Приключения капитана Гаттераса.
Часть II.
Глава III. Семнадцать дней пути.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Приключения капитана Гаттераса. Часть II. Глава III. Семнадцать дней пути. (старая орфография)

III.

Семнадцать дней пути.

Этот новый эпизод и сообщения Альтамонта совершенно изменили положение путешественников. Они находились вне всякой помощи, не имели основательной надежды дойти до Баффинова моря, им грозила опасность, что во время пути слишком продолжительного для их истомленного организма, у них не хватит съестных припасов,-- и вдруг оказывается, что в четырех стах милях от ледяного дома находился корабль, обильно снабженный всякого рода запасами и, быть может, даже способный продолжать отважное движение Гаттераса к полюсу. Гаттерас, Джонсон, доктор и Бэлль, бывшие так близко к отчаянию, начали теперь надеяться; ими овладело чувство радости и даже безумного восторга.

Но сообщения Альтамонта не были достаточно полны. Дав больному отдохнуть несколько минут, доктор возобновил интересную беседу, предлагая вопросы в такой форме, что американец мог отвечать на них простым наклонением головы или движеньем глаз.

Вскоре доктор узнал, что Porpoise - американское трехмачтовое судно, из Нью-Иорка, потерпевшее крушение среди льдов и снабженное большим количеством топлива и съестных припасов. Хотя Porpoise положило на бок, но, по всем вероятиям, он выдержал давление льдов; быть может даже представлялась возможность спасти весь его груз.

Альтамонт и его экипаж бросили Porpoise два месяца тому назад, взяв с собою шлюпку, поставленную на сани. Они хотели дойти до пролива Смита, отыскать какое-нибудь китобойное судное и возвратиться на нем в Америку. Но мало по малу несчастные путешественники стали жертвою болезней и утомления и все они, один за другим, поумирали на дороге. Из экипажа в тридцать человек остались только капитан и два матроса, и если Альтамонт жив, то этим он обязан особенному чуду Провидения.

Гаттерас хотел узнать причину, по которой Porpoise находился под столь высокою широтою.

Альтамонт дал понять, что его отбросило на север льдами, движенью которых он не мог противиться.

Встревоженный Гаттерас разспрашивал также Альтамонта на счет цели его путешествия.

Альтамонт ответил, что он старался пройти северо-западный пролив.

Гаттерас не настаивал больше и прекратил свой допрос.

- Все наши усилия,-- сказал доктор,-- должны быть направлены теперь к отысканию Porpoise'а. Вместо того, чтобы на удачу отправиться в Баффиново море, мы можем теперь путем, на одну треть более коротким, дойти до судна, которое даст нам все средства, необходимые для зимовки.

- С своей стороны я добавлю,-- сказал Джонсон,-- что не должно терять ни одной минуты. Необходимо соразмерить - в противоположность тому, как это обыкновенно делается - продолжительность пути с количеством съестных запасов и немедленно-же отправляться в дорогу.

- Вы правы, Джонсон,-- ответил доктор. Выступив завтра, 26-то февраля, мы должны прибыть к судну 15-го марта, в противном случае мы погибнем от голода. Что вы скажете, Гаттерас?

- Приступим немедленно к приготовлениям и отправимся,-- сказал капитан. Быть может, путь окажется более продолжительным, чем мы предполагаем.

- Почему это?-- спросил доктор. Альтамонту, как кажется, в точности известно положение его судна.

- A если Porpoise, подобно Forward'у, дрейфовал вместе со льдами?-- спросил Гаттерас.

- Действительно, это могло случиться,-- сказал доктор.

Джонсон и Бэлль не оспаривали возможности подобной случайности, жертвою которой сделались они сами.

Альтамонт, внимательно слушавший разговор, знаком дал понять доктору, что он желает говорить. Последний исполнил желание Альтамонта и, после доброй четверти часа разных оговорок и переспросов, пришел к уверенности, что Porpoise обмелел близь берегов, следовательно сдвинуться с своего места не мог.

Это сообщение успокоило путешественников, хотя и лишало их всякой надежды возвратиться в Европу, разве только Бэлль умудрился-бы сделать маленькое судно из остатков Porpoise'а. Во всяком случае, прежде всего следовало отправиться к месту крушения.

Доктор обратился к американцу с последним вопросом: встретил-ли он, Альтамонт, свободное от льдов море под восемьдесят третьим градусом широты?

- Нет,-- ответил Альтамонт.

Тем дело и кончилось. Немедленно приступили к приготовлениям в отъезду. Бэлль и Джонсон прежде всего занялись санями, требовавшими полной переделки. Так как в дереве не было недостатка, то кузову саней дали прочное устройство. Путешественники воспользовались опытностью, приобретенною во время экскурсии на юг. Слабые стороны такого рода передвижения им были известны, и как следовало ожидать обильных и глубоких снегов, то полозья сделали повыше.

