Приключения капитана Гаттераса.
Часть I.
Глава XII. Капитан Гаттерас.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Приключения капитана Гаттераса. Часть I. Глава XII. Капитан Гаттерас. (старая орфография)

XII.

Капитан Гаттерас.

Forward быстро шел под парами, искусно пробираясь между ледяными полянами и утесами. Джонсон стоял у руля. Шандон, вооруженный snow spectacles (снеговыми очками), молча наблюдал горизонт. Но не долго длилась его радость; он вскоре заметил, что канал замкнут ледяными горами.

Однакож затруднения, сопряженные с обратным ходом брига, побудили Шандона предпочесть движение вперед, хотя и с слабыми надеждами на успех дела.

Собака бежала за бригом по льду, в довольно значительном, однакож, разстоянии. Всякий раз, когда она отставала, слышался какой-то странный свист, как-бы звавший Капитана.

В первый раз, услышав свист, матросы только переглянулись между собою. Они находились на палубе и совещались. Из посторонних, незнакомых - ни души, а между тем свист повторялся несколько раз.

Клифтон встревожился первый.

- Слышите? - сказал он. Поглядите-ка, как прыгает собака, заслышав свист.

- Просто, не верится!-- ответил Гриппер.

- Кончено! - вскричал Пэн. Я дальше не пойду.

- Пэн прав,-- заметил Брентон. Это значило-бы испытывать Бога.

- Не Бога, а чорта,-- добавил Клифтон. Я скорее соглашусь лишиться всех моих заработков, чем сделаю хоть один шаг вперед.

- Нет нам возврата,-- уныло проговорил Больтон.

Экипаж окончательно упал духом. ,

- Ни шагу вперед! - вскричал Уильстен. A по вашему - как?

- Да, да! Ни шагу!-- отвечали матросы.

- Так пойдем к Шандону,-- сказал Больтон. Я поговорю с ним.

И матросы толпою направились к шканцам {Шканцами называется часть верхней палубы между средней и задней мачтами;-- самое почетное место на корабле.}.

Forward входил в это время в обширный бассейн, имевший в поперечнике около восьмисот футов; за исключением протока, которым шел бриг, бассейн со всех сторон был окружен льдами и другого выхода не имел.

подзорную трубку.

Доктор посматривал по сторонам и, скрестив на груди руки, не говорил ни слова; он смотрел на ледяные стены, имевшия средним числом более трехсот футов высоты. Над пропастью этою висел полог густого тумана.

В эту минуту Больтон обратился к Шандону:

- Г. Шандон,-- взволнованным голосом проговорил матрос,-- дальше идти мы не можем.

- Что такое? - переспросил Шандон, которому кровь бросилась в лицо.

- Я говорю,-- продолжал Больтон,-- что мы достаточно послужили капитану-невидимке, а потому решились не идти дальше.

- Решились?... вскричал Шандон. И вы осмеливаетесь говорить это, Больтон? Мне? Вашему начальнику?.. Берегитесь!

- Угрозы ни к чему не поведут,-- грубо сказал Пэн. Дальше мы не пойдем!

Шандон направился к возмутившимся матросам, но в эту минуту Джонсон сказал ему в полголоса:

- Нельзя терять ни одной минуты, если хотите выбраться отсюда. Эта ледяная гора, которая приближается к каналу, может закрыть единственный выход из бассейна и запереть нас здесь, как в тюрьме.

Шандон понимал затруднительность своего положения.

- Я разсчитаюсь с вами потом, голубчики, сказал он, обращаясь к матросам;-- а теперь - слушай команду!

Матросы бросились по своим местам. Forward быстро переменил направление. Печи машины до нельзя наполнили углем, чтобы увеличить давление пара и успеть предупредить плавучую гору. Бриг пустился в запуски с ледяной громадой; первый направлялся к югу, чтобы пройти проход, вторая спускалась к северу, чтобы закрыть его.

- Усильте огонь! - кричал Шандон. На полных парах! Слышите-ли, Брентон.

Forward птицею несся между льдинами, дробя их своим форштевенем; корпус судна вздрагивал под действием винта, манометр показывал громадную силу давления паров, которые со свистом вырывались из предохранительных клапанов.

- Нагрузите клапаны! - вскричал Шандон.

