Путешествие в страну пушных зверей (часть 2).
ГЛАВА XXIII. На льдине.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Путешествие в страну пушных зверей (часть 2). ГЛАВА XXIII. На льдине. (старая орфография)

ГЛАВА XXIII 

На льдине.

Льдина! Неправильная льдина, имевшая форму треугольника, основание которого равнялось ста футам, а самая большая сторона едва достигала около ста пятидесяти футов! И на такой льдине двадцать два человека, около сотни пушных зверей, несколько собак и гигантский белый медведь, сидевший на самом конце выдающейся ледяной окраины!

Да! все эти несчастные держались на льдине! Никому из них не суждено было провалиться в морскую пучину. Последний излом случился в то время, когда все находились в общем жилище. Злая судьба сберегла их, вероятно для того, чтобы они погибли все вместе!

Страшную ночь провели эти несчастные жертвы. Никто не произносил ни слова. Никто не шевелился: может быть малейшого движения, малейшого толчка достаточно, чтоб раздавить лед, находившийся у них под ногами!

Никто не мог или не хотел притронуться к нескольким кускам сушеного мяса, изготовленным мистрисс Джолиф.

К чему?

Большая часть этих несчастных ни на минуту не вздремнула впродолжении всей ночи. Все хотели лучше провалиться, на свободе, чем запершись в узком досчатом чулане.

На другой день, 5 июня, яркое солнце осветило несчастный лагерь. Все нехотя говорили между собою. Все избегали друг друга. Иные глядели на окружность горизонта, в центре которой находилась злополучная льдина.

Море представляло совершенную пустыню. Ни единого паруса, даже ни единого ледяного острова, ни островка. Эта льдина, без сомнения, одна уцелела на Беринговом море.

Температура безпрестанно повышалась. Ветру вовсе не было. В воздухе царила невозмутимая тишина. Маленькая зыбь тихо качала последний обломок, уцелевший от острова Виктории. Этот обломок, не двигаясь с места, то поднимался, то снова опускался, как морския выкидки.

Да и в самом деле эта льдина была теперь ничуть не надежвей морской выкидки!

Но выкидка, какой нибудь остаток корабельного кузова, какой нибудь обломок мачты, доски деревянные - все это уцелеть может на долго, все это может плыть по поверхности моря, все это не тает! А льдина? Льдина только отвердевшая вода, которую солнце может сейчас же растопить!

Понятно, какие страшные мысли должны были непрестанно осаждать и терзать этих несчастных.

Уцелевшая льдина составляла самую плотную часть старого острова, была прикрыта землею, и поросшими на этой земле травами, мхами, кустами и деревьями, её ледяной слой имел еще довольно значительную толщину, и в данную минуту она возвышалась еще средним числом от пяти до шести футов над поверхностью моря. Можно было допустить, что основание этого ледяного обломка было во всех частях одинаковой толщины.

Но если на спокойной поверхности моря льдине не могла угрожать опасность вдруг разломиться на несколько кусков, то ей угрожала другая - мало по малу распускаться, постепенно таять и обращаться в воду. Можно было наблюдать, как быстро волны разъедали её окраины, - почти безпрестанно отрывался какой нибудь кусок земли с зеленеющею на нем растительностью и безследно исчезал в морских водах.

Подобный обвал произошел и в этот день, в том самом месте, где стояло общее жилище, находившееся как раз на краю льдины. К счастью, в это время в жилище никого не было. Подбежавшие рабочие ничего не успели спасти, кроме нескольких досок да двух или трех кровельных перекладин.

Вся маленькая колония вынуждена была держаться на самой высокой части льдины, где, разумеется, уже негде было укрыться от непогоды.

Уцелели также некоторые орудия и воздушный резервуар, куда Джесперу Гобсону удалось собрать порядочное количество дождевой воды, - дождь шел довольно сильный.

Добывать пресную воду, тем же способом как и прежде, то есть плавлением льда, было невозможно, потому что теперь всякий кусочек, отколотый от пловучей льдины, стал дорог... Каждую частичку его надо было беречь....

