зато по длине тянулся, вероятно, на несколько миль.

В продолжении двух часов караван следовал по западному берегу этого провала, в надежде добраться до его конца и повернуть на восток, но надежда эта была напрасная.

Караван остановился и расположился лагерем. 

Джеспер Гобсон, в сопровождении сержанта Лонга, прошел вперед на четверть мили, осматривая громадный провал и проклиная мягкость зимы, которая причиняла ему столько горя.

- Да, Лонг, ответил лейтенант Гобсон. - Подвинемся ли мы на север или спустимся на юг, в конце концов все-таки придется обойти этот проклятый провал. Но ведь за этим, может, будет сотня таких же, их тоже надо обходить, и так без конца! Эта неопределенность температуры меня в отчаяние приводит!

- Справедливо изволите говорить, господин лейтенант, но все-таки, значит, надо хорошенько обследовать провал...

- Да, надо, сержант Лонг, потому что в противном случае мы рискуем сделать пять сот или шесть сот миль крюку, не пройдя и половины разстояния, отделяющого нас от берега. Да, прежде чем идти дальше, надо отправиться осмотреть поверхность ледяного поля и я это сейчас сделаю!

Затем Джеспер Гобсон, не говоря больше ни слова, разделся, бросился в воду и, как сильный пловец, быстро доплыл до другого берега провала. Затем он исчез в тумане.

Лейтенант Гобсон отвел в сторону его и мистрисс Полдну Барнетт и объявил, что по ледяному полю пройти невозможно.

- Может быть, добавил он, одному человеку, без саней, без багажа, удалось бы пробраться, но для целого обоза это решительно невозможное дело. К востоку провалов все больше и больше. Какое нибудь судно было бы для нас теперь гораздо полезнее саней, - на судне можно надеяться приблизиться к американскому континенту!

- Если один человек может пробраться, господин лейтенант, сказал сержант Лонг, так следовало бы кому нибудь попытать счастья!

- У меня уже была эта мысль, Лонг... Я хотел отправиться.... проговорил Джеспер Гобсон.

- Вы, господин лейтенант? сказал сержант Лонг.

Эти два восклицания, произнесенные одновременно с фразой Джеспера Гобсона, доказывали, как неожиданно было его предположение и как оно казалось неосуществимым в глазах сержанта Лонга и мистрисс Полины Барнетт.

- Как, мистер Гобсон, вы хотите нас бросить? сказала мистрисс Полина Барнетт. - Бросить тех, кто все свои надежды полагал на вас? Это значит подвергнуть их величайшим опасностям! Нет, это невозможно!

- Невозможно, господин лейтенант! прибавил сержант Лонг.

сколько тут шансов на неудачу, на всевозможные препятствия, - скажу прямо - на неминуемую гибель! Страшно подумать, что для тела погибшого сотоварища не будет другой могилы, кроме морской пучины, разверзшейся у него под ногами! Положим даже, что кто нибудь из вас доберется до Ново-Архангельска, - что он может там сделать? Нанять корабль и отправиться нас искать? Этого нельзя сделать раньше вскрытия океана, а после этого вскрытия, кто знает, куда унесется пловучий остров, в полярное ли море, или в Берингово море? Где же и как искать?

- Правда, правда, господин лейтенант, сказал сержант Лонг. - Лучше всего оставаться всем вместе, если вы полагаете, что нам можно спастись только на корабле.... Ну, чтож? У нас есть гребное судно Мак-Напа, - по крайней мере нам не прийдется его поджидать и томиться - оно готово!

Мистрисс Полина Барнетт слушала, не произнося ни слова. Она тоже понимала, что при невозможности перейти ледяное поле, ничего больше не оставалось, как только попытать, нельзя ли добраться до материка на гребном судне Мак-Напа, а пока мужественно ожидать вскрытия льдов.

- И так, мистер Джеспер, сказала путешественница, на чем же вы окончательно порешите?

- Вернуться обратно на остров Викторию, мистрисс Барнетт, отвечал Джеспер Гобсон.

После этого разговора, лейтенант Гобсом, велев собраться всем своим спутникам, объявил им о невозможности продолжать переправу по ледяному полю и о необходимости вернуться назад.

Первое впечатление, произведенное таким решением лейтенанта Гобсона, произвело очень неблагоприятное действие. Бедняки так уже надеялись на возвращение к американскому материку, что печальное известие повергло их почти в отчаяние. Но они скоро овладели собою.

Когда все поуспокоились, Джеспер Гобсом рассказал о результатах недавно произведенных им исследований. Он растолковал своим товарищам, что препятствия все увеличиваются по направлению к востоку, что ледяное поле все в провалах и нет физической возможности пройти по такому пути целому обозу с большим количеством провизии и разных пожитков, которые, между тем, крайне необходимы для путешествия, могущого продлиться несколько месяцев.

- В настоящее время, прибавил лейтенант Гобсон, - мы отрезаны от всякого сообщения с американским берегом. Если мы будем далее подвигаться к востоку, мы рискуем не попасть на остров, составляющий теперь последнее наше убежище. Если вскрытие океана застанет нас здесь, на ледяном поле, мы погибнем. Я не скрываю от вас правды, мои друзья, но я ничего и не преувеличиваю. Я понимаю, что говорю с энергичными людьми, которые сами знают, что я вовсе не привык пятиться назад. Но, повторяю вам, больше нечего делать, выбору нет!

Возвращение в форт Надежды было назначено на другой день.

Это возвращенье сопровождалось весьма плачевными условиями. Погода стояла ужасная. По ледяному полю разгуливал сильный порывистый ветер, потоки проливного дождя окачивали путников.

Трудно и опасно было пробираться в глубокую темноту в этом страшном лабиринте ледяных гор и провалов!

Отряд целых четыре дня пробирался через пространство, отделяющее его от острова. Некоторые сани с упряжками провалились в разщелинах, но благодаря мужеству и распорядительности лейтенанта Гобсона, он никого не потерял из своих товарищей.