Приключения капитана Гаттераса.
Часть II.
Глава XIX. Путь на север.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Приключения капитана Гаттераса. Часть II. Глава XIX. Путь на север. (старая орфография)

XIX.

Путь на север.

На следующий день, на разсвете, Гаттерас дал знак ж выступлению. Собак запрягли в сани. Оне хорошо откормились и отдохнули за зиму.

Это были вообще предобрые животные. Особенности их дикой натуры мало по малу сглаживались; оне теряли сходство с волками и уподоблялись Дэку, этому совершеннейшему представителю собачьей породы; словом, собаки цивилизовались.

Дэку оне были обязаны значительною долею своего образования; он подавал им собою пример благовоспитанности и учил их манерам, принятым в хорошем обоществе. Как истый англичанин, он был очень строг в отношении этикета, долго не входил в приятельския отношения с собаками, которые не были ему представлены и, по принципу, не разговаривал с ними. Но так как оне делили с ним все опасности и лишения, то мало по малу дружеския отношения не замедлили завязаться. Дэк, у которого было предоброе сердце, сделал в этом отношении первый шаг и все члены четвероногого общества вскоре образовали как-бы одну семью.

Отряд отправился в путь в шесть часов утра. Обогнув берега бухты Виктория и пройдя мыс Вашингтона, Гаттерас заметил дорогу на север, и в семь часов путешественники уже потеряли из вида утес, на котором стоял маяк форта Провидения.

За мысом Вашингтона берега Новой Америки тянулись на запад непрерывным рядом бухт. Чтобы не делать крюку, путешественники перевалили чрез первые отроги гор Бэлля и направились на север по возвышенным плоскогориям. Вследствие этого путь их значительно сокращался. Гаттерас думал - если только не встретится каких-либо непредвиденных препятствий, в виде проливов или гор - достигнуть полюса по прямой линии, которая по расчету не превышала трех сот пятидесяти мил.

Путешествие совершалось без затруднений; возвышенные плоскогория разстилались огромными белыми полянами, на которых сани с натертыми серою полозьями, легко скользили; путники шли бодро и весело.

Термометр показывал тридцать сем градусов (+3° стоградусника). Погода еще не вполне установилась и повременам была то туманная, то ясная; но ни холод, ни метели, конечно, не остановили-бы наших путешественников.

Дорога легко определялась по компасу, стрелка которого становилась по мере удаления от магнитного полюса все более и более устойчивою. Она уже не рыскала, но зато обратилась концом в противоположную сторону и стала указывать юг вместо севера. Но это обратное указание не особенно мешало вычислениям.

Впрочем, доктор придумал для определения пути одно очень простое средство, устранявшее необходимость прибегать безпрестанно к помощи компаса. Раз определив свое положение, путешественники во время ясной погоды намечали какой-нибудь предмет, находившийся на севере и лежавший впереди них в двух или трех милях, направлялись на намеченный пункт, доходили до него, затем по тому-же направлению избирали другую точку и так дальше.

Первые два дня отряд проходил по двадцати миль в двенадцать часов; остальное время суток путешественники посвящали отдыху и еде. Палатка достаточно защищала их от холода во время сна.

Температура поднималась; местами, снег совершенно растаял, местами он сохранял еще свою девственную белизну. То там, то сям виднелись лужи воды, а нередко и настоящия озера. Путешественники часто вязли в них по колена, причем от души смеялись.

- Воде не полагается мочить нас в этой стране,-- говорил доктор. Здесь она в праве являться в твердом или газообразном виде; что-же касается жидкого состояния, то с её стороны это уже злоупотребление. Вода может быть здесь льдом и парами, но никак не водою!

Во время пути не забывали и об охоте. Альтамонт и Бэлль, не слишком удаляясь от отряда, рыскали по ближайшим оврагам и стреляли куропаток, гусей и зайцев. Дичь эта мало по малу становилась чрезвычайно пугливою и сторожкою, подойти к ней было не легко и без помощи Дэка охотники только попусту тратили-бы свой порох.