- Мистрисс Полина, я сейчас утоплюсь.

- Келлет! вскрикнула бедная женщина, - что с вами?

- Я говорю вам, что сейчас утоплюсь - кинусь в море. Я долго думал и раздумывал! Нет никакого исхода! Я и решил, что лучше уж сам кинусь, чем дожидать....

- Келлет, прервала мистрисс Полина Барнетт, взяв за руку солдата, у которого глаза как-то странно блестели, - Келлет, вы этого не сделаете!

- Сделаю, мистрисс Полина. Вы всегда и ко всем нам были очень добры, продолжал солдат, - так вот я и не хотел помирать, не попрощавшись с вами. Прощайте, мистрисс Полина!

С этими словами Келлет повернулся и направился к морю. Испуганная мистрисс Полина Барнетт бросилась за ним и ухватила его за руки. Джеспер Гобсон и сержант Лонг сбежались на её крик. Они вместе с мистрисс Полиною старались отговорить Келлета от намеренья топиться, но несчастный, обезумевший от отчаяния человек твердо стоял на своем и в ответ на все увещания только отрицательно покачивал головой.

Надо признаться, что убеждать его при существующих условиях было не легко: что им было обещать ему? чем было его обнадежить? Они могли ему указывать не на спасенье, а только на отсрочку гибели!

А между тем пример этого безумца, если он кинется в море, мог быть заразительным. Как ручаться, что кто нибудь из товарищей Келлета, прийдя в такое же отчаянье, не последует его примеру и не кончит самоубийством?

Необходимо было, во что бы то ни стало, удержать несчастного от покушения на свою жизнь.

- Келлет, сказала мистрисс Полина Барнетт тихим голосом, почти улыбаясь, - считаете вы меня своим другом? Любите вы меня? верите мне?

- Да, мистрисс Полина, ответил Келлет.

- Ну, Келлет, если вы непременно хотите умереть, мы с вами умрем вместе.... но только не сегодня!

- Мистрисс Полина!

- Нет, не сегодня, мой дорогой Келлет, - я еще не приготовилась.... Мы завтра... хотите завтра?... Ну, так завтра мы умрем!

Солдат очень пристально поглядел на бедную женщину. Он, казалось, минуту колебался, с свирепою завистью взглянул на сверкающее море, затем провел по глазам рукою и сказал:

- Завтра!

Порешив дело, он спокойным шагом отошел и занял место между товарищами.

- Несчастный человек! прошептала мистрисс Полина Барнетт, - я просила его подождать до завтра, а кто знает, может до тех пор мы все провалимся в пропасть!...

Джеспер Гобсон всю наступившую ночь провел, неподвижно сидя на плоском берегу пловучей льдины.

Он все время размышлял. Он все придумывал, нельзя ли каким нибудь образом помешать таянью пловучого островка, нельзя ли удержать его в целости до тех пор, пока покажется какая нибудь земля.

от прежних удачных охот, задремала с ребенком у груди.

Звезды великолепно сверкали. Небо было совершенно чистое, ясное. Ничто не нарушало величественного, страшного безмолвия ночи. Несчастные жертвы лежали неподвижно, как бездушные трупы, случайно удержавшиеся на обломках разбитого корабля. Ни малейший шум не возмущал ужасной тишины. Только слышалось, как плескали волны, ударяясь о пловучую льдину, да глухой треск обвалов, который напоминал несчастным о разрушении маленького островка.

Сержант Лонг по временам приподнимался и глядел вокруг себя, стараясь проникнуть взором ночную темноту, затем, через минуту, снова ложился. На самом выдающейся краю льдины неподвижно сидел медведь, словно громадный ком снегу.

Еще прошла одна ночь, и положение несчастных путешественников нисколько не изменилось.

На востоке низкия туманные облака стали, к утру, принимать красновато-желтый оттенок, затем начали теряться в синеве неба и скоро на поверхности вод засверкали солнечные лучи.

Первым делом лейтенанта Гобсона было, разумеется, обследовать свой пловучий островок.

