Вокруг света в восемьдесят дней.
XI. Филеас Фогг покупает слона за баснословную цену.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Вокруг света в восемьдесят дней. XI. Филеас Фогг покупает слона за баснословную цену. (старая орфография)

XI. Филеас Фогг покупает слона за баснословную цену.

В назначенный час поезд двинулся в путь. Между пассажирами были офицеры, гражданские чиновники и продавцы опиума и индиго, отправлявшиеся в восточную часть полуострова по делам торговли.

Паспарту поместился рядом со своим господином. В противоположном углу сидел третий путешественник.

Путешественник этот был бригадный генерал, сэр-Френсис Кромарти, бывший одним из партнеров мистера Фогга во время переезда из Суэза в Бомбей и отправлявшийся к своей армии, квартировавшей близь Бенареса.

Сэр-Френсису Кромарти, отличившемуся во время последняго возстания сипайев, было около пятидесяти лет. Своим высоким ростом и светлыми волосами он чрезвычайно походил на туземцев. С юных лет он жил в Индии и редко посещал свою родину. Он хорошо был знаком с обычаями, историей и государственным устройством Индии и охотно поделился бы своими сведениями с Филеасом Фоггом, еслибы последний сколько-нибудь интересовался ими. Но Филеас Фогг не интересовался ничем. Он не путешествовал, он только передвигался с одного места на другое; он изображал собою тело совершавшее путь вокруг земного шара согласно законам рациональной механики. В настоящую минуту он высчитывал в уме сколько часов прошло со времени его отъезда из Лондона и с самодовольством потер бы себе руки, еслиб излишния движения не противоречили его натуре.

Сэр-Френсис Кромарти понял своего оригинального спутника, хотя он видел его только за карточным столом. Он спрашивал себя: могло ли биться под этою ледяною оболочкой человеческое сердце, и способен ли был Филеас Фогг понимать красоты природы и преследовать какие-либо нравственные цели? Он не взялся бы утвердительно отвечать на эти вопросы. Ни один из оригиналов которых случалось видеть генералу не мог сравниться с этим живым олицетворением математики.

Филеас Фогг не скрывал от сэр-Френсиса причины побудившей его предпринять кругосветное путешествие. Генерал видел в его пари эксцентричность, которая не основывалась ни на какой сериозной цели и лишена была того transire benefaciendo которым должен руководиться каждый разумный человек. Очевидно было что странный джентльмен намеревался "ничего не сделать" ни для себя, ни для других.

Час спустя после отъезда из Бомбея, поезд, перерезывая виадуки, перешел через остров Сальсету и несся по материку. Миновав ветвь идущую к юго-востоку от станции Каллиана, он достиг западных Гат, начинающихся от станции Пауэлла; здесь дорога шла между базальтовых скал, высочайшия вершины которых покрыты были густым лесом.

Сэр-Френсис Кромарти и Филеас Фогг повременам обменивались отрывочными словами, и генерал, для поддержания разговора, заметил:

- Несколько лет тому назад, мистер Фогг, вы встретили бы в этом месте задержку, которая могла бы помешать осуществлению вашего плана.

- Почему же, сэр-Френсис?

- Потому что поезд останавливался у подножия этих гор, и отсюда приходилось перебираться в паланкинах или верхом на пони до станции Кандаллаха, находившейся у противоположного склона.

- Подобная остановка не могла бы разстроить моих планов, отвечал мистер Фогг. - Разчитывая время, я предвидел возможность промедления.

- Однако, мистер Фогг, вы рисковали иметь большие неприятности, благодаря вашему слуге.

Паспарту между тем спал крепким сном, закутав ноги в свое дорожное одеяло, и не чувствовал того что он был предметом разговора.

- Английское правительство чрезвычайно строго относится к преступлениям такого рода, и оно совершенно право. Оно строго преследует неуважение религиозных обрядов Индусов, и еслибы ваш служитель был захвачен....

- Еслиб он был захвачен, сэр-Френсис, возразил Фогг, - то он был бы подвергнут наказанию, а по освобождении своем он снова возвратился бы в Европу. Но задержание его ни в каком случае не могло бы замедлить моего путешествия.

И затем разговор снова прервался. Ночью поезд окончил переход через Гаты, останавливался в Нассике, и на другой день, 21го октября, он достиг довольно ровной местности, образуемой Кандейшскою территорией. Среди тщательно возделанных полей часто попадались небольшие селения, над которыми возвышались минареты пагод, заменяющия колокольни христианских церквей. Многочисленные притоки Годавери орошали плодородную местность.

