Приключения капитана Гаттераса.
Часть II.
Глава XX. Следы на снегу.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Приключения капитана Гаттераса. Часть II. Глава XX. Следы на снегу. (старая орфография)

XX.

Следы на снегу.

4-го июня стоял густой туман. Отряд с трудом-держался прямого пути на север, и дорогу приходилось определять по компасу. К счастию, во время тумана не произошло никакой невзгоды, за исключением лишь того, что Балль лишился своих лыж, изломав их об выдавшийся камень.

- A я думал,-- сказал Джонсон,-- что нигде нет таких туманов, как на Темзе и Мерсее. Как видно, я ошибался.

- Что-ж, зажжем факелы, как делают в Лондоне или Ливерпуле,-- ответил Бэлль.

- A что вы думаете? - вскричал доктор. Очень счастливая мысль. Конечно, дорога от этого осветится не Бог знает как, но зато мы будем видеть проводника и станем держаться более прямого направления.

- A где-же взять факелы?-- спросил Бэлль.

- Намочите паклю винным спиртом, взденьте ее на палки - вот вам и факелы!

- Чудесно! - вскричал Джонсон. Это мы оборудуем живою рукою.

Час спустя, отряд шел уже при свете факелов.

Но если путешественники держались более прямого направления; то подвигались они от этого не быстрее, потому что туман разсеялся не раньше 6-го июля. Земля охладилась, и резким порывом северного ветра туманы разнесло, подобно лоскутьям изорванной ткани.

Доктор немедленно определил положение отряда; оказалось, что путешественники средним числом проходили по восьми миль ежедневно.

6-го числа отряд намеревался наверстать потерянное время и очень рано направился в путь. Альтамонт и Бэлль шли впереди, осматривали тщательно почву и нередко поднимали дичь. Их сопровождал Дэк; погода снова прояснилась и сделалась чрезвычайно сухою, так что хотя проводники и находились в двух милях от саней, но от доктора не ускользало вы одно их движение.

Вдруг они остановились и, повидимому, недоумевая, вглядывались во что-то.

Они то нагибались к земле и, внимательно осматривали ее, то опять поднимались. Казалось, что Бэлль хотел даже отправиться дальше, но Альтамонт удержал его за руку.

- Что это они делают?-- спросил доктор.

- Не могу взять в толк,-- ответил Джонсон.

- Они нашли следы зверей,-- сказал Таттерас.

- Не может быть.

- Почему?

- Потому что в таком случае Дэк залаял-бы.

- Однакож, они разглядывают следи.

- Пойдем скорее к ним и увидим, в чем дело,-- сказал Гаттерас.

Джонсон крикнул на упряжных собак, которые тронулись скорым шагом.

На снегу виднелись человеческие следы, совершенно еще свежие, точно они были проложены не дальше как вчера.

- Это эскимосы,-- сказал Гаттерас.

- Да,-- ответил доктор,-- вот и следы их лыж.

- Вы полагаете?-- спросил Альтамонт.

- Это несомненно.

- Ну, а это - что это такое?

- Это?

- Не полагаете-ли вы, что это тоже следы эскимоса?

Доктор пристально стал вглядываться и просто не верил своим глазам. След европейского башмака, с гвоздями, подошвою и каблуком глубоко отпечатлелся в снегу.

- Европейцы - здесь?!-- вскричал Гаттерас.

- Это очевидно,-- ответил Джонсон.

- Невероятно, невероятно, повторял доктор.

Робинзон Крузое не больше изумился при виде отпечатка человеческой ноги на песках своего острова. Но если при этом он испугался, то Гаттерас чувствовал только досаду. И в самом деле: европеец в столь близком разстоянии от полюса!

Отряд двинулся вперед, чтобы осмотреть следы, которые тянулись на протяжение одной четверти мили, смешивались с другими следами лыж и мокассинов и затем направлялись к западу.

Дойдя до этого места, путешественники остановились: идтили по следам дальше, или нет.