Машинист повиновался, подвергая судно опасности взлететь на воздух.

Но его отчаянные усилия остались безплодными; ледяная гора, увлекаемая подводным течением, быстро приближалась в каналу. Бриг находился еще в трех кабельтовых от устья канала, как вдруг гора, точно клин, врезалась в свободный проход, плотно примкнула к своим соседям и закрыла единственный выход из бассейна.

- Мы погибли! - вскричал Шандон, не воздержавшись от этого неблагоразумного восклицания.

- Погибли! - повторил экипаж.

- Спустить шлюпки! - говорили другие.

- Разбивай, ребята, бочки с вином! - вскричали Пэн и некоторые из его единомышленников. Если уж суждено утонуть, то утонем в джине!

Матросы вышли из всяких границ подчиненности, смятение достигло крайней степени. Шандон сознавал, что у него уже не хватало сил; он хотел распоряжаться, но только безсвязно бормотал и колебался; казалось, он лишился дара слова. Доктор взволнованно ходил на палубе. Джонсон молчал, стоически скрестив себе на груди руки. Вдруг раздался чей-то громовой, энергический и повелительный голос:

- Все по местам! Право руля!

Джонсон вздрогнул и безсознательно, но быстро налег на штурвал.

Да и как раз в пору: бриг, шедший полным ходом, готов был разбиться в щепы о ледяные стены своей тюрьмы.

В то время, когда Джонсон инстинктивно повиновался, Шандон, доктор, экипаж, словом - все, до кочегара Уэрена, оставившого машину, и негра Стронга, бросившого свою плиту, собрались на палубе и все они увидели, что из каюты капитана, ключ от которой находился только у него, вышел... вышел матрос Гарри.

- Милостивый государь! - вскричал побледневший Шандон. Гарри... это вы... По какому праву распоряжаетесь вы здесь?...

- Дэк! - крикнул Гарри, причем послышался свист, так удивлявший экипаж.

Собака, названная своею настоящею кличкою, одним прыжком поднялась на шканцы и спокойно легла у ног своего господина.

Экипаж молчал. Ключ, который мог находиться только у капитана, собака, присланная им и, так сказать, констатировавшая его самоличность, повелительный тон, не признать который не было возможности,-- все это произвело сильное впечатление на матросов и утвердило авторитет Гарри.

Впрочем, Гарри нельзя было узнать: он сбрил густые бакенбарды, обрамлявшие его лицо, которое от этого приняло еще более энергическое, холодное и повелительное выражение. Одев находившееся в каюте платье, присвоенное его званию, он явился пред экипажем с внешними знаками своей власти.

И экипаж Forward'а, вследствие своей природной подвижности, в один голос крикнул:

- Ураи Да здравствует капитан!

- Шандон,-- сказал последний своему помощнику,-- соберите экипаж; я сделаю ему смотр.

Шандон повиновался и взволнованным голосом отдал приказание. Капитан подошел к матросам и офицерам, и с каждым из них поговорил согласно его заслугам.

Окончив смотр, он поднялся на шканцы и спокойным голосом проговорив:

"Я такой-же англичанин, как и вы все; я избрал моим девизом слова адмирала Нельсона:

"Англия надеется, что каждый исполнить свой долг." (England expects every one to make his daty).

"Как англичанин, я не хочу, мы не хотим, чтобы люди более отважные побывали там, где мы еще не были. Как англичанин, я не дозволю, мы не дозволим, чтобы на долю других выпала слава дойти до крайних пределов севера. Если ноге человека суждено стать на полюсе земли, то только ноге англичанина. Вот знамя нашей родины. Я снарядил этот бриг, пожертвовав для этого моим состоянием; но я готов пожертвовать моею и вашею жизнью, лишь-бы наше национальное знамя развевалось на северном полюсе мира. Не унывайте. Начиная с нынешняго дня, за каждый пройденный на север градус вы получите по тысяче фунтов стерлингов. Мы находимся под семьдесят вторым градусом, а всех их - девяносто, Считайте. Впрочем, мое имя ручается за меня: оно означает - энергия и патриотизм. Я - капитан Гаттерас.

Имя это, очень хорошо известное английским морякам, глухо повторялось в рядах экипажа.