Его периметр стал еще меньше, но что было еще важнее, средний уровень льдины над поверхностью моря заметно понизился. Морское волнение, как оно ни было слабо, все-таки заливало некоторую часть поверхности и только вершина холма оставалась сухою.

Сержант Лонг, с своей стороны, наблюдал перемены, какие произошли за ночь. Таяние льдины шло так быстро, что он потерял всякую надежду.

Мистрисс Полина Барнетт подошла к лейтенанту Гобсону.

- Сегодня? спросила она.

- Да, сегодня, ответил Джеспер Гобсон, - сегодня вы сдержите обещание, данное вчера Келлету.

- Джеспер, сказала путешественница решительным голосом, - все ли мы сделали, что должны были сделать?

- Все, мистрисс Полина, ответил лейтенант Гобсон.

- Ну, значит, ничего не остается. Надо покориться судьбе!

Однако, в этот день несчастные сделали последнюю отчаянную попытку.

С моря поднялся довольно сильный ветер, погнавший пловучую льдину к юго-востоку, то есть по тому направлению, где находились ближайшия земли.

В каком разстоянии были эти земли?

Никто не мог этого сказать наверно, так как нельзя было определить положение льдины за неимением инструментов.

Во всяком случае, льдина не могла слишком уклониться далеко в сторону, - если только ее не снесло каким-нибудь течением, - потому что ветер на нее действовать весьма слабо.

Так или иначе, наверное было нельзя ничего сказать.

Быть может, эта льдина находилась гораздо ближе к земле, чем предполагали несчастные! Может быть, течением, которого они не могли заметить, их уносило именно к этим, столь желанным, Алеутским островам!

бы земля, или одно из тех прибрежных судов, которые никогда не отваживаются пускаться в открытое море.

Эта мысль, сначала довольно смутная, скоро выяснилась в находчивом уме лейтенанта Гобсона.

Почему не устроить на этой льдине паруса, как на обыкновенном плоту?

Действительно, трудного тут ничего не было.

Джеспер Гобсон посоветовался с Мак-Напом.

- Это прекрасная мысль, сказал Мак-Нап лейтенанту. - Сейчас же примемся за установку парусов!

Проэкт лейтенанта Гобсона, хотя и мало представлял шансов на успех, тем не менее оживил всех.

Могло ли быть иначе при таких обстоятельствах? Не уцепился ли бы каждый на их месте за все, в чем проглядывали хоть какие нибудь проблески надежды?

Все приступили к делу, - даже солдат Келлет, который еще не напоминал мистрисс Полине Барнетт об её обещании.

Деревянная перекладина, служившая некогда для кровля солдатского жилища, была вертикально поставлена и глубоко вбита в землю и песок, из которых состоял холм.

Эта перекладина была прочно укреплена веревками, расположенными на подобие вант, полным штагом. К рее, сделанной из прочного шеста, вместо настоящого паруса, были привязаны простыни и одеяла уцелевшия с последних постелей; рею подняли до самого верха мачты. Растянутый парус надулся и по струе, остававшейся позади льдины, можно было судить, что маленький островок начал быстро подвигаться по направлению к юго-востоку.

Попытка лейтенанта Гобсона увенчалась полным успехом.

Подавленные отчаянием несчастные люди словно ожили. Скорость движения пловучей льдины обаятельно действовала на всю маленькую колонию, - у всех глаза заблистали, лица покрылись румянцем. Особенно был доволен результатом такой остроумной идеи достойный Томас Блек. Все не сводили глаз с горизонта, все стояли как часовые и еслибы кто нибудь сказал им, что земля не покажется, они бы этому не поверили!

А между тем так именно должно было случиться!

В течение трех часов, пловучая льдина быстро двигалась по довольно спокойным водам моря. Ветер и волнение не задерживали её хода, а напротив увеличивали скорость движения вперед.

Но на чистом горизонте не было видно ни одной точки, которую бы можно было принять за счастливый берег.

Несчастные путешественники не унывали.

Около трех часов пополудни, лейтенант Гобсон отвел сержанта Лонга в сторону и сказал ему:

- Мы быстро подвигаемся вперед, но такая скорость в ущерб прочности нашего островка и времени его существования!