- Нет,-- сказал Гаттерас. Пойдем...

Его прервало восклицание доктора, который подобрал на снегу предмет, на счет происхождения которого не могло быть ни малейшого сомнения. То был объектив карманной подзорной трубки.

- На этот раз,-- сказал доктор, нет возможности сомневаться в присутствии здесь посторонних людей.

- Вперед!-- вскричал Гаттерас.

Он произнес это с такого энергиею, что все немедленно последовали за ним.

Каждый внимательно осматривал горизонт, за исключением впрочем Гаттераса, которого волновал затаенный гнев и который ничего не хотел видеть. В виду возможной встречи с отрядом неизвестных путешественников, были приняты кое-какие меры предосторожности. Не чувствуя гнева Гаттераса, доктор не мог, однакож, не смотря на всю свою философию, не чувствовать некоторой досады, Альтамонта тоже тревожило это, а Бэлль и Джонсон угрюмо ворчали сквозь зубы.

- Что-ж делать? Надо покориться силе обстоятельств,-- сказал наконец доктор.

- Признаюсь,-- пробормотал Джонсон,-- прогуляться до полюса и найти места занятыми...

- Да, нечего,-- сказал доктор. С какой стороны я ни взгляну на дело, как вы стараюсь убедить себя, что оно невероятно, невозможно, во в конце концев приходится спасовать. Не сам-же башмак оттиснулся на снегу! Он был прикреплен к ноге, а нога - к человеческому туловищу. Эскимосы - куда-бы еще не шло; а то европейцы!

- А впрочем мы еще увидим.

И отряд тронулся в путь.

В этот день не произошло ничего особенного, следов больше не видали. К вечеру путешественники сделали привал.

Поднялся сильный северный ветер, так что для палатки необходимо было отыскать безопасное место в глубине оврага. Небо - грозное; воздух разсекали дливные вереницы облаков, проносившихся с головокружительной быстротой. Взор с трудом мог следить за их неистовым полетом. Повременам, клочья паров васались земли, и палатка с трудом "ротивостояла напору урагана.

- Ночь-тобудет никак не погожая,-- сказал после ужина Джонсон.

- Да, и нехолодная, да бурная,-- ответил доктор. Надо укрепить палатку камнями.

- Вы правы, доктор. Если-бы ее снесло ветром, то Бог весть гдебы мы настигли нашу беглянку.

В виду этого приняли крайния меры предосторожностиѵ после чего утомленные путешественники расположились на ночлег.

Но уснуть им не удалось. Разыгралась жестокая буря, она неслась с юга. Облака разлетались в пространстве подобно парам, вырвавшимся из лопнувшого паровика. Лавины, под порывами урагана, скатывались в овраги, при чем эхо глухими перекатами вторило грохоту их падения. Казалось, атмосфера превратилась в арену неистовой битвы воздуха с водою - стихий грозных в своем гневе; недоставало только огня.

Возбужденное чувство слуха улавливало в общей сумятице особенного рода шум, не то грохот падающих тяжелых масс, не то треск ломавшихся тел. Среди продолжительных завываний бури ясно различался чистый, звонкий треск, подобный треску лопающейся стали.

Последнее обстоятельство объяснялось крушением лавин; что-же касается странного грохота, то доктор не знал, чему приписать его.

Пользуясь мгновениями тревожного, затишья, когда ураган, казалось, переводил дух с тем, чтобы разразиться с большею силою, путешественники обменивались между собою своими догадками.

- Такой грохот обыкновенно происходит от столкновения ледяных гор с ледяными полянами,-- сказал доктор.

- Да,-- ответил Альтамонт. Точно земная кора разрывается на части.

- Слышите?

- Находись мы невдалеке от моря,-- сказал доктор,-- я подумал-бы, что тронулся лед.

- Иначе и нельзя объяснить себе этого треска,-- ответил Джонсон.

- Неужели подле нас море?-- вскричал Гаттерас.