- A теперь,-- продолжал Гаттерас,-- положите якоря на льдины; потушите огонь в машине и пусть каждый займется своим делом. Шандон, я намерен поговорить с вами о делах, касающихся брига. Приходите ко мне в каюту с доктором, Уэллем и Джонсоном. Джонсон, распустите экипаж.

Гаттерас, спокойный и невозмутимый, сошел со шканцев, а Шандон, между тем, становился на якорь.

Но кто такой был этот Гаттерас и почему его имя произвело на всех столь глубокое впечатление?

Джон Гаттерас, единственный сын лондонского пивовара, умершого миллионером в 1852 году, еще в юношеских летах поступил в коммерческий флот,-- не смотря на то, что его ожидала блестящая будущность. И не потому собственно сделался он моряком, что чувствовал призвание к коммерции; нет,-- его соблазняли географическия открытия. Гаттерас мечтал только об одном: побывать там, где не ступала еще нога ни одного человека.

В двадцатилетнем возрасте он обладал уже сильным организмом людей худощавых и сангвинического темперамента. У него было энергическое лицо, с геометрически-правильными чертами; высокий, лоб, перпендикулярный к плоскости очень красивых, но холодных глаз; его скупой на слова рот обозначался линией тонких губ; он был средняго роста, члены его крепкого тела приводились в движение железными мускулами, словом, во всей его особе сказывался могучий характер. Достаточно было взглянуть на него, чтобы признать в нем человека отважного, достаточно послушать, чтобы убедиться в его холодно-страстном темпераменте. То была натура, ни пред чем не отступающая, человек, с такою-же уверенностью ставивший на карту жизнь других, как и свою собственную. По этоѵу, прежде чем следовать за ним в его похождениях, необходимо было хорошенько обсудить дело.

Высокомерный, как англичанин, Джон Гаттерас следующим образом ответил одному французу, который, желая выразиться вежливо и даже любезно, в присутствии Гаттераса сказал:

- Если-бы я не был французом, то хотел-бы быть англичанином.

- A если-бы я не был англичанином,-- ответил Гаттерас,-- то желал-бы быть... англичанином.

По ответу можно судить о сделавшем его человеке.

Гаттерас хотел закрепить за своими соотечественниками монополию географических открытий; но, к его крайнему сожалению, в этом отношении англичане мало сделали в течение предшествовавших столетий.

Америка открыта генуэзцем Христофором Колумбом; Индия - португальцем Васко де-Гама: Китай - португальцем Фернандом д'Андрада; Огненная Земля - португальцем Магелланом; Канада - французом Жаком Картье; Зондские острова, Лабрадор, Бразилия, мыс Доброй Надежды, Асорские острова, Мадера, Ньюфаундлэнд, Гвинея, Конго, Мексика, мыс Белый, Гренландия, Исландия, Южный океан, Калифорния, Япония, Камбоджа, Перу, Камчатка, Филиппинские острова, Шпицберген, мыс Горн, Берингов пролив, Тасмания, Новая Зеландия, Новая Британия, Новая Голландия, Луизиана, остров Жана-Маена - открыты исландцами, скандинавами, русскими, португальцами, датчанами, испанцами, голландцами. Но в числе их не фигурирует ни один англичанин, и Гаттерас приходил в отчаяние, что его соотечественники исключены из славной фаланги мореплавателей, произведших столь важные географическия открытия в XV и XVI веках.

Новейшия времена служили некоторым утешением Гаттерасу, потому что англичане вознаградили себя открытиями, произведенными Стэртом, Стюартом, Борком, Уиллисом, Кипгом - в Австралии, Пализером - в Америке, Кириллом Грахамом, Ваддингтоном, Кеммингамом - в Индии, Буртоном, Спиком, Градтом и Ливингстоном - в Африке.

Но этого было недостаточно, так как всех перечисленных отважных путешественников Гаттерос скорее считал усовершенствователями, чем изобретателями. Надо было найти что нибудь получше, и Гаттерас готов был изобресть даже целую страну, лишь-бы только на его долю выпала честь её открытия.

Гаттерас заметил, что если англичане и не составляли большинства в числе древних мореходов и если Сандвичевы острова открыты только в 1774 году Куком, а Новая Каледония, где Кук погиб, в 1778 году,-- то все-же на земном шаре существовали местности, на которые, повидимому, направлялись все усилия англичан.

