Приключения капитана Гаттераса.
Часть I.
Глава XVI. Магнитный полюс.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Приключения капитана Гаттераса. Часть I. Глава XVI. Магнитный полюс. (старая орфография)

XVI.

Магнитный полюс.

По мере того как бриг приближался к проливу, тревога Гаттераса усиливалась. Да и было в самом деле отчего тревожиться:-- решилась участь всей экспедиции. До сих пор Гаттерас сделал больше своих предшественников, из которых самый счастливый, Мак-Клинток, только через пятнадцать месяцев достиг этой части полярных морей. Но этого было мало, это даже ничего не значило, если Гаттерасу не удастся пройти пролив Бэлло. Вернуться назад он не мог, его со всех сторон окружали льды, которые сделают отступление невозможным по всему вероятию до весны будущого года.

По этой причине он лично хотел осмотреть берега и, поднявшись в Сорочье гнездо, несколько часов пробыл в нем, осматривая окрестности.

Экипаж вполне понимал всю затруднительность положения, в котором находился бриг; глубокое молчание царило на судне; машина действовала слабо. Forward как-можно ближе держался материка, берега которого были усеяны льдами, не таявшими даже во время самого теплого лета. Чтобы различить между ними проход, надо было иметь очень опытный глаз.

Гатгерас по карте следил за очертаниями материка. В полдень на несколько минут на горизонте показалось солнце и Гаттерас поручил Уэллю и Шандону произвесть сколь возможно точную обсервацию, результаты которой словесно передавались капитану на мачту.

Пол дня прошло для всех в томительном ожидании. Вдруг, около двух часов, с фок-мачты раздалась громкая команда:

- Держи на запад; на полных парах!

Бриг повиновался мгновенно и принял указанное направление; море запенилось под винтом и Forward полным ходом понесся между двумя ледяными горами.

Дорога была найдена. Гаттерас поднялся на шканцы, а лоцман возвратился на свой пост.

- Итак, капитан,-- оказал доктор,-- мы вошли наконец в знаменитый пролив?

- Да,-- понизив голос, ответил Гаттерас,-- но этого мало: надо еще выйти из него.

И с этими словами Гаттерас отправился в свою каюту.

- Он прав,-- про себя сказал доктор. - Мы попались в ловушку. Места для маневрированья судна очень немного, и если придется провести здесь зиму... Что-ж, не мы первые, не мы последние... Где другие выпутывались из беды, там выпутаемся и мы.

Доктор не ошибался. В этом именно месте, в маленькой бухте, названной Мак-Клинтоком бухтою Кеннеди, бриг Fox провел зиму 1858 года. В эту минуту можно было различить высокую гряду гранитных гор и отвесные скалы, тянувшияся по берегам бухты.

Пролив Бэлло, имея в ширину одну, а в длину семнадцать миль и ограниченные с боков горами высотою в 1,600 футов, отделяет Норт-Соммерсет от Боотии (Boothia). Понятно, что кораблям в нем нет простора. Быстрота течения здесь от семи до десяти узлов в час. Forward бриг подвергался сильной качке; повременам налетали шквалы, сопровождаемые противным дождем; дым с удивительною быстротою несся на восток. До некоторой степени бриг подвигался на удачу среди движущихся льдов; барометр опустился; не было никакой возможности стоять на палубе и большая часть экипажа оставалась в рубке, не желая подвергаться безполезно невзгодам погоды.

Не смотря на снег и дождь, Гаттерас, Джонсон и Шандон находились на шканцах. Добавим, что и доктор, спросив себя, что в настоящую пору было-бы ему наименее желательным, немедленно поднялся на палубу. Невозможно было ни слышать, ни видеть друг друга. Поэтому размышления свои доктор хранил про себя.

Гаттерас старался проникнуть взором завесу туманов, так как, по его разсчету, к шести часам вечера бриг должен был находиться в конце пролива. Но в настоящую минуту выход из пролива, казалось, бил совершенно-закрыт; Гаттерас нашелся вынужденным остановиться и забросить якоря на одну ледяную гору. Целую ночь бриг держался под парами.