Гаттерас советовал им не удаляться от отряда больше, чем на одну милю. Времени терять не следовало, потому что можно было разсчитывать только на три месяца хорошей погоды.

Впрочем, путешественники должны были все находиться на своем посту при движении по какому-либо опасному месту, узкому ущелью или наклонной плоскости. Тогда каждый пряпрягался к саням, подпирал, подвигал или поддерживал их. Не раз приходилось совсем разгружать сани, что не спасало их, однакож, от толчков и повреждений, которые Бэлль по возможности старался исправлять.

На третий день, в среду 2бго июня, путешественники пришли к большому озеру, еще совершенно замерзшему, так как по положению своему оно было защищено от лучей солнца. Лед был настолько плотен, что мог выдержать тяжесть путешественников и их саней. Казалось, он образовался втечение многих зим и озеро никогда не освобождалось от льда: на его зеркальную поверхность арктическое лето не производило ни малейшого действия. Это предположение подтверждалось, между прочим, еще тем, что берега озера были покрыты сухим снегом, нижние слои которого несомненно относились к предшествовавшим годам.

почвы мало по малу сглаживались; на западе едва виднелось несколько холмов, закутанных сизою дымкою туманов.

До сих пор отряд подвигался без особых затруднений и путешественники страдали только от отражения солнечных лучей на снегу. Напряженность этого отражения могла вызвать у них snow blidness {Болезнь глаз, производимая отражением лучей света от снежных полей.}, но уберечься от этого не было никакой возможности. В другое время они путешествовали-бы ночью, но теперь ночей не было. К счастию, снег начинал таять и в значительной степени лишался своей яркости.

° стоградусника). Это возвышение температуры сопровождалось сильным дождем, который путешественники выдержали стоически и даже с некоторым удовольствием. Дождь содействовал таянию снегов. Путникам пришлось обуться в мокассины из оленьей кожи и изменить способ движения саней. Разумеется, путешествие от этого замедлилось, но отряд все-таки подвигался вперед.

Иногда доктор подбирал на дороге круглые или плоские камни, похожие на голыши, обточенные прибоем морских волн. Доктор полагал поэтому, что отряд находится невдалеке от полярного бассейна. Но равнины тянулись в даль на необозримое пространство.

На них не было видно на малейших признаков жилья, никаких памятников, никакого следа эскимосских хижин. Очевидно, наши путешественники первые посетили эту страну. Гренландцы никогда не заходят в такую даль, а между тем, охота в этих местах была-бы очень выгодна для этих злополучных, постоянно голодающих людей. Повременам показывались медведи, следовавшие под ветром за отрядом; мускусные быки и олени появлялись многочисленными стадами. Доктору очень хотелось изловить нескольких оленей, чтобы припречь их в саням, но хитрые животные оказались чрезвычайно осторожными и поймать их живыми не было никакой возможности.

29-го числа Бэлль убил лисицу, а Альтамонту удалось застрелить небольшого мускусного быка. Этим он внушил своим товарищам высокое понятие о своем хладнокровии и искусстве. Действительно, Альтамонт был отличный охотник, и доктор всегда восхищался его искусством.

доктор порою но мог воздержаться от улыбки, подмечая, что он приходит в излишний экстаз ври виде лакомого куска.

- Церемониться, впрочем, тут нечего,-- говаривал он при этом,-- в полярных экспедициях пища имеет важное значение.

- В особенности, если она зависит от более или менее удачного выстрела,-- отвечал Джонсон.

- Это верно, дружище. Зная, что суп регулярно варится на кухне, человек забывает о пище.

30-го числа, против всякого ожидания, равнины перешли в гористую местность, как-бы приподнятую вулканическим сотрясением. Возвышения и острые пики достигали здесь значительной высоты и число их было очень велико.

За бурею настала влажная и теплая погода. Началась настоящая оттепель; со всех сторон раздавался треск льдин, смешивавшийся с грозным грохотом падавших лавин.

