Вокруг света в восемьдесят дней.
XXX. Филеас Фогг просто исполняет свой долг.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Вокруг света в восемьдесят дней. XXX. Филеас Фогг просто исполняет свой долг. (старая орфография)

XXX. Филеас Фогг просто исполняет свой долг.

Трое путешественников, Паспарту в том числе, исчезли. Были ли они убиты во время борьбы, или попались в плен к Сиу, - вот чего никто еще не мог сказать. Раненых было довольно много, но смертельно раненых не оказалось. Одним из наиболее тяжело раненых был полковник Проктор который храбро дрался и упал под ударом пули попавшей ему в ногу. Его перенесли на станцию вместе с прочими путешественниками, положение коих требовало немедленной помощи. Мистрис Ауда осталась невредима; Филеас Фогг, нисколько себя не щадивший, не получил даже и царапины; Фикс ранен был в руку, но не опасно. Одного Паспарту недоставало, и слезы лились из очей молодой женщины.

Между тем путешественники сошли с поезда. Колеса вагонов запятнаны были кровью. На ступицах и спицах висели безобразные куски мяса. Впереди, теряясь вдали, разстилались по белой равнине длинные полосы красного цвета. Последние Индийцы исчезали к югу, со стороны Републикан-Райвера.

Мистер Фогг, скрестив руки, оставался недвижим. Он должен был решиться на важный шаг. Мистрис Ауда, стоявшая с ним рядом, глядела на него не произнося ни слова... Он понял этот взгляд. Если его бедный служитель попался в плен, то не должен ли он рисковать всем чтобы спасти его из рук Индийцев?..

- Я его найду живого или мертвого, сказал он просто мистрис Ауде.

- А! мистер... мистер Фогг! воскликнула молодая женщина, схватив руки своего спутника и орошая их слезами.

- Найду живого еще, прибавил мистер Фогг, - если не буду терять ни минуты!

Таким решением Филеас Фогг всего себя приносил в жертву. Разорение его было неминуемо - один лишний проведенный здесь день, и он непременно должен был опоздать на пакетбот отходящий в Нью-Йорк. Пари его было проиграно безвозвратно. Но пред мыслью: "Это мой долг!" он не поколебался ни на минуту. Капитан начальствовавший над фортом Керни находился там. Солдаты его, - а их было около сотни, - заняли оборонительную позицию, на тот случай еслибы Сиу сделали прямое нападение на станцию.

- Капитан, сказал мистер Фогг, - трое путешественников исчезло.

- Убиты они? спросил капитан.

- Либо убиты, либо захвачены в плен, отвечал Филеас Фогг. - Следовало бы положить конец этим сомнениям. Намерены ли вы преследовать Сиу?

- Это вопрос очень сериозный, сэр, сказал капитан. - Индийцы эти могут скрыться по ту сторону Арканзаса. Я не могу покинуть доверенного мне форта.

- Сэр, возразил Филеас Фогг, - дело идет о жизни трех человек.

- Без сомнения... но могу ли я рисковать жизнию пятидесяти человек для спасения троих?

- Не знаю, можете ли вы, сэр, но знаю что вы обязаны это сделать.

- Сэр, отвечал капитан, - никто здесь не в праве учить меня в чем состоят мои обязанности.

- Хорошо, холодно возразил Филеас Фогг. - Я отправлюсь один.

- Вы, сэр? воскликнул подошедший Фикс, - вы отправитесь один в погоню за Индийцами?

- Что же вам угодно чтоб я дал погибнуть несчастному которому все оставшиеся здесь в живых обязаны жизнию? Пойду один.

- Ну так нет же, вы не пойдете один! воскликнул капитан, тронутый до глубины души. - Нет! У вас благородное сердце. Тридцать человек охотников! прибавил он обращаясь к своим солдатам.

Весь отряд выступил дружною массой. Капитану оставалось выбирать любых из этих молодцов. Отобрали тридцать человек, под начальством старого сержанта.

- Благодарю, капитан, сказал мистер Фогг.

- Вы позволите мне сопровождать вас? спросил Фикс у джентльмена.

- Вы вольны делать что вам угодно, сэр, отвечал Филеас Фогг. - Но если желаете оказать мне услугу, то останьтесь с мистрис Аудой. В случае еслибы дело окончилось неблагополучно для меня....

Внезапная бледность покрыла лицо агента. Как? разстаться с человеком за которым он до сих пор следил так упорно, шаг за шагом? Пустить его одного в пустыню? Фикс внимательно посмотрел на джентльмена, и несмотря ни на что, несмотря на свое предубеждение против него, несмотря на происходившую в нем борьбу, он опустил глаза пред этим открытым и спокойным взором.

- Я останусь, сказал он.

солдатам:

- Друзья мои, тысяча фунтов за мною, если мы спасем пленников.

Тогда был первый час в начале.

Мистрис Ауда удалилась в одну из комнат станции, и там, оставшись одна, стала думать о Филеасе Фогге, о его простом, но истинном великодушии, о его спокойном мужестве. Мистер Фогг пожертвовал своим состоянием, а теперь рисковал и жизнью, и все это он делал без малейшого колебания, без фраз, просто из чувства долга. Филеас Фогг был герой в её глазах. Не так думал об этом инспектор Фикс, не могший преодолеть своего волнения. Он с лихорадочною поспешностью прохаживался по платформе. Он на минуту увлекся, но теперь снова пришел в себя. Лишь только Фогг удалился, он понял какую глупость он сделал, отпустив его таким образом.

Возможно ли было согласиться на разлуку с человеком за которым он следовал в его кругосветном путешествии? Природа его начинала брать верх, он называл себя преступником, обвинял, укорял себя, как бы стал укорять директор лондонской полиции агента уличенного в наивной доверчивости.

"Какой я глупец! думал он. -- Тот успеет сообщить ему кто я такой! Он исчез и более уже не возвратится. Где мне его теперь отыскивать? Но как же я мог увлечься до такой степени, я, Фикс, у которого приказ об аресте лежит в кармане! Нет, я просто животное!"

Так разсуждал полицейский инспектор, между тем как часы медленно тянулись, для него по крайней мере. Он не знал что ему делать. Повременам ему хотелось все разказать мистрис Ауде. Но он понимал как должна была принять это молодая женщина. Он не знал на что решиться. Он готов был идти вдоль по белым равнинам во след этому Фоггу. Ему казалось возможным отыскать его. Следы отряды виднелись еще на снегу.... Но вскоре они сгладились под новым слоем снега. Тогда Фикс упал духом. Он почувствовал какое-то неодолимое желание оставить задуманное им дело. Теперь именно и представлялся ему случай оставить Кернейскую станцию, и продолжать путешествие, столь обильное неудачами.

Действительно, около двух часов пополудни, в то время как снег падал огромными хлопьями, послышались с востока продолжительные свистки. Громадная тень, предшествуемая красноватым светом, медленно подвигалась вперед, между тем как туман увеличивал её размеры и придавал ей фантастический вид. А между тем с востока еще не ожидали никакого поезда. Помощь, о которой просили по телеграфу, не могла придти так скоро, а поезд из Омаги в Сан-Франсиско должен был проходить не ранее следующого дня. Наконец дело разъяснилось. Локомотив, шедший на небольших парах, издавая притом сильнейшие свистки, был тот самый который, отцепившись тогда от поезда, продолжал свой путь с такою ужасающею быстротой и унес с собой безчувственного кочегара и машиниста. Локомотив понесся по рельсам на разстоянии многих миль, но вдруг огонь убавился, за недостатком топлива, пар утратил упругость, и час спустя, все более и более замедляя свой ход, локомотив остановился наконец в десяти милях за Кернейскою станцией. Ни машинист, ни кочегар не пострадали, и после продолжительного обморока, они пришли в себя. Машина уже остановилась. Когда машинист увидел что он в пустыне, с одним локомотивом без вагонов, то он понял что произошло. Каким образом машину отцепили от поезда - этого он никак не мог угадать, но несомненно было для него то что поезд остававшийся позади попался в беду. Машинист не колебался ни минуты. Продолжать свой путь и спастись в Омагу было бы благоразумно; возвратиться к поезду, который Индийцы может-статься продолжали еще грабить - было опасно, тем не менее охапки угля и дров были брошены под котел, огонь раздулся, давление снова поднялось, и около двух часов по полудни, локомотив возвратился назад к Кернейской станции. Он-то и свистел в тумане.

Все путешественники обрадовались когда увидели что локомотив, возвратившийся на станцию, снова занял свое место во главе поезда. Теперь они могли продолжать свое путешествие, прерванное при таких несчастных обстоятельствах. При появлении локомотива, мистрис Ауда ушла со станции и, обращаясь к кондуктору, спросила:

- Вы отправляетесь уже?

- Сию минуту, сударыня.

- Но эти пленники.... наши несчастные спутники.... вы не можете подождать их?

- Я не могу задерживать поезд, отвечал кондуктор. - Мы и так опоздали на три часа.

- А когда пойдет следующий поезд из Сан-Франсиско?

- Завтра вечером.

- Завтра вечером, но это будет слишком поздно. Следовало бы подождать....

- Это невозможно, отвечал кондуктор. - Если вы желаете ехать, то садитесь в вагон.

- Я не поеду, отвечала молодая женщина.

только снова занять свое место в вагоне, какая-то непреодолимая сила приковала его к месту. Платформа станции как будто пылала под его ногами, и он не мог оторвать их от нея. В нем снова возстала прежняя борьба. Его душила злоба на неуспех дела. Он хотел бороться до конца.

Тем временем, путешественники и в том числе несколько раненых - между прочими полковник Проктор, положение которого представляло сериозную опасность - разместились в вагонах. Послышалось шипение раскаленного котла, и пар начал выходить из клапанов. Машинист подал свисток, поезд тронулся и вскоре исчез из глаз, оставляя за собой след белого дыма, к которому примешивался снежный вихрь.

Инспектор Фикс остался-таки в Керни. Прошло еще несколько часов. Погода была дурная, холод пронизывал насквозь. Фикс неподвижно сидел на скамъе, на станции. Можно было подумать что он спит. Мистрис Ауда, несмотря на бурю, ежеминутно выходила из отведенной ей комнаты. Она доходила до конца платформы, стараясь разглядеть сквозь снежную вьюгу, стараясь проникнуть взором сквозь туман, застилавший кругом весь горизонт, прислушиваясь к малейшему шуму. Но ничего не было слышно. Тогда она возвращалась назад, вся продрогшая от холода, для того чтобы несколько минут спустя снова выйти на холод; но все было тщетно.

Наступил вечер. Маленький отряд не возвращался еще. Где бы мог он находиться в эту минуту? Настигнул ли он Индийцев? Произошла ли какая борьба или может-быть солдаты, сбившись с пути посреди тумана, бродили без всякой цели? Все эти вопросы сильно тревожили капитана форта Керни, хотя он старался не выказывать своего безпокойства.

Настала ночь; снег падал уже не столь обильными хлопьями, но холод усилился. Самый смелый взор не мог бы без ужаса устремиться в разстилавшееся пред ним темное пространство. На равнине царствовало гробовое молчание. Ни полет птицы, ни шаги дикого зверя - ничто не нарушало ночной тишины. Всю эту ночь мистрис Ауда, преследуемая мрачными предчувствиями, с истерзанным сердцем бродила по окраине луга. Воображение её уносило ее далеко вперед и рисовало пред ней тысячи опасностей. Что она вытерпела в эти долгие часы - нельзя и передать словами. Фикс оставался неподвижен на своем месте, но точно также не мог заснуть. Как-то раз к нему подходил человек, заговаривал даже с ним, но агент отстранил его от себя, предварительно ответив ему отрицательным знаком. Таким образом прошла ночь. На разсвете полу-потухший диск солнца стал выплывать из-за туманного горизонта. Взгляд мог простираться на разстояние двух миль. Филеас Фогг с отрядом направились к югу.... На юге все было пустынно. Было семь часов утра.

собой? Но колебание его было не продолжительно: движением руки он подозвал одного из своих помощников и начал уже отдават ему приказ идти на разведки по направлению к югу - как вдруг раздались выстрелы! Было ли то сигналом? Солдаты выскочили из форта и в полумиле от себя увидели маленький отряд, подвигавшийся вперед в совершенном порядке. Мистер Фогг шел во главе отряда, а рядом с ним Паспарту и два другие путешественника, освобожденные из рук Сиу. В десяти милях к югу от Керни произошла схватка. За несколько минут до прибытия отряда, Паспарту и спутники его боролись уже с Индийцами, и Француз убил двоих из них ударом кулака, когда его господин и солдаты поспешили к ним на помощь. Радостные крики приветствовали всех, и спасителей и спасенных, а Филеас Фогг роздал солдатам обещанную награду, между тем как Паспарту повторял не без некоторого основания:

- Чорт возьми! надо признаться что я таки дорого стою своему господину!

Фикс, не произнося ни слова, глядел на мистера Фогга, и трудно было бы определить какие впечатления наполняли его душу. Что же касается до мистрис Ауды, то она взяла руку джентльмена и сжимала ее в своих руках, не имея сил выговорить ни слова! Тем временем Паспарту уже отыскивал поезд на станции. Он думал что он стоит там, готовый двинуться в путь, и надеялся что можно будет еще наверстать потерянное время.

- Поезд! где же поезд? кричал он.

- Не раньше вечера.

- А! промычал невозмутимый джентльмен.