Приключения капитана Гаттераса.
Часть I.
Глава XXXII. Возвращение на бриг.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Приключения капитана Гаттераса. Часть I. Глава XXXII. Возвращение на бриг. (старая орфография)

XXXII.

Возвращение на бриг.

Ветер стих к шести часам утра и, внезапно перейдя в северу, очистил небо от облаков; термометр показывал тридцать три градуса ниже точки замерзания (--37° стоградусника). Первые проблески разсвета посеребрили горизонт, который через несколько дней они должны были залить золотистым блеском.

Гаттерас подошел к своим грустных товарищам и мягким, печальным голосом сказал им:

- Друзья мои, мы находимся еще в шестидесяти милях от места, указанного Эдуардом Бельчером. У нас осталось только необходимое количество съестных запасов для возвращения на брит. Идти дальше - это значит подвергаться неминуемой гибели, без всякой пользы для других. Мы возвратимся назад.

- Вполне благоразумное решение, Гаттерас, - сказал доктор. Я готов следовать за вами; куда-бы вам ни угодно было повести нас, но здоровье наше слабеет со дня на день. Мы едва можем передвигать ноги. Я вполне одобряю ваше намерение возвратиться на бриг.

- Вы такого же мнения, Бэлль?--спросил Гаттерас.

- Да,-- ответил плотник.

- В таком случае,--сказал Гаттерас,--мы отдохнем здесь два дня. Это не слишком много. Сани требуют починки. Я думаю, что мы должны построить себе снежную хижину, чтобы возстановить в ней свои истощенные силы.

Порешив этот вопрос, путешественники усердно приступили к делу. Бэлль принял все меры предосторожности, необходимые для сообщения прочности своему сооружению, и вскоре порядочная хижина возвышалась в долине, в которой состоялась последняя стоянка путейиественников.

Без сомнения, Гаттерас только после сильной борьбы с самим собою решился прервать путешествие. Столько напрасных трудов и лишений! Безполезное путешествие это стоило жизни одному человеку! И вдобавок приходилось возвратиться на бриг без куска угля! Что станется с экипажем, как будет он действовать под влиянием Шандона? Но Гаттерас уже не мог бороться.

Все внимание свое он обратил на приготовления к обратному пути. Сани были починены; кладь их, значительно, впрочем, уменьшившаяся, имела всего двести фунтов весу. Исправили тавже одежду, изношенную, изорванную, пропитанную снегом и окостеневшую от морозов. Новые пимы и лыжи заменили старые, не годившияся уже к употреблению. Для работы этой потребовался целый день 29-го и утро 30-го числа. Впрочем, путешественнини не особенно торопились и старались собраться с силами в виду предстоящих трудов обратного путешествия.

Втечение тридцати шести часов, проведенных в снежной избе и на льдах ложбины, доктор наблюдал Дэка, которого странные действия казались ему неестественными. Собака безпрестанно бегала, описывая круги, которые, казалось, имели один общий центр - род возвышения или бугра, образованного наслоениями льда. Бегая вокруг этого места, Дэк потихоньку лаял, нетерпеливо вилял хвостом, посматривал на своего господина и, казалось, обращался к нему с вопросом.

Доктор приписывал тревожное состояние собаки присутствию трупа Симпсона, которого его товарищи еще не успели похоронить.

Он решился, поэтому, в тотъже день исполнить этот печальный обряд, так как отряд должен был выступить в путь на другой день с разсветом.

Бэлль и доктор, взяв кирки, спустились в ложбину. Возвышение, указанное Дэком, представляло очень удобное место для устройства в нем могилы. Но труп необходимо было зарыть поглубже, чтобы предохранить его от когтей медведей.

Доктор и Бэлль сняли верхние слои рыхлого снега и затем начали разбивать твердый лед. При третьем ударе кирки, доктор натвнулся на какой-то твердый, разлетевшийся в дребезги предмет. Довтор подобрал куски. То были осколви стеклянной фляги.