Паспарту проснулся и смотрел в окно; ему не верилось что он едет по стране Индусов, в вагоне Great Peninsular Railway. Действительность казалась ему неправдоподобною. Локомотив, направляемый рукой английского машиниста и согреваемый английским углем, несся между бумажных, кофейных, мускатовых плантаций, между полей засеянных гвоздикой и красным перцем; дым, исходивший из него, извивался спиралью между высокими пальмами, под тенью которых укрывались живописные селения и повременам фантастические храмы, разукрашенные всеми чудесами причудливости индийской архитектуры. Местами виднелись обширные поляны, изобилующия змеями и тиграми, пугавшимися свистка локомотива, и леса, до сих пор еще населенные слонами, задумчиво смотревшими на проносившийся мимо них поезд.

Ауренг-зеба, Аурунгабад, ныне главное место одной из провинций отложившихся от королевства Низама. Некогда этою страной, по которой теперь ехали наши путешественники, управлял Ферингеа, известный под названием предводителя Тугов и короля удушителей; подданные его поклонялись богине смерти и ежегодно приносили ей человеческия жертвы, но без пролития крови, и было время когда в стране их на каждом шагу можно было отрыть труп. Английское правительство приняло энергическия меры против этого варварского обычая, но до сих пор не может еще окончательно искоренить его.

В половине первого пополудни, поезд остановился на станции Бургампур, где Паспарту купил себе чуть не на вес золота туфли, вышитые бусами, которые он тотчас же надел с очевидным удовольствием.

Путешественники наши наскоро позавтракали и отправились снова к станции Ассургур по берегу Тапти, небольшой речки, впадающей в Камбайский залив, близь Сурата.

Читателям не излишне будет узнать мысли занимавшия Паспарту. До прибытия в Бомбей, он надеялся что этим и ограничится их путешествие. Но с тех пор как они неслись на всех парах через Индию, мысли его приняли другой оборот. Вся живость его натуры снова к нему возвратилась. Он поверил в возможность осуществления планов своего господина, поверил в действительность пари и в возможность кругосветного путешествия и условного срока. Он уже опасался задержек; он так сочувственно относился к пари своего господина, как будто сам принимал в нем участие, и содрагался при мысли что накануне еще он придавал ему так мало значения. Он не был флегматиком, подобно мистеру Фоггу, и сильно волновался за него. Он безпрестанно пересчитывал дни проведенные ими в пути, проклинал остановки поезда и in petto порицал мистера Фогга за то что он не обещал премии машинисту. Он не понимал различия между пароходом и поездом железной дороги, скорость которого не может измениться по произволу.

Вечером поезд достиг Сютпурских гор, отделяющих территории Кандейшскую от Бунделькундской.

22го октября, в восемь часов утра, на разстоянии пятнадцати миль к востоку оть станции Роталя, поезд остановился среди обширной поляны, окаймленной хижинами поселян и ремесленников. Кондуктор прошел вдоль вагонов и объяснил что поезд не идет далее.

Филеас Фогг взглянул на сэр-Френсиса, изумленного этою остановкой посреди леса.

Паспарту, удивленный не менее своего соседа, бросился из вагона, и тотчас же воротившись воскликнул:

- Сэр! дальше нет железной дороги.

- Что это значит? спросил сэр-Френсис Кромарти.

- Железная дорога здесь оканчивается.

Генерал вышел из вагона. Филеас Фогг медленно последовал за ним; они оба подошли к кондуктору.

- Где же мы находимся? спросил сэр-Френсис Кромарти.

- В селении Кольби, отвечал кондуктор.

- Мы здесь должны остановиться?

- Конечно. Дорога еще не окончена....

- Как! дорога не окончена?

- Нет еще. Она здесь прерывается на пятьдесят миль и снова возобновляется только с Аллагабада.

- Как же в газетах объявлено было о совершенном окончании пути?

- Что прикажете делать, генерал? газеты ошиблись.

- Но вы даете билет от Бомбея до Калькутты! воскликнул раздраженный сэр-Франсис Кромарти.

- Конечно, возразил кондуктор, - но путешественникам известно что от Кольби до Аллагабада они не могуть ехать по железной дороге.

- Сэр-Френсис, спокойно проговорил мистер Фогг, - если вы желаете переправиться в Аллагабад, то нам не мешает подумать каким образом мы совершим это путешествие.

- Мистер Фогг, тут дело идет о промедлении, которое может повести к разстройству ваших планов.

- Вы ошибаетесь, сэр-Франсис, промедление было мною предвидено.

- Неужели вы знали что дорога....

- Конечно нет. Но я предвидел что рано или поздно может последовать остановка. Планы мои нисколько этим не разстроятся. Я могу промешкать два дня. 25го числа, в полдень, из Калькутты должен идти пароход в Гонконг. Сегодня еще 22е число, и мы имеем достаточно времени, чтобы добраться до Калькутты.

Невозможно было возражать на такой убедительный довод.