Бэлль устроил в санях нечто в роде кушетки, покрытой палаткою и предназначавшейся для Альтамонта. Очень незначительное, к несчастию, количество съестных припасов не слишком отягчало сани, которые нагрузили поэтому всем деревом, какое только можно было взять с собою.

выдавался только четырем упряжным собакам. Если-бы Дэк стал в упряжку, то и он имел-бы право на получение полной порции.

Сборы к путешествию были прерваны потребностью сна, который с семи часов вечера властно стал предъявлять свои права. Но, прежде чем отправиться на отдых, путешественники собрались вокруг печи, для которой не поскупились на дрова. Бедные люди эти до излишества наслаждались теплотою, от которой давно уже отвыкли. Пеммикан, немного сухарей и несколько чашек кофе не замедлили произвести свое ободряющее действие, так же, как и надежда, столь неожиданная и так издалека навестившая путешественников.

В семь часов утра опять принялись за работу и вполне окончили ее к трем часам вечера.

Начинало уже темнеть. Хотя с 31-го января солнце появилось на горизонте, но свет его был еще слаб и непродолжителен. К счастию, в шесть часов вечера всходила луна, бледные лучи которой, при безоблачном небе, достаточно освещали дорогу. Температура, заметно понижавшаяся втечение нескольких дней, опустилась, наконец, до тридцати трех градусов ниже точки замерзания (--37° стоградусника).

Настала минута отъезда. Альтамонт обрадовался путешествию, хотя тряска и должна была усилить его страдания. Он объяснил доктору, что на борте Porpoise'а он найдет противоскорбутные средства, необходимые для его, Альтамонта, излечения.

Американца перенесли на сани и уложили как можно удобнее. Запрягли собак, в том числе и Дэка, и затем путешественники в последний раз взглянули на место, где находился Forward. На лице Гаттераса на одно мгновение появилось выражение сильного раздражения, но он тотчас же преодолел себя; небольшой отряд тронулся в путь и вскоре погрузился в растилавшиеся на северо-западе туманы.

Каждый занял свое обычное место: Бэлль в голове каравана, доктор-же и Джонсон шли подле саней, зорко за всем следили и, в случае надобности, помогали упряжным собакам, Гаттерас следовал позади и держался по линии, пролагаемой Бэллем.

Шли довольно скоро; при низкой температуре лед представлял ровную и гладкую поверхность, удобную для санной езди; пять собак легко везли груз в девятьсот фунтов. Однакож, люди скоро уставали и часто останавливались, чтоб перевести дух.

К семи часам вечера луна ясно выделилась своим красноватым диском на туманном небосклоне. Её спокойные лучи проникали атмосферу и разливали слабый, ясно отражаемый льдами свет; ледяные поляны тянулись на северо-запад необозримою, белою и совершенно горизонтальною равниною. Ни одного возвышения, ни одного расk'а. Эта часть моря, казалось, замерзла спокойно, точно какое-нибудь озеро.

То была громадная пустыня, ровная и монотонная.

Таково впечатление, произведенное этим зрелищем на доктора, который поделился своимий ощущениями с Джонсонон.

- Действительно, доктор,-- сказал старый моряк,-- это настоящая пустыня, в которой мы не подвергаемся, однакож, опасности умереть от жажды.

- Очевидная выгода!-- ответил доктор.-- Но самая громадность этой пустыни доказывает, что мы очень удалены от материка. Вообще, по близости берегов встречаются ледяные горы, которых мы здесь нигде не видим.

- Горизонт затянут туманами,-- ответил Джонсон.

- Без сомнения, но со времени отъезда мы все идем по ровной ледяной поляне, которой, повидимому, нет и конца.

- A знаете-ли, доктор, что наша прогулка очень опасна? К этому привыкаешь, не думаешь об этом, но ледяная поверхность, по которой мы идем, покрывает собою бездонные пропасти.

кора все более и более утолщается, потому что в полярных странах втечение десяти дней снег идет девять раз в апреле, мае и даже июне месяцах и, по моему мнению, толщина снежного слоя достигает тридцати или сорока футов.

- Это очень успокоительно,-- отвечал Джонсон.

- Мы не похожи на тех конькобежцев на Серпентайн-ривере {"Serpentine-river" - река в Гайд-парке, в Лондоне.}, которые ежеминутно опасаются, что слабый лед обломится под ними. Такой опасности мы не подвергаемся.

- Известна ли сила противодействия, оказываемая льдом?-- спросил старый моряк, всегда старавшийся чему-нибудь научиться в обществе доктора.

- Еще-бы неизвестна! - ответил последний. Впрочем, в наше время все умеют измерять, за исключением человеческого честолюбия! И в самом деле, разве не честолюбие влечет нас к северному полюсу, который человек хочет, во что бы ни стало, узнать? Возвращаясь к нашему предмету, я могу вам сказать следующее. При толщине в два вершка лед выдерживает тяжесть человека; при трех с половиною вершках - лошадь с всадником; при пяти вершках - восьмифунтовое орудие; при восьми вершках - полевую артиллерию с лошадями, а при десяти вершках - целую армию, безчисленное множество людей! Там, где мы идем в настоящую минуту, можно-бы построить ливерпульскую таможню или здание парламента в Лондоне!