Со своей стороны, Бэлль нашел закостеневший от холода мешок, в котором крошки сухарей находились в полной сохранности.

- Что это?-- пробормотал доктор.

- Чтобы это могло значить?-- спросил в свою очередь Бэлль, перестав работать.

Доктор позвал Гаттераса, который немедленно явился на зов.

Дэк сильно лаял и разгребал лапами толстый слой льда.

- Быть может,-- ответил Бэлль.

- Продолжайте,-- сказал Гаттерас.

Нашли еще небольшое количество съестных припасов и четверть ящика пеммикана.

- Если это кладовая,--сказал Гаттерас,--то до нас в нее наведались медведи. Посмотрите, провизия совсем испорчена.

- Да, - ответил довтор, - следует опасаться этого, потому что...

Он не докончил фразы: его прервал крик Бэлля. Отбросив один довольно большой кусок, Бэлль указал на окоченевшую, торчавшую из под льдин человеческую ногу.

- Труп!-- вскричал доктор.

- Это не кладовая, а могила,-- заметил Гаттерас.

То был труп матроса лет тридцати; он отлично сохранился. На нем была одежда моряков, отправляющихся в полярные страны. Доктор не мог определить момент его смерти.

Вслед за этим трупом Бэлль открыл второй труп человека, лет пятидесяти, на лице которого еще видны были следы сразивших его страданий.

- Не может быть, чтобы это были похороненные трупы!-- вскричал доктор.-- Эти несчастные поражены смертью в том виде, в каком мы нашли их.

- Вы правы, доктор,-- ответил Бэлль.

- Продолжайте, продолжайте!-- сказал Гаттерас.

Но Бэлль не осмеливался работать. Кто мог сказать, сколько еще человеческих трупов заключалось в этой куче льда?

- Люди эти погибли от случайности, которая едва не постигла и нас,-- сказал доктор:-- они погребены под развалинами обрушившейся снеговой хижины. Посмотрим, не остался ли жив кто-нибудь из них.

Быстро расчистили место и Бэлль отрыл еще труп, человека лет сорока. Он не имел такого вида, как другие, и не был похож на мертвеца. Доктор наклонился над ним и казалось подметил в нем признаки жизни.

- Он жив!--вскричал доктор.

Бэлль и Клоубонни перенесли тело в снежную хижину, в то время, как неподвижно стоявший Гаттерас смотрел на обрушившееся жилье.

Доктор донага раздел несчастного, извлеченного из под льда человека. Ни малейших признаков ушиба на нем не было заметно. При помощи Бэлля, Блоубонни стал растирать своего нового пациента пропитанною винным спиртом ватою и вскоре заметил, что жизнь начала возвращаться к несчастному. Он находился в состоянии полнейшого изнеможения и не мог говорить; его язык пристал, так сказать, примерз к нёбу.

Доктор обыскал карманы его одежды, в которых не оказалось ничего,--никакого документа. Он оставил Бэлля продолжать растирания, а сам возвратился к Гаттерасу.

Капитан между тем изследовал снежную избушку тщательно осмотрел её пол и шел уже навстречу Клоубонни, держа в руке полуистлевший обрывок конверта, на котором можно было прочесть следующия слова:

...тамонт,

..

...ью-Иорк.

- Альтамонт!-- вскричал доктор, - с корабля Porpoise, из Нью-Иорка!

- Американец!-- вздрогнув сказал Гаттерас.

- Я спасу его,-- ответил энергично доктор,-- ручаюсь в этом, и мы будем наконец иметь ключ к этой ужасной загадке.

Он возвратился к телу Альтамонта, а Гаттерас, погруженный в свои мысли, остался около развалин снеговой хижины. Благодаря уходу доктора, к несчастному американцу возвратилась жизнь, но не сознание; он ничего не видел, ничего не слышал, не мог говорить, но, во всяком случае, он был жив.

На следующий день утром Гаттерас сказал доктору:

- Нам необходимо однакож подумать об отъезде.