Погода стояла ужасная. Каждую минуту Forward готов был разорвать свою цепь; можно было опасаться, что ледяная гора, сдвинутая с своего основания сильным западным ветром, тронется и увлечет за собою бриг. Офицеры были постоянно на стороже и опасались всего худшого; к снежным вихрям присоединялся град ледяных осколков, подхваченных ураганом на поверхности льдов и острыми иглами носившихся в воздухе.

Температура значительно повысилась втечение этой ужасной ночи; термометр показывал пятьдесят семь градусов (+15° стоградусника) и доктор, к своему крайнему изумлению, заметил на юге блеск молний, за которыми следовали отдаленные раскаты грома. Этим, казалось, подтверждалось свидетельство китобоя Скоресби, наблюдавшого подобное-же явление за шестьдесят пятою параллелью. Капитан Парри тоже видел этот странный метеорологический феномен в 1821 году.

К пяти часам утра погода переменилась с изумительною быстротою; температура упала до точки замерзания: ветер отошел к северу и улегся. Можно было уже ясно различить на западе выход из пролива, но, к сожалению, совершенно затертый льдами. Гаттерас жадно наблюдал берега, задаваясь вопросом: существует-ли действительно выход из пролива?

Однакож, бриг снялся с якоря и медленно стал подвигаться среди ледяных течений; льдины с треском дробились о стенки судна. В это время pack'и имели еще от шести до семи футов толщины; необходимо было избегать их давления; если-бы бриг и выдержал последнее, все-таки он подвергался опасности быть приподнятым и поваленным на бок.

В полдень в первый раз экипаж мог наслаждаться великолепным оптическим явлением - солнечными кольцами с двумя ложными солнцами. Конечно доктор не замедлил определить точные размеры феномена. Внешняя дуга кольца была видима на тридцать градусов с каждой стороны своего горизонтального диаметра; два солнца различались очень ясно; цвета светлых колец располагались, изнутри наружу, в следующем порядке: синий, желтый, зеленый, очень слабый синий и, наконец, белый.

Доктор вспомнил об остроумной теории этих метеоров, предложенной Фомою Юнгом. Этот физик допускает существование в атмосфере облаков, состоящих из ледяных призм; лучи солнца, падая на эти призмы, преломляются под углами от шестидесяти до девяноста градусов. Следовательно солнечные кольца не могут образоваться при безоблачном небе. Объяснение это доктор находил очень остроумным.

Моряки, знакомые с полярными странами, обыкновенно считают этот феномен предвестником обильных снегов. Если-бы такая примета сбылась, то Forward очутился-бы в очень затруднительном положении. Поэтому Гаттерас решился идти вперед. Весь день и всю следующую ночь он не отдыхал ни одной минуты, безпрестанно наблюдал горизонт, поднимался на реи и не пропускал ни одного случая, чтобы приблизиться к выходу из пролива.

Но утром он нашелся вынужденным остановиться пред непреодолимою преградою льдов. Доктор поднялся к капитану на шканцы. Гаттерас отвел его на корму, где они могли беседовать, не опасаясь, что кто нибудь их подслушает.

- Мы попались в ловушку. Дальше идти невозможно.

- Невозможно?-- спросил доктор.

- Да, невозможно! при помощи всего запаса пороха, находящагося на бриге, мы не подвинулись-бы вперед даже на четверть мили.

- Что-же должны мы делать?

- Не знаю. Да будет проклят этот гибельный год, начинающийся при столь неблагоприятных предзнаменованиях!

- Разумеется,-- понизив голос, ответил Гаттерас.-- Но стать на зимовку, да еще в июне месяце - не хорошо. Зимовка сопряжена с материальными и нравственными неудобствами. Экипаж не замедлит упасть духом от продолжительного бездействия и действительных лишений. A я разсчитывал остановиться под широтою, более близкою к полюсу!

- Да, но судьба решила, чтобы Баффинов залив был закрыт...