Эти были именно полярные страны и моря Северной. Америки.

И в самом деле, хронологическая таблица географических открытий англичан представляется в следующем виде:

	открыл		в 1553 году
Остров Вайгач	"		" 1556 "
Западный берег Гренландии	"	Дэвис	" 1585 "
	"	Дэвис	" 1587 "
Шпицберген	"	Уиллоби
Гудсонов залив	"	Гудсон	" 1610 "
Баффинов залив	"		" 1616 "

За последнее время эти неизвестные страны безпрерывно подвергались исследованиям Герна (Неаrnе) Меккензи, Джона Росса, Парри, Франклина, Ричардсона, Бичи, Джемса Росса, Бака, Диза Симпсона, Рэ, Ингльфильда, Бельчера, Аустина Келлета, Мура, Мак-Клюра, Кеннеди и Мак-Клинтока.

Хотя северные берега Америки были изследованы, а северо-западный пролив почти открыт, но этого было мало, предстояло еще более важное дело, которое Джон Гаттерас два раза уже пытался осуществить, в виду чего он и снаряжал на свой счет два судна. Он хотел достичь полюса и самым блестящим подвигом завершить ряд открытий, произведенных англичанами.

Подняться к полюсу - в этом состояла цель его жизни.

После довольно удачных путешествий в южные моря, Гаттерас впервые попытался, в 1846 году, подняться к северу Баффиновым заливом, но дальше семьдесят четвертого градуса пройти не мог. Он командовал тогда шлюпом экипаж его подвергался ужаснейшим лишениям и Гаттерас до того простер свою безумную отвагу, что моряки стали высказываться против возобновления экспедиций под начальством человека, подобного Гаттерасу.

В 1850 году Гаттерасу удалось набрать на судно Farewell десятка два решительных людей, которых, главным образом, соблазняла предложенная им высокая плата. По поводу этой экспедиции, доктор вошел в сношения с Гаттерасом, которого сам не знал, но которому, однакож, заявил о своей готовности принять участие в путешествии. К счастию для Клубонни, должность доктора была уже замещена на судне.

следуя по пути Нептуна (Neptune) 1817 года, из Абердина поднялся на севере Шпицбергена до семьдесят шестого градуса широты. Там он зазимовал; страдания, которым подвергались здесь матросы, были так велики, стужа настолько сильна, что ни один человек из экипажа не возвратился в Англию, за исключением самого Гаттераса, прошедшого по льдам больше двухсот миль и доставленного на родину одним датским китобойным судном. Громадное впечатление произвело возвращение из экспедиции одного только человека. Кто после этого решился-бы следовать за Гаттерасом в его безумных попытках? Однакож, он не отчаявался. Его отец, пивовар, умер, и Гаттерас сделался обладателем громадного состояния, равнявшагося состоянию индийского набоба.

Между тем, совершился один географический факт, самым чувствительным образом затронувший самолюбие Гаттераса.

Бриг с экипажем в семнадцать человек, снаряженный негоциантом Гриннелем и состоявший под начальством доктора Кэна, отправился на поиски за Джоном Франклином. В 1853 году, чрез Баффиново море, он проник в пролив Смита, прошел за восемьдесят второй градус северной широты, т. е. подвинулся к полюсу ближе, чем кто-либо из его предшественников. И этот бриг было американское судно, а сам Гриннель и доктор Кэн - американцы.

Не трудно понять, что презрение англичанина к янки превратилось в ненависть в сердце Гаттераса, решившагося, во что-бы то ни стало, пройти дальше, чем его отважный соперник, и достичь во чтобы то вы стало полюса.

Два уже года он жил инкогнито в Ливерпуле, выдавая себя за матроса. В Ричарде Шандоне он узнал такого именно человека, какой был ему необходим, и в безъименном письме предложил ему, равно как и доктору, свои условия. Forward обстоятельствах, или когда Forward настолько подвинется вперед, что возврат будет уже невозможен. Впрочем, в крайнем случае, он мог предложить экипажу, как это мы и видели, столь выгодные денежные условия, что ли один матрос не отказался-бы следовать. за Гаттерасом, хотя на край света.

В виду критических обстоятельств, в которых находился бриг, Гаттерас не колеблясь заявил о себе экипажу.

Forward был несомненно сам Джон. Гаттерас.