- Чтож, отправимся, Гаттерас. Сани не нагружены, мы поместим в них этого несчастного и привезем его на бриг.

- Распорядитесь,-- сказал Гаттерас.-- Но прежде похороним мертвых.

Двух неизвестных матросов положили под развалины снежной хижины, а труп Симпсона занял место, на котором нашли Альтамонта.

В виде молитвы, путешественники сказали последнее прости своему товарищу и в семь часов тронулись в путь.

Так как две упряжные собаки околели, то Дэк добровольно запрягся в сани и принятую им на себя обязанность исполнял с добросовестностью и выносливостью гренландской собаки.

Втечение двадцати дней, от 31-го января до 19-го февраля, возвратный путь сопровождался такими же затруднениями и препятствиями, как и движение вперед. Путешественннки невыносимо страдали от низкой температуры, но менее от мятелей и ветров.

Солнце появилось в первый раз 31-го января и с каждым днем все дольше и дольше оставалось на горизонте. Бэлль и доктор окончательно выбились из сил; они почти ослепли и ко всему еще захромали; плотник не мог идти без костылей.

Хотя Альтамонт и был жив, но находился в состоянии полной безчувственности. Иногда даже серьезно опасались за его жизнь. Разумный уход и крепкая натура одержали однако победу над смертью. Достойный доктор и сам нуждался в пособии, так как здоровье его сильно разстроилось от непомерных трудов.

Гаттерас все думал о Forward'е, своем бриге. В каком состоянии он найдет его? Что произошло на судне? Совладал ли Джонсон с Шандоном и его единомышленниками? Стояли жестокие холода. Не сожгли ли уже несчастное судно? Пощадили ли его корпус и мачты?

Думая об этом, Гаттерас шел впереди, как бы желая увидеть первым еще издали свой любимый Forward.

- Дым! вскричал Гаттерас.

Сердце у него билось с такою силою, что, казалось, готово было разорваться на части.

- Посмотрите. Там, там! Дым! сказал он дрогнувшим голосом подошедшим товарищам.-- Мой бриг горит!

- Но мы находимся еще в трех милях от брига, ответил Бэлль,-- это горит не Forward.

- Непременно Forward,-- подтвердил доктор.-- Скрадывая разстояния, мираж приближает к нам судно.

- Вперед! Вперед!-- вскричал Гаттерас, выбегая по направлению к замеченному столбу дыма.

Товарищи его, оставив сани под охраною Дэка, бросились за капитаном.

Через час они были в виду брига. Ужасное зрелище представилось их взорам. Бриг пылал среди таявших вокруг него льдов. Пламя охватило весь корпус; южный ветер доносил до слуха Гаттераса зловещий треск.

В пятистах шагах от пылавшого, судна какой-то человек с отчаянием воздевал к небу свои руки. Он стоял безпомощный пред пожаром, в пламени которого коробился Forward.

Этот одинокий человек был - старик Джонсон. Гаттерас подбежал к нему.

- Мой бриг! Мой бриг! изменившимся голосом вскричал он.

- Это вы, капитан! ответил Джонсон.-- Остановитесь! Ни шагу!

- Что такое? спросил Гаттерас.

- Мерзавцы! ответил Джонсон.-- Они подожгли бриг и ушли, два дня тому назад!

- Да будут они прокляты! вскричал Гаттерас.

Вдруг последовал страшный взрыв; окрестность дрогнула; ледяные горы склонились на ледяных полянах; столб дыма поднялся к облакам и Forward, распавшись на части под действием воспламенившагося пороха, исчез в море пламени.

- Друзья моц, сказал он,-- трусы обратились в бегство, но люди мужественные должны успеть в своих замыслах! Джонсон, Бэлль,-- вы крепки духом; доктор - вы сильны знанием. Там северный полюс! За дело! за дело!

Товарищи Гаттераса как бы возродились к новой жизни при мужественных словах капитана.

в области стужи и вечных льдов!

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ.