Путешествие в страну пушных зверей (часть 2).
ГЛАВА ХVIII. В проливе.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Путешествие в страну пушных зверей (часть 2). ГЛАВА ХVIII. В проливе. (старая орфография)

ГЛАВА ХVIII. 

В проливе.

Произошел страшный разрушительный переворот. Сплошные льды, увлекаемые течением, хлынули на пловучий остров! Погруженные на большую глубину ниже уровня моря, на глубину в пять раз превосходящую их высоту над поверхностью океана, они не могли противиться подводному действию и, проламывая себе дорогу сквозь разделившияся ледяные глыбы, огромными массами низвергались на пловучий остров, направлявшийся теперь к югу.

В первую минуту Мак-Нап и его сотоварищи, заслышав шум и треск лавины, раздавливающей псарню, олений сарай и, наконец, главный дом фактории, тотчас бросились бежать и успели спастись.

- В мановенье ока все разрушилось! сказал Мак-Нап. - Не успели оглянуться, от зданий уже не осталось ни малейшого следа! А теперь вот пловучий остров несет в пучину океана!

Но может быть мужественные товарищи всех бед и напастей, мистрисс Полина Барнетт, Медж, молодая эскимоска и астроном Томас Блек оставались еще живы под грудами страшной ледяной лавины?

Надо было проникнуть к ним, хотя бы и расчитывая там найти одни трупы.

Лейтенант Гобсон, сначала страшно пораженный таким разрушением, овладел собою и с своим обычным хладнокровием закричал:

- Берите заступы и мотыки! Дом был прочно построен! Он мог выдержать ледяную глыбу! К делу!

Ни в инструментах, ни в усердии не было недостатка.

Но еще невозможно было подойти близко к ограде форта. Ледяные глыбы валились с вершины ледяных гор, из которых некоторые возвышались еще на двести футов над поверхностью острова Виктории.

Нельзя себе представить той силы, с какою налетали с севера эти громадные колеблющияся массы и разбивались друг о друга.

Прибрежья той части плавучого острова, которая находилась между когда то существовавшим мысом Батгурстом и мысом Эскимосов, не только ни было видно, но оно совсем исчезло под этими двигающимися утесами. Гонимые непреодолимою силой, ледяные горы находились уже всего в четверти мили от берега. Каждую минуту колебание почвы пловучого острова и страшные раскаты возвещали, что вот-вот та или другая ледяная масса грохнется.

Можно было безпрестанно опасаться, что остров Виктория не устоит против такой тяжести. Уже было заметно, что часть пребрежья начинала мало по-малу опускаться и море широкими полосами приближалось к берегам лагуны.

Положение несчастных было ужасно. Впродолжение всего остатка ночи они должны были ждать, одолеваемые самым мрачным отчаянием. Валившияся льдины ни подпускали их к форту, они не в состоянии были бороться, не могли решиться ни на какую попытку.

Наконец наступил день.

Какое зрелище представляли окрестности мыса Батгурста!

Все пространство горизонта, какое только можно было окинуть взглядом, было окаймлено ледяным валом.

Но движение льдов как будто приостановилось, по крайней мере на время.

установившихся гор.

Но вся ледяная масса, глубоко погруженная в морския воды и гонимая нижним течением, сообщала теперь пловучему острову всю силу движения и остров с значительною скоростью шел по направлению к югу, то есть прямо в бездну океана, прямо на неминучую гибель.

Злополучные люди, находившиеся на пловучем острове не замечали этого движения, не обращали на него внимания. Они всецело были поглощены мучительною заботою, как спасти погребенных под ледяною лавиною, как спасти мужественную и отважную женщину, за которую каждый готов был пожертвовать жизнию.

Наступил наконец час действовать: явилась возможность проникнуть за ограду во двор форта.

Нельзя было медлить ни минуты. Уже целые шесть часов несчастные совершенно были завалены ледяными обломками.

Как уже сказано, мыса Батгурста не существовало. Мысовая скала, придавленная громадной ледяной горой, совершенно опрокинулась в ограду форта, и своим паденьем раздавила гребное судно, засыпала псарню и олений сарай со всеми находившимися там несчастными животными. Главный дом исчез под слоем земли и песку, на который навалились еще груды ледяных обломков в пятьсот или шесть сот футов вышины, и всею своею тяжестью придавили здание. Двор форта был тоже завален. От палисада не осталось ни единого столба.