- Но почему он был открыт для другого,-- с гневом вскричал Гаттерас,-- для этого американца, для этого...

- Послушайте, Гаттерас!-- сказал доктор, нарочно перебивая капитана,-- сегодня только пятое июня. Отчаяваться не следует. Проход может неожиданно открыться пред нами. Вам известно, что льды всегда стремятся распасться на части, даже в тихую погоду, как будто входящим в их состав разнородным массам присуща какая-то особенная расторгающая сила. Следовательно, с часу на час мы можем найти море свободным от льдов.

- Пусть только оно освободится, и мы пройдем его! Очень вероятно, что за проливом Бэлло нам представится возможность подняться к северу проливом Пиля или каналом Мак-Клинтока, и тогда...

- Капитан,-- сказал подошедший в эту минуту Джемс Уэлль,-- мы подвергаемся опасности лишиться руля от столкновений со льдинами.

- Что-ж, пожертвуем рулем,-- ответил Гаттерас,-- но снять его я не дозволю. Каждую минуту, ночью и днем, мы должны быть в полной готовности. Позаботьтесь, Уэлль, чтобы по возможности отталкивать льдины. Но руль должен остаться на своем месте; слышите?

- Однакож,-- начал было Уэлль...

- В замечаниях ваших я не нуждаюсь,-- строго сказал Гаттерас. Можете идти!

Уэлль возвратился на свое место.

- Я отдал бы пять лет жизни, лишь бы только подвинуться ближе к северу! - с гневом сказал Гаттерась. Более опасного прохода я не знаю. И в добавок ко всем невзгодам мы в недальнем разстоянии от магнитного полюса, компас не действует, стрелка рыскает и безпрестанно переменяет свое направление, на её указания теперь уже полагаться нельзя.

- Действительно, капитан, плавание опасное,-- сказал доктор. Но предпринявшие его знали наперед сопряженные с ним невзгоды, и потому ничто не должно смущать их.

- Мой экипаж, доктор, значительно переменился; вы сами видели, что офицеры уже начинают возражать мне. Поступили они на бриг только в виду выгодности предложенных им условий. Но это имеет свои дурные стороны, по тому что самая выгода дела заставляет их с тем большим нетерпением желать возврата! Предприятие мое не встречает сочувствия, доктор, и если мне не суждено иметь успеха, то не по вине матросов, с которыми можно всегда совладать, а по недостатку доброй воли со стороны офицеров... Но они дорого заплатят за это!

- Вы преувеличиваете, капитан.

- Ничего я не преувеличиваю! Не думаете-ли вы, что экипаж недоволен препятствиями, которые я встречаю на моем пути? Напротив! Он надеется, что это заставит меня отказаться от моих намерений. Он не ропщет и не будет роптать до тех пор, пока Forward направляется на юг. Безумцы! Они полагают, что приближаются к Англии! Пусть только мне удастся подняться к северу, и вы увидите, что дело переменится. Но клянусь вам, что ни одно живое существо не заставит меня уклониться от раз принятого намерения! Дайте мне малейший проход, даже щель, в которую мог-бы протиснуться бриг, хотя-бы при этом он и лишился своей медной обшивки - и я все преодолею!

Желание капитана до некоторой степени исполнилось. Согласно предсказаниям доктора, вечером наступила внезапная перемена; под влиянием ветра, течений и температуры, ледяные поляны разошлись, и Forward смело помчался вперед, разсекая своим стальным форштевенем плавающия льдины. Шел он всю ночь и к шести часам выбрался из пролива.

Но каково-же было тайное бешенство Гаттераса, когда он увидел, что дорога на север была преграждена? Однакож, у него хватило настолько силы воли, чтобы ничем не выказать овладевшого им отчаяния и, как-бы предпочитая единственный открывшийся путь другим путям, он спустился в пролив Франклина. Не в состоянии будучи подняться проливом Пиля, Гаттерас решился обогнуть Землю Принца Уэльского и затем войти в канал Мак-Клинтока. Но он знал очень хорошо, что нельзя обмануть Уэлля и Шандона, так как им хорошо было известно, что следует думать о несбывшихся надеждах капитана.