- Что вы хотите этим сказать, господин лейтенант? спросил сержант Лонг.

- Я хочу сказать, что наша льдина. быстро уменьшается в объеме, вследствие трения воды, усиленного большою скоростью. Она, так сказать, истирается водою, ломается, и с того времени, как мы поставили парус, наш островок уменьшился почти на целую треть!

- Разумеется убежден, ответил Джеспер Гобсон. - Льдина удлиняется, становится тоньше, уже.... Поглядите! Разве вы не видите, что море теперь всего в каких нибудь десяти футах от нашего холма!

Лейтенант Гобсон говорил правду, - да иначе и быть не могло.

- Сержант, спросил затем Джеспер Гобсон, - как вы посоветуете, не убрать ли нам паруса?

- Я полагаю, господин лейтенант, ответил сержант Лонг после минутного размышления, - я полагаю, что мы должны посоветоваться об этом со всеми товарищами. В настоящее время, ответственность всяких решений должна падать на всю колонию.

Лейтенант Гобсон утвердительно кивнул головою. Они оба снова заняли свои места на холме и Джеспер Гобсон рассказал товарищам в чем дело.

- Эта скорость, сказал лейтенант, - способствует быстрому разрушению льдины, на которой мы держимся, - значит, скорость эта опасна - льдина разрушится несколькими часами раньше. Я спрашиваю вас, друзья мои, хотите вы продолжать такое быстрое движение вперед?

- Вперед!

Это слово было произнесено в один голос всеми несчастными.

Плаванье продолжалось, несмотря на то, что всякий знал, что, вероятно, отнимает у себя несколько лишних часов жизни.

Около шести часов вечера, Медж вдруг встала и, указывая на едва заметную точку на юго-востоке, вскрикнула:

- Земля!

Все в трепете вскочили с своих мест.

На юго-востоке, милях в двенадцати от ледяного островка, шло какое-то судно. Издали казалось, что оно направлялось прямо к пловучей льдине!

- Еще парусов! еще парусов! закричал лейтенант Гобсон.

Все его поняли. Парусность на льдине была увеличена. На вантах, вместо настоящих лиселей, растянули платья, меха, словом все, что только могло оказывать сопротивление ветру.

Скорость увеличилась, тем более, что и ветер засвежел.

Но льдина обтаявала со всех сторон! Все замечали, как она вся дрожит! Каждую минуту можно было ожидать, что она развалится!

Но об этом никто не думал. Всех увлекала надежда. Спасение было там, на этом континенте!

Они его звали, но их не слышали! Они делали сигналы, но этих сигналов не видали!

Все были словно в бреду. В половине седьмого судно и льдина значительно подвинулись друг к другу...

Каждую минуту приходилось опасаться, что льдина исчезнет в морской пучине! Надо было уменьшить груз, как на потопающем корабле. Орудия, различную домашнюю утварь и прочий баласт кидали в море. Часть земли и песок, оставшийся еще на ледяной поверхности, тщательно разгребали по всей пловучей льдине, особливо к краям, чтоб предохранить их от непосредственного действия солнечных лучей! Разстилали также оставшиеся меха, так как они худые проводники теплоты.

Словом, эти отважные люди употребили всевозможные средства, чтоб хотя на несколько часов отсрочить последнюю минуту.

Но всего этого было недостаточно. Внутри льдины происходил какой-то безпрестанный треск, на поверхности её показались трещины.

Все чувствовали, что вот-вот пловучий островок развалится!

Уже и ночь наступила, а увидел ли на судне кто нибудь этих несчастных? Как увеличить скорость движения льдины?

Некоторые держали против ветра доски.

Но судно держалось на ветре еще в разстоянии четырех миль!

Наступила ночь. Ночь темная, безлунная.

- Скорее сигнал, друзья мои! вскрикнул лейтенант Гобсон, - энергия его не ослабевала. - Может быть нас увидят!

Все, что только оставалось горючого, - доски, балки, перекладины, - все поскидали в один костер и зажгли.