Действительно железная дорога прерывалась у Кольби. Что касается газет, то оне иногда напоминают собою часы забегающие вперед; так и на этот раз оне возвестили прежде времени об окончании пути. Большей части путешественников известна была предстоявшая остановка и они поспешили, по выходе из вагонов, запастись различными экипажами, которые возможно было достать в селении: тележками, колесницами, напоминавшими собою величественные пагоды, паланкинами, пони и т. п. Все экипажи были быстро разобраны, так что мистер Фогг и сэр-Френсис Кромарти напрасно искали в целом селении какого-либо способа предвижения.

- Я иду пешком, сказал Филеас Фогг.

Паспарту при этих словах сделал многозначительную гримасу и посмотрел на свои прекрасные, но слишком легкия туфли. По счастию, он открыл новый способ передвижения.

- Сэр, сказал он с некоторым колебанием, - я кажется нашел способ для продолжения пути.

- Какой?

- Слона! Слона, принадлежащого Индийцу который живет шагах во ста отсюда.

- Пойдем, посмотрим слона, отвечал мистер Фогг.

Пять минут спустя мистер Фогг, сэр-Френсис Кромарти и Паспарту приблизились к хижине, окруженной двором. В хижине жил Индиец, а на дворе помещался его слон. По просьбе наших путешественников, Индиец повел их смотреть слона.

Слон его был еще не совсем приручен; хозяин его хотел воспитать его не для перевозки тяжестей, а для боя. С этою целью он намеревался постепенным ожесточением кроткого от природы нрава животного, довести его до того состояния ярости которое по-индусски называется муч, и для этого намеревался в течении нескольких месяцев кормить его исключительно сахаром и маслом. Подобный способ ожесточения может показаться невероятным, но он успешно употребляется в дело воспитателями слонов. К счастию, слон о котором мы говорим только несколько дней тому назад подвергнут был диэте, и муч еще не обнаруживался.

Киуни

Но в Индии слоны становятся редки и потому они очень дороги. Особенно дороги самцы, употребляемые для боя в цирках. Прирученные слоны размножаются редко, так что охота представляет единственное средство добывать их. Последние здесь пользуются тщательным уходом, и на просьбу мистера Фогга уступить ему на несколько часов слона, Индиец отвечал отказом.

Фогг настаивал на своей просьбе и сначала предложил хозяину слона по десяти фунтов в чась, цену весьма значительную. Но хозяин не согласился и на предложенные ему потом двадцать, и даже сорок фунтов. Паспарту подпрыгивал при каждом новом набавлении цены. Но Индиец оставался непреклонным.

А между тем предложение было чрезвычайно выгодно. Еслибы слон совершил путешествие в Аллагабад в течении пятнадцати часов, то оно доставило бы его хозяину 600 фунтов!

Тогда Филеас Фогг, не терявший своего обычного спокойствия, предложил Индийцу продать ему слона за тысячу фунтов.

Сэр-Френсис Кромарти отвел в сторону мистера Фогга и убеждал его не надбавлять более цены не обдумавши хорошенько. Филеас Фогг отвечал ему что он не имеет обыкновения делать что-либо необдуманно, и что дело шло о том чтобы выиграть пари в двадцать тысяч фунтов, что слон был ему необходимо нужен, и что он намерен был приобрести его, еслиб ему даже пришлось заплатить за него в двадцать раз более, чем он стоил в действительности. Мистер Фогг снова обратился к Индийцу, узкие глаза которого, заблестевшие при мысли о деньгах, свидетельствовали что он ожидал лишь набавления цены. Филеас Фогг постепенно увеличивал ее, сначала до двухсот, потом до пятисот, потом до восьмисот, и наконец до двух тысяч фунтов (15.000 рублей). Паспарту, обыкновенно румяный, от волнения был бледен как полотно.

- Клянусь моими туфлями, воскликнул Паспарту, - дорого же он ценит мясо своего слона!

Торг был окончен, и путешественникам оставалось только найти проводника. Один молодой Парсис с умным лицом предложил им свои услуги. Мистер Фогг согласился и обещал ему хорошее вознаграждение.

неудобные.

Филеас Фогг расплатился с Индийцем банковыми билетами, хранившимися в пресловутом мешке, который как будто сросся с Паспарту. Затем мистер Фогг предложил сэр-Френсису Кромарти доехать с ним вместе до Аллагабада. Генерал согласился на его предложение, так как один лишний человек не мог обременить громадного животного.

В Кольби куплены были съестные припасы. Сэр-Френсис Кромарти поместился на одном из седалищ, Филеас Фогг на другом. Паспарту уселся верхом на покрывале, между своим господином и генералом. Парсис взобрался на шею животного, и в девять часов слон оставил селение и направился в чащу пальмового леса, по которому пролегал кратчайший путь.