Под этою массою льда, земли и песку надо было отыскивать несчастные жертвы!

Лейтенант Гобсон, прежде чем приступить к такому труднону делу, приказал позвать к себе плотника Мак-Напа.

- Как вы полагаете, Мак-Нап, спросил Джеспер Гобсон, - мог ли наш дом устоять против тяжести лавины?

- Я думаю, что он выдержал эту тяжесть, господин лейтенант, ответил плотник, - я даже осмелюсь утверждать, что выдержал! Ведь вам известно, господин лейтенант, что мы хорошо укрепили все здание, - и подпорки поставили, и стрелышки.... Я ручаюсь, что балки, которые стоят вертикально между полом и потолком, выдержали! Заметьте еще и то господин лейтенант, что дом-то ведь сначала покрыл слой песку и земли, и что этот слой должен ослаблять удары ледяных глыб, которые валились с вершин сплошных льдов.

- Дай Бог, чтоб вы были правы, Мак-Нап! ответил лейтенант Гобсон, - дай Бог, чтобы нам не пришлось никого оплакивать!

Затем Джеспер Гобсон подозвал к себе мистрисс Джолиф.

- Скажите пожалуйста, мистрисс Джолиф, спросил лейтенант, осталась в доме провизия!

- Да, мистер Гобсон, ответила мистрисс Джолиф, в чулане и в кухне оставалось еще несколько разных консервов.

- А вода там есть?

- Есть и водка, и вода, мистер Гобсон, ответила мистрисс Джолиф.

- Хорошо, сказал лейтенант Гобсон: - несчастные, значит, не погибнут ни от голода, ни от жажды. Но хватит ли на них воздуху?

Плотник Мак-Нап ничего не мог ответить на этот последний вопрос.

Но эту опасность была возможность устранить или быстрым освобождением из такого заключения, или же, покрайней мере, установлением, по возможности скорее, сообщения между заваленным домом и внешним воздухом.

Все, мужчины и женщины, вышли на работу с заступами и мотыками в руках. Все разместились на твердом слое песку, земли и льда, с опасностью попасть в какие нибудь новые обвалы.

Плотник Мак-Нап был назначен главным распорядителем работ, и, надо отдать ему справедливость, он распоряжался с большим толком.

Мак-Нап расчитывал, что удобнее будет приступить к разкопке с вершины и отсюда спустить к лагуне нагроможденные льдины.

С помощью мотык и ганшпугов довольно легко было справляться с льдинами посредственной величины. Но глыбы больших размеров приходилось разбивать ударами заступа. Иные, которые были через чур велики, даже растапливали посредством сильного жару, разводя костры из хвойных веток.

Словом, были употреблены всевозможные средства, чтоб по возможности скорее или разбить, или растопить ледяную массу.

Льду нагромоздилось столько, что хотя усердные и терпеливые работники ни на минуту не оставляли своего дела, и отдыхали только во время обеда, все таки ввечеру, когда солнце скрылось под горизонтом, трудно было даже заметить, много ли работы сделано, - гора ледяных глыб как будто не уменьшалась.

Однако, эта гора понемногу начала сравниваться у вершины.

- Прежде всего надо хорошенько уравнять вершину, сказал Мак-Нап.

Решено было всю ночь заниматься уравниванием верхней части горы. Затем, когда это будет сделано и когда нечего будет бояться обвалов, плотник Мак-Напь расчитывал прорубить в сплошной массе льда вертикальный колодец и таким образом прямее и скорее добраться к цели.

Лейтенант Гобсон и его товарищи всю ночь проработали над расчищением вершины обрушившагося льда. Огонь и железо не переставали разрушать рыхлую, непрочную массу. Мужчины орудовали мотыками и заступали, женщины разводили костры.

Все были заняты одною мыслию спасти мистрисс Полину Барнетт, Медж, молодую Калюмах и астронома Томаса Блека!

Но когда наступило утро, расчитали, что уже прошло тридцать часов, с тех пор как эти несчастные заживо погребены.