Путешественники тщательно избегали проходить у подошвы холмов, а когда это было необходимо, то, минуя ледяные скалы старались даже не говорить, потому что звук голоса, приведя в сотрясение атмосферу, мог вызвать какую-нибудь роковую случайность. Путники были свидетелями частых и грозных обвалов, предусмотреть которые не было возможности. Действительно, полярные лавины отличаются от лавин Норвегии и Швейцарии, главным образом, ужасающею внезапностью своего возникновения. В вышеупомянутых странах сначала образуется незначительный ком снега, который на пути своем, увеличиваясь снегом горных склонов, летит все с большею и большею быстротою, уничтожает леса и разрушает целые деревни. Во всяком случае, падение его совершается в известный промежуток времени. Но не так происходит дело в странах арктических. Глыбы льда низвергаются так неожиданно с быстротою молнии, так что человек, заметивший их колебание в свою сторону, неминуемо гибнет под массою обломков. Пушечное ядро не быстрее их, молния - не разрушительнее. Оторваться от ледяной массы, упасть, разрушить - все это совмещается в одном моменте для полярных лавин; падение их сопровождается страшным, громоподобным, треском и скорее жалобными, чем сильными перекатами эха.

На глазах изумленных путников совершались повременам дивные превращения; местность преображалась; на месте гор, под действием внезапной оттепели, появлялись равнины; дождевая вода, просачиваясь в расщелины больших льдин и замерзая там, своею непреодолимою силою расширения сокрушала все препятствия, и процесс разрушения совершался с поразительною быстротою.

Путешественники счастливо избежали всех опасностей. Впрочем, страна, усеянная острыми горными гребнями, горными уступами и ледяными горами, тянулась лишь на незначительное разстояние и, три дня спустя, 3-го июля, путешественники находились уже на безопасных равнинах.

эта тянулась на несколько миль, причем её восточный склон был покрыт совершенно красным снегом.

Понятны изумление путешественников, их восклицания и даже первое, несколько тревожного свойства, впечатленie, произведенное этим багровым покровом. Доктор поспешил если не успокоить, то, по крайней мере, вразумить своих товарищей. Ему были известны, как свойства красного снега, так и труды Декандоля, Уолластина и Бауэра по химическому анализу этого вещества. Он объяснил, что красный снег встречается не только в арктических странах, но и в Швейцарии, в Альпийских горах. Соссюр собрал значительное количество такого снега в 1760 году, а позже капитаны Росс, Себайн и другие мореплаватели привозили красный снег из своих полярных экспедиций.

Альтамонт разспрашивал доктора насчет этого необыкновенного вещества и Клоубонни объяснил американцу, что цвет снега обусловливается единственно присутствием в нем органических телец. Долго химики задавались вопросом, какого происхождения эти тельца: растительного или животного, и наконец пришли к убеждению, что они принадлежат в семейству микроскопических грибов рода uredo, uredonivalis.

Разгребая снег своею окованною железом палкою, доктор указал своим товарищам на то, что красный слой имеет в глубину девять футов, и затем предложил им определить, сколько грибков находится на пространстве нескольких миль, если, как вычислили ученые, в одном квадратном сантиметре таких особей заключается около сорока трех тысяч.

Хотя и объяснимый, феномен казался тем не менее, особенно странным. Красный цвет мало распространен в природе. Отражение лучей солнца от багрового покрова почвы производило дивную игру света и сообщало ближайшим предметам, скалам и людям ярко-огненный оттенок, точно они освещались блеском внутренняго огня. При таянии снега, кровавые ручьи, протекали у ног путников.

Доктор, который в первый раз увидел это вещество на Баффинова моря, не мог тогда достать его, а теперь набрал красного снега несколько бутылок.

Чрез три часа путешественники прошли это красное пространство, это поле крови, как его назвал доктор, и затем снова потянулась обычная белая пелена.