Огромное пламя показалось в темноте....

Но льдина таяла все больше и больше и в то же время начинала погружаться в воду! Скоро волны залили ее всю, только вершина холма возвышалась еще над водою.

Все столпились около мачты, и с томительным ужасом ждали конца.

Около людей собрались в кучку все несчастные животные, которых еще не поглотила морская бездна. Белый медведь испускал страшные, оглушительные не то рыканья, не то стоны....

Вода все поднималась....

Ни малейшого признака, что на судне заметили сигнал несчастных людей!

Еще четверть часа, даже меньше - и они погрузятся в бездонную пучину....

Нет ли еще какого средства поддержать пловучий островок?

Три часа, только еще три часа и они бы достигли земли! Земля была теперь всею в разстояний трех миль под ветром!

Но что же делать? Что делать?

В эту минуту кто-то отрывистым голосом сказал:

- Есть средство!

То был голос Томаса Блека, астронома, который столько дней, можно сказать, ни раскрывал рта, и которого уже давно, казалось, менее всего можно было считать за живого человека между этими людьми, обреченными на верную смерть. В первый раз он теперь заговорил.

- Да, есть еще средство помешать этой льдине таять! Есть еще одно средство спастись!

Джеспер Гобсон бросился к Томасу Блеку. Все обратили на него вопрошающие взоры. Все думали, что они ослышались.

- Какое средство? спросил лейтенант Гобсон.

- К помпам! отвечал астроном.

Томас Блек с ума сошел?

Воздушные помпы и резервуара для воздуха, действительно, находились на льдине и служили для добыванья пресной воды, но как эти помпы можно было употребить? Каким образом, посредством их, можно было замораживать края льдины, которые таяли со всех сторон?

- Он с ума сошел! сказал сержант Лонг.

- К помпам! повторил астроном. - Наполним воздухом резервуар!

- Будем делать, что он велит! вскрикнула мистрисс Полина Барнетт.

Помпы были живо прилажены к воздушному резервуару, который затем был быстро заперт и скреплен. Затем тотчас же пустили помпы в ход и в резервуаре был собран воздух под давлением нескольких атмосфер. Затем Томас Блек, взял одну из медных трубок, припаянных к резервуару, через которые, при открытии кранов, мог свободно выходить сжатый воздух, стал ходить с нею по краям льдины, останавливаясь в тех местах, которые быстро обтаявали от теплоты солнечных лучей.

Невозможно себе представить, как все удивлялись результатам остроумной мысли Томаса Блека!

Везде, где только этот сжатый воздух выпускался рукою астронома, таянье прекращалось, трещины снова затягивались ледяным покровом! Замерзание возобновилось!

- Ура! ура! в восторге закричали злополучные плаватели.

Управлять помпами была утомительная работа, но в людях недостатка не было! Все поочередно сменялись.

Края пловучей льдины обмерзали, как бы, под влиянием сильнейшого холода!

- Чтож, ведь это весьма естественно! ответил достойный астроном.

Замерзание льдины происходило по двум причинам: во первых, вода, испаряющаяся под давлением сжатого воздуха, производила сильное понижение температуры, во вторых этот сжатый воздух, приходя в нормальное состояние, отнимал у образовавшейся воды её теплоту, вследствие чего вода снова мгновенно обращалась в лед. Везде, где только образовался излом льда, холод, производимый выпусканием из резервуара сжатого воздуха, снова его затягивал и, благодаря этому последнему средству, льдина мало по малу приобрела свою первоначальную прочность.

Так дело шло в течение нескольких часов. Несчастные, одушевленные надеждой, работали с увлечением.

Когда льдина находилась всего в четверти мили от берега, медведь прыгнул в воду, поплыл и, выйдя на землю, скоро скрылся из виду.

Спустя несколько минут, льдину тихо выкинуло на плоское песчаное прибрежье.

Некоторые из оставшихся животных бросились бежать и скрылись в ночной темноте.

Несчастные путешественники высадились на берег, и, еще плохо веря в свое спасение, упали на колени и начали молиться.