- Хватит ли воздуха? проговорил лейтенант Гобсон? Они могут задохнуться!

Плотник Мак-Нап, по благополучном окончании ночных работ, решил сейчас же приступить к свершению вертикального колодца, который должен был упереться прямо в кровлю главного дома.

Этот колодец, по его расчету, должен быть глубиною никак не меньше пятидесяти футов. Работа эта показалась, разумеется, легкою, пока приходилось буравить только сплошную ледяную массу, то есть на глубине около двадцати футов; но затем она сделалась гораздо труднее, потому что далее двадцати футов находился слой земли и песку, слой, разумеется, весьма рыхлый, который нужно было пробуравить по крайней мере на тридцать футов глубины.

Приготовили длинные бревна и сверление колодца началось.

Только три человека могли единовременно заниматься этим делом. Таким образом рабочим приходилось часто меняться и все надеялись, что сверление пойдет очень быстро.

Эти несчастные люди, как и всегда случается при таких ужасных обстоятельствах, попеременно переходили от надежды к отчаянию, то ободрялись, то падали духом.

голос плотника Мак-Напа мог их снова воодушевить и заставить приняться снова за дело.

В то время, как все мужчины поочередно становились сверлить, три женщины - мистрисс Рай, мистрисс Джолиф и мистрисс Мак-Нап, - расположившись у подножья одной горки, сидели и ждали, изредка перебрасываясь какими нибудь словами, или читая молитвы о спасении несчастных жертв. Оне занимались только разведеньем костров да приготовлением чего нибудь съестного для рабочих, которые наскоро, почти на ходу, подкрепляли силы и опять принимались сверлить и разчищать лед.

Колодец сверлился без особенных затруднений, но лед был чрезвычайно крепок и потому сверление не очень быстро подвигалось вперед. В этот день Мак-Напу удалось пробуравать только до слоя земли и песку; он не расчитывал добраться до заваленного здания даже в концу следующого дня.

Наступила ночь.

Сверление не прекращалось. Все порешили работать всю ночь при свете пылающих еловых веток.

Для женщин и для маленького Мишеля на скорую руку устроили небольшую ледяную хижину в одной из прибрежных льдин.

Ветер дул с юго-запада, и скоро пошел довольно холодный дождь, сопровождаемый сильными шквалами.

Но ни лейтенант Гобсон, ни его товарищи ни на минуту не прекращали сверления.

Работа пошла гораздо труднее. Невозможно было справляться с зыбкою массою земли и песку и колодец необходимо было обшить внутри деревянными досками, чтобы как нибудь удерживать эту рыхлую почву. Затем, посредствомь ведра, подвешенного на веревке, высверленную землю и песок вытаскивали из колодца.

При таких условиях работа, разумеется, не могла быстро подвигаться. Всякую минуту можно было ожидать обвала и надо было принимать все меры предосторожности, чтоб не засыпало рабочого, находившагося внутри колодца и набиравшого землю в опущенное ведро.

Чаще всего плотник Мак-Нап сам стоял на дне узкого колодца; он управлял сверлением и то и дело пробовал почву своей длинной мотыкой.

Мотыка погружалась, а все не чувствовалось ни малейшого сопротивления, которое указывало бы на то, что крыша заваленного здания находилась близко.

Когда, с наступлением утра, сделали измеренья, то оказалось, что за всю ночь просверлен был слой песку и земли глубиною только в десять футов. Следовательно с этой глубины нужно было прорыть еще двадцать футов, чтобы добраться до крыши дома, и то только в том случае, если дом, под тяжестью лежавшей на нем глыбы, не опустился ниже.

Прошло уже пятьдесят четыре часа с тех пор как мистрисс Полина Барнетт, Калюмах, Медж и астроном были заживо зарыты под ледяными обломками!

Несколько раз лейтенанту Гобсону и плотнику Мак-Напу приходило в голову, не пытались ли несчастные погребенные и не попытаются ли даже теперь, с своей стороны, устраивать какое нибудь сообщение с наружною поверхностью ледяной глыбы.

Они не сомневались, что мистрисс Полина Барнетт, с её неустрашимым характером, находчивостью и решимостью, употребит всевозможные способы пробраться наружу, - если только она осталась в живых!