6-то июня, не произошло ничего особенного; небо заволакивали снеговые тучи и казалось, что предвещания солнечных колец начинали сбываться.

В течение тридцати шести часов шел вдоль извилистых берегов Боотии, не в состоянии будучи приблизиться к земле Принца Уэльского. Гаттерас усиливал пары и безпощадно жег уголь, надеясь пополнить запас топлива на острове Бичи. В четверг прибыли в оконечности залива Франклина и опять увидели, что дорога на север преграждена.

Отчаяние овладело капитаном. Он не мог вернуться назад, льды заставляли его идти вперед, а между тем дорога за ним безпрестанно закрывалась, точно свободного моря ни когда не существовало там, где час тому назад прошел бриг.

Таким образом Forward не только не мог подняться к северу, но и не смел остановиться ни на одну минуту, из опасения быть затертым льдами. Он бежал пред льдами, как корабль бежит пред бурею.

В пятницу, 8-го июня, бриг находился у берегов Боотии, при входе в пролив Джемса Росса, которого во чтобы то ни стало следовало избегать, так как он прямо ведет к американскому материку.

Произведенная в полдень обсервация дала 70°5'17' широты и 96°46'45* долготы. Узнав эти числовые данные, доктор перенес их на карту, убедившись при этом, что бриг находился, наконец, у магнитного полюса, в том именно пункте, где, по определению Джемса Росса, племянника Джона Росса, лежит эта замечательная точка земного шара.

Так как котел Forward'а нуждался в прочистке, то капитан бросил якорь на ледяную поляну и позволил доктору отправиться на берет в сопровождении Джонсона. Что касается его лично, то, равнодушный ко всему, что не имело непосредственного отношения к его предположениям, Гаттерас заперся в своей каюте и холодно уставился глазами на карту полярных стран.

Доктор и его спутник легко вышли на материк. Клоубонни нес компас для производства опытов. Желая проверить изыскания Джемса Росса, доктор без труда нашел сложенное из камней возвышение, которое Росс возвел в этом месте. Он поспешно подбежал в возвышению и чрез проделанное в нем отверстие увидел жестяной ящик, заключавший в себе протокол сделанного Джемсом Россом открытия. Казалось, тридцать лет уже ни одно живое существо не побывало на этих печальных берегах.

пункта, или непосредственно под стрелкою.

Доктор тщательно произвел опыт.

Если Джемс Росс, вследствие несовершенства своих инструментов, определил отклонение стрелки на 89°59', то потому только, что истинный магнитный полюс находился в разстоянии одной минуты от этого места. Доктор был счастливее Росса и не в дальнем разстоянии, в своему крайнему удовольствию, нашел, что стрелка отклоняется ровно на 90°.

- Итак, в этом месте находится магнитный полюс мира! - вскричал он, ударяя ногою о землю.

- Здесь именно?-- спросил Джонсон.

- В таком случае,-- продолжал Джонсон,-- предположение о магнитной горе или магнитных массах...

- Все это,-- улыбаясь ответил доктор,-- гипотезы людей легковерных. Как видите, тут нет никакой горы, притягивающей к себе корабли, вырывающей у них все железные поделки, якорь за якорем, гвоздь за гвоздем и т. д. Ваши башмаки пользуются здесь такою-же безопасностью, как и во всяком другом месте земного шара...

- Каким-же образом объяснить тогда тот факт, что...

- Его и не объясняют: для этого мы еще не довольно сведущи. Но что здесь, в этом именно месте находится магнитный полюс - это факт несомненный, неопровержимый, математически-точный!

- Дай-то Бог!-- ответил последний.

Доктор и его спутник сделали насыпь на том именно месте, где был произведен опыт. Так как с брига подали сигнал о возвращении, то доктор и Джонсон в пять часов вечера были уже на Forward'а.