Приключения капитана Гаттераса.
Часть II.
Глава XVI. Полярная Аркадия.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Приключения капитана Гаттераса. Часть II. Глава XVI. Полярная Аркадия. (старая орфография)

XVI.

Полярная Аркадия.

29-го мая солнце в первый раз совсем не зашло: она только слегка коснулось своим диском линии горизонта и тотчас-же опять всплыло на небосклон. Начинался период дней, длящихся по двадцать четыре часа, На другой день лучезарное светило появилось окруженное великолепным кольцом, сверкавшим всеми цветами радуги. Такого рода феномены повторялись часто, они постоянно обращали на себя внимание доктора, отмечавшого час их появления, их размеры и вид. Но феномен, который он наблюдал в этот день, представлял своею эллиптическою формою явление довольно редкое.

Вскоре появились крикливые стаи птиц; драхвы и канадские гуси прилетели из далекой Флориды и Арканзаса и с удивительною быстротою направлялись к северу. Доктор застрелил нескольких из них, а также трех или четырех журавлей и одного аиста.

Снега таяли повсюду под лучами солнца, чему не мало содействовала морская вода, выступавшая на ледяных полянах из отдушин проделанных тюленями. Смешавшись с морскою водою, снег образовал собою какую-то грязную массу, известную у путешественников в арктических странах под именем "месива".

Доктор опять принялся за свои посевы, так как в семянах у него не было недостатка. Он очень изумился, заметив, что между просохшими камнями начал уже показываться особый род щавеля. Клоубонни не мог вдоволь надивиться творческим силам природы, для проявления которых требовалось так мало. Посеянный им крес-салат через три недели дал молодые побеги около десяти линий длины.

Кустарные растения робко стали выкидывать свои крошечные, светло-розовые, жиденькие и бледные цветочки; казалось, неумелая рука подлила в их окраску слишком много воды. Словом, флора Новой Америки оставляла желать очень многого. Во всяком случае чрезвычайно отрадно было взглянуть на эту скудную и робкую растительность, это посильное произведение слабых лучей солнца, последнюю мысль Провидения, почти забывшого далекия полярные страны.

Наконец, установилась действительно теплая погода; 15-го июня термометр показывал пятьдесят семь градусов выше нуля(+14° стоградусника). Страна преобразилась, безчисленное множество потоков стремилось с пригреваемых солнцем возвышений; лед растрескался, и важный вопрос о свободном море должен был вскоре разрешиться. В воздухе стоял гул от падения лавин, низвергавшихся с гор в глубокия долины. Треск ледяных полей сливался в оглушительный шум.

Путешественники сделали экскурсию к острову Джонсона. В сущности это был ничтожный островок, пустынный и безплодный; тем не менее, Джонсон был в восторге, что его имя связано с этою затерявшеюся среди океана скалою. Он непременно хотел начертать свое имя на одном высоком утесе, и чуть было не свернул себе при этом шею.

Во время своих прогулок Гаттерась тщательно осмотрел местность до мыса Вашингтона. Таяние снегов значительно изменило вид страны; овраги и холмы появились там, где безпредельная пелена снегов покрывала, казалось, одне лишь однообразные равнины.

Дом и амбары разрушались, и их часто приходилось починять; к счастию температура в пятьдесят семь градусов бывает не особенно часто в полярных странах, вообще-же она не поднимается выше нуля.

К 15-му июня месяца постройка шлюпки значительно подвинулась. В то время, как Джонсон и Бэлль работали над нею, товарищи их счастливо охотились и добыли даже нескольких оленей,-- животных, подойти в которым вообще очень не легко. Здесь Альтамонт успешно применил уловку, практикуемую индейцами Северной Америки: он полз по земле, держа свое ружье и руки таким образом, чтобы они имели подобие рогов этих робких животных. Приблизившись на достаточное разстояние, американец стрелял уже наверняка.

Но самая дорогая дичь, мускусовые быки, многочисленные стада которых Парри встречал на острове Мельвиля, повидимому не посещала берега залива Виктории. Поэтому решено было предпринять дальнюю экскурсию, чтобы поохотиться на этих замечательных животных и, вместе с тем, изследовать местности, лежащия на востоке. Хотя Гаттерас не имел намерения подняться к полюсу этою частью материка, но доктору хотелось составить себе общее понятие о стране. Само собою разумеется, что Дэк должен был принять участие в экспедиции.

В понедельник 17-го июня, погода выдалась хорошая, термометр показывал сорок один градус (+5° стоградусника), воздух был чист и прозрачен, и охотники, вооруженные каждый двухствольным ружьем, топориком и снеговым ножем, в сопровождении Дэка, в шесть часов утра вышли из Дома Доктора. Съестных припасов они взяли с собою на три дня.

К восьми часам, Гаттерас и его товарищи прошли уже около семи миль и не встретили ни одного живого существа.

Новый материк представлял обширные, тянувшияся вдоль равнины; поверхность их бороздило множество недавно образовавшихся ручьев; огромные лужи воды, неподвижные как пруды, сверкали под косыми лучами солнца. Почва была очевидно наносная.

Изредка попадались и валуны, присутствие которых в этой стране объяснить было не легко. Но шиферный сланец, различные продукты известковой почвы встречались часто и в особенности замечательные виды кристаллов, прозрачных, безцветных и обладающих теми свойствами преломления лучей света, которые присущи исландскому шпату.

Хотя доктор не охотился, но на занятия геологиею у него не хватало времени, потому-что его товарищи подвигались быстро. Тем не менее, он по возможности изучал почву и старался как можно больше говорить, иначе маленький отряд хранил-бы безусловное молчание. Альтамонт не имел ни малейшей охоты беседовать с капитаном; а последний с своей стороны не желал отвечать американцу.

В десяти часам утра охотники подвинулись на восток миль на двенадцать; море скрылось на горизонтом. Доктор предложил отряду остановиться и позавтракать. Перекусив на скорую руку, охотники через полчаса снова отправились в путь.

Почва склонялась отлогими покатостями; местами в углублениях и под навесом скал снег не таял и лежал полосами, что придавало почве волнистый вид. Казалось, по ней ходили буруны, как на волнуемом сильным ветром море.

Кругом все те-же лишенные растительности равнины, повидимому, никогда не посещавшияся ни одним живым существом.

- Удачная охота, нечего сказать!-- сказал Альтамонт доктору. Конечно, и страна не из плодоносных, но во всяком случае, полярная дичь не имеет права быть взыскательною и могла-бы вести себя повежливее.

- A все-таки отчаяваться не следует,-- отвечал доктор. Лето едва только началось, и если Парри встретил такое множество дичи на острове Мельвиля, то почему-бы и нам не найти ее здесь.

- Однакож, мы дальше Парри подвинулись на север,-- сказал Альтамонт.

- Без сомнения, но слово "север" в настоящем случае не имеет значения. Тут необходимо принять в соображение полюс холодов, т. е. то громадное пространство льдов, среди которых мы провели зиму на Forward'е. Но по мере приближения к полюсу, мы удаляемся от самого холодного пояса земного шара. Следовательно, найденное Парри и Россом по одну сторону пояса холодов мы необходимо должны найти на другой его стороне.

- Потерпите,-- ответил доктор; вид страны мало по малу начинает изменяться и очень было-бы странно, если-бы мы не нашли дичи в оврагах, в которых приютилась растительность.

- Страна эта,-- сказал Альтамонт,-- совершенно необитаема, да и едва ли здесь кто может жить.

- Таких стран, по моему мнению, нет, возразил доктор.-- Ценою лишений, принося в жертву климату поколение за поколением, при помощи культуры, человек под конец может сделать плодоносной какую угодно страну.

- Вы полагаете?-- спросил Альтамонт.

- Это несомненно. Если бы вы видели знаменитые некогда места, где находились Нинения и Вавилон, богатые долины, в которых обитали наши праотцы,-- вы наверно бы подумали, что никогда человек не мог жить там. Даже климат этих стран изменился к худшему с того времени, как в них перестали жить люди. По ордену закону природы, страны, в которых мы не живем или в которых мы перестали жить, лишаются гигиенических условий, необходимых для здоровья людей; человек сам создает себе страну своим в ней присутствием, своими привычками, своею промышленностью и даже своим дыханием. Мало по малу он не только видоизменяет атмосферическия условия страны и выделяемые почвою испарения, но и оздоровляет их своим присутствием. Я согласен, что существуют необитаемые страны, но чтобы существовали страны, в которых человек не мог бы жить,-- этому я никогда не поверю.

Разговаривая таким образом, охотники подвигались все дальше и дальше и наконец пришли в какую-то открытую ложбину, в глубине которой струилась почти свободная от льда речка. Так как ложбина открывалась на юг, то на её окраинах и на косогорах замечалась кое-какая растительность. Доктор обратил на это внимание Альтамонта.

- Посмотрите,-- сказал он: разве предприимчивые колонисты не могли-бы поселиться в этой долине? При помощи труда и терпения они дали-бы ей совершенно иной вид. Конечно, они не превратили-бы ее в пажити умеренного пояса,-- я и не утверждаю этого,-- но во всяком случае, в местность очень приличную. Да вот, если не ошибаюсь, её четвероногие обитатели! Экие плутишки!

- Это полярные зайцы!-- вскричал Альтамонт, взводя курок своего ружья.

- Погодите,-- вскричал доктор,-- погодите же, безжалостный Немврод. Эти бедные зверки даже не думают уходить от нас. Не трогайте их: они сами идут к нам.

Действительно, три или четыре зайченка, прыгая между чахлым кустарником и новыми мхами, приближались к охотникам, повидимому, вовсе не опасаясь их присутствия. Вскоре они прыгали уже у ног доктора, который ласкал их, говоря:

- Можно-ли встречать выстрелами тех, кто просит у нас ласки? Смерть этих маленьких зверков не может принести нам ни малейшей пользы.

- Вы правы, доктор,-- сказал Гаттерас. Убивать их не следует.

- Равно как и этих, летящих к нам, куропаток,-- вскричал Альтамонт,-- и этих журавлей, которые так важно выступают на своих длинных ногах?

Птицы стаями направлялись к охотникам, не подозревая даже, как много оне обязаны доктору. Даже Дэк воздерживался и - удивлялся!

Любопытно и даже трогательно было смотреть на этих хорошеньких животных; они бегали, прыгали, и резвились; птицы беззаботно порхали, садились на плечи доктору, ложились у его ног, сами напрашивались на непривычные ласки и, казалось, старались как можно лучше принять своих гостей. Пернатые друзья доктора, испуская радостные крики, перекликались друг с другом и налетали со всех концов долины; Клоубонни был похож на настоящого кудесника. В сопровождении огромной стаи животных, охотники поднимались на влажные откосы ручьев. При повороте в одну долину они вдруг увидели восемь или десять оленей, которые спокойно щипали на половину покрытый снегом мох. То были прелестные, грациозные и кроткия животные с ветвистыми рогами, которые самка носит столь-же горделиво, как и самец. Их пушистая шкура лишалась уже своей зимней белизны и принимала темно-серый летний оттенок. Казалось, они были стол же кротки и ласковы, как зайцы или птицы этой мирной страны.

Охотники вошли в средину стада, причем олени не сделали ни одного шага, чтобы бежать. На этот раз доктору стоило много труда, чтобы обуздать кровожадные инстинкты Альтамонта. Американец не мог видеть эту великолепную дичь без того, чтобы его не обуяла жажда крови. Растроганный Гаттерас смотрел; как эти кроткия животные своими мордами терлись о платье доктора, друга всех живых существ.

- Да что-же это, наконец,-- сказал Альтамонт. Разве не для охоты мы пришли сюда?

животных и не внушает им страха.

- Это доказывает, что они никогда не видели человека,-- сказал Гаттерас.

- Разумеется,-- ответил доктор;-- очевидно, животные эти не американского происхождения.

- Почему?-- спросил Альтамонт.

- Если-бы они родились в северных частях Америки, то наверное знали-бы, что это за штука животное двуногое и двурукое, известное под именем человека, и при нашем появлении немедленно-бы скрылись. По всем вероятиям, они пришли с севера; они уроженцы тех неизследованных стран Азии, к которым никогда.не приближался человек. Олени прошли материки, соседние к полюсу, следовательно, Альтамонт, вы не имеете права считать их своими соотечественниками.

- Успокойтесь, мой достойный Немврод! Что касается меня, то я скорее соглашусь не сделать ни одного выстрела в жизни, чем потревожить это милое население. Посмотрите: сам Дэк подружился с этими красивыми животными. Будем добры, если это возможно! Доброта - это великая сила!

- Ну, хорошо, хорошо, ответил Альтамонт, не понимавший такой сантиментальности. Но я хотел-бы видеть вас среди медведей и волков, причем вместо всякого оружия чтобы у вас в руках была-бы только одна ваша доброта.

- Я не имею притязания заговаривать хищных зверей,-- ответил доктор,-- и мало верю в чары Орфея. Впрочем, медведи и волки и не пришли-бы к нам, подобно этим зайцам, куропаткам и оленям.

страха свойственно тому, кто сам способен возбуждать страх.

Этою небольшою лекциею натуральной философии окончилась беседа.

Весь день охотники провели в долине, которую доктор хотел назвать Полярною Аркадиею, чему его товарищи нисколько не противились. Вечером, после ужина, не стоившого жизни ни одному обитателю этой страны, охотники уснули в пещере, как бы нарочно устроенной для того, чтобы дать путникам удобный приют.