В доме находились некоторые орудия; кроме того, один из помощников плотника, Келлет, очень хорошо помнил, что его заступ стоял в кухне.

Может быть погребенные разломали одну из дверей и теперь прорубили галлерею в земляном слое?

Но галлерею они могли рубить только в горизонтальном направлении, а эта работа была, без сомнения, гораздо труднее и безуспешнее, чем устраиваемый Мак-Напом вертикальный колодец, потому что груды нагромоздившагося льда имели в толщину не больше шестидесяти футов, а в диаметре лавина захватила пространство более, чем в двести футов.

Погребенные, конечно, не знали об этом расположении и, предположив, что они в самом дели решили прорубить горизонтальную галлерею, они могли очутиться за последним ледяным слоем не раньше, как через восемь дней. До тех пор, если съестных припасов им и хватит, то не хватит воздуху и они задохнутся!

Но ничего не было слышно.

С наступлением утра работники еще с большей энергией принялись за свое трудное дело.

Земля и песок безпрестанно выкидывались со дна колодца и сверление шло очень правильно. Толстая досчатая внутренняя обшивка колодца успешно задерживала эту сыпучую массу земли и песку. Хотя несколько раз и происходили обвалы, но этому горю очень скоро помогали.

Все пока было благополучно. Солдата Гарри, правда, ушибло по голове оторвавшимся ледяным куском, но рана была неопасна и Гарри даже не захотел из-за нея оставлять своего дела.

К четырем часам, колодец был просверлен ровно на глубину пятидесяти футов, - около двадцати футов в сплошной ледяной массе и тридцать футов в слое земли и песку.

На этой глубине плотник Мак-Нап расчитывал наткнуться на кровлю заваленного дома, если только крыша выдержала огромной давление обрушившейся ледяной лавины.

Мак-Нап стоял на дне колодца....

Нельзя себе представить его отчаяния, когда он, ударив в последний раз своей мотыкой и погрузив ее довольно глубоко в землю, не почувствовал никакого препятствия.

С минуту он стоял неподвижно, скрестив руки и глядя на находившагося тут же охотника Сабина.

- Ничего? спросил с безпокойством Сабин.

- Ничего! ответил Мак-Нап. - Ничего! Будем рыть глубже. Крыша, вероятно, осела, но не может быть, чтоб потолок не выдержал! Еще футов десять и мы непременно наткнемся на потолок... а может быть... 

Мак-Нап не кончил фразы, и с новымь жаром принялся за работу.

К шести часам вечера колодец просверлили еще на десять или двенадцать футов глубины.

Мак-Нап снова попробовал мотыкой.

Опять ничего!

Мотыка свободно входила в рыхлую землю!

Мак-Нап уронил мотыку и схватился руками за голову.

- Несчастные! прошептал он в отчаяньи. Собравшись с духом, он поднялся по подставкам деревянной обшивки, и выкарабкался из колодца.

Тут стоял лейтенант Гобсон, и в страшном безпокойстве ждал.

- Значит, они погибли? сказал Джеспер Гсбсон. - Значит, дом совершенно расплющило лавиной, и эти несчастный...

- Нет, возразил Мак-Нап тоном глубокого, непоколебимого убеждения, - нет! Я головой ручаюсь, что дом не разплющило! Он был так укреплен, что должен уцелеть! Нет! его не расплющило! Это невозможно!

- Но в таком случае, что же с ним сделалось? спросил лейтенант Гобсон, у которого по щекам скатились две крупные слезы.

- Очевидно, вот что случилось, отвечал плотник Мак-Нап: - Дом выдержал - об этом и говорить нечего; но грунт, на котором он стоял, осел, под тяжестью упавшей глыбы... Дом провалился целиком, провалился через ледяную кору, образующую подошву пловучого острова! Он не изломался, а его потопила бездна! И эти несчастные...

- Утонули! вскрикнул сержант Лонг.

- Да, сержант! Утонули, не успев сделать малейшого движенья! Утонули, как пассажиры корабля, который пошел ко дну!

Впродолжение нескольких минут лейтенант Гобсон, Мак Нам и сержант Лонг не могли произнести ни слова.