- Очень может быть,-- ответил доктор. Да вот, слышите?-- продолжал он,-- не похоже-ли это на грохот разбивающихся льдин. Очень вероятно, что мы невдалеке от океана.

- Если так,-- сказал Гаттерас,-- то я пойду по ледянын полям.

- Буря взломает их,-- ответил доктор. Увидим завтра; как-бы то ни было, но если есть люди, вынужденные путешествовать во время такой ночи, то я от души жалею их.

Ураган длился десять часов под ряд, и приютившиеся под палаткою путешественники не могли уснуть ни одной минуты.

Их взорам представилась совершенно преобразившаяся страна, усеянная скалами, острыми горными гребнями и совершенно очистившаяся от снега. Лето внезапно наступило за развеянною ветром зимою. Снег как острым можем срезало с поверхности земли и почва предстала во всей своей первобытной наготе.

Взоры Гаттераса устремились на север, на горизонт, закутанный густыми и темными парами.

- Очень может быть, что эти пары подымаются над океаном, сказал доктор.

- Вы правы,-- ответил Гаттерас:-- там непременно должно находиться море.

- Подобный туман известен у нас под именем blinck - свободного моря, сказал Джонсон.

- Именно,-- подтвердил доктор.

- В таком случае - к саням,-- вскричал Гаттерас,-- и отправимся к этому неизвестному океану!

- Вы очень рады, Гаттерас?-- сказал доктор капитану.

- Конечно,-- с восторгом ответил последний, мы скоро будем у полюса! A разве вы, доктор, не довольны?

- Я всегда доволен, особенно когда и другие довольны!

Три англичанина возвратились в ложбину, наладили сани и сняли палатку. Отряд тронулся в путь. Вчерашних следов нигде не было заметно. Через три часа отряд пришел к морскому берегу.

- Море! море!-- в один голос крикнули путешественники.

- И к тому-же - свободное море!-- добавил капитан.

Было десять часов утра.

Ураган очистил полярный бассейн; разбитые, разрозненные льдины неслись по всем направлениям; большие из них, похожия на ледяные горы, снялись с якоря, по выражению моряков, и понеслись в открытое море. Над ледяными полями дул сильный ветер; град мелких ледяных игл, пена и ледяная пыль покрывали соседния скалы. Небольшое количество державшихся у берегов льдов казались разрыхленными; на скалах, о которые дробились волны, широкими полосами лежали массы морского моха и безцветных водорослей.

Океан простирался на необозримое пространство.

Берег образовал, на востоке и на западе, два мыса, которые отлогими склонами спускались в океан; у оконечности их гремел прибой моря и легкая пена повсюду разносилась ветром. Таким образом, материк Новой Америки заканчивался в полярном океане мягкими склонами, закругляясь в очень открытый, ограниченный двумя мысами залив. Посредине последняго выступ скалы образовал собою небольшой естественный порт, защищенный со всех сторон и врезывавшийся в материк широким руслом ручья,-- в настоящее время бурного потока и обыкновенного пути тающих весною снегов.

Осмотрев берега, Гаттерас положил в тот-же ден спустить на воду шлюпку, разобрать сани и взять их с собою, на всякий случай.

В пять часов вечера, в маленьком порте грациозно покачивалась шлюпка, с поставленною мачтою и большим парусом. На шлюпку нагрузили разобранные части саней и съестные припасы, так что на другой день оставалось перенести только палатку и лагерные принадлежности.

К возвращению доктора все приготовления были уже окончены. При виде защищенной от ветров шлюпки, ему пришло в голову дать название маленькому порту и он предложил окрестить его именем Альтамонта.

Это не встретило затруднений со стороны других путешественников, и порт был торжественно наименован Портом Альтамонта.

°5' широты и 118°35' восточной долготы по Гринвичскому меридиану, следовательно менее, чем в 3° от полюса. От бухты Виктории до Порта Альтамонта путешественники прошли двести миль.