- Трудно даже представить себе такую крепость,-- сказал Джонсон. Вы недавно сказали, доктор, что снег идет здесь десять дней. Факт этот не подлежит сомнению и я не оспариваю его. Но откуда-же берется такая масса снега? Замерзшия моря не могут производить громадного количества паров, из которых состоят облака.

- Совершенно верное замечание, Джонсон. По моему мнению, большая часть идущих здесь снегов и дождей состоит из воды умеренного пояса. Снежинка, которую вы видите, быть может не больше как простая капля воды из какой-нибудь реки Европы, капля, которая поднялась в атмосферу в виде пара, вошла в состав облаков и, наконец, сгустилась здесь. Очень может быть, что утоляя жажду этим снегом, мы пьем воду рек нашей родины.

В эту минуту разговор их был прерван голосом Гаттераса, исправлявшого неточности пути. Туман сгущался, поэтому трудно было идти по прямому направлению.

Наконец, к восьми часам вечера, отряд остановился, пройдя пятнадцать миль. Погода установилась сухая; поставили палатку, растопили печь, поужинали и ночь прошла спокойно.

Гаттерасу и его товарищам погода благоприятствовала. Втечение следующих дней, путешествие их совершалось без затруднений, не смотря на жестокую стужу, от которой ртуть замерзала в термометре. Поднимись ветер - и никто из путешественников не выдержал бы такой температуры. По этому случаю доктор констатировал точность наблюдений, произведенных Парри во время его экскурсии на остров Мельвиля. Этот знаменитый мореплаватель говорит, что тепло одетый человек может безнаказанно подвергаться самым жестоким холодам, лишь-бы атмосфера была спокойна. Но при самом легком ветре человек чувствует в лице жгучую боль, начинаются жестокия головные боли, скоро заканчивающияся смертью. Доктора очень тревожило это, так как простой порыв ветра мог-бы заморозить путников до мозга костей.

5-го апреля Клоубонни был свидетелем феномена, свойственного полярным широтам. Безоблачное небо блестело звездами, как вдруг повалил густой снег, не смотря на то, что не замечалось ни малейших признаков снеговых туч. Звезды мерцали сквозь снежные хлопья, с изящною правильностью падавшие на лед. Снег шел около двух часов и затем внезапно прекратился, но достаточной причины такого явления доктор открыть не мог.

Последняя четверть луны была на исходе, так что втечение суток полный мрак царил семнадцать часов. Путешественники нашлись вынужденными привязать друг друга длинною веревкою, чтобы не разойтись. Почти не было возможности идти по прямому направлению.

Эти мужественные люди, хотя и поддерживаемые железною волею, начали уже чувствовать утомление. Привалы становились более частыми, не смотря на то, что нельзя было терять вы одной минуты, так как съестные припасы заметно истощались.

Заметив, что цель путешествия как-бы отступает пред путниками, Гаттерас порою задавался вопросом: действительно-ли существует Porpoise и не разстроен-ли разсудок американца болезнью? Быть может, из ненависти к англичанам и в виду своей неминуемой гибели, Альтамонт решился привести путешественников к верной смерти?

Гаттерас сообщил свои догадки доктору, который решительно отверг их, хотя и давно понял, что между английским и американским капитанами уже существует прискорбное соперничество.

- Трудно будет поддерживать согласие между этими людьми,-- сказал он себе.

14-го марта, после шестнадцати дней пути, путешественники находились только под восемьдесят вторым градусом широты. Силы их истощились, а между тем отряд находился в ста милях от судна; к довершению несчастия, людям необходимо было выдавать только по четверти рационов, чтобы собаки могли получать полную порцию.

очень редко: им не удалось добыть ни одного из этих животных.

Но в пятницу, 15-го марта, доктору посчастливилось застичь врасплох лежавшого на льду тюленя. Доктор ранил его несколькими пулями, и так как животное не могло скрыться в свою замерзшую отдушину, то его вскоре окружили и убили. То был большой тюлень. Джонсон искусно разрубил его на части, но по крайней своей худобе это земноводное очень мало оказалось полезным для людей, которые не могли, подобно эскимосам, употреблять в пищу тюлений жир.

Доктор попытался было пить эту вязкую жидкость, но, не смотря на свою добрую волю, исполнить этого не мог. Сам не зная зачем, скорее всего по инстинкту охотника, он сохранил однакож шкуру животного и положил ее в сани.

Прибыв к одному путешественники вырубили в нем себе помещение, более удобное чем палатка, и после трех часов упорной работы могли, наконец, разлечься у затопленной печи.