Предположенье плотника Мак-Напа казалось очень и очень вероятным. Скорее всего было думать, что слой льда, на котором образовался остров, провалился под таким сильным давлением. Дом не мог раздавиться, потому что в нем были вертикальные подпоры, поддерживавшия потолочные балки; эти балки были закреплены, в свою очередь, на балках пола. Но почва, на которой дом был выстроен, проломилась и он погрузился в морскую пучину.

- Ну, Мак-Нап, сказал лейтенант Гобсон, - если мы не можем достать своих товарищей живыми...

- Да, господин лейтенант, ответил Мак-Нап, - если мы не можем достать их живыми, мы должны, по крайней мере, отыскать их трупы!

Мак-Нап, ничего не объявляя прочим товарищам о своем страшном предположении, снова спустился на дно колодца, чтоб продолжать приостановившуюся работу.

Лейтенант Гобсон спустился за ним следом.

Впродолжение всей наступившей ночи сверленье шло безостановочно. Рабочие сменялись через каждый час, но Мак-Нап, стоя на одной из перекладин внутренней обшивки колодца, ни на минуту не отлучался. В три часа утра, заступ солдата Келлета, ударившись в рыхлом слое земли о какое-то твердое тело, издал слабый звук.. 

Находившийся тут Мак-Нап сейчас-же - не услыхал, а скорее почувствовал, что заступ обо что-то ударился.

- Напали на след! закричал солдат. Они спасены!

- Молчи и делай свое дело! ответил ему лейтенант Гобсон глухим голосом.

Прошло уже почти шестьдесят шесть часов с тех пор, как страшная ледяная глыба грохнулась на дом фактории.

Келлет и его товарищ Понд снова принялись за работу.

В это время колодец, судя по его глубине, должен был дойти почти до поверхности моря и, следовательно, у Мак-Напа не оставалось никакой надежды на спасение.

То была кровельная планка!

Плотник Мак-Нап спустился на дно колодца, схватил заступ и начал выкидывать одну за другою толстые доски...

В несколько минут он пробил широкое отверстие...

В этом отверстии показалось какое-то лицо...

Это было лицо Калюмах!

- К нам! к нам! слабым голосом прошептала бедная эскимоска.

Джестер Гобсон пролез через отверстие. Его вдруг охватил резкий холод. Вода доходила ему до пояса....

Чердак, вопреки его ожиданиям, вовсе не был изломан, но дом, как он и предполагал, продавило сквозь почву и в нем была вода. Но вода эта не залила чердака и стояла только на три фута над полом.

Лейтенам Гобсон, подвигаясь далее в совершенной темноте, наткнулся на чье-то недвижимое тело. Он подтащил это тело к отверстию, через которое два солдата его схватили и вытянули.

Это был астроном, Томас Блек.

Скоро нашли другое тело, - то была Медж.

Сверху колодца спустили веревки. Астроном Томас Блек и Медж, вытащенные на свежий воздух, скоро были приведены в чувство.

Джеспер Гобсон, по указаниям Калюмах, пробрался в конец чердака и там, наконец, нашел ту, кого искал. Она была без чувств и вода почти залила ее. В ней не заметно было ни малейших признаков жизни. Лейтенант Гобсон взял мистрисс Полину на руки и перенес ее к отверстию.

Спустя несколько минут, мистрисс Полина Барнетт, Калюмах и Мак-Нап показались у верхняго отверстья колодца.

Все товарищи несчастной путешественницы были там, не произнося ни слова, в совершенном отчаянии.

Мистрисс Полина Барнетт еще дышала, у нея билось сердце. Чистый воздух начинал ее приводить в чувство. Наконец она открыла глаза.

Невольный крик радости вырвался из груди у каждого из её товарищей.

Разсвет наступал, и солнце, поднявшись над горизонтом, все осветило своими первыми лучами...

Мистрисс Полина Барнетт с большим усилием не много приподнялась и посмотрела с высоты этой горы, которую образовала обрушившаяся лавина и с которой виден был весь остров. Затем, с странным выраженьем, едва слышно прошептала:

Действительно, с двух сторон горизонта, навостоке и на западе, обширное море, освобожденное от льдов, окружало пловучий остров!